Танец против потопа

Лет двадцать назад я путешествовал по лесам панамского Дарьена недалеко от границы с Колумбией в верховьях реки, называемой Туйра, знакомясь с народом, научившим меня тому, чего не отыщешь ни в одной книге, ни в каком философском учении. В те времена я не придавал особого значения глобальным проблемам западного общества, думаю даже, что я намеренно уклонялся от столкновения с ними — именно это и привело меня в леса у истоков рек, казавшиеся надежным убежищем, где все приобретает совершенно иной смысл. Несомненно, я думал, попав туда: вот место, куда не доносится суетный мирской шум, где замирает бессмысленный и раздражающий гам городской цивилизации, похожей на огромный обезьянник. Я оказался на самом краю земли, называемой индейцами «то кембу» («нос рек»), в девственном и уединенном месте, где возникает чувство, будто ты достиг некой высоты, ибо все тут прекраснее, ярче, чище — прежнего — небо, вода, солнечный свет в древесных кронах. Чувство, что здесь покуда раннее утро мира, в котором царствуют растения, птицы и насекомые, а людям надлежит держаться тихо и скромно.

Такими и были живущие тут ваунана — название их племени означает просто «люди». Несколько тысяч ваунана, спасаясь от жестокой власти карибов-чоко из Колумбии, укрылись в глубине лесов, вдали от современного общества, высокомерно не желающего о них знать. Ведь это дикари, — говорят в таких случаях, — люди, обходящиеся без одежды, живущие в домах без стен и питающиеся всем, что только можно найти в лесу: ягодами, кореньями, а еще птицами, змеями и насекомыми. Все, что они могут вырастить, — это пара ведер бобов или кукурузы посреди неистребимого подорожника. Кому до них какое дело?

Между тем эти люди практикуют обряд, насчитывающий тысячелетия и имеющий отношение ко всем людям земли. Всякий раз для воздаяния почестей верховному божеству Хевандаме, создателю земли и людей, мужчины, женщины, дети и старики сходятся вместе из всех уголков леса. Они окрашивают свои тела в черный цвет соком плодов дерева «кипар» (джагуа, Genippa americana). Мужчины надевают белые, цвета их бога, набедренные повязки, женщины — белые юбки. Все собираются вокруг большой пироги из бальсового дерева, подвешенной на веревках к четырем деревянным столбам. Затем они начинают танцевать при звуках флейты Пана и водяных барабанов, медленно кружа вокруг пироги. При этом они бьют по корпусу пироги деревянными палками. Час за часом до самой ночи лесная поляна оглашается этой странной музыкой, монотонным пением, присвистом флейты и глухими ударами по пироге, похожими на дробь огромного барабана. Танец и музыка обращены к Хевандаме, это молитва о том, чтобы он уберег землю от нового потопа. Они знают, что божество гневается, раздраженное людской злобой и неверием, и может, как уже бывало, в любой миг решить покончить со своими созданиями, открыть затворы, выпустив воду из небесных облаков и земных рек, чтобы уничтожить все мироздание. В глубине леса ваунана — единственные, кто знает о нависшей над миром угрозе. На свой манер они упрашивают бога, танцуя вокруг магической пироги, единственного напоминания о первом потопе, чтобы Хевандама не поддавался гневу и не обрекал на погибель людей и животных.

Есть что-то трогательное и волнующее в этом обряде. Один из самых изолированных народов на планете, почти лишенный земли, горстка индейцев, неизвестных миру, который относится к ним с пренебрежением, живущих посреди леса, не имея представления о том, что трясет и ломает современную западную цивилизацию, не подозревая об удивительных открытиях науки и о том, какие беды в результате могут постичь человечество, — этим людям, однако же, дано свыше интуитивное знание о грядущем разрушении мира и в то же время — власть и воля его сохранить. У них достаточно веры, чтобы спасти не только себя, но и все человечество. Они ведут свой танец-молитву без лишней патетики, смиренно, естественно, как живут в остальные дни, — просто им ведомо: если они перестанут плясать вокруг волшебной пироги, вознося мольбы Хевандаме, чтобы он не губил мир, то никто другой этого не сделает.

А как может писатель противодействовать новому потопу, ныне грозящему уничтожить все и вся? Как может человек, какой угодно человек, противостоять термоядерной смерти, которую наука изобрела, чтобы вернее прикончить и его, и самое себя? Что делать человеку здесь, в центре Европы, или где-нибудь еще, чтобы попытаться спасти свое будущее? И все же, вероятно, ему дано, как лесным людям из племени ваунана, просто пуститься в пляс, выбрав музыку, подходящую для него. То есть говорить, писать, действовать, чтобы попытаться своей молитвой собрать мужчин и женщин вокруг пироги. Он способен на это, а другие, услышав его музыку и голос, разобрав слова его молитвы, присоединятся к нему, чтобы отдалить угрозу, превозмочь зловещий рок.

Так будем же говорить и плясать вопреки новому потопу.

[1]Bernardino de Sahagún, Historia general de las cosas de Nuena España. Porrua, Mexico, 1971.

[2]Текст впервые опубликован при поддержке «Fondo de Cultura Econόmica». Мехико, 1982.

[3]Здесь и далее в этом эссе — цитаты из «Описания Мичоакана». (Прим. ред.)

[4] Antonio Tello. Libra segundo de la Crόnica Miscelanea en que se trata de la Conquista espiritual у temporal de la Santa Provincia de Xalisco. Guadalajara, 1891, p. 30.

[5] Maurice Boyd. Tarascan Myth and Legends. Texas, 1969, p. 10.

[6]«Уакусеча» — название той части распавшегося племени, которая пришла к победе, происходит от «уакус», «орел». Эта хищная птица — эмблема бога Курикавери, слово же, видимо, стало прозвищем чичимеков, участвовавших в последнем нашествии.

[7]Это выражение, несколько странное для европейского сознания, по мысли автора, отражает специфику взаимоотношений древних индейцев с их божествами, строящихся на началах взаимного обладания: не только бог — владыка человека, но и человек владеет своим богом. (Прим. перев.)

[8] Peter Gerhard. A Guide to the Historical Geography of New Spain. Cambridge, 1972, p. 344.

[9]Несмотря на сплоченность мичоаканских пурепеча, вплоть до прихода испанцев сохранились племенные образования, говорившие на других языках: нагуа тяготели к западу (в Тамазуле), отоми жили на востоке (в Ташимароа), текос — в центре (в долине Заморы).

[10]Эта провинция (ныне — штат Халиско) носила имя своего завоевателя, который получил ее под опеку (в качестве энкомьенды).

[11]Тхиуименча (от глагола «тхиурам»: «носить дитя») — жрецы, которые носят бога на спине во время «воинских празднеств».

[12]Кенгариеча, несомненно, образовывали что-то вроде элитного корпуса, сравнимого с Орлами в государстве ацтеков: само название их (от «куангари»: звезда) имеет отношение к культу планеты Венеры, как воплощения бога Урендекауэкары.

[13]См.: Relaciones geográficas de la Diócesis de Michoacán 1579–1580. Guadalajara, 1958.

[14]См.: Peter Gerhard, op. cit., p. 152.

[15]См.: Relaciones geográficas de la Diócesis de Michoacán, op. cit., p. 38.

[16]Relaciones geográficas de la Diócesis de Michoacán, op. cit., p. 95.

[17] Pablo de Beaumont. Crónica de Michoacán. Mexico, 1932, II, p. 127

[18] Maurісіо Swadesh. Elementos del Tarasco antiguo. Mexico, 1969.

[19] Pablo de Bomont, op.cit. p.56.

[20] Francisco Cervantes de Salazar. Crónica de La Nueva España. Mexico, t. II, p. 269.

[21] Francisco Cervantes de Salazar, op. cit., p. 261.

[22] Bernardino de Sahagún, op. dt., p. 43.

[23]Нурхит (Clinopodium lœvigatum) — дикое растение, распространенное на месете (плоскогорье), где обитают тараски; пурепеча употребляли его в настоях и отварах как тонизирующее и общеукрепляющее средство.

[24]Единственное упоминание о календаре в «Описании Мичоакана» довольно уничижительно: когда Иуача, царек в Тариаране, хвастается, что умеет считать дни по мексиканскому календарю и оттуда может почерпнуть совокупность предсказаний для новой войны, молодой Тангашоан, племянник царя Тариакури, не в силах сдержать возмущения: «Кто тебя просит считать дни? Мы не бьемся, считая дни, а носим дрова для священных костров». Несмотря на эту протестующую реплику и не обращая внимания на ложную информацию, предоставленную Раулем де ла Грассери по поводу некоего «тараскского календаря», каковой есть не что иное как копия ацтекского, мы имеем все основания допускать, что настоящий счет времени у древних пурепеча существовал; он основывался на учете движения Солнца, фаз Луны и положения Венеры.

[25]Пятидесятидвухлетний цикл ацтекского празднества Тошиух Молпилия продиктован свойствами тольтекского календаря, где время делится на четыре «корня» или начала отсчета, связанного с разделением пространства на четыре главные части (стороны света). Когда четыре дня, связанные со сторонами света, объявлялись в четвертый раз, это значило, что пятидесятидвухлетний цикл подходит к концу. Кроме того, гелиакический восход планеты Венера считался началом отсчета всеобщего времени, когда в этот день совпадали циклы из 67 венерианских лет.

[26] Bernardino de Sahagún, op. cit., p. 115.

[27]Предисловие к каталогу выставки перуанского искусства из коллекции Мигеля Мухика Гайо в Гран-Пале, Париж, 1991.

[28]Relation de Michoacan, op. cit., p 291.

[29]Франсиско Писарро завоевал Перу, с ним выступили и его братья: Гонсало и Эрнандо. Сам он был убит в Лиме сторонниками своего соперника Диего де Альмагро.

[30]Если воспользоваться ценовым эквивалентом, предложенным Сеймуром Либманом (Seymour Liebman. The Enlightened, 1967, p. 32), выкуп Атауальпы равнялся бы теперь более чем десяти миллионам долларов.

[31]Виракоча — бог-творец предшествовавших инкам времен, интегрированный затем в их пантеон; кроме того, Виракоча — имя одного из инкских властителей, правившего около 1400 года от Р.Х.

[32]Народ, живущий на высоком плато между Куско и озером Титикака.

[33]Во времена правления Великих Инков коку полагалось употреблять только представителям правящих классов, притом исключительно в ритуальных и лечебных целях, а также для воскурения на алтарях.

[34]Древняя система счета и записи чисел у инков.

[35]«Dioses у hombres de Huarochin», Ed. Siglo XXI, Mexico.

[36]Термин «индианизм» («Indigénisme»), произведенный от слов «индеец» «Indien» и «абориген» («Indigène»), означает культурно-политическое направление мысли, распространенное среди белого населения Южной Америки, которое, проповедуя защиту индейских культурных ценностей, сильно склоняется к патерналистскому воспеванию «детской чистоты» и первозданной невинности индейцев, оправдывающему строгий надзор за ними. (Прим. перев.)

[37]Historia de la пасіón chichimeca, UNAM. Mexico, 1977, p. 80.

[38]Ibid., р. 76.

[39] Diego Muñoz. Descriptión. Mexico, 1965, p. 28.

[40]Здесь: «оборванцы», «безбожники», «бездельники» (исп.; прим. перев.).

[41]См.: J. L. Ramos, J. Chávez, A. Escobar, C. Sheridan, R. Tranquilino, T. Rojas Rabiela, El Indio en la prensa national mexicana del siglo XIX, cuader-nos de la casa Chata. Mexico, septembre 1981.

[42]Ицамна (или Цамна), если судить по писаниям хрониста Коголлудо, — один из культурных героев: он пришел с востока, «дал всем морским гаваням имена, которые поныне сохранились в языке майя, а также присвоил названия мысам, устьям, частям побережья и всему, что их окружает, равно как поселениям, горам и прочему в этой стране».

[43]Relatión sobre la residencia de Michoacan Patzcuaro 1585, in Monumenta mexicana. Rome, 1959.

[44] Torquemada, Monarquia indiana. Mexico, 1969,1, p. 580.

[45]Tratado de las idolatrias, supersticiones, dioses, ritos, hechicerias, in El Aima encantada. Mexico, 1987.

[46] Pedro Ponce. El Alma encantada. Mexico, 1986.

[47] Aldo Leopold. Almanach d'un comté des Sables, traduction Anna Gibson, Aubier. Pans, 1995.

[48]Луис Гонсалес — мексиканский историк, автор многочисленных трудов, посвященных работам хронистов от XVI века до мексиканской революции. Его эссе в жанре микроистории «Pueblo en vilo» опубликовано во Франции под названием «Les barrieres de la solitude» (Plon, Paris).

[49]Тепонацтль — большой барабан, употребляемый в музыке «кончерос», бродячих оркестров, пришедших из культуры ацтеков.

[50]Relation de Michoacan, op. cit., p 55.

[51] Элизабет Бургос. Я, Ригоберта Менчу (Elisabeth Burgos. Moi, Rigoberta Menchû, Gallimard. Paris, 1983).

[52]Впервые это эссе было напечатано под заголовком «Может быть, мы — братья?» в сборнике «Terre indienne» («Индейская земля») под редакцией Филипа Жакена, Autrement. Paris, 1991.

[53]Collins, in Archives du В.I.A., Santa Fe, 1861.

[54] Т.R. Fehrenbach. Comanches, the destruction of a people, University of Oklahoma Press. Norman, 1973.

[55]Настоящий перевод речи вождя Сиэтла (или Сиэлта) взят из сборника: Idées et Action, juin 1976, bulletin de la Campagne mondiale contre la faim, F.A.O., Rome.

Дата добавления: 2015-12-01