Глава 7. Спокойный день

Это чувство неповторимо. Полного удовлетворения, ощущения, что сделал все, как нужно. Я открыл глаза и счастливо потянулся. Ночка была замечательная. Я встал и накинул свой любимый халат. И тут мои органы обоняния уловили тонкий, безусловно, приятный, но кощунственный запах кофе. Ангелочек посмел? В ярости я кинулся на кухню и, застыл в дверях, увидев такую картину: Рафаэль стоял у стены, прислонившись к ней спиной. На кухонном столе были аккуратно расставлены чашка с кофе, сахар, молоко. Даже салфеточка сбоку. Ангелочек немного побледнел, увидев меня, но внятно произнес:
— Доброе утро. Я осмелился приготовить вам кофе.
Неужели на него так вчерашнее подействовало? Да нужно устраивать такое каждый день. Хотя, стоит признать, я удивлен. Я был уверен, что Рафаэль станет молчаливым питомцем с грустным взглядом. Ошибался. Сильный мальчик. Делает вид, что вчерашнее не оставило отпечаток в его душе. Быть может, это у него защитная реакция такая? Я сел на предложенный стул и глотнул кофе. Недурно. Решив быть милостивым, я произнес:
— Садись.
— Спасибо, — он вымученно вздыхает. – Я постою.
Не удерживаюсь и смеюсь. Он никак на это не реагирует, спокойно ждет, когда я успокоюсь, а потом нерешительно спрашивает:
— Могу я воспользоваться ванной комнатой?
Конечно, хочется повредничать, но даже я ощущаю от него смешанный запах других демонов, их спермы и пота. Милостиво киваю. Кстати, на нем из одежды все та же простыня, в которую он попытался обмотаться как можно сильнее. Рафаэль, прихрамывая, еле ковыляет в ванную. Какой он сегодня хороший мальчик. А задница, ничего, заживет.

***

Пока Рафаэль принимает душ, ко мне заявляется Дилан с новостями. Он сама любезность, доверчиво заглядывает мне в глаза, заискивающе улыбается:
— Муж Алины Авериной был в бешенстве. Камеры зафиксировали, как он разгромил гостиную в их доме, а потом сел за руль своей спортивной машины и куда-то уехал. Охранники слышали его крики о том, что он «с этой блядью жить не собирается». Сама Алина домой не возвращалась, осталась ночевать у своей подруги. Всю ночь они прорыдали, обнявшись, и выпили три бутылки коллекционного шампанского. С утра ее юрист подал от ее имени на развод.
Впечатляет. Интересно, шпионы Дилана в шкафу прятались? Хотя мне-то, какая разница. Радует, что все так быстро развивается. Сегодня буду отдыхать, дрессировать ангелочка, вмешиваться пока рано. Алина все глубже погружается в депрессию. Она и сама справится. Какой я молодец.
Появляется ангелочек. Выглядящий чрезвычайно соблазнительно с мокрыми волосами, зачесанными назад, весь такой укутанный в простыню. Заметив Дилана, он замирает, и у меня в голове глупое сравнение с котенком, у которого шерстка на спине встала дыбом. Боится, наверное, теперь всех с кем я общаюсь. Мой зам сдержанно оглядывает его, подмечая все: босые ноги, отпечатки наших зубов на его шее, красные пятна засосов, синяки под глазами. Затем Дилан поворачивается ко мне и говорит:
— Это все. Я могу идти?
Честно говоря, даже если бы это было не все, то я бы все равно вышвырнул его. Хочу ангелочка. Дверь за замом даже не успевает захлопнуться, как я маню Рафаэля к себе пальцем. На его лице такое выражение ужаса смешанное с обреченностью, что я смеюсь.
— Подойди ко мне, малыш.
— Пожалуйста, не нужно, не сейчас…
Я слышу, как дрожит его голос, вижу, как отлила кровь от его лица. Не могу себя сдерживать, да и зачем?
— Иди сюда.
Он с трудом доковыливает до меня. Ему действительно больно идти. А мне, честно говоря, плевать. Я его трахну и все тут. Разложу прямо здесь на кухонном столе среди кофейника, сахарницы и прочего. Тянусь к нему рукой, касаюсь его пылающих щек, скольжу вниз по капелькам воды, наталкиваюсь на простыню. Медленно тяну ее, и она падает к нашим ногам. Рафаэль едва стоит, я чувствую бурю в его душе, огромных усилий ему стоит сдерживаться.
— Я не могу сегодня, — шепчет он. – Вы с друзьями вчера постарались, что я сесть не могу.
— И что? – так же тихо отвечаю я, делая к нему шаг и вдыхая его запах.
— Если ты сейчас трахнешь меня, то сделаешь мне очень больно.
— И? – я прикусываю нежную кожу на плече, выбирая место, где у него нет отметин от вчерашней ночи.
— Я могу сделать тебе минет.
Мне показалось, что я ослышался. Удивленно смотрю на него. Несмело его рука ныряет в разрез моего халата и сжимает мой член. Да, я охренел. Он крепче сжимает руку и начинает очень умело доводить меня до точки. Где, черт возьми, этот бывший пернатый этому научился? Мне не хочется отходить, я позволяю ему продолжать. Он облизывает другую свою руку и присоединяет ее к первой. Скользит значительно лучше. Черт, у меня уже темнеет перед глазами. Что этот маленький паразит со мной делает? Мое тело плывет. Затем напрягается, и я кончаю. Рафаэль проводит по головке пальцами, это по-садистски приятно, она стала очень чувствительной, и убирает руки. Выдыхаю и усмехаюсь, глядя ему прямо в глаза:
— Это не минет, это простая дрочка, малыш.
— Ты кончил, — он смотрит на меня в упор едва стоя.
— Думаешь, главное результат?
— Да.
Впечатляет его стойкость и бесстрашие. Ладно. Я зеваю:
— Хочу, чтобы ты сегодня убрал весь мусор с балкона.
— Но, меня устраивает…
— Что тебе непонятно из моего предыдущего предложения?
Он молчит. Понимает, что его хлипкая защита в виде кусков дерева и арматуры исчезнет. Потрепав его по голове, я удаляюсь к себе в спальню, и целый день посвящаю чтению книги, которую все никак не удавалось даже начать читать. Рафаэль шумит, поднимает пыль, однако честно выполняет мой приказ. Ближе к вечеру во мне просыпается голод. В холодильнике как всегда ничего нет, но это же не проблема – звоню Дилану.
— Да, слушаю вас, — преувеличенно приветливо говорит зам, как он еще не прибавил «мой господин» — загадка.
— Дил, у меня проблема.
— Какая? – он готов к любой сложности.
— Холодильник пуст. Ты не сгоняешь в супермаркет?
Несколько секунд он молчит. А потом я слышу ровное:
— Конечно. Что вам купить?
— Что сочтешь нужным. Я очень голоден.
Дилан появляется через час с двумя очень увесистыми пакетами. Рафаэль как раз заканчивает. Я осматриваю труды его работы и остаюсь доволен. Таким я свой балкон еще не видел. Он даже как-то больше кажется. Ничего не говорю ангелочку, сажусь на стул в кухне и с удовольствием смотрю, как зам раскладывает покупки в холодильник. Купил он всего. Даже придраться не к чему. Я выбираю молоко, сыр, колбасу и булочки. Делаю себе нехитрый бутерброд и с удовольствием его жую. Когда Дилан уходит, я вспоминаю, что Рафаэль не ел со вчерашнего дня. Зову его. Он с большой неохотой приходит и замирает в дверях, грустно смотрит на мой бутерброд. На нем все еще эта дурацкая простыня, которую он умудрился испачкать, когда убирался. С опозданием соображаю, что другой одежды у него нет.
— Ты голоден, малыш? – ну как немного не поиздеваться? Он молчит, только сверлит меня взглядом. – Я сегодня в хорошем расположении духа. Подойди ко мне.
Он делает шаг.
— Ближе, солнышко, — я улыбаюсь ему, выражая всем своим видом, какой я хороший.
Рафаэль делает еще один шаг.
— Еще ближе, радость моя.
В итоге я добиваюсь того, что он оказывается в шаге от меня, в любой момент готовый убежать. Отлично. Теперь немножечко поломаем. Уже зная, что ангелочек не подчинится, я давлю на него своей силой. Его ноги подкашиваются, и он падает на колени передо мной. Настороженный, морщащийся от боли он просто прелесть.
— Хочешь кушать? – так как он строит из себя глухонемого, я повторяю с нажимом, — хочешь?
— Да.
Беру в руки кусочек сыра и протягиваю раскрытую ладонь с ним к моему ученику.
— Ешь.
Он тянется своей рукой, но я качаю головой. Нет. Не так все просто, ангелочек. Когда он понимает, что я хочу, чтобы он ел с моих рук, то его щеки заливает пунцовый румянец, и я слышу твердое:
— Я не буду.
Будет, конечно, но ведь так приятно потянуть удовольствие.
— Останешься голодным.
— Пусть так… — с достоинством начинает он, собираясь произнести что-нибудь невероятно пафосное, но я хватаю его за волосы и притягиваю к ладони, чтобы он ощутил приятный съестной запах. Рафаэль судорожно дергается:
— Пусти!
— Ешь.
— Пусти!
— Пока не съешь, не отпущу.
— Ты отвратителен! – он пытается вырваться, но его силенок не хватает.
— Мы вроде выяснили, что это комплимент для меня.
— Пусти меня.
— Слушай, ангелочек, — я тащу его вверх и заглядываю ему в глаза. – Тебя уже столько раз унизили. Одним больше, одним меньше. Ешь. Я добрый, я покормлю тебя.
— Нет, я не доставлю тебе такого удовольствия, — со злостью выплевывает он.
Идиот. Сопротивляясь, он доставляет мне еще больше удовольствия.
— Ешь.
— Нет.
— Последний раз предлагаю по-хорошему.
Он посылает меня. Ну что за строптивый характер? Ладно. Дальнейшие полчаса я провел, развлекаясь со своей игрушкой. После того как он повалялся на полу, корчась от боли, он сам подполз и сам съел все до крошки с моей ладони. Еще и облизал ее. Правда я ему немножечко помог, управляя мастерски его волей, но и он-то не особо сопротивлялся. Покончив с едой, я стал поить его молоком. Это было шоу. Рафаэль ловил капли губами, языком, благодарно улыбался, когда я давал ему больше глотка. Потом уткнулся в мои коленки, и я отпустил его волю. Мой маленький питомец. Я гладил его по голове, а он дрожал, борясь со слезами. Ну же, малыш, ты вчера не заплакал, а сейчас разревешься? Нет. Он выдержал. Не глядя на меня, отполз, прошептал:
— Пожалуйста, больше не делай так.
Правда я не понял, к чему это относилось – к кормежке с рук или к глаженью по голове, но это уже неважно.
— У тебя нет одежды? – интересуюсь я.
— Нет.
Он не смотрит на меня, весь сгорбленный, униженный. Сложная задача – дать ему одежду или нет? Быть может, он простудится, ночуя на балконе в одной простыне? И умрет. Вот было бы здорово. Но так ходить с ним по городу… Не то, что меня это будет смущать, просто ангелочек будет привлекать к себе много внимания. Придется выделить ему что-нибудь. Приказав ему следовать за мной, я направляюсь к своему большому шкафу. Долго копаюсь там. Размер у паренька меньше моего на два, а может и три. Все мои вещи будут висеть на нем. Так. О чем это я думаю? Да плевать. Достаю старые джинсы, пару истертых футболок, толстовку, по-моему, подаренную Элом. Так. У меня вроде были где-то кеды, которым лет тридцать. Так и есть. В них даже оказались засохшие носки. Мне противно к ним прикасаться и я их оставляю. Повезло же Рафаэлю.
— Кстати, — я оборачиваюсь к нему. – Нижнего белья ты отныне не носишь.
Он никак не комментирует мое высказывание. По-видимому, преисполнен благодарности, что я выделил ему хоть какую-то одежду.
— Свободен, — улыбаюсь я.
Он не шевелится. Я широко улыбаюсь:
— Или хочешь остаться?
Через секунду он уже на своем балконе. Я дочитываю свою книгу до полуночи. Потом зеваю. Какой хороший день. Тихо иду к балкону, почти крадусь. Рафаэль спит. Даже во сне он не расслаблен, напряжен, на лице болезненное выражение. Свернулся клубочком, надел на себя все, что получил от меня, но не может согреться. Я подхожу ближе, присаживаюсь на корточки и касаюсь его головы. Рафаэлю снится сон. Он бежит куда-то, что-то ищет. Чей-то голос произносит: «Ты должен. Ты сможешь». Вроде бы и знакомый голос. Ангелочек испытывает трепет, слыша его. Кто же это? Что за проекция? Странный сон как будто ненастоящий. Рафаэль так и продолжает бежать, а голос все повторяет эти две фразы. Я ухожу из его головы, мягко убираю волосы назад, открывая его лицо. Ангелочек красив. Чертовски красив. Большие глаза, аккуратный носик, алые губы, даже ямочка на подбородке. Вкупе с его характером, он чрезвычайно притягателен. Чувствую легкую грусть, что не трахнул его как следует утром. Но он же выкрутился. Да как ловко выкрутился. Ничего, еще все впереди. Завтра трудный день. Я зеваю и возвращаюсь к себе в спальню. Сон не идет. Что-то не дает мне покоя, но я никак не могу уловить что.

Дата добавления: 2015-12-01