Глава 28 продолжение 16 страница

Глава 27

САМАЙН

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ МИНУТ ДО ПОЛУНОЧИ

- Ну все, Джессика. Сила охранных заклинаний снижается. Ты ведь знаешь, что это означает?
Сделав медленный глубокий вдох, Джесси кивнула.
- Да, - ответила она мягко. - Лука сможет теперь войти в замок, но он не сможет использовать магию.
- Девушка, не обольщайся, думая, что находишься в безопасности рядом с ним. Он все еще может представлять для тебя опасность, будучи мужчиной. Я хочу, чтобы ты надела это.
Он удобно закрепил ножны на ее предплечье, затем плавно вложил в них кинжал с гладкой рукояткой: острием к локтю, рукояткой к запястью.
– Натяни поверх него свой свитер.
Она сковано выполнила указание.
- Сделай вот так. - Он сделал стремительное движение своей рукой. – А теперь нападай.
Она повторила его движение, удивленная тем, как отлично оно получилось, и рукоятка плавно легла в ее ладонь.
Он помог ей вернуть кинжал в ножны.
- Он в отчаянии, Джессика. Это единственное, что движет им. Не думай, что он действительно готов пойти на сделку. Ожидай обмана. Ожидай предательства в самый последний момент. Оно обязательно произойдет.
Она кинула на него взгляд. В его голосе была странная уверенность, когда он произносил последнюю фразу: «Оно обязательно произойдет». Как будто ему было известно что-то, о чем она не догадывалась.
- Но вчера ты говорил, что думаешь, что он передаст десятину через зеркало и уйдет, - возразила она с тревогой. - Ты говорил, что, скорее всего, он сосредоточится на том, чтобы найти Темную Книгу, и лишь затем вернется и попытается забрать зеркало у Келтаров. Это – основная цель, так ведь? Выиграть чуть больше времени. Я права?
Он долго задумчиво рассматривал ее.
- Я лишь призываю тебя быть настороже, девушка. Постоянно, - повторил он. – Будь бдительной. Не теряй свою обороноспособность ни на секунду. Ты никак не сможешь предугадать, что может произойти в промежутке между одним мигом и следующим. Помни это. Будь готова ко всему. Всему.
- Ты начинаешь беспокоить меня. Да ты что, в…
- Помолчи, девушка, - оборвал он ее. - Я должен идти. Времени осталось мало, и нам не нужно, чтобы он увидел меня. Он думает, что ты действуешь в одиночку. Он должен продолжить верить в это. Но не бойся, я буду следить за тобой
Уже на полпути по коридору, он обернулся.
– Постоянно настороже, девушка, - прошипел он.
Джесси сглотнула. Она испытывала стеснение в запястье, где чувствовался вес кинжала.
– Постоянно настороже, Дэйгис, - отозвалась она эхом. - Я обещаю.

Двадцать минут до полуночи.
Джесси дрожала, пока быстро перемещалась по коридору. Пять дней назад, когда она обещала Кейону, что не будет наблюдать, как он умирает, она обладала большой решимостью, и небольшим количеством надежды.
Однако позже в ту ночь ситуация решительно изменилась.
После того, как зеркало призвало Кейона, она вышла из Серебряной Комнаты и поспешила в библиотеку, чтобы связаться с Лукой. Она сидела у компьютера, ее почтовый ящик с входящими сообщениями был открыт, и она собиралась нажать на одно из его электронных писем, когда Дэйгис вышел из-за штор, застав ее врасплох. Он сказал ей, что находился в библиотеке несколько ночей назад и знал, что она получала электронные письма от Тревейна.
Пока она удивленно таращилась на него, наполовину уже готовая к тому, что сейчас ее отволокут в какую-нибудь средневековую темницу для наказаний, он потряс ее следующим заявлением: «Насколько сильно ты хочешь, чтобы он жил, девушка?»
Ее вид полностью соответствовал тому, что она ему сказала.
- Я сделала бы все. Даже то, что заставит его ненавидеть меня.
- Он не будет ненавидеть тебя, девушка, - уверил ее Дэйгис. - Если уж он и будет кого-то ненавидеть, то этим человеком буду я.
Она надеялась на это. Не на то, что он возненавидит Дэйгиса, но на то, что он, в конечном счете, простит ее за то, что она поможет его врагу передать десятину через зеркало, ради его спасения.
- Мне кажется, будто ты говорил, что не знаешь способа освободить его. Почему же ты делаешь это?
- А ты? – ответил он вопросом на вопрос.
- Потому что я считаю, что существует способ вызволить его оттуда, и нам просто нужно немного больше времени, чтобы отыскать его.
- Я также считаю, что есть способ вызволить его оттуда, девушка, - ответил он после небольшой паузы.
- Это правда? - Ее сердце воспарило от этих слов.
Она осознавала, что это единственный шанс для нее, и отчаяние позволило ей поверить в него и уцепиться за любую надежду. Но если Друид Келтар верил в это, то это было не просто возможностью, это уже походило на правду. Нет, это была сто процентная уверенность. Ни за что на свете Дэйгис и Драстен не рискнут тем, чтобы Тревэйн когда-либо заполучил Темную Книгу, это означало, что они убеждены в том, что смогут, в конечном счете, освободить Кейона, и достаточно быстро после того, как десятина будет уплачена.
Было практически невозможно скрыть изменение в ее настроении от Кейона. Особенно сегодня - когда он думал, что это их последний день вместе - но она справилась. Дэйгис настаивал, чтобы она ни с кем не делилась их планами, даже пригрозил ей, что не будет помогать ей совсем, если не сможет сегодня вечером убедить Кейона, что верит, что это его последняя ночь в жизни.
- Он верит в то, что это единственный способ, девушка, - предупредил Дэйгис, - я боюсь, что он станет неуправляемым, если заподозрит, что мы планируем остановить его.
Хотя исполнение этой роли почти убило ее – слава Богу, она не должна была на самом деле пережить это! - она сыграла очень убедительно, не желая подвергать опасности свой единственный шанс спасти его.
Той ночью Дэйгис проинструктировал ее, что написать Тревейну.
- Напиши ему, что ты поможешь ему войти в замок, чтобы передать десятину. Но Келтары охраняют зеркало.
Она сделала так, как он сказал. Сначала Тревейн отказался, предлагая бесчисленные варианты, которые она все без исключения отклонила по воле Дэйгиса.
Но вчера поздно ночью, ровно в двадцать четыре часа, Тревейн наконец согласился.
И вот Джесси стояла в нерешительности возле черного хода, резко втягивая воздух - он был здесь. Его присутствие заставляло ее кожу покрываться мурашками. Она чувствовала его холод, тьму, испорченность за деревянной дверью, чересчур близко, чтобы ощущать себя комфортно.
И собираясь еще больше приблизиться.
Он принял ее условия только тогда, когда она пообещала стать его заложницей.
- Ты должна позволить мне использовать тебя, чтобы войти и выйти из замка.
Распахнув глаза, она посмотрела на Дэйгиса. Сердито пыхтя носом, он слегка помотал головой. Но темный маг ни на каких других условиях не соглашался ступать на землю, пропитанную охранными закланиями Келтаров, и Дэйгис, наконец, согласился.
- Как я узнаю, что это не ловушка? - напечатал Тревейн.
- А как я? – сделала она ответный выпад.
К этому больше нечего было добавить. Действительно, под этим можно подвести черту. Они оба рисковали всем. И сознавали это.
Она посмотрела на свои часы.
Они показывали восемнадцать минут до полуночи.
Дэйгис был непреклонен относительно того, чтобы предоставить Тревейну ровно столько времени, сколько необходимо, чтобы добраться до зеркала и передать десятину.
- Я не желаю, чтобы у него была хотя бы секунда наедине с тобой, во время которой он не будет продолжать двигаться. Как только все закончится, я покажусь, и мы выведем его из замка.
Сейчас или никогда.
Она готовилась лицезреть омерзительный вид Тревейна.
Независимо от того, что будет дальше, с этого мгновения она не покажет ни грамма страха и слабости. Она - Джессика МакКелтар, жена Кейона, и она будет достойна его.
Она собиралась впустить в Замок Келтар ублюдка, который держал ее мужа заключенным в тюрьме в течение одной тысячи ста тридцати трех лет. И хотя она никогда не думала о себе, как о сильном человеке, она тотчас же погрузила бы свой спрятанный кинжал в сердце Тревейна, если бы она не знала, что у нее не было не единого шанса убить его.
Она отодвинула засов и повернула дверную ручку.
- Лука, - сказала она прохладно, наклонив голову.
- Добрый вечер, Джессика, - ответил Тревейн с сердечной улыбкой. Только для вида.
Когда он взял ее руку, Джесси пришлось подавить в себе отвращение.

Дэйгис стоял в тени коридора у балюстрады, смотря сверху на главный зал и прислушиваясь. После ухода Джессики, он быстро взлетел по лестнице, развернулся и пошел в обход к своей текущей позиции, стараясь избегать зеркала и даже мимоходом не попадаться на глаза Кейону.
Его брат, Гвен и Хлоя благополучно разместились в комнате через два коридора. Вплоть до последних нескольких часов ему приходилось скрывать свои планы даже от них, так как кто-нибудь из них мог неосторожно выдать все Кейону, думая об этом в присутствии их мощного предка.
- Это слишком опасно, - рычал Драстен.
- Это единственный способ, брат, - ответил он.
- Драгары были уверены в этом?
- Да.
- Слишком многие вещи могут пойти не так, как запланировано, Дэйгис. Ты никак не сможешь управлять тем, что случится.
Дэйгис не стал спорить. Это была гипотеза, и он понимал это. Он очень тщательно подготовил сцену и надеялся, что его интуиция касательно привлеченных актеров не подведет его.
Драстен отказывался давать свое согласие до тех пор, пока Дэйгис не убедил его, что независимо от того, что произойдет, Тревейн не передаст десятину. В том, что он в случае необходимости остановит его сам. Но только в качестве подстраховки, добавил он про себя.
На расстоянии нескольких дюжин ярдов вставленное в рамку на стене у лестничной площадки, высоко над главным залом висело Темное Зеркало Темного Двора Сидхе.
Это было просто плоской серебристой поверхностью.
Он представил своего предка в нем. Кейон вытянулся на своем каменном полу, заложив руки за голову, и сверлит взглядом каменный потолок в ожидании смерти?
Если это так, то он знал, что это простое ожидание убивало его предка тысячи раз. Не в крови Келтаров спокойно принимать смерть. Особенно не в тот момент, когда он только что нашел свою половинку и дал вечные клятвы. Дэйгис знал это. Он сам находился в очень схожей ситуации.
В действительности, именно эта схожесть в их положении, дала ему первоначальную идею.
Он поглядел на свои часы. Пятнадцать минут до полуночи.
«Ожидай обмана», - сказал он Джессике: «Ожидай предательства на самой последней минуте. Оно обязательно произойдет».
Единственное о чем он не предупредил ее, это то, что оно прибудет не от Луки, а от него.
_______

Кейон слушал часы в главном зале под ним, весь вечер звонко отсчитывающие уходящие часы.
Это должно произойти сейчас, за исключением нескольких оставшихся до полуночи минут, и он был готов настолько, насколько он мог бы быть когда-либо, приближаясь к концу своей жизни. Он вызвал прекрасное видение - лицо Джессики из его последнего воспоминания, - и он собирался умереть, держа его перед глазами.
Зеркало слегка завибрировало от звука приближающихся шагов. «Она обещала не наблюдать», - думал он, напрягаясь.
Он резко выпрямился и вскочил с пола, поскольку, несомненно, посторонний шум достиг его ушей.
Ненавистный звук смеха Луки Тревейна.
Нет! Этого не может быть! Не было никакого способа, чтобы ублюдок смог проникнуть внутрь Замка Келтар! Не без чьей-то помощи…
- Ох, Христос, милая, нет, - шептал он. - Скажи мне, что это не ты. Скажите мне, что ты не сделала этого.
Но ему не требовалось видеть доказательство того, что он только что услышал, чтобы знать, что она сделала. И правда была в том, что он не мог обвинять ее. Он тоже не позволил бы ей умереть. Он свернул бы горы. Он боролся бы и с Богом, и с Дьяволом за жизнь своей жены.
Она предала его.
Он слабо улыбнулся.
И именно этим поступком, она оказала ему наивысшую честь. Джессика любила его достаточно, чтобы переступить через все нормы ради него, достаточно, чтобы послать к черту целый мир, только чтобы спасти его.
Он сделал бы ради нее не меньше. Он сделал бы все, что было бы в его силах, чтобы она осталась жива.
- Горец, - голос Тревейна торжествующе прозвучал в главном зале, - Ты мой еще на одно столетие.
Его улыбка исчезла. К сожалению, ее действия ничего не изменили.
- Только через мой труп, - пробормотал он. Он всегда знал, что это был единственный способ.
_______

Джесси пристально рассматривала лестничную площадку высоко над залом, где она в течение прошлых двух недель спала каждую ночь, если Кейон не был свободен и не мог спать с ней в кровати.
Обрамленный в зеркальную рамку, он пристально смотрел ей в глаза, поскольку она стояла под руку с его врагом. Он сжал свои глаза, как бы пытаясь очистить свое зрение от этого образа. Затем он мягко произнес:
- Вызови меня, дорогая. Ты не хочешь делать этого. Ты должна позволить мне остановить его.
Джесси посмотрела на высокие старинные часы в алькове слева от лестницы. Пять минут до полуночи.
Прикусив свою губу, она покачала головой.
- Джессика, ты не просто сохраняешь мне жизнь, ты позволяешь жить ему. Мы должны положить этому конец. Ты должна вызвать меня.
Решительно распрямив спину, она снова покачала головой.
В этот момент зеркало ярко засияло, и зал внезапно наполнился тем странным чувством пространственного искажения. Мгновение Джесси просто не могла осмыслить происходящее.
Затем Дэйгис вышел из тени балюстрады, и она поняла, что он, скорее всего, прошептал заклинание, освобождающее Кейона, это заклинание он узнал от нее, когда впервые в библиотеке она произнесла его настолько тихо, что только Кейон был в состоянии услышать.
Но зачем?
- Дэйгис, это ты – зачем ты сделал это! - кричала она. Он осторожно продвигался в направлении Темного Зеркала, что делало его намерения очень прозрачными.
Она была слишком ошеломлена предательством Дэйгиса, чтобы заметить опасность.
Лука накинул ей на голову шелковый шнур и туго зафиксировал его вокруг ее стройной шеи за изогнутые ручки на концах, прежде чем она смогла сообразить, что он сделал.
- Ты сукин сын, позволь ей уйти! – рычал Кейон, вырываясь из зеркала.
Вместо того чтобы отпустить ее, Лука лишь чуть-чуть крутанул изогнутые ручки на концах.
Джессика одеревенела и затихла. Она поняла назначение тех ручек, ей была знакома гаррота как древнее оружие. Один виток - и она будет мертва. Она не смела переместиться даже на несколько дюймов, чтобы попытаться использовать кинжал, который Дэйгис дал ей.
«Будь готова ко всему», - сказал он.
Теперь, думала она с горечью, она знала почему.

Три минуты до полуночи.
У Луки в заложницах находилась его жена с гарротой на шее.
- Возвращайся в зеркало, Горец. Вернись добровольно, и я сохраню ей жизнь. Ну же. Сейчас.
Все чувства Кейона обострились. Он должен был предчувствовать это, но у него не имелось ни малейшей причины для подозрений. Да, защита, запрещающая Луке войти в замок, снижалась.
Но защита, препятствующая Луке использовать магию, все еще сохранялась. Что означало, что Кейон мог применить к ублюдку заклинания, и Лука не сможет противостоять им.
Он открыл рот, и в тот же момент Лука прошипел:
- Скажите только слово на магическом языке, и она умрет. Я не предоставлю тебе шанса наложить на меня заклятие. Если я услышу хоть один неправильный слог, то сожму ей шею.
Кейон держал язык за зубами, напрягая желваки.
- Это касается и тебя также, - рявкнул он на Дейгиса. – Стоит кому-нибудь из вас начать читать заклинание, и она умрет. Возвращайся в зеркало, Келтар. Сейчас же. И я приближусь, чтобы передать десятину.
Столетия ненависти и ярости наполняли Кейона, поскольку он смотрел в глаза человеку, который так давно украл его жизнь и теперь угрожал его женщине.
Месть - это то, для чего он жил и дышал так долго, и почти потерял свою человечность.
И на пределе его сил ему была послана пылкая, страстная Джессика.
Ничего он не жаждал так, как увидеть Луку Тревейна мертвым. Несмотря на цену, которую придется заплатить. По правде говоря, эта жажда была на первом месте, до недавнего времени, если быть точным «двадцать шесть» дней назад.
Сейчас, глядя в глаза своего древнего врага, держащего в плену его женщину, что-то изменилось в нем.
Его больше не заботило, будет жить Лука или умрет. Все, что для него имело значение, касалось его жены, хватит ли ему времени, чтобы спасти ее. Ничто иное. Только жизнь его женщины. Чтобы она увидела новый рассвет, дать увидеть новый день. Она была его светом, его совестью, его самым возвышенным желанием.
Любовь к ней заполняла его настолько полно, что, в интервале между двумя ударами сердца, одиннадцать столетий ненависти и жажды мести были выжжены из него, как будто их никогда и не было.
Тревейн больше не волновал его. Только Джессика.
От принятого решения на него неожиданно снизошло спокойствие, отличное от любого, которое он когда-либо испытывал прежде.
- Я ради тебя, дорогая, также заключил бы сделку с дьяволом, - сказал он спокойно. - Я также предпринял бы что-нибудь. Я люблю тебя, Джессика. Ты - моя истинная половинка, милая. Никогда не забывай этого.
- Назад в зеркало, Горец, - рычал Лука. - Или она умрет. Я не шучу! Сейчас же!
- Ты хочешь передать десятину, Лука? Прекрасно. Ты мой гость. Я не буду препятствовать тебе.
Одним плавным, текучим движением он развернулся, снял зеркало со стены, размахнулся и подбросил его в воздух, его обломки укрыли пятьдесят одну ступеньку и твердый мраморный пол внизу.
- Лови.

Второй раз в жизни события для Джесси разворачивались как будто в замедленной съемке.
С признанием Кейона, что она была его истинной половинкой, звучащей в ее ушах, она наблюдала, как единственный предмет, который мог сохранить ему жизнь, фактически стал причиной его смерти.
Она знала, почему он так поступил. Он спасал ее. Тревейн не мог одновременно держать ее и ловить зеркало. Кейон вынудил его выбирать.
Ее муж хорошо знал своего древнего врага. Конечно же, он выбрал зеркало. Выживи сейчас, живи, чтобы убить в другой раз.
Веревка, ослабла на ее шее, как только Лука выпустил ручки и кинулся вперед.
Она стащила гарроту с горла и кинула ее на пол, наблюдая за ним с замиранием сердца.
Если каким-либо чудом Луке удастся поймать зеркало размером с человеческий рост, то она удивится, если древнее зеркало не разрушится от простого контакта, когда он остановит его падение.
Распахнув глаза, она откинула голову назад. Кейон стоял наверху лестницы, пристально глядя на нее. Его глаза сияли такой безграничной, такой сильной любовью, что у нее перехватило дыхание от этого.
Она уставилась на него, пожирая его глазами. Она понимала, что никак не успеет подняться по лестнице вовремя, чтобы дотронуться до него. Обнять его. Поцеловать его в последний раз.
Лука находился почти под зеркалом.
Почти.
Она перевела дыхание и замерла. Чудеса иногда случались. Возможно, он доберется до него, запихнет десятину, и они все будут живы, чтобы продолжить борьбу в другой день.
В нескольких дюймах от вытянутых рук Луки, зеркало разбилось о пол. Один угол инкрустированной золотом рамки ударился о мрамор с резким звенящим эхом, как от выстрела.
Темное Зеркало разбилось на тысячи серебристых, звякающих частиц.
Джесси, казалось, что вся вселенная замерла, за исключением тех блестящих осколков серебра, растекающихся каскадом по полу.
Жизнь ее мужа лежала в этих обломках.
Когда часы начали отсчитывать полночь, сдерживаемое дыхание вырвалось из ее легких тихим рыданием.
Один. Два.
Она отвела свой взгляд от пола и обратила его на Кейона. Темное Зеркало теперь было сломано и не подлежало ремонту. Десятину нельзя оплатить вновь. Она потеряла его.
Три. Четыре.
Краем глаза она видела Луку, изумленного и застывшего с погнутой рамой в руках посреди зеркальных осколков.
Пять. Шесть.
Она чувствовала то же самое. Изумление. Нет, недоверие. Опустошение. Она начала день с такой большой надежды, только закончился он ничем.
Она отрешенно заметила, что в какой-то момент другой МакКелтар присоединился к Дэйгису под балюстрадой, и оба они, казалось, приросли к земле, пригвожденные сценой, развернувшейся перед ними.
Семь. Восемь.
В глазах ее мужа был молчаливый вопрос. Она знала, что это означало.
Она обещала не наблюдать за тем, как он умирает. Запомнить его как ее мужчину, а не приговоренного Темного Мага.
Девять.
Это было обещание, которое она всегда хотела выполнить. Только не так. Милый Боже, только не так.
- Я люблю тебя, Кейон, - крикнула она.
Десять. Одиннадцать.
Сдержать свое обещание было всем, что она могла сделать для него.
Слезы катились по ее щекам, когда она плотно сжала свои глаза.
Двенадцать.

Глава 28

То был смех Луки – после двенадцатого удара – именно он заставил ее глаза распахнуться снова.
Джесси с ошеломленным отупением уставилась на темного мага, который таинственным образом все еще продолжал стоять здесь.
Тогда до нее дошло. Ее сердце подскочило к горлу.
Кейон также был все еще здесь!
Как это стало возможным? Зеркало разбито, полночь Самайна прошла, и десятина не уплачена.
Они оба должны быть мертвы!
Они должны стать пылью. Небольшими кучками пыли. Почему они не стали ею? Не то, чтобы она хотела, чтобы они стали. По крайней мере, не один из них.
- О, Боже, - выдохнула Джесси, - чьими заботами? Ты - все еще здесь! О, Боже, Кейон! – резко дыша, она бросилась вверх по лестнице к ее возлюбленному, живому, вдыхающему воздух, мужу!
- Джессика, любимая, будь осторожна! – ревел Кейон.
Луке развернулся и направился прямиком к ней, плавно перемещаясь и обходя осколки зеркала.
- Черт возьми, Кейон, он теперь смертен, - выкрикнул Дэйгис. – Не убивай его. Мы должны выяснить, где Темная Книга!
Но его предупреждение поступило слишком поздно. Для них обоих.
Когда Лука набросился на нее, она из-под рукава выхватила кинжал Дэйгиса.
В защитном жесте девушка подняла свои руки, и оружие воткнулось в грудь Луки, одновременно из нее показался кончик украшенного драгоценными камнями кинжала, который, попав сзади прямо в сердце, прошел насквозь от сильного броска Кейона.
Тогда она попятилась назад подальше от падающего мага, а Кейон уже мчался вниз по лестнице к ней и, схватив в объятья, отгородил ее от ужасного вида.
Она услышала Дэйгиса, кричащего Луке:
- Где Темная Книга, Тревейн? Черт возьми, скажи нам, что ты знаешь о ней!
Лука Тревейн прошептал:
- Да пошел ты, Келтар.
И умер.

- О, Бог мой, ты жив. Я не могу поверить, что ты жив! - Джесси, казалось, не могла наговориться. И при этом она не могла прекратить трогать Кейона, неистово целуя его, отчаянно желая убедиться, что он действительно здесь и не собирается исчезать, или превращаться в пыль в любой момент.
- Да я жив, любимая. – Вереница проклятий полилась из его губ, и он хмуро глядел на нее сверху вниз. – Ты пыталась заключить сделку с дьяволом ради меня, ты сумасшедшая женщина. Черт возьми, ты никогда больше не будешь рисковать своей жизнью ради меня. Никогда! Ты слышишь меня? – Зарывшись руками в ее темные кудри, он притянул ее к себе, накрыл ее губы своими и с жадностью поцеловал.
- Ты сделал бы для меня тоже самое, - сказала она с придыханием, когда он позволил ей дышать снова. Фактически, именно так он и сказал в день их свадьбы. «Если вдруг смерть нежданно придет, отдам свою жизнь за тебя». Так что, даже если он не позволил ей повторить их, в своем сердце она дала те же самые клятвы. «Я – твоя. Я Дарована тебе навсегда».
- Не спорь, - рычал он. – Это то, что мужчина обязан сделать ради своей половинки.
Его половинка. Джесси смерила его взглядом, ошеломленная внезапным просветлением.
- О! Свадебные клятвы, произнесенные тобой в тот день, были соединяющими клятвами, о которых ты мне рассказывал, не так ли? Ты соединил себя со мной и не дал мне сделать это в ответ! Почему ты не позволил? - Она ударила его по груди ладонью. – Ты ввел меня в заблуждение!
- Я не дал тебе привязать себя к мертвецу, дорогая, - мрачно произнес он. – Но при этом я не желал упускать шанс тебе отдать свое сердце навсегда. Даже если это означало, что я должен буду рождаться заново снова и снова и быть никем для тебя, но при этом приглядывать за тобой издалека, пока ты будешь любить другого. Знания того, что ты жива и счастлива было бы достаточно. – Он на мгновенье замолчал. – Это не значит, что я не сделал бы все от меня зависящее, чтобы украсть твое сердце у другого, кем бы не был этот чертов ублюдок, - добавил он с агрессивным рыком. - Я сделал бы.
Ее глаза затуманились от слез радости, и она громко рассмеялась. О, да, она могла представить, как ее свирепый Горец сражается за ее сердце. Он с легкостью одержал бы победу в любой жизни.
- Но ты не умер, так что не пытайся остановить меня теперь, - сказала она мягко, взяв его руку и приложив ее к своему сердцу, она прижала свою ладонь к его. Она повторила слова, которые он сказал ей в тот день в часовне, произнося их с тихим благоговением.

Глава 28 продолжение

В момент, когда клятва была произнесена, и заключительные слова отозвались эхом в каменном зале, эмоции обрушились на нее с такой силой, что у нее подкосились колени. Любовь к нему заполнила каждую клеточку ее тела. Это было самое невероятное ощущение, которое она когда-либо испытала. Теперь они неразрывно связаны навечно. Кейон схватил ее и обрушился на ее губы неистовым поцелуем. Она цеплялась за него, наслаждаясь силой его твердого, мощного тела, прижатого к ней первобытной, чувственной страстью его поцелуя.
- Минутку, - сказала она несколько минут спустя, серьезно поглядев на него, - каким образом получилось, что ты все еще жив? Я не понимаю этого. Что произошло?
На ее вопрос ответил Дэйгис. Пока она и Кейон были заняты другими делами, он и второй МакКелтар быстро спустились по лестнице и присоединились к ним в главном зале.
Теперь он уводил их всех подальше от мертвого мага, и три пары собрались вместе, разместившись рядом с камином.
- Я не рассказал тебе всей правды, девушка, - сказал он. - Правда была в том, что мы не смогли бы найти никакого способа, чтобы освободить его. Нашей единственной надеждой была попытка аннулировать Договор с Темным Двором Сидхе. Драгары полагали, что если договор со Светлым Двором Сидхе может быть аннулирован в результате злого деяния, то договор с Темным Двором Сидхе может быть аннулирован самоотверженным поступком. Не сломан, не расторгнут и не разрушен. Аннулирован. Обе стороны, освобождаются от взаимных обязательств и возвращаются к их естественному состоянию.
- Предполагали? – воскликнул Драстен. - Ты говорил мне, что они были уверены.
- Они очень сильно верили в это, - быстро поправился Дэйгис, плавным движением обнимая свою жену и притягивая ее к себе.
- Минуточку, - возразила Хлоя, - разве то, что Кейон желал умереть, только бы не дать Луке заполучить Темную Книгу, не может считаться актом самоотречения?
- Нет, - ответил Дэйгис. - Самоотверженный поступок не может быть отравлен личными мотивами. Кейон же в течение многих столетий жаждал мести. Это проскальзывало в его голосе каждый раз, когда он говорил о Луке и о смерти, как о способе уничтожить его.
Кейон кивнул.
- Да, это так. Я не хотел умирать. Я никогда не хотел умирать. Я желал убить Луку, но существовал лишь один способ, которым я мог добиться этого. Хотя я и хотел не дать ему завладеть Темной Книгой, но все же мести я жаждал еще больше.
- Но он готов был умереть ради тебя, Джессика, - сказал ей Дэйгис мягко. – Это было то, на что я мог держать пари. То, что ради тебя он умрет самоотверженно. Когда он бросал зеркало, в его сердце не было ни малейшей мысли о мести. Не вызывало сомнения, что это было отчаянное, чистое самопожертвование, продиктованное любовью. И это аннулировало договор с Тьмой.
- Ты не знал наверняка, как это сработает, - рычал Кейон.
- Ты прав. Я не знал. Но однажды я был в подобной ситуации, родственник. - Дэйгис пристально посмотрел на Хлою. - Я думаю, что с уверенностью могу держать пари на твои чувства к своей половинке.
- Проклятье, ты был на волосок от провала. В каких-то секундах!
Дэйгис выгнул бровь и с упреком глянул на Кейона.
– Это была наша единственная надежда.
- Ты подверг мою женщину опасности.
- По крайней мере, она у тебя есть, - напомнил Дэйгис. - Христос, неужели тебе так трудно признаться, что ты благодарен мне за спасение, родственник.
- Не ты спас его, - с легкостью указала Гвен, будучи физиком и рационально оценивающим возможности человека во всем. - Неправда. Ты просто подготовил условия. А он спас себя сам.
- Чертовски здравая мысль, мои усилия не стоят благодарности, - сказал Дэйгис сухо.
- На мой взгляд, тебя не за что благодарить. Ты подверг нас всех опасности, - сказал Драстен.
- Я буду благодарить тебя, Дэйгис, - пылко сказал Джесси. - Спасибо, спасибо, спасибо. Я буду благодарить тебя по сто раз на дню всю оставшуюся часть твоей жизни, и если хочешь, я принесу тебе извинения за то, что я на мгновение возненавидела тебя, когда подумала, что ты предал меня.
Дэйгис кивнул.
- Пожалуйста, девушка. Хотя тебе нет необходимости извиняться за ненависть ко мне.
Хлоя одарила своего мужа улыбкой.
- Я тоже буду благодарить тебя. Я думаю, что ты блестяще справился с подготовкой условий, Дэйгис.
Он наклонился и чмокнул ее в нос. Хлоя была его самой верной поддержкой, также как и он ее, и так будет всегда.
- Продолжая тему о стечении обстоятельств, - сказал Драстен задумчиво, - меня преследует какое-то странное ощущение с того момента, как вы вдвоем прибыли в Замок Келтар. На самом деле я чувствовал это и несколько раз до вашего прибытия. Почти, как если бы… нет, это глупость. Он покачал головой.
- О чем ты, брат? – спросил Дэйгис.
Драстен, насупившись, потер свою челюсть.
– Скорее всего, это не стоит внимания. Но в последнее время я испытывал очень странное чувство, что на земли Замка Келтар направлено чье-то внимание. Никто больше не чувствовал этого?
- Я не могу говорить о Замке Келтар, Драстен, но я думаю, что понимаю, о чем ты говоришь, - ответила Джесси. - В последнее время я также несколько раз испытывала подобное ощущение. Какое-то слово вертится на кончике моего языка, с тех пор как все это началось. Я топчусь рядом, но это – проклятое определение – всякий раз тает, когда я думаю, что разгадала его.
Ее брови нахмурились, и она надолго замолчала. Затем:
- Ага! Мне кажется, что я догадалась! - воскликнула она. – Это то, что ты подразумеваешь? Синхронизи…

-…рованность, - прошептала Эобил, Королева Туата Де Данаан, радужки ее глаз мерцали.
Вероятность совпадения, настолько невозможная, что это может показаться божественным вмешательством.
Уголки ее губ слегка приподнялись в улыбке. Она выровняла их. Она так часто в последнее время использовала смертную форму, что начала перенимать их мимику.
Люди всегда будут приписывать вмешательство Чара божественному. Им и надлежит думать таким образом, так как для того, чтобы уметь обращаться с многочисленными нитями, и искусно изменять переплетения материи мира, действительно требуется нечто божественное.
Теперь они были здесь.
Ее игроки, ее фигуры на шахматной доске. Больше чем пешки, меньше чем короли.
Катаклизмы, произошедшие в семнадцатом столетии, в конечном счете, никак не отразились на нем, по крайней мере, не после того, как она изменила ход событий, чтобы открыть запечатанную подземную комнату Келтаров. По той же причине это не произошло с ним и в двадцатом столетии. Равно как и с двумя другими, хотя и по другим причинам.
- J’adoube, - прошептала она. - Я дотрагиваюсь. Я примеряюсь.
Теперь уже в седьмой раз она предотвратила исчезновение самого чистого и самого мощного из Друидов.
И разместила пять самых мощных Друидов, которые когда-либо существовали точно в том месте, где она хотела, чтобы они находились. Где они могли объединиться с нею.
Где они могли спасти ее.
Дэйгис, обладающий самыми обширными знаниями среди других Друидов: всеми знаниями Драгаров, их тринадцати старейшин. Воспоминания, которых она сохранила в нем, о чем он не спешил рассказывать. Ни Драстену, ни своей половинке.
Кейон, обладающий самой огромной мощью среди других Друидов: счастливая генетическая случайность, неожиданная мутация, проявившаяся в родословной. Дэйгис и Кейон совместными усилиями могли сделать такое, что даже у нее вызывало бы волнение.
И Драстен: по сравнению с его опасно одаренными родственниками, обладающий скромной мощью и скромными знаниями, и все же они никогда не достигнут таких высот, как он. Дэйгис и Кейон могли выбрать и пойти тропой, как добра, так и зла. Драстен МакКелтар относился к тому уникальному типу мужчин, имена которых были увековечены в легендах о мужчинах-войнах, и обладал столь чистым сердцем, что был не подвластен соблазнам. Он человек, который умрет, отстаивая свои идеалы, и не единожды, а десятки тысяч раз в случае необходимости.
Что касается других двух избранных, она скоро встретится с ними.
Под нею в главном зале Замка Келтар стояли люди, за разговором не обращавшие внимания на ее присутствие. В блаженном неведении, что пройдет еще чуть более пяти лет и их мир окажется в хаосе, стены между миром людей и Королевством Чара падут, и Темный Двор Сидхе будет править ледяной, жестокой рукой. Тени будут кормиться снова, Охотники будут оказывать давление, требуя смертной казни за малейшие нарушения, а утонченные принцы Темного Двора Сидхе будут удовлетворять свои ненасытные аппетиты со смертными женщинами, жестоко насилуя и оставляя от них бессмысленные оболочки.
А она?
Ах, в этом то и состоит суть проблемы.
Ее пристальный взгляд направленный внутрь себя переместился на вид внизу.
Хотя ее раса при желании могла перемещаться в прошлое, они не могли проникать в будущее, которое еще не произошло. Если кто-то и пытался пробиться за рамки настоящего времени, то сталкивался с защитным белым туманом и ничем более. Если ты пройдешь слишком далеко назад в прошлое, то столкнешься с тем же самым туманом. Даже Туата Де Данаан не подвластно время. Им было известно только, как осуществлять самые простейшие перемещения.
Сейчас она тщательно перебирала события, начиная с пяти с половиной лет в будущем Земли - ее настоящего вплоть до очень далекого прошлого, тонко вмешиваясь в них, пытаясь изменить не слишком много. Скрывая от всех, даже от представителей собственного Двора, что она делала, перемещаясь во времени. Миры были хрупки, можно было неосторожно разрушить всю планету. Она уже несла на себе ответственность за подобные ошибки. Это было тяжелое бремя. В давнем прошлом ей пришлось столкнуться с неизмеримо древним Темным Королем, жаждущим абсолютной пустоты и смерти миллиардов.
Она жила более шестидесяти тысяч лет. Многие из ее расы, утрачивали интерес к жизни задолго до этого.
Но не она. У нее не было не малейшего желания прекратить свое существование. Хотя уход Адама Блэка к его смертной половинке огорчил ее, и она рассматривала вариант уничтожения той, из-за которой это произошло, но она также узнала, что существовал человеческий фактор, в который было очень опасно вмешиваться. Власть любви была ужасно непредсказуемой. Она влияла на важнейшие события в жизни самих Туата Де, оказывая разрушительное воздействие, что происходило неоднократно.
Она не рассчитывала предсказать то, в чем не разбиралась. Временами у нее возникало подозрение, что человеческая любовь скрывала силу, более фундаментальную и обладающую большей властью, чем любой из ее расы. Она наполняла существа нереальным переизбытком силы, соединяя разрозненные части в целое. Действительно, она обладала способностью сочетать каждого без исключения Келтара с его половинкой, которая доводила их до нужного состояния, придавая им стальной стержень, и превращала ее Друидов в союзников, достойных королевы.
Комната внизу внезапно погрузилась в тишину. Это молчание обратило ее пристальный взгляд к маленькой группе мужчин и женщин.
Дэйгис, Хлоя, Драстен, Гвен и Джессика все уставились на Кейона, который с удивлением пристально смотрел непосредственно на нее, туда, где она стояла за балюстрадой.
Она напряглась. Невозможно! Ее в действительности даже не было тут, лишь ее проекция, скрытая бесчисленными слоями иллюзии, за непроницаемой вуалью Чара. Даже самые искусные из ши-видящих были не в состоянии выявить ее бесформенного тела в рамках зрительного обмана, созданного ею!
Ах, да, этот Друид обладал мощью, выходящей за рамки любого другого.
- Что там, Кейон? – спросил Драстен, посмотрев через плечо в том же направлении, куда глядел Кейон. - Что-то не так? Ты что-то видишь, родственник?
Эобил уставилась на Горца, поджав губы. А затем снова выровняла их. Ожидая от него, что он выдаст ее присутствие.
Нет, нет, нет, сейчас еще не время для этого - это может очень кардинально изменить суть происходящего - это может разрушить, такой шанс, который им был предоставлен!
Она в лучшем случае добилась незначительного баланса вероятностей. Ей необходимо больше времени.
Она удерживала его пристальный взгляд, используя свои человеческие глаза, чтобы передать ему немую просьбу. Ничего не говори, Мой-Келтар.
Горец из девятого столетия проявил уважение к ее молчаливой просьбе. На миг он склонил голову в еле заметном поклоне, затем перевел взгляд на Драстена.
- Нет, - сказал он. – Там ничего нет, Драстен. Совсем ничего.

Дорогой Читатель:

Хотя МакКелтары пытались убедить Кейона и Джесси остаться в Замке Келтар, Кейон достаточно насмотрелся на каменные стены, окружающие его, и жаждал широких открытых просторов.
С помощью своих связей в Манхэттанском музее, с которым она обычно сотрудничала, Хлоя договорилась о продаже браслетов и кинжала, усыпанных драгоценными камнями, сохранившихся у Кейона с девятого столетия, сделав его богатым мужчиной.
После быстрого посещения Штатов, где Лилли С. Джеймс даровала им свое восторженное благословение и настояла на второй свадьбе, где смог присутствовать весь клан С. Джеймс в полном составе, Кейон и Джесси отправились в турне по Британским островам. Таким образом, он смог увидеть будущее, которое пропустил, а она могла потворствовать своей страсти к исследованию прошлого.
Кейон использовал свои уникальные "таланты", чтобы с его жены сняли обвинения касательно пропажи зеркала и сопутствующих этому событий, и Джесси планировала когда-нибудь закончить свою докторскую диссертацию по философии, но в данный момент она была очень занята, живя полной жизнью, чтобы беспокоиться об этих планах.
Последний раз их видели немного пьяными и очень влюбленными, танцующими медленно и в такт под старую шотландскую балладу, в крошечном пабе в Северно-Шотландском нагорье.
- В очень многих заметках написанных Вами фигурирует вопрос, будут ли еще истории о Келтарах и Чара в будущем?
- Да. Большинство из них находится в работе. Я не намерена прекращать работу над серией про Горцев и через некоторое время продолжу ее.
Благодарю всех Вас за то, что любите этих Друидов Келтар настолько же сильно, насколько люблю их я.
Всего наилучшего, и счастливого прочтения!
Карен

J’adoube – шахматный термин означает «я поправляю, я дотрагиваюсь, я примеряюсь», произнеся его игрок при своем ходе может поправить расположение одной или нескольких фигур на их полях.

Дата добавления: 2015-12-01