|
Читайте также: |
* * *
Они сидели в комнате первой их встречи и молча курили. Андрей рассказал, что позвонил ему человек незнакомый, попросил быть без лишних людей, вот почему он скрылся от охранников, беседовали на улице, под деревьями «Эрмитажа».
Так всю ночь и просидел под деревом? — ухмыльнулся Алик, помолчал и добавил: — Можешь не отвечать. Что бы ты ни сказал — излишне.
У тебя вскоре могут начаться неприятности, Алик.
Уже начались. Если ты знаешь что-либо другое, кроме Бурята, скажи.
Ничего не могу добавить. Разве что посоветовать.
Посоветуй.
Нет ли смысла стать под крыло ФСБ?
Спасибочки! — съязвил Городецкий.
Теперь они сидели, курили и молчали.
Ты утопил свой компьютер? — внезапно спросил Альберт Георгиевич.
Нет. Вылетело из головы! — честно признался Андрей.
Раз не слушаешь дельных советов, так что уж говорить о твоих дурацких.
Выброшу. Слово даю.
Для чего мне теперь твое «честное пионерское»? — хищно приоткрыл в улыбке вставные алмазные зубы Поп. — Иди попрощайся с ребятами.
Ты убираешь охрану?
Их четверо.
Не беспокойся. Не обижу. — Андрей встал. — Я очень благодарен тебе, Алик...
Альберт Георгиевич.
Выражаю вам, господин Городецкий, самую искреннюю благодарность. Говорю без дураков.
Алик долго смотрел в глаза Андрея, скупо улыбнулся, слегка приобнял:
Шагай, «король»!
Возле «БМВ», на которой приехал Андрей, стоял Гришуня. Увидев подходившего «короля», распахнул дверцу. Андрей отсчитал двадцать бумажек по сто долларов.
Достаточно?
Вполне.
На четверых, — уточнил Андрей.
Само собой.
Ты был хорошим товарищем, Гриша. Спасибо.
Не за что.
Андрей сел за руль, включил двигатель. Гришуня просунул голову в кабину, подмигнул:
Не боись, «король». Земля круглая. Встренемся.
Мне нечего бояться, Гришуня.
И я о том, — оскалил зубы в доброй улыбке парень. — Ты мужик что надо. Не боись.
Андрей помахал рукой и тронул машину. По приезде в Москву он остановился возле первого телефона- автомата. Трубку подняли почти мгновенно.
Сняли охрану, — сказал Андрей.
Не беспокойся, — ответила Лариса, и в трубке зазвучали частые гудки.
Через три недели в средствах массовой информации, по телевидению, радио, в газетах появились сообщения о назначении Стрельниковой Л.И. вице-премьером российского правительства по социальным проблемам.
В кабинете старшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Турецкого Александра Борисовича, кроме хозяина, находились следователь Лилия Федотова и директор частного сыскного агентства «Глория» Вячеслав Грязнов. Последний был в смокинге.
Начнем со смокинга, — сказал Турецкий. — Докладывай, Слава.
Лиля, — обернулся Грязнов к Федотовой, — может, вначале ты?
Все равно, — пожала плечами Лиля.
Бабочка мешает? — подмигнул Турецкий. — Давай, Лиля.
Следователь Федотова коротко и толково сообщила, что в издательстве побывала, разговаривала с директором, который, глядя честными глазами, подтвердил наличие в штате сотрудников специального корреспондента по Западной Европе Павлова Анатолия Сергеевича, характеризуется он положительно, имеет значительное количество статей на международную тему. Сам директор был чрезвычайно удивлен посещением представителя прокуратуры и дал понять, что ему очень не хотелось бы иметь неприятности. Лиля успокоила его, разъяснив причину своего появления.
И что же ты сказала? — поинтересовался Турецкий.
Сказала, что мы проверяем правильность начисления гонораров редакторам, в том числе и Павлову.
И все?
Все, если не считать шутливого скепсиса сотрудников по поводу Павлова.
А твой вывод?
Однозначен. Работает на смежников под крышей издательства.
Однозначен — значит однозначен. Так и запишем. Остальное не в нашей компетенции... Созрел, Слава?
Да как сказать. Вроде созрел, — рассмеялся Грязнов.
Расскажи. Посмеемся вместе.
Лиля, будучи на конференции, ты узнала «короля казино»?
Какая еще конференция? — нахмурился Турецкий.
Всероссийская. По социальным проблемам. Связанная с хроническими неплатежами зарплаты. Вела вице-премьер Стрельникова, — пояснил Грязнов.
Ты-то что на ней забыла? — удивился Александр, обращаясь к Федотовой.
Пригласили. Видимо, по привычке. Как-никак четыре годика у них пахала. Остались друзья, подруги, ну и зашла. «Король» там был. Но теперь снова в ранге корреспондента телевидения.
Снова, — подтвердил Слава. — Что любопытно. В прошлом разговоре я дал осечку. Не ошивается Роберт Вест, а ошивался. За последние три месяца, насколько мне известно, он побывал в казино не более четырех-пяти раз. Охрана заменена. Раньше были люди Алика Попа, чьи теперь — не знаю. Играл крупно. Думаю, не стоит говорить...
Но стоит, — перебил Турецкий. — Гони дальше.
Роберт Вест стал не только снова спецкором телевидения, но особой, приближенной к вице-премьеру. Госпожа Стрельникова дает интервью только Весту, он присутствует на великосветских и официальных приемах...
В чем разница-то? — заинтересовался Турецкий.
Великосветские — значит вроде как семейные, а официальные по телевизору показывают...
Грязнов, теребя черную бабочку, поднял глаза к потолку.
О чем задумался, дитына? — с усмешкой спроснл Александр.
Думаю, по какой такой причине «король казино» стал личностью, особо приближенной к вице-премьеру?
Вопрос, конечно, интересный, — растягивая слова, произнес Турецкий. — Не ответишь ли ты, Лиля?
Я же говорила. Друг детства.
Почему обязательно друг детства должен быть приближенной особой?
Так повелось. Он же всего спецкор. А какой солдат не мечтает стать генералом? К слову, госпожа Стрельникова может и не знать, что Роберт Вест — «король».
Лиля говорила тоном, из которого невозможно было понять, серьезно она излагает свои мысли или подшучивает, заводит мужчин.
Ну ты даешь, Лиля! — поверив в серьезность, проговорил Грязнов.
Не знал же, к примеру, Александр Борисович, пока ты его не просветил. А уж если Турецкий не знал!..
Не интересовался, — отбил укол Турецкий.
Вопросик, — поднял руку Грязнов. — Почему он не стал этой особой раньше? Скажем, тогда, когда посиживал во дворе с алкашами?
Вижу, ты всерьез занялся «королем», — улыбнулся Турецкий.
Работаем потихоньку.
Лиля промолчала, лишь в глазах ее засветилась довольная смешинка.
Пусть так, не знала она, — махнул рукой Слава. — Но о том, что друг детства — владелец загородного дворца со всеми удобствами, двух новеньких иномарок и квартиры, где живут-поживают «бобры» скороспелого помета, Стрельникова не знать не могла.
Дама шутит, — сказал Турецкий. — Заводит нас... дураков.
Не до шуток, друзья, не до шуток, — важно ответил Слава и поправил бабочку.
Ты-то куда собрался? На какой прием? — спросил Турецкий. — Ха-а-ро-ош...
На творческий вечер Андрея Васильева. Только для избранных. Форма одежды — смокинг, белая рубашка, бабочка. Дом кино. Белый зал.
Попал, значит, в избранные...
Работаем, — снова повторил Слава.
Там и встретимся. В Белом зале, — сказала Лиля, вставая.
С ног до головы Грязнов оглядел женщину в прокурорской форме.
В этом и пойдешь?
Лиля достала пригласительный, развернула.
Про одежду вроде ничего нет.
Турецкий взял пригласительный, осмотрел со всех сторон.
Красиво состряпан. Ишь ты, золотые буквы... Работайте. И ждите от меня привета. Из Гонконга.
Летишь один? — заинтересовался Слава.
С полковником Саргачевым.
А я?
Ешь ананасы, рябчиков жуй! После вечера небось банкет закатят. На то и избранные.
Ты полмира объездил, а я нигде не бывал!
Кто тебе мешает? Прокатись.
Хочу с тобой.
Можно со мной, — подумав, согласился Турецкий. — Но за собственный счет.
Когда летим? — деловито задал вопрос Слава.
Я — послезавтра. Ночным. Ты — не знаю.
Значит, я тоже послезавтра и тоже ночным, — решил Грязнов. — Ты же знаешь, что визы теперь для меня не проблема.
Ладно, — отмахнулся Турецкий, не приняв всерьез слова друга. — Правильным путем идете, товарищи, — перешел он на прежнюю тему. — Вопрос, который задал Слава по поводу особой приближенности «короля» к вице-премьеру, очень и очень любопытен. Если хорошенько вдуматься, нехорошие мысли возникают...
Тем более что для этого у меня имеются некоторые основания, — вставила Лиля.
Поделилась бы.
Я как-то сказала, что Ларису Ивановну в тесном кругу мы называли Мата Хари, а у вас все — мимо ушей.
Я запомнил, — сказал Грязнов.
Турецкий открыл ящик стола и молча выложил книгу Черняка «Пять столетий тайной войны».
Прошу извинить, — удивилась Лиля.
Меня больше интересуют основания, — сказал Турецкий.
Когда меня включили в вашу бригаду, Александр Борисович, вице-премьер отпустила меня с видимым облегчением и нажала на свои связи, чтобы я стала именно вашим помощником, а не помощником какого-нибудь другого «важняка». Она даже звонила зам-прокурора по кадрам.
Это называется — без меня меня женили! — рассмеялся Александр.
Еще женят, — буркнул Грязнов, посмотрел на женщину, на «важняка» и заметно смутился. — Это я так, без задних мыслей.
Было что-то неладное в документах вашей организации? — посерьезнел Турецкий.
Документы были и, надеюсь, остались в полном порядке.
Широко стала жить госпожа Стрельникова?
И этого не скажу. Но уверена, может жить широко.
Запахло жареным, — потер ладони Грязнов.
Турецкий раскрыл книгу, нашел главу и прочел:
«Легенда о Мата Хари». Легенда! — Александр перевернул страницу. — Ага! «После смертного приговора, вынесенного Мата Хари, прокурор Морине заметил одному другу: «Ба, все улики в этом деле гроша ломаного не стоят!» Вот тебе и Мата Хари!
Разве я в чем-то официально обвинила госпожу Стрельникову? — спросила Лиля. — Она действительно может жить широко на средства, скажем, любовников.
Значит, у вице-премьера имеются любовнички? — хохотнул Слава.
Она незамужняя женщина. Имеются. И где тут криминал?
Лиля, ты вначале нас заинтриговала, а теперь повернула на все сто восемьдесят градусов. Как понимать? — нахмурился Турецкий.
Кроме документов, неплохо изученных мною, можно кое-что прочесть и по глазам того или иного человека, о многом догадаться по его поведению, невзначай брошенным словам, особенно когда обстановка располагает...
Судя по семейным фотографиям, обстановка располагала, — обронил Слава.
Располагала, — подтвердила Лиля. — Я говорила вам, Александр Борисович, что Лариса Ивановна человек толковый. Возможно, я вызвала у нее какие- то подозрения. Потому она, вероятно, так облегченно н вздохнула, когда я уходила от нее.
И помогла устроиться в нашу следственную часть, ко мне в помощники? Неувязочка!
Но разве она могла предполагать, что убьют Кузьминского, что дело поведете вы и тут же возникнет Саргачев? А Валерий — это уж совсем близко от нее. Ближний, как говорится, круг.
Госпожу Стрельникову никто ни в чем не подозревает – нет оснований, —возразил Турецкий. — Но согласись, она не очень-то разборчива в связях, друзья вице – премьера, мягко говоря, не шибко подходят к роду ее деятельности. Редактор издательства, он же сотрудник ФСБ, спецкор телевидения и по совместительству «король казино»... А откуда взялось это ее прозвища — Мата Хари?
Однажды она заказала в Белых Столбах кинокартину с Гретой Гарбо в главной роли и пригласила на просмотр всех сотрудников...
Понятно, — сказал Турецкий и обернулся к Грязнову. — Ты подумал, по какой причине «король» стал особо приближенным?
Госпожа Стрельникова создает «королю» имидж спецкора телевидения, но на более высоком уровне.
Для чего?
Время покажет, — уклончиво ответил Слава.
Я свободна? — спросила Лиля.
Иди, Лиля, иди.
Да переоденься! — как бы шутя крикнул ей вслед Грязнов. — В прокурорской форме ты мне всю «малину» распугаешь!
Отвык ты от баб, Грязнов, — обернулась в дверях Лиля. — А это для здоровья мужчины о-очень вредно!
Чего это она? — глядя на закрывшуюся дверь, спросил Грязнов.
Сам слышал.
Ну баба! — восхитился Слава. — Сквозь землю видит!
Ты тоже шагай, — сказал Турецкий.
Есть у тебя русско-китайский разговорник?
Спасибо. Напомнил. У Кости лежит.
Захвати два экземплярчика.
Ты что, в самом деле летишь?
Послезавтра. Ночным. Я тебе, дружище, мешать не буду, — улыбнулся Слава. — И по-китайски чирикать буду получше, чем твой Саргачев! Лететь долго.
А загранпаспорт? Виза?
Грязнов вытащил из кармана смокинга паспорт, в который была вложена виза, и старшему следователю по особо важным делам пришлось только развести руками.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Москва
Примерно через месяц после назначения вице-премьером Лариса Ивановна, сидя в кабинете, просматривала список посетителей — был приемный день. В глаза бросилась знакомая фамилия. «Саргачев Валерий Степанович. Полковник внутренней службы».
— Пригласите Саргачева, — нажав кнопку вызова, приказала Лариса.
В кабинет вошел крепкого сложения полковник с орденами и медалями на груди, с бледным лицом, какое бывает у людей, подолгу не бывающих на свежем воздухе.
— Здравствуй, Валера, — поднимаясь из-за стала и подходя к мужчине, сказала Лариса.
— Здравствуй.
У нее вдруг возникло желание обнять друга детства но, глянув в строгие, почти мрачные глаза офицера. Лариса даже несколько смутилась, села за стол, отели задать вопрос. Валера опередил ее.
— Мне нужна работа, — сказал он.
— Ты в отставке? — спросила она, садясь и пригласила его в кресло напротив.
— Нет.
— Знаю, работал в системе МВД, вижу — воевал, — кивнула Лариса на ордена и медали. — Что тебя интересует конкретно?
Конкретно меня интересует Восток. Я владею китайским. Если помнишь.
Я ничего не забыла, Валерий. Хорошо, позвоню кое-кому...
Кое-кому я могу позвонить и сам. Необходим разговор с министром внутренних дел, — перебил Саргачев, глядя прямо в глаза вице-премьера.
Теперь Лариса почувствовала не смущение, а нечто похожее на растерянность, на оцепенение — до того был глубок и всепонимающ взгляд полковника.
У тебя есть предложение? — беря себя в руки, спросила она.
На Огарева, шесть, в управлении международных связей освободилась должность специалиста по Китаю и Гонконгу. Претендентов много. Должность называется: «начальник отдела по странам Азии».
Где твое личное дело? — помолчав, задала вопрос Лариса.
В управлении кадров МВД.
Хорошо, я поговорю с министром, — сказала Стрельникова.
Саргачев поднялся, козырнул, повернулся и пошел к двери.
Валерий Степанович! — окликнула полковника хозяйка кабинета. — Вас не интересует этот разговор и ответ министра?
Адрес тот же, телефон прежний, — ответил Саргачев и вышел.
«Черта тебе лысого, а не ответ!» — в сердцах подумала вице-премьер.
Она закурила, нервно зашагала по кабинету. Такой встречи с другом детства Лариса явно не ожидала. Что это? Самомнение, гордость, своего рода защита от унижения — ведь пришел он все-таки не требовать, а просить. А она тоже: «Я ничего не забыла, Валерий...» И разумеется, он вспомнил Крым, деревянный домик в Коктебеле, куда они махнули вдвоем после студенческой вечеринки, и разумеется, между ними было все, что случается с молодыми, полными энергии людьми. Нет, Саргачев не из тех, кто использует давнее чувство женской слабости, а то, что это была всего лишь слабость, он смог убедиться почти сразу по возвращении в Москву: Лариса вела себя так, словно ничего и не произошло, тут же заведя новый роман с внуком маршала Подгорбунского. Однажды Валерий увидел в вечернем сумраке своего двора целующихся Ларису и этого внука, влепил девушке звонкую оплеуху, подождал ответных действий маршальского отпрыска, не дождался, ушел и уже больше никогда не подходил к ней. А после получения диплома уехал с отцом в Китай. И теперь, припомнив мрачные, глубокие глаза полковника, короткие рубленые фразы, больше похожие на команды, чем на просьбы, Лариса поняла, что перед ней стоял, мужчина, каких она не видывала давно, решительный, много переживший, которому в принципе все равно — позвонит она министру или не позвонит, он не пропадет и без помощи вице-премьера. Женским чутьем она смутно ощутила, что в ее жизнь ворвался человек, на которого можно положиться, который все поймет и, если потребуется, защитит, хотя бы и ценой своей жизни...
Лариса Ивановна, —секретарша приоткрыла дверь.
Приглашай, — быстро сказала Лариса.
Через несколько дней, в одиннадцатом часу вечера, Саргачев позвонил, произнес одно слово «спасибо» и положил трубку. Лариса обозлилась не на шутку, тут же набрала номер Валерия и почти выкрикнула: «И только- то?!» — «Что ты хочешь?» — «Ничего не хочу! Но так порядочные люди не делают!» — «Сколько?» — спросил Саргачев. На некоторое время Лариса лишилась дара речи, а потом разразилась такой заковыристой матерной бранью, какой позавидовал бы и сам Ваня Бурят. Отведя душу, она замолчала. Тишина была и на противоположном конце телефонного провода. «Да не молчи ты!» — не выдержала Лариса. «Все понял», — сказал Саргачев. «Ничего ты не понял, — успокаиваясь, ответила Лариса. — Приезжай». — «Когда?» — «Сейчас». — «Куда?» Лариса назвала адрес дачи. «Тормознут». — «До ворот доедешь, а там разберемся». — «Еду».
Они просидели за столом и проговорили до восхода солнца. Повинуясь безотчетному чувству откровенности, которое вызывал Саргачев, Лариса не скрыла ничего, кроме ночи на отцовской даче, проведенной с Андреем. Она рассказала, как Павлов прозрачно намекал на то, чтобы она переспала с лидерами демократических партий, дабы получить информацию. О связях с Поповым-Городецким и Фимой Фишкиным, как, будучи вместе с Павловым в Гонконге, познакомилась с Ваней Бурятом, чья криминальная империя охватила всю Россию, страны СНГ, проникла на Запад и в Соединенные Штаты Америки. Не стала скрывать, что дело не ограничилось простым знакомством. По требованию Павлова подписала кое-какие бумаги, облегчающие провоз груза с Востока до Воронежа. При этом признании молчавший до того Саргачев спросил: «Наркотики?» — «Да». И вновь замолчал Валерий, уткнулся в стол, катая вилкой в тарелке соленый скользкий масленок. Теперь, когда она стала вице-премьером, криминальные связи заметно потускнели, видимо, тоже не без влияния Павлова, зато он настойчиво начал предлагать сблизиться с Андрюшкой Васильевым, «королем казино», карточным гением, мотивируя тем, что необходимы крупные наличные деньги. «Андрюшка-то?! Кто бы мог подумать?!» — по-бабьи всплеснула руками Лариса. Саргачев даже не приподнял головы. По словам Павлова, продолжала Лариса, каждая математическая система, находящаяся в человеческом мозгу, может быть запросто заложена в компьютер. Он убежден, что «король», как человек далеко не глупый, наверняка это сделал. Дело за небольшим: найти это досье гениального картежника, если таковое существует, или сделать так, чтобы эта информация существовала и обязательно оказалась в их руках.
Все тебе рассказала, — жалко улыбнулась Лариса. — Можешь хоть сейчас разбудить Президента, — она швырнула на стол красиво оформленный секретный телефонный абонемент.
Я вхожу в игру, — поднял глаза Саргачев. — Роль «шестерки» меня не устроит.
Я знала, что ты все поймешь, — облегченно вздохнула Лариса. — Какое-то чувство подсказывало мне, что я не могу, не имею права молчать.
Ты любила Павлова?
Любила.
А теперь ненавидишь?
Он мне мешает.
Саргачев закурил, окутавшись дымом.
По поводу Городецкого, Бурята и прочих фишкиных — вопросов не имею. Меня интересуют полковник Павлов и силы, за ним стоящие. Их задачи и конечная цель.
Анатолий Павлов, сотрудник гэбэшного отдела «К». О его деятельности в этом отделе мне ничего неизвестно, но известна другая сторона жизни. В органах создан центр, следящий за новой номенклатурой, основной задачей которой является овладение всей собственностью, как на территории России, так и в странах СНГ, склоняющихся к сближению с нами. Имеет ли к этому отношение отдел «К», не знаю, но догадаться нетрудно. При центре создана структура, занимающаяся досугом масс, а также особый отдел, курирующий забавы «новых русских». Казино, игорные и публичные дома, рестораны, кафе. Предполагаю, что в отделе появилось лицо или группа лиц высокого ранга, которые клюнули на шальные деньги, связанные с наркобизнесом, торговлей и коммерцией. Дальше — больше. Наладились связи между империей Бурята и кланом, будем так говорить, безопасности. А что за связи? Пока довольны друг другом, отстегивает им Бурят положенное — порядок. Чуть что не так — война. Случались перестрелки, аресты боевиков Бурята или Алика Попа, но срабатывали деньги, и людей отпускали. Однако два медведя в одной берлоге не живут. Развязка недалека. Ты спрашиваешь о задачах, конечной цели?.. Она проста. Живут прекрасно, хотели бы жить так и дальше. Они будут вполне удовлетворены, если в верхах власти станут их люди. В любом случае они — в стороне. Ответ придется держать лишь тем, кто наверху, чья подпись на документах, те, под крышей которых обделывались делишки.
Они добились немалого, — сказал Саргачев. — Похоже, дела твои неважные?
Хочешь сказать, коготок увяз, всей птичке пропасть? — усмехнулась Лариса.
Что лично ты хочешь от жизни? — вопросом на вопрос ответил Валерий.
Совсем недавно, года два назад, на подобный вопрос я ответила так: богатство, власть, свобода духа. Теперь скажу несколько иначе: хочу жить. Просто жить, ни от кого не завися.
Наши идеалы одинаковы, — скупо улыбнулся Саргачев, глянул в окно и добавил: — Светает. Пора ехать.
Дача большая. Две спальни, — прозрачно намекнула Лариса, но Валерий, словно не услышав ее слов, поднялся, заметив при этом:
Андрея необходимо отправить за границу. Вояж должен принести большие деньги. А ехать Андрей должен обязательно с Павловым.
Мы собирались втроем.
Ты лучше займись своими прямыми обязанностями.
И когда прикажешь их отправлять? — съехидничала Лариса.
Не раньше, чем разберусь со своими и твоими делами, — словно бы и не заметив ехидства в ее голосе, ответил Саргачев.
А если поторопит полковник Павлов?
Перебьется. До встречи.
Саргачев уехал, а Лариса, лежа в постели, смотрела и высокий потолок, освещенный солнечным отражением от зеркала, и впервые за долгое время ей было покойно, словно нездешний горный дух проник в душу, и снова подумалось о том, что наконец-то явился тот человек, которого она втайне ждала: он не даст в обиду, умрет, но защитит.
В Гонконг прилетели в четвертом часу утра. Турецкий как сел в кресло, так сразу и уснул. Позволил себя разбудить лишь в Монголии, в аэропорту Улан-Патора, где самолет совершил посадку.
Прилетели?
Вылезай. Верблюд подан, — весело откликнулся Грязнов.
Какой верблюд? — спросонья плохо соображая, спросил Турецкий.
Двугорбый! Или тебе одногорбого подавай?
Турецкий уткнулся в иллюминатор, прочел названии монгольской столицы, голубеющее крупными неоновыми буквами на фасаде аэровокзала, обернулся к Славе.
— А ты, смотрю, ха-аро-ош, — щелкнул он себя по горлу.
— На холяву почему не выпить? — расплылся в улыбке Слава. — Несут и несут. Вино, водка, коньяк... Хочешь? — достал он откупоренную бутылку коньяка. — И закусончик имеется.
Бутылками вроде не положено...
Кому как! Капнуть?
Капни.
А тебе, Валера? — обратился Грязнов к Саргачеву.
С Турецким выпью. Давно не выпивал, — откликнулся Валерий.
Валера... — усмехнулся Турецкий. — Снюхались. А пьем не на холяву. Спиртное входит в цену билета. Но не такими дозами, — постучал он по бутылке.
То-то, смотрю, скривилась стюардесса, когда я бутылочку цапнул! — рассмеялся Грязнов. — Будем!
А по-китайски чирикаешь? — спросил Турецкий.
Не заглядывая в разговорник, Слава произнес несколько фраз по-китайски.
Сечет, — сказал Саргачев. — И сечет неплохо.
Ну, Грязнов! — только и смог ответить Александр.
Несмотря на ранний час, в Гонконге их встретили, привезли в гостиницу, разместили в отдельных одноместных номерах, вежливо поинтересовались о планах на день и, узнав, что русские начнут работу в десять утра, откланялись и удалились.
В десять утра к подъезду гостиницы подкатила белая «хонда». Турецкий и Саргачев поехали к следователю, ведущему дело об убийстве Кузьминского, а Грязнов решил пройтись по Гонконгу.
Господин Ши, так звали следователя, оказался человеком в годах, очень вежливым, с постоянной улыбкой на губах и понятливым взглядом. Как и предполагал Турецкий, следователь склонялся к версии убийства на бытовой почве. По его словам, Кузьминский был заколот после полуночи бывшим любовником девушки, имя любовника Цзэн, девушку зовут Ляньсан. Цзэн в розыске, Лянь, разумеется, на свободе. Господин Ши говорил по-английски и по-китайски, последнее Валерий переводил. Турецкий понимал по-английски, но решил не афишировать этих своих знаний. Поэтому он говорил и отвечал по-русски.
Вопрос первый, — выслушав сообщение, сказал Турецкий. — Где была охрана Кузьминского?
Охраны не было, — господин Ши повернулся от Валерия к Турецкому.
Не может быть. На толчке сидел — охраняли, а уж в борделе... Сам Бог велел, — грубовато возразил Турецкий.
Так и переводить? — поинтересовался Саргачев.
Так и переводи.
В ответ господин Ши улыбнулся и коротко сказал что-то на родном языке.
Охраны не было, — повторил Саргачев.
В таком случае спроси, была ли вообще у него охрана?
Была. Четверо китайцев, двое русских.
Не известны ли господину Ши имена русских?
Известны. Петр Евгеньевич Грачев и Дмитрий Николаевич Скворцов.
Птички-невелички, — пробормотал Турецкий, доставая из кейса лист бумаги. — Где они тут? Та-ак... Грачев, Скворцов... Клички Грач и Скворец. Эти люди да л око не из охраны Кузьминского. Они пташки из другого гнезда.
Переводить?
Не стоит. Любопытно, где они? Еще в Гонконге?
По данным господина Ши, Грачев и Скворцов nut летел и в Россию.
Когда?
Сейчас уточнит.
Господин Ши набрал номер телефона, поговорил, и через несколько минут Турецкий узнал, что Грач и Скворец вылетели в Хабаровск.
—А надо бы в Москву, вместе с телом вождя, коли уж они охранники, — проговорил Турецкий. — Валерий, следует ли говорить с господином Ши, скажем, о триадах?
При последнем слове господин Ши едва заметно насторожился. Он ответил, что ведет дела чисто уголовные, в политику не вмешивается, убежден в правильности своей версии, и он это докажет, как только возьмет Цзэна. Делами же, связанными с триадами, занимается шеф спецслужбы господин Би Иань, которому известно о прибытии русских, он с нетерпением ожидает встречи, и, если господам угодно, телефон к их услугам. Из всего словоизвержения господина Ши Турецкому стало ясно, что ничего, больше услышанного, он не добьется: господин Ши или сам действительно уверовал в бытовуху, или ему приказали уверовать.
Пусть наберет номер шефа, — сказал он Саргачеву. — Едем.
Господин Ши проводил гостей до машины. Водитель услужливо распахнул дверцы. Саргачев по-китайски обратился с каким-то вопросом к следователю, тот подумал, сказал несколько слов водителю. Водитель пожал плечами и с улыбкой протянул ключи от машины Валерию.
Без свидетелей как-то уютнее, — сказал Саргачев, садясь за руль.
Город-то знаешь?
Не заблудимся, — подмигнул Саргачев. — Господин Би Иань довольно бойко говорит по-русски. Так что можешь обойтись и без меня.
Зачем же? — возразил Турецкий. — Ты мне не мешаешь.
Би Иань честный службист. Шефом назначен недавно. Взялся рьяно. Насколько его хватит, другой вопрос.
Знаком?
Да. Познакомились.
И когда успел?
Месяца не прошло.
В Москве? Здесь?
Здесь.
Что скажешь по поводу версии господина Ши? — помолчав, спросил Турецкий.
Туфта.
Ия догадался.
Ты догадался о большем.
Имеешь в виду пташек, Грача и Скворца?
Именно.
Надо навести справки об этих пташках в МВД. Не исключено, что убийство Кузьминского дело рук кого-то из паханов. Может, даже самого Бурята.
Выходит, так.
Причина? Как думаешь? — исподлобья глянул Турецкий на Валерия.
Надоело кормить, поить, одевать и обувать.
Зачем же убивать? Мог бы и отпустить, хотя бы и голодного и без штанов...
Значит, не мог. Или не счел нужным.
Лично мне в Гонконге делать нечего, — вздохнул Турецкий. — Надо лететь в Хабаровск, брать Грача со Скворцом, от них и плясать.
Так уж и нечего? — усмехнулся Валерий. — А для чего меня к тебе пристегнули? Делов у тебя тут много, Саша... Приехали.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав