Мила Михайлова 1 страница

Кружева для ангела - от автора

"Кружева для ангела" - это откровенный роман о любви, продолжение романа "Чужая кошка в зеркале", но можно читать как отдельное произведение.

Все удачно сложилось в жизни Лены. Любящий муж, успешные дети, надежные друзья, отличная карьера. Но каким шатким может оказаться привычный мир, если в него вползает измена.

От автора: по просьбе читателей представлен первоначально отредактированный вариант романа. В дальнейшем нещадно правился. От изданного произведения отличается.

Любые совпадения случайны.

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Ранним утром город уже просыпался.
Солнце торопливо – как проспавшая хозяйка – сушит капли на асфальте, оставленные ночью поливальными машинами. Такие же капли от случайных брызг, почти брезгливо, стряхивает сейчас с себя береза за окном.
Любопытная черная галка на толстой ветке посматривает блестящей бусинкой глаз, наклоняя голову, как глухая старушка.
Слышится шарканье метелок, сметающих мелкий сор с тротуаров – это дворники приводят в порядок улицы. Вот кто-то из них открывает кран, из шланга выплескивается вода, сначала осторожным плевком, затем – рассыпая вереницу брызг, заигравших в лучах утреннего солнца цветными стеклышками мозаики радуги.
Воздух пока еще свеж и трепетен.
Оставленные в песочницах куличики за ночь пропитались влагой. Это чуть позже, высохнув, песок стечет тонкими струйками, а сейчас они напоминают маленькие смешные башенки, построенные вчера детскими ручками.
Проносятся в безоблачном – словно отстиранном ночью – небе сумасшедшие стрижи, крича то печально, то радостно, и крик их разлетается по городским улицам, все еще не желающим проснуться окончательно.
Вот хитрое июньское солнце заглядывает в окна дома напротив, развешивая паутину своих лучей по стенам квартир.
Испуганная стая голубей взмывает в небо и долго кружит над городскими крышами.
Простучали в звонком пока еще воздухе торопливые женские каблучки, серое покрывало асфальта не успело их заглушить, и покатилось маленькое эхо.
В распахнутое настежь окно доносится дурманящий запах отцветающей черемухи. Она лениво покачивает своими листочками, осыпая последние белые хлопья цветов – назло дворникам – на чисто подметенные улицы.
Одинокая яблоня возле детской песочницы тревожно тянет к солнцу свои ветви, усыпанные нежно-розовыми цветами – успеть бы освежиться к новому летнему дню.
Был июнь 2008 года.

Глава 1. «ТИХИЕ РАДОСТИ»

Лена стояла по щиколотку в песке. В одной руке держала кроссовки, другой – заслонялась от солнца. На голове, как ободок для волос, темные очки. Данилов откровенно любовался ею, забыв, что они не одни. Июньское солнце играло в локонах длинных медно-рыжих волос, то прячась в них, то выглядывая золотыми бликами.
- Тебе помочь? – он улыбнулся, протягивая руку.
Она показала грязные ладони.
- Не страшно! – Данилов подхватил ее под локоть. – Что там твои сотрудники расшалились?
- Настроение веселое, погода хорошая, шашлыки вкусные! – она шла так близко, что его рука дрогнула. – Отличный корпоратив получился! Ты здорово придумал – на Финский залив вывезти компанию.
- Лен, нам бы поговорить.
- Поговорить? Подожди, – она осторожно ступила в воду, смешно пискнула, поджав ногу. – Ой, мамочки, вода холодная!
Сполоснув руки, шла к нему, стряхивая капли с ладоней. Данилов посмотрел на босые маленькие ступни и смутился.
- О чем ты поговорить хотел? – Лена совсем рядом, и он, с наслаждением окунаясь в колдовской взгляд зеленых глаз, забыл все слова. – Сереж?
- Может, поедем куда-нибудь? – он знал, что она откажется, но все равно спросил, скорее по привычке.
- Сереж, ну ты же знаешь! – она прищурилась от солнечных лучей и опустила очки на нос, спрятав за ними смеющиеся глаза.
- Знаю, – он посмотрел на нее печально. – Вот ты опять… отказываешь!
- Господи! – засмеялась она. – Да что ты будешь делать, если я вдруг однажды соглашусь?
Он смутился, почесал затылок:
- Верно.
- Сережа, мы с тобой еще в институте раз и навсегда договорились – либо друзья, либо никак.
- Да помню я! – он досадливо поморщился. – И без вариантов?
- Абсолютно.
- Все такая же…
- Постоянная? – с улыбкой перебила она.
Данилов махнул рукой, отвернулся, глухо буркнул:
- Тебя подвезти?
- Нет, спасибо, я с ребятами на автобусе.
И она пошла к молодежи, сыто развалившейся на покрывалах и полотенцах.
Это был чудесный июньский день.

Лена вернулась домой поздно вечером. Иван ревниво принюхался к ней.
- Ванечка, ты сейчас похож на собаку, – улыбнулась она.
- Вино пила? – он нахмурился.
- Конечно, какой же шашлык без вина? – насмешливо посмотрела на него Лена. – Ты чего, Вань, ревнуешь что ли?
- И вовсе нет! – он смутился. – Просто понять пытаюсь. Вот твоим ребятам от двадцати до тридцати. В основном, если я правильно помню. Они же малолетки! И тебе интересно с ними?
- Конечно, интересно! Да и не малолетки они. У каждого свой характер, своя жизнь, иногда совсем не легкая. Знаешь, как радостно наблюдать, когда из робкого птенца смелые птицы получаются?.. Да я с ними, Ванечка, чувствую себя такой же молодой и озорной, как они… Или лучше, чтоб на их месте были взрослые мужики?

Иван на секунду задумался, представив жену в окружении компании сильно выпивших мужчин, возможные последствия, безнадежно махнул рукой:
- Нет уж, пусть эти будут!
- То-то!
Лена засмеялась, прижавшись к нему. Он еще немного посердился, так, для виду, и признался:
- Я просто соскучился.
- Правда? – она посмотрела ему в глаза, в глубине ее зрачков уже трепетали острые язычки пламени желания, и сердце его тут же отозвалось.
- Правда…

Он приподнял ее голову за подбородок и нежно поцеловал в губы. Закрыв глаза, Лена, казалось, пропитывалась его любовью и наполняла своей. Они долго целовались возле окна, пока ее колени не дрогнули. Она прошептала:
- Иди ко мне…
Иван не помнил, как расстегивал ее рубашку и джинсы, сдирал одежду с себя. Только зовущий голос, трепетные руки на шее, дивные волосы и тело, все такое же любимое… Он взял ее раз, чуть позже – еще, проваливаясь в бездну страсти и взлетая на небо от наслаждения, которое она дарила.
- Ленка, – он лежал, закрыв глаза от переполнявшего его счастья. – Ты сводишь меня с ума!
Она тихо засмеялась и вскоре заснула на его плече. А он еще долго гладит ее волосы, вдыхая их дурманящий аромат.

С того августа, когда он впервые прикоснулся к ней, как к женщине, и пропал в травных волнах глаз и ее сумасшедшей страсти, прошло много лет. Она умудрилась сохранить свою привлекательность для него и по-прежнему оставалась загадкой. Рядом с ней он чувствовал себя уверенным, молодым, достойным ее красоты. Конечно, сейчас он уже не так вспыхивает желанием близости от малейшего прикосновения к ней, как тогда, в первые годы после их свадьбы, но она все также для него желанна. Лена – единственная женщина в его взрослой мужской жизни, и другую он не хочет. Ни другую жизнь, ни другую женщину. На годовщину их серебряной свадьбы приезжал сын Игорь, закончивший высшее военно-морское училище и сейчас служивший на Севере. Дочка Маруся пришла, как всегда, с новым кавалером. Были Наташа с Борисом Шуваловы, Даниловы и еще много друзей. Иван с Леной никого не приглашали, хотели посидеть тихо, по-семейному. Но в дверь постоянно звонили, и пришлось раздвигать стол в гостиной, доставать тарелки и бокалы, все снова и снова. Букеты уже некуда было ставить, и Маруська принесла с балкона ведро, обернула его фольгой, и почти месяц потом на широком подоконнике кухонного окна стояла огромная импровизированная ваза, полная цветов.

Маруся жила отдельно в подаренной родителями на двадцатилетие двухкомнатной квартире. Переехав в собственное жилье, дочка теперь появлялась у них по субботам. В отличие от брата, похожего на мать, Маруся была в отца – такие же густые светлые волосы, большие глаза цвета дорого серого бархата. Стройная, с высокой грудью, длинными ногами – она не одного парня уже свела с ума. Над опасениями матери только посмеивалась.
- Мам, медицина сейчас располагает огромным количеством контрацептивов, так что можешь не бояться, что я принесу в подоле, – своими словами дочка приводила Лену в ужас.
Возле нее был то один, то другой парень, но они ей быстро надоедали:
- Какие-то они скучные, ограниченные, одним словом, дураки – им бы только секса! Но, как известно, ночь, проведенная вместе – еще не повод для знакомства! – и добавляла, глядя на округляющиеся глаза матери. – Мам, да я шучу! Не бойся!
И заливисто хохотала. На самом деле, Маруся была девушкой целеустремленной. Сейчас она училась в Финэке и сдавала сессию. На нее обратила внимание одна серьезная иностранная компания, и Маруся работала у них по сокращенному графику.

Утром пошел дождь, и воздух скоро посвежел. Тонкие струи скатывались по стеклу, собираясь большими каплями, и падали с карниза. Вылезать из теплой постели не хотелось, но сегодня они с Иваном ждали гостей – Наташу и Бориса Шуваловых. Да и Маруся должна была забежать. С Шуваловыми они дружили уже много лет, и этой дружбой очень дорожили. Сыновья Наташи – Михаил и Сергей – жили с родителями. Старший закончил институт и работал в торговой компании, делая хорошую карьеру. Младший не так давно стал выпускником юрфака Университета, Иван взял его к себе в компанию и был очень доволен успехами своего протеже.

Маруся пришла пораньше, чтобы помочь матери с готовкой, и ворчала, строгая винегрет:
- Ой, мам, ну зачем вся эта дрязготня, когда можно просто съездить в магазин и купить все там?
- Не шипи, как яичня на сковородке, – улыбнулась Лена. – Для себя готовим.
- Да ну, фигня все это! Столько времени тратить, чтобы потом за десять минут все съесть.
- А ты ешь не за десять, ешь за час.
- Да я за час лопну, а мне надо фигуру беречь!
- Ничего с твоей фигурой не случится.
- Ага, как же! У тебя все так вкусно получается, что не оторваться! – Маруся уже что-то жевала, чуть причмокивая. – М-м, обалденно!
Ее волосы были собраны в высокий хвост, одна прядь выбилась и падала на глаза, дочка ее откидывала кивком головы, закусывая губу. Это был отцовский жест.
- Не тряси гривой, пойди лучше причешись. Еще не хватает твоих волос в еде.
Маруся фыркнула, но пошла в ванную.
- Ой, мам! – крикнула она, высовывая голову из-за открытой двери. – А что здесь за отвар стоит? Пахнет вкусно… м-м… летним лугом пахнет!
- Не трогай! Это для волос.
- Для волос?! – Маруся выскочила на кухню. – Так ты таким отваром свои волосы ополаскиваешь?
- Ну да, – Лена посмотрела на дочь.
- А мне сделаешь?
- Ты ж говорила, у тебя бальзамы всякие.
- Ну их! Сплошная химия! Так сделаешь?
- Сделаю, Маруся, сделаю, – Лена улыбнулась. – Только этот тебе не подойдет, я тебе твой собственный сделаю. Вот поедем к бабушке, насобираем нужных трав, насушим.
- Так это долго, мам!
- Ничего. Ожидание того стоит, – улыбнулась Лена. – Я потом твои травы покажу, будешь сама делать.
- Правда? – дочь смотрела на нее во все глаза. – Тогда, точно, все парни будут мои!
- А тебе парней мало?
- Да это все не те парни… – она мечтательно закрыла глаза. – Мне надо такого, чтобы была у меня с ним любовь и счастье на всю жизнь, как у тебя с папой.
- Да, как у нас с папой – это, действительно, счастье… Все, Марусь, давай на стол накрывай, а я здесь приберу.
- Мам…
- Что, мой хороший?
- Скажи, а вот вы с папой уже столько лет прожили вместе… И как… – она замялась, переступая с ноги на ногу.
- Что «как»? – удивилась Лена.
- Ну… после стольких лет совместной жизни… вы все еще любите друг друга?
- Конечно, любим! Даже сильнее, чем раньше!
- А… ну…
- Чего мычишь-то?
Маруся покраснела, но все-таки спросила:
- А как насчет физической любви?
- Секса что ли?
- Да.
- С этим все в порядке.
- Правда? Неужели через столько лет папа все также…
- Хочет меня?
- Угу.
- Да, все также.
- А разве так бывает? – Маруся смущенно посмотрела на мать.
- А вот чтобы так было, женщина должна оставаться для своего любимого всегда желанной и чуточку загадочной.
- Как это?
- Марусь, давай мы потом как-нибудь об этом поговорим, хорошо? Это разговор не для кухни и не наспех.
- Ладно. Только смотри, не забудь. Ты обещала!
- Не забуду, – засмеялась Лена. – Ты ж у меня как заноза – пока не вытащишь, напоминать будешь.
- Ага, я такая!
Дочка кинулась носить блюда в комнату, накрывая на стол. Она напевала, с интересом посмотрела на отца, сидящего возле телевизора, будто заново его для себя открывая. Тот обернулся:
- Давай помогу.
- Да, пап, давай, мы там с мамой столько всего наготовили, я еще полдня буду это в комнату носить.
Иван вышел вслед за ней. Когда Маруся прибежала на кухню за очередной тарелкой, застыла на пороге и, тихонько посмеиваясь про себя, вышла. Отец и мать, стоя у окна, целовались, и его рука была на ее груди.

Они никогда не прятали нежных чувств друг к другу и не отстранялись испуганно, будто делают что-то нехорошее, если в эти моменты в комнату забегал кто-то из детей. С улыбкой слушая вопрос, Иван продолжал поглаживать плечо Лены или отрывался от ее губ, чтобы ответить, куда он вчера положил книжку. А еще Марусе очень нравилось смотреть, как отец заплетает маме косу. Он с большим деревянным гребнем садился на диван, она перед ним – на табуретку, и глаза отца в эти мгновения становились такими, что детское сердечко радостно трепетало. Потом мама с папой обязательно целовались и, взявшись за руки, шли готовить ужин. Однажды маленькая Маруся побежала вслед за ними и крикнула:
- Папа! Папа! Когда я вырасту, я на тебе женюсь!
- Ну-ка иди сюда, – улыбнулся Иван, сажая дочку на колени. – Ты не сможешь на мне жениться.
- Почему? – удивилась Маруся, намереваясь расплакаться.
- Потому что жениться могут только мужчины, а девушки – выходят замуж.
- Значит, я вырасту, стану девушкой и выйду за тебя замуж.
- Да нет, мой ангел, не получится – я уже женат на твоей маме, – Иван отвечал так серьезно, что Лена, отвернувшись к окну, тихонько смеялась.
- Как?! – расстроилась дочка. – А что же я буду делать? Где ж я себе такого, как ты, найду?
- Найдешь, – Иван погладил ее по головке, – обязательно найдешь.
- Ну вот, – развела маленькими ладошками Маруся и горестно вздохнула, – я уже состарилась почти до пяти лет, а мужа-то все нету! А когда я состарюсь до девушки… кто ж меня, такую старую, замуж возьмет?

Около двух часов дня в дверь позвонили. Лена бросилась открывать. Послышались охи-ахи, звучные поцелуи.
- Привет, Ванечка! – Наташа с улыбкой обняла Ивана.
- Здравствуй, Наташа! – он крепко поцеловал ее. – Все также хороша!
- Э-э! У тебя своя жена есть! – засмеялся Борис. – Нечего тут к чужим приставать! Здорово, Вань!

За эти годы Наташа чуток поправилась, но оставалась такой же красивой женщиной со смеющимися голубыми глазами. Борис старательно прятал под пиджаком намечающееся брюшко. В его волосах блестела седина. Когда он стал лысеть, очень сильно переживал, но Лена сказала, что женщины лысых любят, поцеловала в нос, теперь он коротко стригся, и этот ежик ему очень шел, делая импозантным и стильным.

За их спиной стоял симпатичный высокий молодой человек, похожий на мать, только глаза отцовские – карие, глубокие.
- Господи! Сережа! – Лена всплеснула руками. – Возмужал-то как!
Парень застеснялся:
- Здрасть, теть Лен! Да я и не был-то у вас всего… года три.

Сергей еще хотел что-то сказать, но увидел Марусю, и во все глаза смотрел на нее. Он помнил ее еще с белыми бантами на последнем звонке в школе, куда они с Мишкой тогда пошли, не зная сами, зачем. А сейчас перед ним красивая молодая девушка. Маруся под его взглядом почему-то смутилась, спряталась за спину матери. Лена обняла парня, поцеловала в щеку, повернулась к дочери:
- Ну чего застыла? Проводи гостя.
- Вот еще, гость! – та смешно фыркнула, словно в нос попала вода.
- Маруся! – одернула ее Лена.
- Ну ладно… пошли. Куда от тебя денешься?.. В компах разбираешься?
- Есть немного, – парень улыбнулся широкой отцовской улыбкой, и его глаза заискрились.
- Да? – Маруся посмотрела на него с интересом. – Мой глючит, сказали, надо «винды» переставить, а я не умею. Поможешь?
- Без проблем.
И они пошли в комнату, болтая, как старые друзья. Когда Лена заглянула, чтобы позвать их к столу, они стояли у окна и целовались. Прикрыв рот рукой, она осторожно притворила дверь. Ну, Маруська, ну дает!

- Где молодежь-то? – спросил Иван.
- Да придут скоро, – она улыбнулась.
- Давайте начинать потреблять это богатство, – Борис, облизывая губы, показал на стол. – Ну, ребята, сил терпеть эти ароматы уже больше нет.
- Тебе бы только трескать! – засмеялась Наташа, прижавшись к нему.
Маруся с Сергеем вскоре пришли, старательно не глядя друг на друга, чуть притронулись к еде и, захватив с собой несколько бутербродов и тарелку с салатом, умчались обратно в комнату. Лена с Наташей переглянулись, подумав об одном и том же – какая красивая пара!

Когда жены вышли на кухню поболтать, Борис налил два бокала коньяка:
- Ну что, Вань, давай за наших девчонок выпьем.
- Давай, за наших можно, – Иван грел бокал в ладони. – Как дела, Борь?
- Нормально. Вроде как Мишка у нас жениться собрался.
- Да пора – мужику уже под тридцатник.
- Да, понимаешь, тут проблема. Девушка его, Карина, Натахе не нравится.
- А что так?
- Натаха говорит, что той только прописка нужна.
- Не местная что ли?
- Из Краснодара, здесь комнату снимает. По мне-то что – любят, пусть женятся. А Натаха против, говорит, если Мишка на этой девчонке женится, в квартиру не пустит и уж тем более не пропишет… Вот была у него Катюшка, такая чудная девочка, и симпатичная, и умница, и веселая. И чего им, современным парням, надо? Не понимаю, – Борис вздохнул.
- Борь, да им свою голову не приставишь. У нас ведь с тобой тоже не все сразу пришло. Помнишь?
- Эт точно!
Выпив, помолчали.
- Ну а как тебе Серега мой?
- Я доволен, что взял его к себе. Он, знаешь, цельный такой, настойчивый, профессионал. Вот думаю его к новому году сделать заместителем начальника отдела – вполне доказал свою состоятельность и как юрист, и как хороший администратор.
- Не рановато?
- Да не, Борь, думаю, в самый раз.
- Ты не смотри, что он мой сын, если что – пинком под зад.
- Размечтался! Нет уж, я ценными кадрами не разбрасываюсь… А ты-то сам подумал о моем предложении? Перебирайся ко мне. Должность хорошая, зарплата приличная. А, Борь?
- Да старый я, Вань.
- Тю! Ты ж меня всего ничего и старше.
- Вот именно. В этом году полтинник распечатаю. Помнишь, кстати? Официального приглашения присылать не буду, уж извини.
- Сами придем, не отвертишься!.. Борь, ты подумай над моим предложением, с Наташей посоветуйся еще раз. Чес-слово, ты мне очень нужен.
- Не торопи, Вань. Дай еще время.
- Договорились… Сережка-то жениться еще не надумал?
- Да нет пока. У него сегодня одна, завтра другая – уж столько девок перелапал… Прям как мы с тобой в молодости.
- Пусть погуляет, придет время, и он для семейной жизни созреет… Ну, чего сидишь? Наливай давай!

У Ивана свой бизнес. Сначала это была маленькая компания, потом она стала стремительно набирать обороты и расти. Он звал к себе Лену, но та отказалась:
- Ванечка, советом, если что, помогу. Но не будем складывать все яйца в одну корзину. Хорошо?
- Лен…
- Вань, давай договоримся: пока эта тема закрыта. Вот выгонят, тогда подумаю.
- Ага, – заворчал Иван, – так тебя твой Данилов и выгонит! Да он без тебя как без рук.
- Это, Вань, до поры-до времени, – Лена вздохнула. – Вот надоедят ему мои отказы…
- Что, никак не успокоится твой комбайнер? – Иван с улыбкой посмотрел на жену.
Лена отрицательно покачала головой и усмехнулась.

Иван хорошо знал Данилова – они дружили много лет. То, что Серега ухаживал за Леной, было ясно всем. Познакомился Иван с ним, когда Ленка – тогда еще студентка дневного отделения – потащила его с собой на вечеринку группы. Долго упрашивала, он отнекивался, дескать, у вас свои разговоры, я там никого не знаю, не с кем оставить маленького сына Игоря, но под ее вескими доводами в виде нежных поцелуев и страстных объятий все-таки согласился. Было весело, шумно, он как-то сразу влился в их компанию, балагурил, ловил восхищенные взгляды Ленкиных однокурсниц и от этого распалялся еще больше. Пока не обратил внимание, что кто-то явно ухаживает за его молодой женой, ухаживает робко, но очень настойчиво. Это был крепкий, сильный парень со светло-русой шевелюрой, ясными серо-голубыми глазами, которого Иван почему-то сразу окрестил «комбайнером».

Уже спустя много лет, когда Лена, смущаясь, сказала, что Данилов теперь ее начальник, сложилось так, что они стали дружить семьями, ездили друг к другу в гости, на дачу, когда одни, когда вместе с Шуваловыми. Жена Данилова, Катерина, им всем очень нравилась. Была она черноволосая, чернобровая хохотушка, ладная, крепкая – под стать своему мужу. Вот только замечал Иван, как Данилов то и дело вздыхает, иногда с тоской глядя на Лену. Однажды они были у них на даче, собралось много гостей, пили-ели, танцевали, и Данилов не сводил с Лены глаз. Он смотрел на нее по-особенному. Это Иван сразу заметил, думая, не поговорить ли с ним по-мужски. Расставить, так сказать, окончательные точки над нужной буквой. Но Катерина взяла его за руку, остановила:
- Да брось, Вань, переживать! Я знаю, что мой Серега давно влюблен в Ленку. Только он никогда не решиться сломать чью-то жизнь ради минутного желания. Лена для него – как муза для поэта. Понимаешь? Так что успокойся и не ревнуй!
- Кать…
- Знаешь, Ванечка, моя бабушка говорила: если любишь – верь, если не веришь – уходи.

Почему-то мысль о том, что Лена работает с Даниловым, видится с ним каждый день, не давала покоя до сих пор. Иногда, бывает, лежит рядом, смотрит на спящую жену, а неприятные картины самопроизвольно возникают перед глазами.
Вот Данилов целует Лену, и она обнимает его, прижимаясь грудью, и руки Данилова залезают к ней под блузку.
Вот Данилов несет ее на руках, и она, болтая стройными ногами, хохочет, запрокидывая голову, а рука Данилова залезает под ее юбку. Неудобно нести и залезать одновременно? Не важно!
Вот Данилов откидывает одеяло на гостиничной широкой кровати, и Лена снимает с себя одежду, медленно, как в эротических фильмах, яркий свет люстры скользит по гладкой коже, застревает в дивных рыжих распущенных волосах. Данилов падает перед ней на колени, целует ее по-прежнему упругий живот, смотрит с обожанием снизу вверх, обнимает обнаженное тело…
Вот он убивает Данилова.
Это была самая приятная из всех мыслей.
Короткий взгляд в сторону спящей Лены – сползшее одеяло приоткрыло красивые груди, рука покоится на животе, который минуту назад целовал настойчивый Данилов – и желание близости перехлестывает все мыслимые границы. И уже он, законный муж, отец ее детей, на законном основании, подтвержденном в паспорте безликим штампом, целует свою женщину, она выплывает из сна неохотно, но отвечает на его поцелуй, и, вскоре, не открывая глаз, жарко зовет его:
- Ванечка… иди ко мне…
И сумасшедшая любовь, и покой в сердце – это его женщина, и он ее никогда, никому не отдаст!

Глава 2. «НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА»

Пока мужья потребляли в комнате коньяк, Лена с Наташей сидели на кухне.
- Ой, Лен, накормила, напоила, я сейчас как сытый удав – бери и фокусы показывай.
- Да уж, фокусы! – Лена махнула рукой. – Даже не потанцевали.
- Лен, ну какой из меня танцор? Это вы с Ванечкой можете, как молодые, сказать до утра.
- Наташ, ну ты же знаешь, у нас с ним два раза в неделю тренировки по теннису, хочется себя держать в форме. Кстати, я тебя давно зову в спортзал.
- Нет, большой теннис – это не для меня, мне надо что-то поскромнее. Я вот собираюсь на диету сесть.
- Зачем?
- Как зачем? Чтоб танцевать! – Наташа засмеялась. – Знаешь, Борька предложил вместе с ним на бальные танцы записаться, у нас возле дома клуб есть. Только смущает одно…
- Что? – не выдержала паузы Лена.
- Да возраст… Ну куда я? Полтинник скоро?
- Ну не скажи! Возраст – это для паспорта.
- Тебе хорошо говорить, тебе-то, вон, больше тридцати пяти не дашь.
- Ага, только морщин целое лицо.
- Да где они у тебя, морщины-то? Ни одной не вижу.
- А я вижу. Иногда посмотришь на себя с утра в зеркало и понимаешь, что тебе уже не двадцать.
- Да, верно, не двадцать, но мы ведь с тобой не старухи.
- Конечно, не старухи, так, молодые женщины с опытом.
Они рассмеялись, обнялись.
- Ох, Наташ, как быстро время летит!
- Да уж, вон, детей каких вырастили. Скоро переженятся все, бабками сделают.
Замолчали, посмотрели друг на друга, представили беззубыми трясущимися старушками, и снова рассмеялись.
- Ну что, пойдем мужиков наших чаем поить? – спросила Лена, вытирая слезы.
- Ой, пошли, а то наклюкаются!

В комнату вошли, когда мужья добивали бутылку коньяка. Борис уже давно повесил пиджак на спинку стула, Иван сидел, раскрасневшись, глаза у обоих блестели. Увидев вошедших женщин, вскинулись:
- О, ну наконец-то!
Пили чай с тортом, смеялись. Маруся и Сергей вошли в комнату, держась за руки, вдруг, словно опомнившись, отпрянули друг от друга.

Провожались долго, шумно, Борис все лез к Лене целоваться, пока Наташа, смеясь, не оттащила его:
- Боря, нас такси ждет!
- Да, да!
И снова лез целоваться. Сергей стоял на лестничной площадке, улыбаясь, смотрел через распахнутую настежь дверь на родителей, послал воздушный поцелуй Марусе и пошел по лестнице вниз со счастливой улыбкой на лице. Проводив Шуваловых, Лена вышла на кухню, с удивлением увидела, что дочка моет посуду – медведь в лесу сдох! – и голова ее мечтательно наклонена набок. Тихонько отступила назад, пока та не передумала. Маруська ненавидела это занятие, обычно ее заставляли чуть ли не силком, а тут, надо же, сама…

Иван уже лежал в кровати, заложив руки за голову.
- Ну, где ты ходишь? – спросил он шепотом. – Я так соскучился! Иди ко мне, мое рыжее солнышко!
Лена, с улыбкой глядя на него, скользнула под одеяло. Он тут же приподнялся на локте, наклонился к ней. Его жаркие губы коснулись ее губ, рука прошлась по телу вниз, вверх, замерла на груди, чуть сжав сосок.
- Ленка! – выдохнул он. – Я от тебя схожу с ума!
И стал целовать так, что сбилось с ритма сердце, ухнуло, затрепетало.
- Ванечка мой… – прошептала она.

Он снова терял рассудок под ее нежными руками, сладкими губами, путаясь в ее волосах. Она сжала его сильными бедрами, и он застонал в наслаждении обладания ею. И она опять уснула на его плече, утомленная ласками, насытившаяся любовью, очень счастливая. А он лежал и чувствовал, как наполнилось сердце нежностью – безбрежной, как далекое Черное море, на берегу которого они с Ленкой так любили отдыхать. «Для меня нет тебя прекрасней…» – звучала в его голове музыка. Это была их любимая с Ленкой песня. Он вспомнил, как выходили они с ней из ЗАГСа, он нес ее на руках до свадебной машины, Ленка держала огромный букет белых тюльпанов, смущенно прикрывалась вуалью шляпки, краснела. Рядом, смеясь, шли Наташа с Борисом и Нина Николаевна. Маленькое застолье устроили в доме Нины Николаевны, где они потом еще долго жили.
- Ну, слава богу! – вздохнула Ленкина бабушка, когда Иван на руках внес Ленку в дом. – Теперь я могу жить спокойно! Передала внучку в надежные руки.

Танцевали до упаду, пили вино, чай и снова танцевали, глядя друг другу в глаза. Уже ушла спать, сдавшись, Нина Николаевна, а они все не могли расстаться хоть на мгновение.

Он вспомнил, как Наташа, улучив момент, рассказала ему, что однажды чуть не убила его за нерешительность.1
- Помнишь, когда Ленка за Алексея замуж выходила? Я все понять не могла – ну что же ты стоишь? Что же не хватаешь ее и не увозишь? Правда, кулаки так и чесались, чтобы тебя налупить!
- Да ладно, Наташ, – Иван взял ее за руку, поцеловал ладошку. – Дело прошлое. Наверно, нам с ней надо было пройти через… все это. Но только теперь я никому ее не отдам! Никогда на свете!

Наташа тогда не стала рассказывать Ивану, что Алексей много раз приходил к ним с Борисом, просил помочь найти Ленку. Что однажды, возвращаясь с работы, увидела приоткрытую дверь в Лешкину квартиру, вошла, затаив дыхание, и обомлела. На дверце шкафа с гостиной висело свадебное Ленкино платье, Алексей, стоя на коленях, целовал его подол, гладил и что-то тихо говорил.
- Леночка… – только услышала она, отступила назад на шаг, другой, прикрыла рот рукой, чуть слышно притворила входную дверь и бросилась к себе.
Потом она долго его не видела. А как-то в апреле Алексей вдруг пришел, и она поразилась его виду: осунувшееся лицо, синяки под глазами, взгляд потухший, словно он недавно похоронил близкого человека.
- Леша? – она отступила. – Проходи.
- Да нет, Наташ… я… зашел попрощаться.
- Как?! – она ахнула.
- Решил уехать отсюда… Не могу я в этой квартире жить, здесь все напоминает… о ней… Вот, нашел обмен подходящий… в другом районе буду жить.
- Леш!
- Все, Наташа, все! Я умер без нее. Я умираю каждый раз, когда просыпаюсь утром и понимаю, что она никогда больше не придет… Жалею только, что так и не попросил у нее прощения. А ты… ты прости меня за все… И если вдруг увидишь ее, передай… Нет, ничего не надо.
- Леша!
- Прощай, Натаха! Даст бог, свидимся когда-нибудь. Жаль, Бориса дома не застал. Но ты скажи ему, что я приходил… попрощаться.
Она обняла его, поцеловала в холодные губы, а потом, опершись спиной о входную дверь, плакала почти беззвучно, чтобы не перепугать детей. Больше она его никогда не видела.

Дата добавления: 2015-12-01