Перекос музыкальных интересов общества

(размышления по поводу «Карты музыкальных предпочтений», опубликованной на Яндекс.Музыка)

Недавно, 7 сентября 2013 г, на сайте Яндекс.Музыка была опубликована «Карта музыкальных предпочтений», которая привлекла мое внимание. Она составлена по аналогии со звездной светимостью, принятой в астрономии. Какие же «звезды» предлагает данная карта? Самая большая звезда – Стас Михайлов. На 2-м месте – Кино. На 3-м – Земфира, Нюша, Ваенга и Лепс. Группа «Ария» выглядит как Юпитер, по сравнению с солнцем – Стасом Михайловым. Как же выглядят на этом фоне академические «классические» композиторы? Чайковский выглядит как Земля (в тысячу раз меньше, чем Солнце), Вивальди - несколько крупнее. Шопен – маленькая, едва различимая исчезающая точка, а для изображения таких композиторов, как Прокофьев и Шостакович не хватает разрешения экрана, разглядеть их просто невозможно.

Подобная картина наводит на глубокие размышления. Ведь если она верна, если действительно она отражает реальное состояние востребованности музыки для людей и общества, то, стало быть, «классические» композиторы не нужны, как и вся «классическая» музыка, если они исчезнут – этого никто и не заметит! Следовательно, надо закрыть все музыкальные школы, консерватории, филармонии и концертные залы за ненужностью, перестать сочинять симфонии и вплотную заняться изучением творчества Нюши и песен В. Цоя (хотя он нотной грамоты не знал)!

Картина удручающая, и, безусловно, искаженная. Образовался чудовищный перекос в восприятии музыки обществом. Чем же он вызван?

1. Для бытового развлечения не поставишь слушать симфонии Малера. Нужна легкая ритмичная развлекательная музыка, и востребованность ее в бытовом плане действительно во много раз больше, чем серьезной.

2. Если мы посмотрим на ситуацию, какой она была в XIX веке, то увидим, что серьезной музыкой занималось ничтожное, в процентном отношении, количество людей. Если бы в то время был проведен опрос общественного мнения(включая все слои общества), то результаты были бы еще более удручающими – количество предпочитающих цыган было гораздо больше, а для простонародья существовали балаганы. Т.е. для 90% населения понятия серьезной музыки не существовало вовсе. Но небольшое количество ценителей «высокой» музыки искупалось качеством – высоким искусством интересовалось дворянство, аристократия, двор, высший свет. Что очень важно – центры эти были центрами притяжения для всех слоев общества, низший свет стремился подражать высшему, была тяга к более высокому, благодаря чему образовывалась благоприятная почва для развития более сложного, серьезного искусства. И уж, конечно, никому не приходило в голову уничтожать Бетховена на том основании, что цыган слушают больше.

3. Очень точно о целях серьезной музыки сказал П. И. Чайковский (в «Музыкально-критических статьях»): «Начнем с того, что ни музыка, ни литература, ни какое бы то ни было искусство, в настоящем смысле этого слова, не существуют для простой забавы, они отвечают, как каждому гимназисту известно, гораздо более глубоким потребностям общества, нежели обыкновенной жажде развлечений и легких удовольствий. Для последней цели имеются цирки, всякого рода акробатические представления, фокусы, говорящие головы, великаны и великанши, шато-де-флёры (кафешантаны) с их гривуазными песенками и тому подобные более или менее увеселяющие зрелища.» Таким образом, цели серьезной и легкой- развлекательной музыки различны. Одно это уже не позволяет смешивать их, ставить в один ряд, или, тем более, выбирать, какая из них лучше или нужнее.

4. Наше время, в отличие от XIX века, характерно колоссальным развитием средств массовой информации (СМИ). Телевиденье, радио, магнитофоны, компьютеры, интернет, CD диски – все это очень сильно влияет на сознание людей. СМИ взяли на себя функцию, которой раньше обладали великосветские салоны – функцию апробации художества. Но выполняют они ее плохо, т.к продажны и лживы. Эти «маяки» общественного мнения указывают фальшивый путь, поскольку определяются деньгами и законами рынка. А законы рынка следующие. С точки зрения рыночных отношений, товаром в музыке является только слава (степень известности). Слава является товаром, который имеет покупательную стоимость, который можно продать, обратить в деньги. Слава это, то, с чем считаются, то, что имеет ценность и вес в обществе. Продается «бренд». Сама же музыка товаром не является, так как она есть выражение духовности, не имеющей сколько-нибудь определенной стоимости, выраженной в деньгах. С точки зрения рынка, музыка есть некая абстрактная возможность, которая может реализоваться при некоторых благоприятных условиях, она может стать товаром лишь тогда, когда «приобретёт товарный вид», т. е. приобретет славу, известность в обществе. Вот эту-то славу и эксплуатируют СМИ, раздувая как можно больше. Деньги через механизм славы перетекают туда, где сосредотачиваются интересы большинства, где больше спрос. Если предложение не находит спроса, оно экономически уничтожается. Так и получилось, что не имея количественного перевеса в числе слушателей, серьезная музыка в обществе оказалась отодвинутой на 2-й план, а на первый план вышла легкая развлекательная «попса».

5. Есть еще одно обстоятельство, благоприятно сказывающееся на популярности легкой музыки. Люди воспринимают мир в основном через зрение (примерно 80% всей информации воспринимается через зрение), на долю слуха приходится гораздо меньший процент. Отсюда понятно, почему довольно слабенькая примитивная музыка, но снабженная пышными пиротехническими эффектами (дым, треск, лазерное шоу, мигание всевозможных лампочек) вызывает восторг у публики. На долю самой музыки приходится не более 15% восприятия. Роль технологий – как «сделать» успех, организовать шоу, эффекты – сильно возросла. К сожалению, появилось много «блефовых» композиторов, которые, ничего не умея, не зная, не владея ни инструментом, ни даже элементарной нотной грамотой, с успехом обслуживают ширпотреб (пользуюсь тем, что нужен, в основном, примитив) и считают себя большими композиторами, не особенно скрывая при этом, что все их «сочинения» сделаны руками наемных аранжировщиков.

6. В свою очередь, профессиональные композиторы, встречаясь с все более возрастающим сопротивлением среды, все больше уходят в «подполье». Это – естественное стремление выжить, сохранить свое творчество в условиях неблагоприятных внешних обстоятельств. Мы видим, как в XX веке серьезная профессиональная музыка усложнялась, становилась все более специфичной, все дальше отходила от народа, потребностей широкой публики, замыкалась в узкопрофессиональных «техниках» и становилась «вещью в себе». Додекафония А. Шёнберга, нововенцы, многочисленные «измы» – пуантилизм, сериализм, атонализм, минимализм…Творчество XX века прошло под знаком модерна, т.е. создания чего-то нового – новых звучаний, техник, манер письма. Все это оттолкнуло широкую публику от композиторского творчества, сделало его непонятным для людей. Кому-то из композиторов такое положение нравилось – появилась даже идея «ненужности публики» для творчества. На самом деле отрыв композиторского творчества от восприятия широкой публики породил жуткий кризис, из которого надо как-то теперь выбираться. Считаю, что композиторы очень виноваты в сложившейся ситуации. Не случайно теперешнее время – время постмодерна, когда происходит возврат к естественности высказывания и большей искренности, душевности, в противовес умозрительности и сухости музыки предыдущего периода.

Итак, с одной стороны – дикий разгул «попсы», благословляемый и раскручиваемый СМИ, с другой – замкнувшееся на своих узко-специфических задачах профессиональное композиторское творчество. Все это не способствует преодолению отчуждения, разводит «ножницы» восприятия еще больше. Что же может помочь современной музыке?

Несколько смягчает ситуацию 1) то, что процент слушателей бытовой популярной музыки всегда много больше, чем слушателей серьезной, так было во все времена. 2)Эстрадные «калифы на час» постоянно сменяют друг друга, их век короток. Раньше были Пугачева, Леонтьев, Макаревич, теперь – Стас Михайлов, Земфира и Нюша.

3) В обществе все равно есть тяга к серьезной, большой музыке, также как есть тяга к серьезной книге, серьезному кинематографу, серьезному театру. Есть интеллигенция, есть умные, развитые, образованные люди, и их совсем не мало. Беда только, что они сейчас бедны, унижены, разобщены, их голос не слышен среди криков рекламы. В общественном сознании происходит поворот к серьезной тематике тогда, когда происходит какой-то тяжелый общественный катаклизм. В годину невзгод, испытаний, трагедий, катастроф люди обращаются к великим сокровищам искусства, всякий балаганный маскарад, вся мишура слетает, и остаются действительно серьезные и сильные произведения, способные помочь, стать опорой духа в тяжелые времена.

В истории было только два общественных института, которые могли себе позволить культивировать музыку – это 1) церковь и 2) монархия (курфюрсты, князья, аристократия, в советское время - государство). Это происходило оттого, что искусство, я имею ввиду большое, серьезное искусство, никогда не обеспечивало само себя, никогда не приносило доходов, а было дорогостоящим развлечением «власть имущих». До революции 1917 г. в нашей стране вся художественная сфера культуры держалась на дворянстве и меценатах. Дворяне обладали, во первых, культурой, во вторых – некоторыми средствами, которые позволяли заниматься столь расточительным и малоприбыльным делом, как занятия культурой. Слой просвещенной аристократии, конечно, был очень тонким, но он был способен создать достаточную художественную среду, опираясь на которую можно было совершенствоваться художникам. Взлет художественной культуры России во второй половине XIX- начале XX века являет тому подтверждение. После революции этот слой был начисто уничтожен. Кто не уехал за границу, были расстреляны, оставшиеся «перековались». Функции меценатства, т.е. материального обеспечения творчества, взяло на себя государство. Были организованы в 1934 г творческие союзы, которые, используя государственные дотации, могли проводить фестивали, исполнения современной музыки. Конечно, эти дотации были более чем скромные, не могли идти в сравнение, скажем, с военными дотациями, но все же это был ручеек, который мог, хотя и скромно, но питать новое творчество. С развалом Советского Союза и этот ручеек иссяк. По существу, мы вернулись к ситуации до 1917 г. с тем отличием, что просвещенного дворянства более не существует, а страна лежит в раздробленности и разрухе. Есть нарождающийся класс буржуазии «новых русских», которые обладают средствами, но по своей сути являются купечеством в старом смысле слова, они не обладают культурой, поскольку вышли, в основном, из уголовных элементов. Большая серьезная культура их не интересует, а близка «кабацкая», «тюремная», «цыганская» тематика. Рассчитывать серьёзно на помощь с их стороны не приходится.

Что же мы имеем?

Ничего, кроме умной интеллигенции. Мы не имеем силы, апробирующей творчество, обладающей авторитетом, служащей центром притяжения вкусов наподобие великосветских салонов XIX века. СМИ для этой цели не годятся, несмотря на все «тусовки» и презентации, они слишком продажны и лживы. Государство не годится, т.к. ему сейчас «не до искусства», творческие союзы – тем более, они бедны, маломощны и не влиятельны в обществе. Могли бы помочь «новые русские» с их большими деньгами, но они предпочитают покупать футбольные команды, и не знают, для чего оно (это искусство) надобно. Значит – упадок, падение искусства, уничтожение его, все художники бегут на Запад (так и есть), конец русской национальной культуры. Выход только один – повышать духовность в обществе, в общегосударственном масштабе, кончать продавать все и вся, прислушаться к голосам профессионалов, ценить и уважать интеллигенцию, поднимать действительно умных и образованных людей, убирать шарлатанов и некомпетентных. В этом должна проявляться созидающая сила государства (а не в развале школы, образования, науки и культуры!)

Ю. Козулин 11.09.2013 Санкт-Петербург

Дата добавления: 2015-12-01