(Ирак, цитадель города Киркук)
…Малинин с тоской взглянул на окружающих крепость боевиков. Человек сорок, никак не меньше. Атомной же бомбы, как назло, под рукой нет. Охрана не подавала признаков жизни: с ними разобрались. В небе завис белый дирижабль — и это зрелище полностью срубило Малинина.
— Пипец нам, вашбродь, — констатировал он бесспорный факт.
— Ничего себе, — удивился Калашников. — Это где ж ты, братец, понабрался современного российского сленга? В школу мы с тобой вроде не ходили.
— Нешто я не православный? — хмыкнул Малинин. — А способности у меня, да — просто уникальные. Што ни скажи — на лету схватываю. Завидуете?
— Аж зубами скриплю, братец, — согласился Калашников.
Вскинув автомат, он взял на мушку людей в пятнистой форме.
— Бисмилля! — закричала Раэль, показывая вверх. — Кяльб аль-амрики![48]
Калашников не стал дожидаться сюрпризов судьбы: враги были как на ладони. Нажав на спусковой крючок, он дал длинную очередь, срезав сразу четверых. Боевики покатились по склону горы — молча, без криков. Малинин залёг под минаретом из жёлтого камня: используя укрытие, он первыми же выстрелами наповал уложил двух автоматчиков. Атакующие засели в развалинах церкви — ловко пробираясь среди мраморных колонн, они осыпали напарников градом пуль. От минарета отлетали облачка пыли, вперемешку с осколками камня: прижав спину к стволу пальмы, Калашников вставил в автомат второй рожок. Откровенно говоря, им здорово повезло. Стоило выбраться на «лифте» из катакомб чуть позже, и вся гора уже была бы в руках боевиков Раэль. Сейчас они занимали очень выигрышную позицию: отстреливаться сверху куда приятнее, нежели ползти снизу, когда тебя активно поливают свинцом. Рядом с Малининым, шипя, шлёпнулась граната. Тот ловко подхватил её и кинул обратно — послышались взрыв и вопли раненых. В Киркуке завыли полицейские сирены. У мечети с зелёным куполом собралась толпа — и дети, и женщины с любопытством наблюдали штурм цитадели. Пальмы загорелись, к небу поднялись столбы дыма.
Калашников и Малинин, меняя позиции, упорно отстреливались. У склона горы валялись тела атакующих — мёртвых и раненых.
— Как-то уже привычно, — зевнул Малинин, сняв новым выстрелом боевика.
— Трудно не согласиться, братец, — поддержал его Калашников. — Однако у нас небольшие проблемы. Во-первых — их многовато. Во-вторых — мы всё ж не в игре Call of Duty, чтобы из убитых врагов вываливались патроны и аптечки. Рано или поздно боезапас кончится, и станет совсем весело.
…Малинину уже было весело. Стрельба усилилась со всех сторон: их брали в «клещи». Поначалу застигнутые врасплох, боевики освоились — и разделились на две группы. Одни прижимали напарников ураганным огнём к земле, стараясь не дать поднять головы, другие подбирались ползком, подбадривая себя гортанными выкриками «Аллаху акбар!» Раэль тактично держалась позади — как образцовый полководец, она экономила силы для решающего сражения. Нанятые ею моджахеды из местных повстанцев — никчёмное мясо, призванное измотать противника любой ценой. Их жизни ничуть не волновали ангела — кто жалеет гарнир к стейку?
— Ля иль Аллаху иль Аллаху! — Человек с головой, замотанной клетчатым платком, выскочил наперерез Малинину — казак дал короткую очередь. Грудь боевика взорвало красным, полетели осколки костей. Он выронил автомат и ткнулся лицом в песчаник. Под шквальным огнём Калашников и Малинин отползли к руинам мавзолея с башней, огрызаясь редкими выстрелами. Втиснув в плечо приклад, Калашников оглянулся — и последняя надежда сразу же улетучилась. Увы. Сзади — только зубчатая стена. Прыгнуть с обрыва без чудесных последствий в виде перелома рук, ног и позвоночника не представляется возможным. Их загнали на самый край — выхода нет…
— Братец, — обратился Алексей к Малинину. — Похоже, наше дело плохо. Ты сам-то как предпочитаешь — сразу помереть или ещё немного помучиться?
— Лучше, конечно, помучиться, — сам того не зная, озвучил Малинин культовую фразу из «Белого солнца пустыни». — Но если честно, меня оба варианта не устраивают. Неужели нас тут по песчанику размажут?
Вместо ответа Калашников точным выстрелом в голову убрал гранатомётчика — тот рухнул в лужу крови меж двух трупов. Боевики перенесли огонь на мавзолей. В грохоте выстрелов и рикошете пуль напарникам пришлось кричать, чтобы расслышать друг друга. От башни отлетали цветные изразцы: свинец крошил их в мелкую пыль.
— Не хотелось бы, братец! — в промежутках между выстрелами орал Калашников. — Очень обидно — мы же, как никогда, близки к разгадке. Проблема в другом — нас даже в плен брать не собираются. Пристрелят, как собак, а девица-ангел испытает оргазм и полетит отчитываться боссу. Ума не приложу, что ты в ней нашёл? Это ж не женщина — машина для убийства. Любой психолог скажет: у тебя, Серега, извращённые вкусы.
Казак, присев на одно колено, отстреливался от атакующих.
— Я, вашбродь, с энтим не спорю, — плотоядно ухмыльнулся он, частя короткими очередями. — Бывало, у нас в станице парни гогочут — то я с косой девкой, то с рябой. И не знают, ослы: такие бабы в постеле ужасть какие горячие, прямо как бабушкин утюг. А ишшо, я вам так скажу: чем девка психованней, тем скорее на сеновале тебе жару задаст. Я бы этой ангельше крылья в трубочку скрутил, забыла б и думать про свой телекинез.
Калашников, прищурившись, выстрелил — ещё один моджахед упал навзничь, раскинув руки. От нападавших в строю осталось не более половины — но и патроны напарников уже подошли к концу. «Молодец девица, — восхитился он ангелом. — Сообразила, что надо брать массой».
— Есть, братец, такая теория у Фрейда! — крикнул Калашников.
— А это што за фрухт? — удивился Малинин.
— Он забавный старикан, — усмехнулся Алексей, бросив последнюю гранату. — Ты его пару раз в китайском квартале видел — он за порцию кальмаров в кисло-сладком соусе лекции по сексологии читает. Фрейд утверждает: чем женщина нестандартнее, тем легче она привлекает мужчин. Твой объект воздыхания самый нестандартный, какой только можно представить. Говорит мало, огнём швыряется, крылья есть. Даже перебор с нестандартностью.
Взор Малинина затуманился. Прошив очередью ближайшего моджахеда, он, не снимая со спускового крючка палец, послал Раэль воздушный поцелуй.
— Влюбился я, вашбродь. Водкой клянусь — кажется, влюбился.
Клятва настолько поразила Калашникова, что он прекратил стрельбу, — Малинин никогда раньше не рисковал святыми для него вещами. Собственно, стрелять было уже и нечем, в стволе АК-47 не осталось ни единого патрона.
Оружие Малинина также замолкло: магазин опустел. Боевики поднялись во весь рост — они поняли, что сопротивление сломлено. Держа автоматы наизготовку, атакующие окружали дымящийся мавзолей плотной цепью.
— Как романтично, — сообщил Малинину Калашников. — Перед тем как предмет твоей неземной страсти пустит тебе пулю в лоб, не забудь сказать ей: «Я тебя люблю». Будет на старости лет вспоминать — обрыдается.
— Не будет, — горько качнул головой Малинин. — Ангелы же не стареют.
…Земля вдруг вздыбилась, напарников подбросило упругой волной. Сразу четыре ракеты «воздух — земля» взорвались в самой гуще боевиков. Фонтаны крови разбросали обломки костей и клочья мяса в пятнистой форме. В унисон застучала пара крупнокалиберных пулеметов — отряд моджахедов расстреливали в упор. Два чёрных вертолета марки «Апач», зависнув в воздухе над цитаделью Киркука, вели огонь на поражение. Из глаз Раэль брызнули слёзы бешенства — неужели опять в последний момент всё сорвалось!? Она вытянула руки, ловя первый вертолет в «рамочку» пальцев и шепча яростную молитву ангела возмездия.
— Кто это такие? — поразился Малинин. — Нешто Шеф нам помощь прислал?
— От него дождёшься, — скептически ответил Калашников. — Нет, братец, это американцы, армия Северо-Американских Соединённых Штатов. На них тут не нападает только ленивый. Поэтому, если возникает разборка со стрельбой, они первым делом летят туда, убивают с воздуха всех к чёрту, а потом спрашивают документы. Журналисты, народ идет за хлебом, бабушка вышла с морской свинкой посидеть — им пофиг. Видишь дирижабль наверху? Там камера для наблюдения за городом1. И хотя они нам здорово помогли, радость наша будет неполной: американцы в Ираке обычно уничтожают любых людей с оружием. Работа у них нервная, им проще так разобраться.
— Из огня да в полымя, — страдальчески вздохнул Малинин. — Закурить нету?
— Поищи у убитых, — рекомендовал Калашников. — Я здоровье берегу.
Следуя совету, Малинин исчез в клубах дыма.
«Апачи» вновь выпустили по ракете. Крепость сотрясло взрывами. Теперь огонь захватил всю цитадель — горели и пальмы, и мавзолей, и даже земля, устланная сухой травой. Чёрный дым, поднявшийся от минаретов, соединился с дымом от факелов нефтяных полей, — Киркук окутала удушливая завеса. Боевики сопротивлялись, но силы были слишком неравны, — сделав второй заход, пулемётчики попросту смели остатки отряда Раэль. Один показал другому знак «о’кей», соединив большой и указательный пальцы. Но оказалось, он сделал это преждевременно.
Огненный шар, ударив с земли, врезался в «Апач».
Вертолет объяло пламя. Он развалился на части ещё в воздухе — лопасти, свистя, разлетелись. Кабина с обгоревшими трупами пилота и стрелка рухнула метрах в тридцати от Калашникова, обдав тело волной горячего воздуха. У «вертушки» сдетонировали чудом уцелевшие баки с бензином. Сила взрыва обрушила колон1 Если по базе армии США выпускается с земли ракета, дает автоматическое предупреждение: облако оранжевого дыма, дирижабль в Киркуке. ну мавзолея, та развалилась на несколько кусков. Раэль это тоже даром не прошло. Американцы не стали разбираться, чем именно она сбила их соратника. Второй «Апач» развернулся, и пулемётчик прицелился в грудь ангела. Очередь нафаршировала тело Раэль свинцом, разорвав сердце. Ломая крылья, она камнем упала с обрыва. Не делая паузы, вертолётчик открыл шквальную стрельбу, решив добить последнюю enemy target[49], то есть, собственно, Малинина и Калашникова.
Калашников же, как назло, не мог сдвинуться с места — обломком колонны ему придавило левую ногу. Царапая ногтями жёлтый камень, он делал попытки отползти к автомату, но это, скорее, было инстинктивным, чем полезным решением: толку от автомата без патронов мало. Дым смешался с клубящейся пылью от взорванных зданий, наполнил рот песком. Пилот-американец развернул машину в воздухе и снизился — позволяя стрелку получше прицелиться.
Калашников сухо плюнул в сторону вертолёта. Плевок, конечно, не долетел.
Пилот засмеялся и, обернувшись, сказал что-то забавное стрелку рядом.
Тот навел на Калашникова ствол пулемёта.
— Эй вы, суки! — Это было сказано устало, даже несколько скучающе.
Малинин стоял посреди площадки перед мавзолеем — аккурат возле минаретов. Левая рука у него, судя по всему, не действовала — грязный рукав рубашки стремительно пропитывался кровью. Зато на плече правой покоился гранатомет «Муха» — из собственных боевых припасов.
Пилот не успел среагировать — ракета, промелькнув в воздухе белой молнией, ударила прямо в кабину. Воздух упруго сотряс мощный взрыв.
…Калашников проследил, как останки второго вертолета свалились в точности рядом с первым, и увернулся от летящих обломков. Малинин неспешно затянулся сигаретой, взятой у мёртвого боевика: голодной затяжкой, едва ли не до фильтра. Дым выпустил через нос — кольцами.
— Ты крут, братец, — восхитился Калашников. — Если бы, скажем, Сталлоне сейчас снимал пятую часть «Рэмбо», он бы тебя с руками оторвал — для роли злого русского с железными зубами. Я тобой просто восхищаюсь.
Малинин, сжав в зубах фильтр сигареты, с достоинством кивнул. Его шатало от слабости, он потерял прилично крови. Сдвинуть обломок камня с ноги Калашникова казак был не в силах, поэтому просто присел рядом.
— Энто мой самый лучший бой, вашбродь, — произнес Малинин с гордостью.
— Ага. И самое главное — что последний, — донеслось сверху.
Раэль стояла над ними — в ковбойской позе, зажав пистолет обеими руками. Плащ на груди превратился в кровавые лохмотья, крылья дымились.
Калашников, лихорадочно окинув взглядом мавзолей, за секунду оценил ситуацию. У них не было ни единого шанса. Патронов нет, сам он не может сдвинуться с места, а Малинин ранен. Что же тогда делать?
Пожалуй, остаётся только умереть.
Калашников повернулся к казаку, игнорируя ангела с пистолетом.
— Счастливо, братец, — сказал он Малинину. — Правда, я понятия не имею, куда мы теперь попадём. В Аду уже были, в Раю тоже, в Небытии — тем более. Есть только один способ проверить, и нам его сейчас предоставят.
Малинин не скрывал недовольства.
— Энто чрезмерно часто происходит, — буркнул казак. — Все люди как люди, а мы во время кажного расследования — брык, и в гроб. Вы представляете, если б Козлока Мопса так колбасило, кто эвдакую хрень станет читать? Ну што ж, смерть так смерть. Стреляй, красна девица. Хотя, может… брось-ка ты пушку свою: поедем в бар завалимся, «беленькой» закажем. Я знать не знаю, какой ты ангел, но ежели православный — попросту обязана водку пить.
Раэль целилась в них и… медлила с выстрелом. Казалось бы, всё отлично: она удачно построила план, и даже вмешательство американцев не смешало ей карты, но… она оттягивала и оттягивала момент, когда нажмет на спуск. Ещё мгновение, ещё одно. Она боялась признаться себе самой в непонятном, полузабытом чувстве… Таком, какого давно не знала.
Ей почему-то было их жалко.
«Чего ты ждёшь? Пристрели ублюдков, они слуги Ада!» — требовал внутренний голос, а тщеславие услужливо рисовало в мозгу Совет Мёртвых: надо же, его члены сомневались в ней, навязывали взять напарника. Что-то они скажут теперь? Она — победительница. Хотя нельзя не признать — эти двое, пусть и работают на Ад, неробкого десятка. Особенно тот, рыжий. Ух, как он на неё вылупился — буквально до трусов раздел взглядом. Ой… ой, ангелы возмездия не носят белья. Щёки Раэль вдруг залились пунцовой краской. Пальцы ангела ещё сильнее сжали рукоять пистолета: фаланги побелели, она уловила еле заметную дрожь. Ах, как восхитительно конопатый отстреливался во время гонки по адскому метро… как он смотрел ей в лицо. И как же он на неё смотрит сейчас…
Нет. Ничего подобного. Она выполнит задание.
Раэль повернула пистолет, наставив дуло в лоб Малинину.
— Бабы, они такие, — с сожалением сказал тот Калашникову. — Если уж выбрали карьеру, то пиши пропало. Сначала работу сделают, а потом задумаются — зачем оно было нужно. Всего вам хорошего в Небытии… или ишшо где — я, честное слово, запутался окончательно, куда нас отправят.
— И тебе, братец, — ответил Алексей. — Чтоб ты попал туда, где есть водка.
— Спасибо, — прослезился Малинин.
Раэль чуть придавила указательным пальцем спуск и сейчас же отпустила — в кармане у Калашникова зазвонил айфон. Точнее, заиграл грустную песню Send me an angel от Scorpions. Алексей посмотрел в глаза ангела.
— Это всего лишь айфон, а не бомба, — звонким голосом отличника-«ботана» сообщил Калашников. — Ничего страшного. Сейчас ты нас пристрелишь. Но я имею право на один телефонный звонок перед смертью?
Поколебавшись секунду, Раэль сухо кивнула.
Не опуская пистолет, она внимательно проследила, как Калашников достал из кармана изделие фирмы Apple. Выслушав короткую фразу, он удивлённо вскинул брови. Подождал, слушая абонента, и протянул телефон Раэль.
— Извини, мадмуазель. Но вообще-то — это звонят тебе…
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав