Глава 8. Попытка

Утренний кофе, как вчера, конечно, меня не ждал, но это ничуть не повлияло на мое настроение. Прекрасное, к слову сказать. Я встал, умылся, побрился, прошел на кухню и заварил себе кофе. А потом позвал Рафаэля. Ангелочек уже давно не спал, я ощутил это еще в своей спальне, и видеть ему меня, конечно, не очень хотелось. Поэтому мне пришлось позвать два раза, на третий раз я открыл рот, думая, что если этот гаденыш сейчас не появится, то я его точно задушу. Словно услышав мои мысли, Рафаэль появился. Сосредоточенный, хмурый, бросающий на меня недобрые взгляды. Глядя на него я был уверен, что стоит мне повернуться к нему спиной, он тут же вонзит мне нож под ребра, где-то с левой стороны.
— Как спалось, маленький?
— Прекрасно, — сухо ответил ангелочек, еще больше нахохлившись.
— Почему сегодня меня не ждет кофе? – поинтересовался я.
— Не успел, — с кислой миной выдал малыш. Ну что ж, придется внушить ему, что теперь это его прямая обязанность. Ох, как не хочется что-то делать с утра.
— Маленький мой, — нежно говорю я, — ты даже не представляешь, насколько я великодушен – даю тебе шанс. Сделай мне бутерброд, и я прощу тебя.
Кулаки Рафаэля сами сжимаются. Но вдруг он нацепляет премилую улыбочку, которая по идее должна означать покорность, и идет к холодильнику. Я еще больше удивлен, видя, как он достает хлеб, масло, сыр. Неужели ангелочек стал таким послушным? Вот что значит воспитание. Какой же я молодец. Я потянулся и зевнул. И тут боковым зрением я улавливаю какое-то шевеление справа и инстинктивно отодвигаюсь влево. В сантиметре от меня пролетает лезвие ножа. Я спокойно смотрю, как нож (мой любимый кухонный нож!) входит в стену (я же недавно сделал ремонт!). Вздыхаю. Медленно поворачиваюсь к Рафаэлю. Его лицо белее мела, а в крепко сжатой руке другой нож.
— Промахнулся, ангелочек, — усмехаясь говорю я, сердце бешено колотится. Не свожу с него глаз.
— Да, — соглашается он и еще крепче сжимает руку.
— И в следующий раз промахнешься.
— Посмотрим.
— Лучше тебе на это не смотреть, — улыбаюсь я и встаю.
Он вздрагивает. Его взгляд мечется от меня до двери, и с обреченностью он понимает, что бежать бесполезно. Выражение моего лица его страшит. Все его геройство исчезает, и из ослабевших пальцев вылетает нож, звонко падает на плитку. Я делаю пару шагов и упираю руки в столешницу, так, что Рафаэль оказывается зажатым между мной и деревянным полотном. Смотрю в его глаза, чувствую его быстрое, испуганное дыхание.
— Слишком просто убить меня, не находишь? – проникновенно шепчу я.
— Ты… ты ужасный человек.
Он дрожит, пытается отодвинуться от меня.
— Я не человек, — больше по привычке поправляю я.
— Ты ужасный демон, — шепчет он. А потом вскидывает голову:
— Ну, что, теперь ты убьешь меня? Давай.
— Это слишком банально, котенок, — я снова улыбаюсь, и мои руки тянутся к ремню его джинс. Он не сопротивляется, когда я расстегиваю их, стягиваю с него, затем крепко обхватив за талию, поднимаю, и усаживаю на столешницу.
— Еще болит? – участливо спрашиваю я, потому что он морщится. Тянусь к сливочному маслу и кладу на него руку. Оно еще замерзшее, неохотно тает под теплом моей ладони. Кажется, я читал даже книгу, в которой главный герой поступил точно так же – использовал сливочное масло в виде смазки при анальном сексе. Когда ладонь становится жирной, я растираю масло по члену.
Рафаэль напрягается, когда я вхожу в него на всю длину, выгибается, стискивает зубы. М-м… Хорошо мы его разработали. Вошел легко, но удивительно, как тесно в нем. Какой прекрасный мальчик… Я прижимаюсь к нему, вдыхаю его запах. Этот аромат невероятный. Он почти сводит с ума. Если бы я не жил столько лет на этом свете, твердо не знал, что хорошее, а что плохое, то этот запах делал бы со мной все что угодно. Я хочу видеть эмоции на его лице, но из-за крепко зажмуренных глаз ничего не понять. Ладно, хрен с ним. В другой раз. Я кончаю, прижимаю к себе малыша и чувствую, как трепещет его сердце.
— Иди в душ, — бросаю я, а сам вытираю свой член кухонным полотенцем.
Приходится самому делать себе бутерброд, но я вообще-то привык за столько лет. Безразлично жую кусок хлеба с сыром и думаю только о том, как приятно трахать моего ученика. Да, он больше ангел, чем демон, поэтому я получаю столько эмоций. У нас вообще на ангелов встает. Ангелы и демоны – противоположности. Так уж устроено кем-то из Создателей. Интересно, у пернатых встает на нас?
Выходит из душа Рафаэль. Глядите-ка, мы полностью вымылись. Волосы мокрые, щечки розовые от горячей воды. Хотим смыть с себя всю эту грязь? Боюсь, что уже не удастся.
— Малыш, — я сажусь на стул и делаю глубокий глоток кофе. – Ты подумал о своем первом грехе?
— Нет.
— Но ты должен был.
Он не отвечает. Нет, конечно, самое главное забрать силу человека, когда он осознает, что погряз в грехе, но ведь я не должен делать всю работу, пока это не случится? Нужно припугнуть моего нерадивого ученика.
— А ты знаешь, что от Баала ничего не утаить? И если ты не будешь вести себя как демон, то тебя ждет неминуемая кончина.
Он молчит, потом выдает:
— А разве то, что я попытался убить тебя, не делает меня демоном?
— Э-м, это добавит тебе парочку мучительных мгновений.
— Добавило.
— Ну почему же, это я так, можно сказать, размялся, — улыбаюсь я. – Иди ко мне.
— Хватит, — сдавленно говорит он, с ужасом глядя на меня.
— Я еще не закончил. Ко мне.
Мой голос становится тише. Воздух в комнате сгущается. Рафаэль едва не плачет.
— Хватит надо мной издеваться, — то ли просит, то ли просто говорит он.
— Ты сам этого хотел.
Мне все равно. Он сам напросился. Нечего было становиться демоном. Нужно было сдохнуть там, в пещере. А теперь он подставляет меня. Еще и пытается убить. Правда мне эта попытка понравилась, гораздо интересней жить.
— Ты подойдешь или мне самому подойти? – вкрадчиво интересуюсь я.
Он закрывает глаза на секунду. Потом открывает их и идет ко мне. Останавливается в шаге от меня. Смотрит с ненавистью.
— Ложись, — я указываю на кухонный стол, беру в руки чашку с остатками кофе.
Рафаэль не понимает. Не знает, что я еще задумал.
— Давай. Что я должен тебе все повторять?
Чувствую, как его воротит. Он осторожно садится на краешек стола, медленно заползает всем задом и мне надоедают его копошения, я надавливаю на его плечи, вынуждая лечь. Затем встаю, ставлю ненужную чашку в раковину и достаю из ящика с кухонными приборами небольшой, но очень острый нож для овощей. Рафаэль пристально смотрит, как я, наслаждаясь его страхом, медленно иду к нему. Демонстративно провожу лезвием по его лицу. Он закрывает глаза, едва дышит.
Свободной рукой я расстегиваю его толстовку, без сожаления рву футболку, обнажая грудь. Прочерчиваю короткую линию ножом по гладкой коже. Через секунду выступает кровь. Не удерживаюсь. Наклоняюсь и слизываю ее.
— Какой ты вкусный, ангелочек, — мой шепот едва различим.
Конечно, он не отвечает. Какой бы такой значимой надписью мне украсить грудь Рафаэля? Писать «здесь был Белет» пошло. О, может ему на лбу вырезать «шлюха»? Да вроде и не шлюха он, как Эл, неправдоподобно. Ну вот, когда нужна фантазия, ее не дождешься. Ладно, спросим у ангелочка:
— Малыш, что тебе вырезать на груди?
Долгое молчание. Когда я думаю, что он уже не ответит, его глаза распахиваются и звенящим голосом он произносит:
— Что хочешь. Только ты учти, то же самое я потом вырежу у тебя на заднице.
— О, тебе уже не дает покоя моя задница?
Он нехорошо усмехается:
— Я бы с удовольствием засунул туда этот нож.
— Одна групповушка и ты уже педик? – веселюсь я. Протягиваю ему нож. – Попробуй.
Выглядит он достаточно браво. Хоть и лежит передо мной весь такой доступный. Мы оба знаем, что сейчас силенок со мной справиться у него не хватит. Но он отчаянный малый. Молниеносно садится, выхватывает нож, пытается всадить мне его в бок. Без усилий перехватываю его запястье, выкручиваю. Он вскрикивает, а я прижимаю его к себе. Рафаэль не сдается так просто. Резко впивается своими зубами мне в плечо. Легко прокусывает его сквозь тонкую ткань халата. Вот же маленький паршивец. Легонько стукаю его по голове ребром ладони, и он теряет сознание. Надеюсь, он яд свой в меня не запустил. Иду в ванную проверять. Яркий красный отпечаток, кровь. На всякий случай обрабатываю рану антисептиком. Кто этих ангелов разберет.
Слышу, как разрывается сотовый. Ну кто там еще? Наверняка Дилан. Нет, блин, пусть работает за меня, я типа учитель теперь. Так и есть, мой зам. Даже не собираюсь ему перезванивать. Задумчиво верчу в руках телефон и смотрю на Рафаэля, который все еще без сознания. Он не так прост. Но играть с ним – одно удовольствие. Сотовый снова звонит. На этот раз Эл.
— Ну что?
— Тебе тоже привет, Бел.
По голосу слышу, что Элигос доволен жизнью.
— Привет, — я убираю прядку со лба ангелочка. Красивый, зараза.
— Что делает наш великий Белет?
— Ну, пять минут назад думал, что бы такого вырезать у ангелочка на груди.
— Фи, как грубо и без фантазии, — выдает Эл. – Лучше своди его в тату-салон. Да и потом, у ангелочка такое тело, что портить его грех.
Хмыкаю в ответ. В чем-то он прав. Эл продолжает:
— Как его самочувствие, кстати?
Пожимаю плечами:
— Да, нормально, я его уже с утра трахнул.
— Бел, — смеется демон, — ты бы хоть подождал немного. Как с грехом?
— Вроде нормально, — отвечаю я.
Рафаэль начинает шевелиться. Оклемался.
— Ты не затягивай. И не забудь, что завтра суд.
Я скривился. Рутина, работа, скука. Но не появиться на суде я не могу. Ангелочек морщится, трет место удара. Пытается встать, но ему не удается. Наверное, голова кружится. Помогаю ему, поддерживая за поясницу, я ж не злой. Рафаэль отскакивает от меня, как от прокаженного, тут же спотыкается и падает. Качаю головой. Ой, дурак.
— Кстати, Бел, если нужна помощь – обращайся, — слышится в трубке.
Ха, так я и обращусь. Нашел идиота. Но вслух говорю:
— Конечно, Эл, спасибо за заботу.
— Ну, чмоки-чмоки.
Эл отсоединяется, а я все еще наблюдаю за моим питомцем, который пытается прийти в себя, сидя на полу.
— Малыш, ты голоден?
— Что, опять будешь с рук кормить? Никакой фантазии, – его голос слаб, но это не мешает ему дерзить.
Черт его возьми, мальчик нравится мне все больше и больше. Дадим ему шанс?
— Нет, — спокойно произношу я, — не буду. Если ты скажешь что-нибудь дельное по своему греху.
Он молчит, а потом словно нехотя выдает:
— Нужно лишить ее главного. А главное для нее - фонд. Если она лишится и его, то сломается.
Хм, а неплохо. У него еще и мозги есть. Да и демон в нем заговорил. Не хочет унижаться, проще выдать идею, как уничтожить Алину. Совсем не по-ангельски. Молодец.
— Может, ты знаешь, как это сделать?
— Знаю, — твердо говорит он и смотрит на меня. – Только ты пообещаешь, что сегодня не трогаешь меня.
Ой, какой наивный. Да я и поклясться-то могу. У меня даже крест где-то был.
— Конечно.
— Не верю.
— Не тяни уже. Что ты придумал?
— Нужно анонимно обратиться в налоговую, сказать им, что фонд Авериной отмывает деньги. Счета заморозят на время проверки. Сам офис поджечь. В интернете пустить утку, что девушка никому не помогает, это ложь. Будто она даже обирает до нитки.
— Скажи, малыш, это мой удар простимулировал работу твоего мозга или сон на свежем воздухе?
Полный невысказанных чувств взгляд буквально обжег меня. Преобладала в нем ненависть. А что, ему не понравился мой сарказм? По-моему, очень смешно звучит. Ладно, свой кусок хлеба он заработал. Милостиво разрешаю:
— Можешь позавтракать.
Или уже обед? Сколько времени-то? Половина двенадцатого. Провозился я с ангелочком. Наблюдая, как Рафаэль несмело подходит к холодильнику, я думал над его словами. Очень недурные предложения. Только что с налоговой мелочиться? Сразу написать в прокуратуру, обвинить в мошенничестве. Если бы не чертова презумпция невиновности, может, ее бы даже арестовали. Ангелочек достал свежую курицу, которую вчера приволок Дилан. Идиот, блин. Можно подумать, я ее готовить буду. Покрутив ее в руках, Рафаэль спрашивает:
— Я ее запеку?
— Делай, что душе угодно, маленький, — улыбаюсь я.
Следующие полчаса парень замучил меня вопросами. Где соль? Где приправы? Где посуда в которой запекать? Как включается духовка? Мне все это надоело, и я ушел в свою спальню, составлять письмо в прокуратуру. Что откладывать? Я так увлекся этим занятием, что не заметил, как пролетели полтора часа. Лишь когда возник на пороге моей спальни мнущийся ангелочек, я отвлекся:
— Что?
— Готово, — смущенно пробормотал он.
— Что готово?
— Обед.
Какая милая, домашняя сцена. Я хмыкнул. Ладно, я уже действительно проголодался. Рафаэль меня сегодня удивляет. Нет, я могу его понять – лучше спросить у меня, не хочу ли я кушать, чем потом за молчание получить. На кухне вкусно пахло съестным. Румяная тушка стояла в центре стола, рядом была вазочка с салатом из овощей. У меня есть овощи? Рафаэль поставил еще одну тарелку (подальше от своей) и положил вилку с ножом рядом с ней. Я сел и уточнил, когда ко мне на тарелку опустился кусочек курицы:
— Ты решил меня отравить?
— Нет, — покраснел он. Я так понимаю, это ему приходило в голову.
Обедали мы молча. Приготовлено, кстати, весьма недурно. Мои мысли были далеко, все думал о письме в прокуратуру. Нужно отвезти его сегодня, завтра буду весь день занят с этим судом. Рафаэль ел как в последний раз, один слопал половину курицы. Останется без ужина. И манеры у него – весь перемазался, руки грязные. Если не забуду, вечером припомню ему это.
Встаю, он вздрагивает. Конечно, мало ли чего можно от меня ожидать.
— Отвратительная курица.
Он не отвечает, весь сжимается.
— Будь готов через полчаса, — бросаю ему я и ухожу собираться сам.
Не понравился мне этот наш обед. Слишком уж все уютно. Раздражает. Придумаю к вечеру что-нибудь особое для ангелочка.

Дата добавления: 2015-12-01