Читайте также:
|
По прибытии, при взгляде из поезда, впечатление от казавшегося в ночном освещении несколько приподнятым над Парижем храма Сакр Коэр было просто захватывающим! Я должен был переночевать, но на следующий день, вплоть до отъезда в Гавр, у меня оставалось время для осмотра города. Я не мог прийти в себя от удивления. Живописная Сена с букинистами на набережных, Нотр Дам, Елисейские поля, Площадь Согласия, Люксембургский сад, Версаль - и это названия только некоторых достопримечательностей, пленивших и долго не отпускавших меня. Париж стал для меня первым взглядом в большой мир.
Второе большое событие: путешствие на судне в Канаду. Меня часто спрашивают, в особенности люди юного поколения, почему я не полетел. Я отвечаю вопросом на вопрос: а почему вы не плывёте или ты не плывёшь сегодня в Канаду на судне? Многие позабыли, а некоторые и не знают, что только лишь послевоенный экономический подъём Германии сделал возможным воздушный туризм. А в 1952 году почти никто не мог оплатить перелёт в Канаду или США. Цена его была во много раз выше, чем стоимость билета на пароход. Сегодня, напротив, для большинства полёт доступнее, чем путешествие на пассажирском судне. И я рад, что мне довелось ещё трижды пересекать океан на пароходе. Однажды на восходе солнца мы прошли совсем близко от Статуи Свободы, в другой раз я плыл на "Куин Мэри" - это был её последний переход из США в Англию. Путешествия на этих пассажирских пароходах отличались многообразием впечатлений, конечно, при условии, что ты не страдаешь морской болезнью. Однажды она прихватила и меня. Это было на переходе от Гавра до Галифакса при сильном волнении моря. Я лёг на свою койку и страдал неимоверно. А вот этого делать было нельзя. "Вон на свежий воздух!" - закричал матрос, когда увидел, как меня скрутило. С большим трудом пробрался я через лабиринт переходов и ступеней и успел как раз вовремя, чтобы отдать рыбам недавно съеденный обед. После этого мне стало намного легче и к ужину я был снова в ресторане. Он был почти пуст...
После этого опыта я морской болезнью больше никогда не страдал, даже через много лет на российском пароходе при переходе в Японию в условиях высокого волнения на море. Страдала моя жена Ингеборг. Поныне отношусь я к морской болезни с высоким уважением. Если она кого-то плотно берёт в свои руки, то и жизнь ему не мила. В остальном на судне всегда есть на что посмотреть, есть за чем понаблюдать: капитан и офицеры, которые приветствуют пассажиров при посадке, снующие повсюду, всегда занятые, особенно при отдаче швартовов, матросы; богато накрытые столы в ресторане, зал для общих мероприятий, большой танцевальный салон, бассейн. Шесть дней путешествия пролетели в одно мгновение.
В Галифаксе я должен был предъявить свои эмиграционные документы и ответить на несколько вопросов. Дальше поездка продолжилась на поезде. В поезде я снова достал свои бумаги и различные документы, чтобы привести их в порядок и убедиться, всё ли на месте. И тут я, к своему ужасу, увидел, что письма дамы, которая за меня поручилась и обещала мне работу, я от имиграционной службы обратно не получил. К несчастью, у меня не было ни его копии, ни записанного адреса. Вдобавок ко всему фамилия её была Смиc, и это в миллионном Торонто! Ответы первых шести Смиcов из телефонной книги звучали примерно так: "I am sorry, but I think I am not your Mrs. Smith", Sorry, I am afraid I cannot help you", "I think it will be difficult, if you don't know the address of Mrs. Smith."4
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав