(Преисподняя, Первый круг Ада)
…Шеф давно собирался с инспекцией в этот район Города, но, ввиду срочных дел, попросту не доходили копыта. Ад — мрачное общество, построенное на слухах, здесь нельзя ничего планировать. Лучше так: за минуту взял, собрался — и нагрянул внезапно, как извержение вулкана. Если же обитателей Квартала известить о визите Шефа, известно, что начнётся. Ушлые умельцы оформят, как похуже — разбросают мусор, красочно разложат стонущих калек с гниющими язвами, затопят печки-«буржуйки», завесив улицы дымом. Лишь бы доказать Шефу, что в Аду всё в порядке, — грешники мучаются от ежедневного нудного бытия, а не тусуются в подпольных стриптиз-клубах и не жуют запретные вкусности в китайском квартале. Посему проверки чаще всего совершались Шефом вне логики, спонтанно — без «мерседеса S666» с рогатой головой, в плотном гриме и совсем непривычном костюме.
А тут и повод подвернулся хороший.
Он приехал на старых «жигулях», как обычный грешник со стажем. Припарковал развалюху в сотне метров от Квартала и двинулся вперёд расслабленной походкой, заложив обе руки в курортные цветастые шорты с рисунками пальм. Грудь Шефа обтянула чёрная футболка AC/DC, а рога скрылись под бейсболкой с надписью Hard Rock. Уже на подходе к затянутому смогом кварталу он ощутил: правильный выбор!
— Мужик, хочешь крестов? — дыхнул в ухо перегаром щуплый субъект в круглых очках, с щетиной на подбородке, чем-то напоминающий кота Базилио. — Контрабандный товар, очень модно… настоящий дуб. Говорят, наденешь, и тебе за это наказание смягчат… дерево такое, заговорённое.
Шеф остановился, переживая величайшую радость.
— Обалдеть, как круто, — сказал он, не скрывая восторга. — Правда, помогает?
— Не сомневайся, мужик, — подтвердил субъект. — Монахи вручную вырезали: за это ж наказание в Управлении страшное, а они стараются, молодцы. Все рокеры у нас в Квартале носят. Жжёт, они жалуются, но классная вещь!
— Чушь собачья, — спокойно ответил Шеф. — Это дерево, мужик. Оно жечься не может. Здесь Ад, и местный набор святых реликвий работает примерно так же, как медицина доктора Малахова. Если монах попал в Город, значит, влетел за грехи — может, он вообще кенгуру изнасиловал. Поэтому любой крест из его рук попадает в разряд сувенирной продукции — и не более.
— Ты откуда такой взялся? — открыл рот «кот Базилио».
— Долго объяснять. — И Шеф прошел дальше, в переулок.
…Квартал Музыкантов открылся ему во всей красе. Закопчённые пятисотэтажки, между ними — центральный проспект Героина, по бокам — множество кафешек, сосисочных стендов (с сосисками из сои, конечно) и пивных — с пивом, двадцать раз разбавленным водой. Отдельно, не таясь, красовались ларьки с «коксом» — без него не бывает настоящего рока. Там покупатели не толпились, ибо народ знал фишку: «Дети, не покупайте наркотики. Станете рок-звёздами — получите их даром». Отовсюду в этом квартале, буквально из любого закутка, звучали мелодии всех стилей — сливаясь в жужжание пчелиного роя. Динамики, магнитофоны, живые выступления артистов сотрясали Квартал. Шеф глянул вправо: на сцене первого же попавшегося уличного кафе застыл Фрэнк Синатра. Скривив лицо, как от зубной боли, он пел песню «Ласкового мая» — «Белые розы» на мотив своего знаменитого хита My Way. Голос певца, и без того старческий, жалобно дребезжал, ломаясь от немыслимых страданий.
«Вот не повезло дедушке, — посочувствовал Шеф. — А с другой стороны, сам виноват. Сотрудничество с итальянской мафией — за это наказание и круче «Ласкового мая» приклепать могут».
В кафе напротив сцены Синатры за белым роялем сидел Вольфганг Амадей Моцарт. По привычке он был в обсыпанном мукой парике, но уже по-современному не брит. Пальцы Вольфганга украшали с десяток массивных перстней с бриллиантами, на груди виднелась синяя татуировка готического собора в Зальцбурге.
Тогда шепнул я на гоп-стопе для Сальери —
Мы музыканты, а не фраера!
На дело как пойдёшь, когда не знаешь ноты?
Тебя в момент уроют в Вене мусора!
Моцарт пел хриплым, пропитым голосом. Было видно, что он уже к этой роли привык и даже вошёл во вкус. «Блатняком» в Городе наказывали многих музыкантов, и Управление наказаниями, отметил Шеф, совершенно обленилось. Конечно, как проще угробить классика в Аду? Заставить его исполнять «Сверкнула финка, прощай, Маринка». «Мозговые штурмы» лучших умов на совещаниях пасовали перед шансом приказать Элвису Пресли спеть репертуар Шуфутинского причем в том же образе, в огромных зеркальных очках и белом костюме. Элвис, томным голосом, в стиле It’s now or never выводящий «Владимирский централ, этапом из Твери», ввергал в депрессию и самих звёзд, и их поклонников. Это и есть Ад — увидеть, как твой кумир поет унылое говно.
Хотя такое часто случалось и на Земле.
…Граф Квартала обитал в скучном, буром здании в два этажа, похожем на полицейский участок. Неподалеку тусовался недавний гость Ада — Ронни Джеймс Дио. На днях его назначили заместителем графа, хотя рокер ещё толком не выучил русский — официальный язык Преисподней. Весь в наколках, в кожаной куртке, бывший вокалист Rainbow беседовал с патлатым экс-лидером «Нирваны» Куртом Кобейном. Тот смотрел в пустоту стеклянным взглядом, щупал щетину на подбородке и курил самокрутку.
— Очень сложный этот работа, — горячился Дио. — Мой представлений меняться. Сначала Шеф сказать: о, как гуд… ты придумать этот знак металлистов, «козу», это означай рога. А я сказать: ноу. Моя старый бабушкинг считать, что такой образ отпугивать зло, особенно by night.
— Говно, — упадочным, нудным тоном ответил Кобейн. — Всё говно.
Шеф вспомнил, что Кобейну так и не смогли придумать наказание. Он вечно находился в депрессии, ему всегда было плохо. Раз двадцать Курт пытался застрелиться, совершенно забыв, где находится. В итоге он стал единственной рок-звездой, у которой в Аду не было официальной кары.
— А мне, знаешь, какой наказаний? — Дио хлопнул Кобейна по плечу, и тот пошатнулся. — Я думаль, буду дуэт с Муслим Магомаев играть… к нему часто рокеров отправляют… такой хоррор… Последний раз Джими Хендрикс наказали… За один сутка поседел человек. Но — нет. Управление вынес другой приговор. Теперь я буду работать музыкальный продюсер, а все мои группы — проваливаться с большой грохот. И так тысячу лет. Fucking shit.
Кобейн затянулся, безмолвно и мрачно страдая.
Шеф подумал, что время есть, и бесцельно прогулялся по проспекту. Слава тёмным силам, в таком облике его никто не узнал — он вполне сливался с толпой, где каждый второй косил под него же. Певица Анна Герман (в топике и джинсовых шортах), присев на тумбу под оливой с сухими листьями, до хрипоты ругалась с мёртвым вокалистом AC/DC Боном Скоттом: по условиям наказания тот работал у неё осветителем сцены.
Леонид Утёсов в сотый раз объяснял Иоганну Штраусу перевод фразы «Я вам не скажу за всю Одессу». Уши Шефа то и дело резал групповой визг: верещали тысячи битломанок, как только улицу, прячась, перебегали Джордж Харрисон и Джон Леннон. Учитывая, что битломанкам было лет по шестьдесят, участь экс-битлов была незавидной — ибо никто не хочет попасть в толпу старушек, кои забрасывают тебя своим нижним бельём. Надвинув бейсболку на глаза, Шеф прошел мимо Цоя — тот, прислонившись к разрисованной фанатами стене, бренчал на гитаре, отдыхая после рытья котлована. Над его головой красовалось граффити:
ЦОЙ ЖИВ. ДАЖЕ В АДУ
Новички поначалу удивлялись — а почему нигде не слышно попсы? Шеф этого вопроса себе не задавал. Попса в Квартале Музыкантов была задавлена, загнана в подвалы: её исполнители влачили жалкое, нищенское существование, бродя по грудь в гнилых помидорах. Чтобы облегчить их бытие, была предусмотрена амнистия: попсовикам было достаточно спеть без фонограммы. Но на памяти Шефа этого не смог никто.
— Только сегодня, и только у нас, — давился рекламой динамик у ресторана Sole Mio. — Премьера наказания — Лучиано Паваротти на подпевках у финалистки «Фабрики звёзд»! Самое страшное фрик-шоу столетия! Поистине, господа, стоило умереть, чтобы увидеть такое! Не пропустите сенсацию!
Сам Паваротти замер у рекламного стенда — он выглядел мрачнее тучи. Хуже факта, что ему пару сотен лет предстоит работать на подпевках у безголосой идиотки, был только другой факт: пресс-секретарём маэстро назначили Чайковского. Начиная с пробуждения, Паваротти только и делал, что отбивался от горячих предложений «искренней и крепкой мужской дружбы двух звёзд».
…Шеф остался доволен тайным визитом в Квартал Музыкантов. Торговля крестами с рук — ну, это мелочь, маргиналы есть везде. Всё по правилам, теперь можно приступать к делу. Насвистывая Highway To Hell, он вернулся к обшарпанному дому администрации Квартала. Поднялся на второй этаж, старательно перешагивая через шприцы и окурки с марихуаной (музыканты, как-никак), добрался по коридору до чёрной двери.
Постоял перед ней минуту, с нетерпением глядя на часы, и тихо открыл.
— Я ждал тебя, — спокойно и просто сказал граф Квартала.
Он сидел за канцелярским столом, сложив перед собой руки. Пару секунд Шеф рассматривал человека, неуловимо похожего на него, — так бывают похожи дальние родственники. Он тряхнул рогами, отгоняя наваждение.
— Только что минула тысяча лет, — сообщил Шеф. — Значит, мы теперь можем разговаривать официально. Сорри, нет времени для объятий и стакана вина. Если не возражаешь, полюбуйсяка вот на эту картинку…
Граф взял в руки и расправил лист бумаги. Внимательно всмотрелся. На расплывчатом снимке был виден золотой кулон со сломанной розой.
— Ты что-нибудь слышал о нём… с тех пор? — полюбопытствовал Шеф.
Граф с усилием оторвал взгляд от фотографии.
— Нет, ни единого слова, — хрипло произнёс он, косясь на бумагу. — Будто в воду канул. Думаю, тебе лучше поговорить с Эсфоросом… если успеешь.
— Постараюсь, — кивнул ему Шеф и взялся за ручку двери. — Рад был с тобой повидаться. Если ты не против, загляну потом — ещё через тысячу лет.
— С удовольствием, — охотно согласился граф — он даже не встал из-за стола, чтобы попрощаться. — Ты совсем не изменился. Такой же моложавый и романтичный. Только колец на рогах, думаю, прибавилось — ну, кто из нас застрахован от возраста? Спасибо за должность. По крайней мере, тут весело.
…Шеф резвым шагом добрался до «жигулей». Чтобы завести их, понадобилось еще полчаса. Ну что ж. Сейчас он приедет в Учреждение, а оттуда уже возьмёт вертолёт — иначе к Эсфоросу не добраться. Ведь тот граф последнего, Девятого круга Ада. Царствует среди вечных льдов и снегов, без малейших намеков на пламя — прямо как в Антарктиде.
Ничего. В такую жару охладиться — даже полезно.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав