Читайте также: |
|
В отличие от генерала и вас, Павел Геннадьевич, мы не располагаем компрометирующими фактами и вескими доказательствами.
Понял, — после долгого молчания ответил Рябков.
Вы оказались на даче генерала по его приказу?
Нет. Пестов ничего не знает. Дело в том, Александр Борисович, что о даче в деревне, думаю, никому не известно, кроме меня.
Значит, отношения ваши достаточно близкие?..
Мы доверяли друг другу.
Перейдем непосредственно к убийству Веста, — перевел разговор на конкретную тему Турецкий.
Ночью позвонил Пестов и попросил приехать к нему. Встретил возле подъезда...
Удобнее, по-моему, было бы в квартире?
Видимо, на то у него были причины. В последнее время он был очень осторожен.
Предполагал подслушивание?
В том, что телефон прослушивается, он был уверен.
И все-таки позвонил!
Он и раньше звонил. Наша работа в основном ночная, — усмехнулся подполковник. — Приехал. Получил приказ. Остальное вам известно. По-тихому не получилось. Кто мог подумать, что у Веста оружейный склад... Сержанта жаль.
Кроме сержанта были еще двое, — напомнил Турецкий.
С них-то и началось, — подхватил мысль Рябков. — Было решено убрать и этих парней.
Кто решил?
Я получал приказы только от одного человека, непосредственного начальника, генерала Пестова.
И всегда выполняли?
Приказ не обсуждается. Но в этом случае я отказался его выполнить.
Что на это ответил Пестов?
Одно слово. «Иди». И я ушел, вернее, уехал. На его дачу, в Духонино. И то не сразу. Лишь после того, как узнал, что приговорен.
Кто-то сообщил или вы сами догадались?
Рябков закурил, несколько раз глубоко затянулся.
Вы вообще-то представляете, Александр Борисович, в чем заключалась наша работа?
Если говорить грубо, вы занимались вымогательством.
Совершенно верно. Вопрос лишь в том, у кого мы вымогали...
Для закона это не имеет значения.
Да, мне сообщил один из тех, кто должен был меня убрать. Я даже не знаю его имени. К чему это говорю? Да к тому, что, когда начнутся аресты, а они начнутся, надо быть крайне осторожными с рядовыми сотрудниками. Они ни в чем не виноваты. Более того, большинство из них уверены, что делали святое дело. Не скрою, они получали какие-то деньги, но деньги эти шли как процент за выполненную работу. И кстати, вполне официально. Они ни в чем не виноваты, — повторил подполковник. — В этом основная причина, почему я пришел к Еам с повинной.
Какой же Костя все-таки молодец! — хлопнул ладонью по столу Турецкий.
Не понял вас, Александр Борисович...
Друг мой! Старый, добрый дружище! Заместитель прокурора Меркулов Константин Дмитриевич. Давай- ка махнем за его здоровье! Пошаливает у Кости сердечко... Он на меня собак спустил, когда я выступил, мол, хрен с ними со всеми! Обозлился. Чуть в отпуск не прогнал! И оказался прав. Жалеть надо людей...
Виноваты не они. Вина лежит на таких, как Пестов, Павлов, как я, — твердо заявил Рябков. — Не подумайте, что я испугался смерти, хотя кто ее не боится, но, может быть, не легче мне было и решиться. Тоже ведь ничего хорошего не жду.
Хорошего ожидать не приходится, — согласился Турецкий. — Но жить будете... Много брали?
Достаточно. Наличные подготовлены к сдаче, счета в банках также готов представить.
Когда вы успели приготовить? И где? Не в деревне же!
Я съездил в Москву. К жене и детям. У меня их трое. Два мальчика и девочка...
Вы рисковали, и весьма серьезно.
Не мог ничего с собой поделать!
Поделились с женой... выражусь помягче, своими неприятностями?
Нет. Не поделился. Но она же не без глаз, не без головы. Многое видит, слышит, о еще большем догадывается.
В чем заключалась конкретно ваша работа?
Моя работа черновая. Отвечал за московские злачные места. Собрать, пересчитать и отдать деньги.
Кому передавали?
Обычно генералу Пестову. В его отсутствие — Павлову.
Злачные места существуют не только в Москве.
Я отвечал только за Москву.
Куда, по-вашему, шли деньги? Наверх?
Обратитесь к генералу Пестову Юрию Гавриловичу.
Я вот думаю, Павел Геннадьевич, а не рано ли вы сдались? К примеру, не сдался Павлов и сел на генеральское место!
Павлов не приговорен. А у меня выбора нет.
В том-то и дело, что выбора нет, — вздохнул Турецкий. — А если бы обошлось по-тихому? Так бы и продолжалось? Собрать, пересчитать, отдать...
Так бы и продолжалось, Александр Борисович, — прямо глянул в глаза следователя подполковник.
Ответ хороший. Искренний. — Турецкий глянул на часы. — Давайте-ка, как и Полагается, запишем ваши показания и зафиксируем на пленке.
С час ушло на оформление явки с повинной и протокола допроса свидетеля, а также записи на магнитофон.
В интересах дела вам придется некоторое время пожить здесь, — решил Турецкий. — Припасов более чем достаточно, кофе, чай на кухне. Имеется библиотека, телевизор, магнитофон... Об одном прошу: ради Бога, не говорите по моему телефону голосом Президента!
Могу вашим. "
И Рябков точь-в-точь воспроизвел голосом хозяина последние его слова.
Неужели у меня такой менторский тон? Надо учесть. Устраивайтесь в спальне, Павел Геннадьевич.
Скажите, пацаны, охранники Веста, живы?
Живы, здоровы и наверняка выдули все мое вино.
Они тоже на вашей жилплощади? — усмехнулся Рябков.
Пригрел, — подмигнул Турецкий. — Вы умеете готовить борщ?
Мое хобби.
Отлично! С утречка сбегаю за мясом, а вечером ударим по борщецу, а?
Я и сам сбегаю.
Нет, уж, не надо. Вы и так набегались порядком, — улыбнулся Турецкий.
С вашего позволения, я принял бы ванну.
Пожалуйста. Смеситель только барахлит. Жена шею перепилила, но все недосуг да некогда... Белье будет лежать на кровати. Я пошел спать.
Алексей Петрович Кротов добился-таки своего, выгнал, что к поставке русских девушек за рубеж имел отношение в свое время некий Фил Дэвис, американец, по почти постоянно проживающий в Бельгии. Остальное было уже делом техники, и через час Крот уже выяснил, что господин, носящий такую фамилию, прибыл в Москву несколько дней назад, проживает в гостинице «Славянская», является представителем торгово-промышленной фирмы, которая располагается в городе Антверпене. Крот справедливо решил, что любой уважающий себя бизнесмен, прежде чем приобрести «товар», должен его осмотреть, а потому поспешил в гостиницу «Интурист», где у него был свой человек, дежурный администратор Инна Александровна Полонская, имеющая прямое отношение к древней дворянской фамилии, о чем и свидетельствовала гербовая бумага, выданная ей Дворянским собранием на основе достоверных документов.
Инна Александровна, женщина строгой русской красоты, в которой и без всяких документов угадывалась голубая кровь, встретила Крота не очень-то дружелюбно, хотя тот и вручил ей огромный букет любимых желтых роз.
Ты, разумеется, по делу? — сухо спросила женщина.
Какое дело, Инуля? Соскучился!
От скуки приезжают не на работу...
Хоть сейчас к тебе!
Мне целые сутки здесь пропадать!
Пропадать будем вместе, — целуя руку Инны Александровны, шепнул Крот. — Номерок свободный, думаю, найдется?
Крот-Кротище! — засмеялась женщина. — Что надо-то?
Ничего, Инуля, ничего, кроме тебя!
Месяц не показывался. Не стыдно?
Стыдно. Но я исправлюсь. Переселюсь в номерок навсегда.
Если ничего не надо, то шагай, Кротик. Мне работать надо.
Насчет номерка-то я серьезно.
Поищу. Поднимись пока в буфет, я приду.
Зачем в буфет?! Жду в ресторане. Тебе что заказать?
Забыл мое любимое блюдо?
Как можно? Котлеты по-киевски!
Их и закажи.
По пути в ресторан Крот сделал звонок из телефона-автомата.
Ну что, Сережа?
Полный порядок!
Анфас и в профиль?
Как было сказано!
Я в «Интуристе». Жду.
После котлет по-киевски, а особенно после бокала белого испанского, также любимого напитка Инны Александровны, разговор наладился. Помог этому и молодой человек по имени Сережа, который вручил Алексею Петровичу пакет с фотографиями господина Дэвиса.
Инуля, этот человек здесь не появлялся?
Появлялся, — взглянув на фотографии, ответила Инна.
Когда?
Примерно полгода назад.
Мало иностранцев у тебя бывает? Вроде ничего особенного, а ты запомнила.
Запомнишь, если сама чуть не махнула с ним! — Инна Александровна посмотрела на Крота и добавила: — Шучу. А вот девочки мои чуть в самом деле не уехали. Еле отговорила.
И куда приглашал?
В разные страны. В Америку, Францию, Германию, Бельгию...
В туристическую поездку? — ехидно улыбнулся Крот.
Работать. По договору. Срок — пять лет.
И какие должности предлагал?
Требовались служанки, домработницы, медсестры по уходу за старичками, учительницы русского языка... Показал видеофильм. Как принимают, где живут, что едят-пьют, ну и так далее.
Кому показал-то? Девочкам твоим?
Жили тут одни... На служанок, пожалуй, и потянут, но на учительниц уж точно нет. А ты, значит, господина Дэвиса ждешь, Кротик?
Разве он должен тут появиться?
Не смеши меня, Алексей свет Петрович! Дамы- то давно проживают. Прибыли из разных мест. Около двадцати человек. Десять комнат плюс люкс.
Люкс, видимо, для учительниц?
Для фирмачей.
Понятно. Фирма «Рога и копыта».
Фирма солидная, — посерьезнела Инна Александровна. — Правда, фирмачи не очень-то мне нравятся. Особенно один. По роже видно — уголовник, а вот, поди ты, представитель фирмы!
Инуля, надеюсь, фамилии, имена, отчества, а также адрески, откуда прибыли будущие служаночки, ты мне подкинешь?
Нехорошее что-то ты задумал, Алексей Петрович...
А заодно просветишь, что за фирмочка такая с уголовными рожами. Ключик-то принесла? — понизил голос Крот.
Четвертый этаж. Шестнадцатый номер.
Так пойдем!
Работа, Кротик, работа!
Работа не волк, в лес не убежит!
Ночь впереди, милый.
Тоже верно, — согласился Крот.
Грязнов сидел за столом в своем кабинете и просматривал бумаги.
Парни что надо, — пробурчал Демидыч, стоящий возле окна. — Свои в доску.
Сколько они имели?
По-разному.
Тысяча устроит?
Вполне.
И где они?
Ждут, — кивнул на дверь парень.
Зови.
Ты и меня к ним пристегни, Грязнов. На воротах стоять не буду.
Да ты вроде как неплохо устроился...
Демидыч кашлянул в кулак и ничего не ответил.
A-а, значит, уже поперли за ненадобностью? — ухмыльнулся Грязнов.
Чего это?
А кто попер? Лилия Васильевна?
И снова Демидыч промолчал.
Приревновал, что ли? — понял Грязнов.
Ты, того, случаем, не этот... Как его... Не пророк?
Не по Сеньке шапку выбрал, Демидыч! Лиля — баба вольная. А ты, видно, про женитьбу балясы развел, про детей, про загс... Хочешь, хороший совет дам?
Ну!
Оформлю тебе командировку, и поезжай-ка ты в свою деревню... Как называется-то?
Медведки...
Поезжай-ка ты в свои Медведки!
Чего я там не видел?
Во-первых, отца с матерью. Во-вторых, жену привезешь.
Чего-о?
Не чего, а кого! Жену, доярочку, во с таким Карабахом! — показал Грязнов руками, с какой грудью может быть будущая жена Демидыча. — Тебе в самый аккурат будет.
Можно и съездить, — помедлив, сказал Демидыч.
Заметано! Зови своих орлов!
Грязнов внимательно оглядел вошедших, пригласил сесть, пошелестел бумагами.
Демидыч объяснил, в чем будет заключаться ваша работа? — спросил он.
А то вы Демидыча не знаете? — усмехнулся майор Голованов. — Хотелось бы послушать лично вас.
У меня частное сыскное агентство. То, что теряют, крадут, отбирают, мы ищем. К примеру, собачек, кошечек, обезьяну недавно нашли. Других зверей, типа львов или тигров, находить не приходилось. Да с такими просьбами и не обращались. — Грязнов посмотрел на потускневшие лица мужчин и улыбнулся. — Для вас, как для «волков», найдутся дела и покруче. Значит, так, мужики. Беру первый попавшийся листик. Пожалуйста! Гражданка Коврова пишет. «Прошу уничтожить моего мужа, Василия Никитича Коврова, как элемента развратного, пьяницу и ворюгу...!» На мокруху баба тянет. Ну, это для дурдома, — сминая бумагу и бросая в корзину, —сказал Слава. — А вот эта бумажка, пожалуй, подойдет... Квартирная кража. Ого! Золотые и серебряные изделия, картины, иконы, меховые манто... На большую сумму тянет. Пишет, порядка трехсот тысяч, и не рублями. Значит, надо помножить минимум на три. Мы десять процентов берем, — пояснил Грязнов, — а пострадавший, как правило, ценность вещей занижает...
Это легко проверяется, если вещи находятся, — сказал майор Голованов.
Уже входите в дело, — удовлетворенно улыбнулся Слава. — Проверяем, товарищ майор, проверяем. И делаем выводы. А какие, вам объяснят бывший старший опер МУРа капитан Щербак и бывший начотде- ления того же МУРа майор Симонов. Разобьем вас на две группы. Первая займется квартирной кражей под руководством бывшего капитана Щербака, второй, под руководством бывшего майора Симонова, тоже найдется срочное делишко... Грязнов слушает! — поднял трубку забренчавшего телефона Слава. — Понял. Будут.
Грязнов положил трубку, задумчиво оглядел мужчин.
Вы, ребята, при оружии?
Сдали.
А ты, Демидыч?
Есть пукалка.
Что случилось? — спросил Голованов.
Что-то случилось, если Крот... — Грязнов кашлянул. — Если Кротов Алексей Петрович людей просит.
Мы готовы, — сказал Голованов.
Оклад тысяча баксов. Будем считать, что вы приступили к работе с сегодняшнего дня, — решил Грязнов. — Демидыч! У входа в гостиницу «Интурист» будет ждать Крот... Тьфу! Кротов! Все узнаешь на месте. Возьмешь джип и «ауди». Вперед, мужики!
Возле гостиницы «Интурист», как обычно, стояло множество легковых автомобилей, сидели за столиками под тентами девушки, провожая взглядами проходящих мимо мужчин, сновали сутенеры с бледными лицами, на которых явственно читалась печать их сволочной профессии, солидно, по-хозяйски заходили в гостиницу иностранцы. Демидыч прошелся вдоль подъезда раз-другой, но Крота так и не увидел. Правда, стоял неподалеку какой-то иностранный гражданин, одетый с иголочки, провожал взглядом Демидыча, но, видя, что тот не обращает на него внимания, залопотал что-то по-своему с подошедшей к нему крашеной девкой.
Нету? — подошел к Демидычу майор Голованов.
Не вижу.
В холл заходил?
Заглядывал.
Пойдем посмотрим вместе.
Ты же его не знаешь!
Встречались, — усмехнулся майор.
Иностранец, видимо, отшил девку и сейчас снова стоял одиноко, но уже ближе к двери.
Разрешите, — сказал Голованов, обходя иностранца.
Не спеши, майор, — услышал он в ответ шепот.
Демидыч остановился как вкопанный и округлил
глаза.
Пройдите в холл и сядьте за стол.
Точно, его голос, Крота! Но перед Демидычем стоял совершенно незнакомый человек, с бородкой, усами, в очках, но главное — черноволосый, тогда как Крот был блондином!
Идем, — сказал Голованов, трогая остолбеневшего Демидыча.
Крот подошел быстро.
Ну, если ты здесь, Головач, — обратился он к майору, — я спокоен. Подойдут две машины. В одной этот человек, — протянул он фотографию Дэвиса, — в другой, видимо, охрана. Иностранец настоящий. Так что вы поосторожнее с Демидычем. Да, и пара фирмачей. Поднимутся на шестнадцатый этаж. Девятнадцатый люкс. Взять тихо, держать в номере до моего прихода. Буду на улице. Знак подам. Все.
Ясно, — ответил майор.
Крот поднялся и направился к выходу. Немного помедлив, следом за ним вышли Голованов и Демидыч. Майор, склонившись к дверце машины, в которой сидели его друзья, пошептался с ними, и те, не сказав ни слова, вышли из машины и поспешили к гостинице. Ушли четверо, а трое — Голованов, Демидыч и Шура Дьяконов — остались, облокотившись на машину, закурили, то и дело поглядывая на Крота.
Прошло двадцать — тридцать минут, но знака Крот не подавал. К нему то и дело подваливали сутенеры, девки, но Крот в ответ лишь улыбался и отрицательно махал руками. Но вот к подъезду подкатили две машины. Выскочили двое крутых, распахнули дверцы второй машины, из которой вышел господин Фил Дэвис, представительный, улыбающийся, одетый в светлый, по последней моде сшитый костюм, двое фирмачей и Мишка Слон, тот самый, кого встретил Грязнов в гонконгской гостинице «Виктория», главная «шестерка» Вани Бурята.
Крот прикурил сигарету и тут же резко бросил ее в урну.
Пошли, — негромко приказал Голованов. — Шурик! Быстро в лифт. Шестнадцатый.
Есть, командир!
Демидыч, берешь хмыря здорового!
Демидыч кивнул.
Двери лифта бесшумно открылись. Господина Дэвиса пропустили вперед.
Прошу, господин Дэвис!
Спасибо, спасибо!
Охранники зашли последними. Поперся за ними и Демидыч.
Вали! — прошипел один из крутых.
Чего-о? Места мало?
Быстро, парень, быстро!
Но Демидыч уже твердо стоял в лифте.
Ничего, ничего, — улыбнулся господин Дэвис.
Ия говорю то же самое, — обернулся Демидыч. —- Сразу видно, человек воспитанный. «Вали...»
Тихо, парень, тихо, — снизил тон охранник, однако взгляд его ничего хорошего не предвещал.
Ты скажи лучше, двадцатый номер где? — обратился к нему Демидыч.
Двадцатые на всех этажах, — вежливо объяснил один из фирмачей. — У вас какой?
Шестнадцатый.
Держись меня, мужик, — ухмыльнулся Мишка Слон. — Ты откуда такой свалился?
Лифт мягко затормозил, распахнулись двери.
Мне в какую сторону? — начал оглядываться Демидыч.
Все в порядке, идут друзья, посмеиваются.
Говорю, меня держись! — повторил Слон.
А здесь курят?
Кури, — вытащил пачку «Мальборо» Мишка. — Небось и прикурить-то нечем?
Были где-то спички...
Прикуривай, — щелкнул золотой зажигалкой Слон. — Так откуда, говоришь, сам-то?
С Княж-Погоста, — краем глаза следя за идущими по коридору фирмачами, иностранцем и одним из охранников, ответил Демидыч. — Слыхал про такой?
Второй охранник стоял за спиной Демидыча.
Не шутишь? — заинтересовался Слон.
А рядом деревня Медведки...
Внезапно что-то всхлипнуло за спиной Демидыча. Слон дернулся, но тут же ощутил на своем запястье такую хватку, что скрипнул от боли зубами и прохрипел:
Кончай ломать.
Демидыч привычно и быстро обезоружил Мишку, сунул пистолет в карман.
Иди спокойно, — приказал он.
Мимо быстренько пропылил к люксовскому номеру майор Голованов, поддерживая под мышки обмякшее тело охранника. А в номере был уже полный порядок. Охранник сидел возле батареи, пристегнутый наручниками, и ошарашенно хлопал глазами, господин Дэвис превратился в безмолвный столб, фирмачи выглядели не лучше. Второго крутого привели в чувство, дав понюхать нашатырю, и тоже пристегнули к батарее вместе с Мишкой Слоном. В номере стоял накрытый стол.
К вам, господа, пришли гости... — прозрачно намекнул Голованов, обращаясь к фирмачам.
Пожалуйста, — кисло улыбнулся один из них.
Прошу вас, господин Дэвис, — повел рукой на стол майор. — И «дипломатик», пожалуйста!
Здесь документы!
А я не знаю! — Вдруг вскипел Голованов. — Может, взрывчатка?!
Один из фирмачей внезапно кинулся к двери, но тут же, споткнувшись о подставленную ногу, загремел на пол.
Всех пристегнуть, что ли? — проговорил майор. — Вставай, пердило! И наливай! За официанта будешь! — рявкнул он.
Услышав знакомое выражение, Слон оживился:
Вы чьи будете, мужики?
А ты?
Слон я. Неуж не слыхали?
Наложи ему зелени, — приказал Голованов фирмачу. — Слоны травку любят.
Веселый ты человек, гляжу, — хмуро выговорил Мишка. — Только знаешь ли ты, мент поганый...
Слон не договорил. Демидыч ткнул его пальцем под нижнее ребро, и Мишка, хрюкнув, боком повалился на пол.
С приездом, господин Дэвис! — приподнимая рюмку, вежливо привстал майор Голованов.
Просматривая списки девушек, давших согласие на выезд за рубеж, Алексей Петрович с удивлением прочел фамилию Дины Аркадьевны Кузнецовой, девочки десяти лет, поинтересовался у Инны Александровны, и та объяснила, что девочка является дочерью Кузнецовой Анны Григорьевны, также отъезжающей за границу. Однако Анне Григорьевне оказалось двадцать три года, и матерью девочки она никак не могла быть, если только не предположить, что родила она в тринадцать годков. Впрочем, такое случается, редко, но случается.
И теперь, открывая дверь небольшого зала, точнее, просторной комнаты на четверых, где собрались девушки для знакомства с господином Дэвисом, Крот нашел взглядом девочку. Она сидела впереди, была худенькая, в темно-русых кудряшках, падающих на лоб, с большими синими глазами.
Здравствуйте! — широко улыбнулся Крот. — Разрешите представиться! Господин Фил Дэвис! Девушки завизжали, захлопали в ладоши.
С вами я познакомлюсь позднее, постараюсь переговорить с каждой в отдельности...
А тебя хватит?! — выкрикнул чей-то озорной голос.
О! Но, но, но! А вы шутницы!
В ответ раздался громкий смех. Можно было бы побаловаться и дальше, но Крот вдруг увидел синие глаза девочки, приметил ее несмелую улыбку и перешел к делу.
Сейчас вы посмотрите киноматериалы о жизни девушек, приехавших на Запад раньше вас, и сделаете свой выбор!
Алексей Петрович включил телевизор, вставил видеопленку. Он в свое время поработал над монтажом материала, и первый кадр, на его взгляд, был ударным, бил прямо в точку. Перед российским посольством стояла на коленях, держа икону в руках, девушка...
Спятила, что ль?
Молится...
Чему молится-то?
Звук давай! — заволновались, зашушукались в комнате.
Пошел звук. Одна за другой возникали на экране телевизора русские обманутые девчонки, и каждая по- своему рассказывала про свою жизнь. «Разрешите... Верните... Простите... Мама, мамочка милая...» — летели по притихшей комнате девичьи голоса. Когда померк экран, опустивший голову Крот услышал легкие пропадающие шаги и шелест одежды. Он поднял голову и увидел девочку.
А ты почему не ушла?
Девочка не ответила, лишь взмахнула длинными ресницами.
Почему с мамой не ушла? — повторил вопрос Алексей Петрович.
Моя мама в больнице.
Кем же тебе приходится Анна Григорьевна?
Она взяла меня из детского дома.
Чем больна мама?
Она пьет, — прошептала девочка.
Отец жив?
В тюрьме...
Алексей Петрович вытащил кассету с пленкой, спрятал в карман.
Пойдем, Дина, побеседуем, — взяв девочку за руку, сказал он.
На стук в дверь люкса открыл Демидыч. На пороге стоял Крот, держа за руку девочку. Он снял грим и стал прежним Алексеем Петровичем Кротовым.
Позови майора, — сказал Крот.
Когда Голованов вышел, Крот очень коротко объяснил ему дело, в котором он, майор, и его друзья участвуют.
Что с ними делать? — кивнул на дверь Голованов.
Отойди, Дина, чуть в сторонку, — обратился Крот к девочке. — Эти падлы, фирмачи и охранники, перепробовали всех. Бабы битые, хрен с ними... Девчушку жаль.
Кто?
Слон.
Может, сдадим?
Сядем сами. Работали чисто, по закону.
Майор посмотрел на девочку, сжал зубы так, что
заходили желваки на скулах.
Тебе надо идти, Леша, — мягко сказал он. — Разберемся.
Слон мой.
Иди, — повторил Голованов, прикрывая дверь.
...Вызванный дежурной по этажу наряд милиции обнаружил следующую картину в люксовском номере на шестнадцатом этаже гостиницы «Интурист»: в гостиной, на ковре, лежали четыре человека с кляпами во рту, аккуратно уложенные рядком, а в спальне сидел прикованный к батарее американский подданный, проживающий в Бельгии, тоже, конечно, с кляпом во рту. Подоспевший доктор определил у пострадавших многочисленные кровоподтеки, переломы челюсти у двоих, у одного оказалась сломанная рука, четвертый был без памяти. Он был кастрирован. Потерпевших отвезли в клинику, где им была оказана медицинская помощь. На вопросы прибывшего дежурного следователя отвечать они наотрез отказались. Один из них, здоровенный парень, с наколками на груди и руках, явно из уголовников, крыл всех подряд заковыристым матом. Ночным рейсом иностранец вылетел в Бельгию.
А Крот приехал домой не один, с синеглазой девочкой Диной.
Мама-а! Принимай внучку! — весело крикнул он с порога.
Вышла мать, посмотрела на девочку, на сына, вздохнула.
Ты же всегда хотела внучку! Вот она. Зовут Диной.
Откуда она взялась-то?
Давняя история, — улыбнулся Крот. — Она потерялась, а я нашел. Правда, Дина?
Правда, — улыбнулась девочка.
Проходи, Динуля! Теперь это твой дом.
Леша...
Потом, мама, потом! Ты лучше накорми, напои и спать уложи!
Сначала в ванну!
Тоже дело, — согласился Крот, проходя в комнату.
Ну, иди ко мне, внучка, — помолчав, сказала мать.
Она погладила девочку по голове:
Диной зовут, значит?
Диной, — прошептала девочка, глянула на старуху огромными синими своими глазищами и вдруг, раскинув ручонки, порывисто прижалась к ней.
Ночью Крот подошел к спящей девочке, поправил одеяло, смотрел на длинные ресницы, на бледное личико, даже и во сне не потерявшее грусти, и вдруг острая жалость полоснула его по сердцу. Неслышно приблизилась мать.
Что я скажу-то тебе, Леша...
Тсс, — прижал палец к губам Крот, выходя из комнаты. — Что?
Когда мыла, заметила синие пятна на плечиках и на спинке...
Пройдут, — закуривая, не сразу ответил Крот.
Ты всерьез или все-таки пошутил? — помолчав, спросила мать.
Всерьез.
Родители-то живы?
Она сирота.
Девочке мать нужна, — строго сказала старуха.
Коли нужна, значит, будет.
Кто-о?! У тебя же все эти... Уж не знаю, как их и назвать!
Не все, мама, — улыбнулся Крот. — Полонская Инна Александровна! Чем плоха?
Да разве она за баламута пойдет?
Побежит! — ответил Крот, обнимая и целуя старушку.
Ваня Бурят еще нежился в постели, когда к нему в номер гостиницы «Юбилейная» нагрянул Антон Маевский. Рядом с Ваней лежала девка весьма крупных габаритов.
Прикройся, кобыла, — лениво сказал Ваня.
А то он голых баб не видел!
По виду Антона Бурят понял, что опять случилась какая-то неприятность, и, срывая зло на девке, рявкнул:
Пошла вон, лярва!
Девка, однако, не испугалась, сильно потянулась всем телом, поднялась не спеша и, покачивая крутыми бедрами, пошла из спальни.
Жрать-то будете? — обернулась она на полпути.
Ты иди подмойся сначала! Всего измочалила, — пожаловался Бурят, натягивая трусы. — Давай, давай, и все ей мало!
Зинка у нас такая, ей много надо, — согласился Антон.
Ну, что у тебя?
Слона подхолостили! — с ходу брякнул Антон.
То есть как?
Как поросят холостят! Или жеребцов!
Яйца вырезали, что ль?
Вчистую!
Бурят поразмышлял немного и вдруг громко расхохотался:
Верняк? Сам видел?
Сам не видел, а с доктором говорил.
Слышь, Антон, кто он теперь. Мишка-то?
Кто? Евнух.
Бурят снова раскатился смехом.
Ия поначалу смеялся, Ваня, а потом подумал. А ежели меня подхолостят? Или тебя?
Слушаю тебя, Антоша, — закуривая, сказал Бурят.
Я и сам толком ничего не знаю!
Что знаешь, то и говори.
Я ему говорил, суке, оставь девчонку! А он, мол, хочется, с подливой давно не пробовал! Теперь попробовал...
Отвоевался Миша... Значит, так тому и быть.
Я, Ваня, не знаю, какому Богу молиться. Ведь и я должен был ехать к Дэвису.
Давай-ка по порядку, Антоша, — разливая водку, сказал Бурят. — Выпей и не суетись.
По утрянке позвонил мне следователь из Склифа. Тревожу, говорит, по просьбе пострадавшего Рыбина. Слона то есть. А там, в Склифе, не один пострадавший. Пятеро. Фирмачи, охранники и он, Мишка. Шамкает, небось и зубы-то выбили, ни хрена не поймешь. Одним словом, взяли их в «Интуристе», ну и подхолостили...
Всех, что ли?
Одного Слона. Да и другим несладко пришлось. Лежат в бинтах, в гипсе... Я в «Интурист».
Дежурная по этажу приметила открытую дверь номера, зашла, а они, голубки, там и лежат, рядком, с кляпами! Приехали менты. В спальне нашли Дэвиса, сидел возле батареи. Грелся с браслетами на руке. Я к бабам, а их нет!
И где же они?
Смылись. Одна сидит, из Костромы, с девчонкой которая.
Девчонка-то с ней?
Исчезла. Рассказала, что приходил господин Дэвис, показал какую-то картину, мрак и ужас, после чего бабы тут же и смылись.
Допрос следователь вел?
Не дураки, чтобы раскалываться, фирмачи-то. Молчат.
Дэвису звонил?
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав