|
Читайте также: |
- Отдай ботинок…
Псина с хозяином среагировали одновременно. Псина, приподняв зад, тихо стала рычать и показывать мне оскал, а хозяин рявкнул:
- Фу! Место, Спайк!
Рот моментально сел обратно, опустил голову, а потом, заскулив, посмотрел на Тура с толикой обиды в глазах.
- Место, – Ппвторил команду Тур, не сводя взгляда с собаки.
Псина нехотя встала и ушла из комнаты, бросив на меня жалобный взгляд.
Сердце привычно сходило с ума в грудной клетке, а дыхание спёрло.
- Придурок, - беззлобно ругнулся на меня имбецил и, взяв ботинок, унёс его в прихожую.
- Выпей, - попытался он мне всунуть в сжатые до побелевших костяшек руки стакан с холодной водой.
– Чёрт!
Ругнувшись, он сел и поднёс стакан к моим губам.
- Пей!
Сделав глоток, я увидел, как вода окрасилась розовым. Я опять прикусил язык?
- Какого хрена ты полез к нему?! – зло прохрипел имбецил, наклоняя больше чем надо стакан, так что вода полилась по подбородку.
Я бы с радостью сказал, какого хрена, если бы чуть не обосрался со страха и мог дышать нормально! Это, конечно, не приступ, но похоже.
- Дыши глубже… - раздалось тихо над ухом, а горячая ладонь, дрогнув, по-хозяйски прошлась по спине, разгоняя мурашки и успокаивая.
- Он не тронул бы. Он играл, защищая свою новую игрушку, потому что ты швырнул ботинки, а не поставил ровно, – спокойно проговорил Быков, убрав стакан, и глядя зло на меня, добавил. - Всё, что валяется на полу, - его.
Встав, имбецил пошёл к плите, на которой явно что-то подгорало.
- Не мог предупредить?! - наконец открыл я рот, дыша, как беговая лошадь.
Запикала мультиварка, и, не ответив мне, эта сволочь, взяв с пола большую тарелку пса, наложила туда кашу с тушенными овощами и кусками мяса.
- Мог. Но не стал, - наконец ответил мне имбецил. – Ты так лучше запоминаешь. Спайк! – негромко позвал он, и пёс тут же нарисовался, всё ещё бросая укоризненный взгляд на Тура.
Поставив тарелку на пол, этот тупой имбецил подошёл к всё ещё стоящему в дверях роту и погладил. Псина не сразу стала подставлять голову под ласку, но потом всё же закрыла глаза и заурчала наподобие кота.
- Кушай, мальчик. – Тарелка с кучей еды перекочевала на пол, и псина, радостно виляя задом, принялась за тёплую еду, посматривая на хозяина с благодарностью.
Меня чуть не вырвало от этих розово-собачьих соплей.
Встав с дивана, на негнущихся ногах я попытался обойти стол, около которого и ела псина.
- Я отвезу тебя.
- Пошёл нахрен, - уже безразлично, чуть дрожащим голосом огрызнулся я, продолжая выбираться.
Восстановлю документы, не умру. Перебьюсь хавчиком в общаге. Там же и перекантуюсь. Пусть ищет себе другую дырку и дебила.
- Сел, - снова властно, и снова надо мной горой возвышается имбецил. На стол упал мой паспорт. – Я отвезу.
Посмотрев на паспорт и тут же сграбастав его, я глянул на Тура и сел, ожидая, что мне ещё скажет эта бритоголовая, с протокольным лицом со шрамами, секундная добрая фея весом килограммов сто, сто десять.
Фея нихуя не сказала. Поставила (считай, бросила с грохотом) передо мной тарелку с яичницей и чуть подгорелой колбасой и куском хлеба. Такая же тарелка встала напротив.
- Странно, что не на пол, – просипел язвительно я, наглея от ситуциации, и сглотнул, глядя, как имбецил достаёт и тащит вилки.
Жрать мне хотелось ещё как. После вкуснопахнущей жратвы псине, которой выготавливали как хрен знает кому, и которая теперь с чавкающим звуком уплетала свою порцию, во рту от слюней можно было мюсли размачивать. Да… жрать хотелось, но ещё хотелось пафоса, яду и отказаться.
- Не хочешь – не жри, - бросил имбецил, сев рядом на диван и расставив широко локти, принялся за свою порцию.
Хрен откажусь – пусть кормит, урод!
Когда имбецил уже приканчивал свою еду, я взялся за вилку, с брезгливостью глядя на глазунью, которую не очень любил. Лучше бы без соплей.
- Майонез есть?
Меня естественно проигнорировали. Видимо, так за ушами трещит, что и не слышит. Жаль, как говорится у нас в общаге: майонез всему голова и всегда может исправить любую, самую мерзкую пищу.
Тур доел первым. Закинув свою тарелку в раковину, он сделал себе растворимый кофе, облокотился о мойку и стал хмуро смотреть на меня.
От его непонятного, странного, тяжёлого взгляда захотелось уйти, но я всего лишь отставил тарелку в сторону, так и не доев скользкий, почти сырой желток.
- Спасибо. Было дерьмово.
- Сколько времени тебе нужно, чтобы решить вопросы? – не ответив на моё «спасибо», спросил Тур, делая шумно глоток кофе.
Я скривился наподобии улыбки, но ответил:
- Может день, может неделя, а может ещё больше.
Помолчав, имбецил махнул своей головой, словно давая мне добро на это время.
Урод! Я и сам могу добраться!
Сделав ещё глоток, Тур пристально посмотрел на Спайка, вылизывающего миску, и поставив чашку на стол, прохрипел в приказном почти порядке:
- Посуду помой. Кофе на столе – сам сделаешь.
И бросив на меня беглый взгляд, вышел.
Чмошник! Нашёл блядь раба! Гостей не заставляют мыть посуду!
Сука, и почему ж так курить хочется-то...
Кофе был растворимым, но оказался неплохим и закончился без сигарет быстро. Язык от кипятка немного щипало, но было терпимо.
Может, ещё выпить на халяву?
Без сигарет нет смысла…
Осмотрев пустую комнату, я поставил кружку. Я сдохну сейчас без никотина. Не знаю, что делает имбецил, но у меня никотиновая ломка. Хорошо, что псина, поев, уцокала за хозяином. Мои погрызенные стилы стояли ровненько у стены в прихожей. Брезгливо посмотрев на следы от зубов монстра, я чуть не выругался вслух и добавил к футболке счёт за стилы. Они мне обошлись в кругленькую сумму, между прочим!
Поиграть пёсик, видите ли, хотел! Всё, что на полу, то его! Воспитал хреново, теперь пусть и за это платит! Хотя какой сам, такая и псина.
Пока я надевал ботинки, пришёл монстр. Сев на довольно приличном расстоянии, он уставился на меня вопросительно. Вот его не хватало. Шёл бы отсюда. Затянув мокрые от слюны шнурки, я, пытаясь не делать резких движений, встал. Не хочу повторений. Вдруг и сидеть на корточках что-то значит для этого чёрного монстра?
Накинув рюкзак, я взялся за ручку.
- Грррр… - сработала сигнализация: «войти можно, а вот выйти хрен!», в виде ротвейлера.
Отпустил ручку - рот заткнулся. Для проверки я взялся ещё раз за ручку. Результат тот же - рычание. А если открою, залает или кинется и отгрызёт ноги?
Псина, словно издеваясь, улеглась на всю прихожую, вытянув вперёд передние лапы, и стала облизываться, пока не появился имбецил со спортивной сумкой в руках.
- Я же сказал, что завезу, или бабло папашино карманы жмёт? - бросив сумку на пол, спросил хмуро, но с издёвкой Тур и, обойдя рота, открыл незамеченный мной раньше шкаф-купе в тон стены, доставая пару кроссовок.
- Я могу вполне и сам! Так что… - взявшись за ручку, я рассчитывал гордо свалить, но псина была начеку. Хоть между нами и находился имбецил, она всё равно зарычала.
- Молодец, мальчик. Умница, – похвалил рота имбецил, и тот сразу заткнулся. – А ты, - обратился уже ко мне этот мудак. – Хватит вести себя как баба с пмс!
Сказать, что у меня "ля" запало, - ничего не сказать, зато кулак сжался автоматически. Как и то, что врезал я ему тоже автоматически, но с превеликим удовольствием и от души. Удар из-за его роста смазался, но губу его блядскую я немного рассёк, что даже кровь брызнула. Я бы и ещё раз съездил, но имбецил перехватил мою руку, прижал привычно мою тушку к стене и засопел, как бык.
- Ещё раз назовёшь меня бабой, и я перегрызу тебе глотку, – угрожающе прошипел я этому сопящему имбецилу прямо в лицо и дёрнул рукой.
Как ни странно, он меня отпустил и стал вытирать рассеченную губу.
- Зубы обломаешь об мою глотку… - прохрипел, наконец, Тур, а я, открыв наконец эту чёртову дверь, вышел.
- Через двадцать минут у машины, - с вызовом бросил я через плечо и громко захлопнул дверь.
Ещё посмотрим, кто кому что обломает…
Глава 17
Тур посмотрел на захлопнувшуюся дверь, а потом перевёл взгляд на Спайка. Тот как ни в чём не бывало сидел, вывалив розовый язык, и смотрел на хозяина.
- Что, решил занять нейтральную позицию? – спросил Тур у пса, но тот, сделав вид, что не слышал ничего, отвернулся в сторону. Спайк за всё время «беседы» Тура с Антоном даже не зарычал.
Быков стёр опять выступившую кровь с рассечённой губы, поморщившись досадно.
- Вот сволочь патлатая. Не баба он… - буркнул он ворчливо. – Ночью тёк как сучка, да ещё язык чуть не откусил, а сегодня губу рассёк. Выбью нахер зубы, будет знать, как язвить, а заодно и в рот можно будет дать…
Заставив себя оторваться от мыслей, которые плавно потекли от верхней головы к нижней, и быстро вспомнив, что не проверил окна, Тур надел кроссовки и обошёл всю квартиру, задержавшись на кухне. Посуду сучонок так и не помыл.
Засранец. По приезду вылижет.
Подхватив сумку, Тур взял из шкафа поводок и ошейник, тут же их спрятав от заворчавшего рота, и, выпустив сначала пса, следом вышел сам из квартиры.
Поездка в столицу предстояла весёлая, и Тур в этом не сомневался. Если бы не больничный и незнание, кто отец засранца, Быков бы не поехал. А так придётся. Мало ли какой фортель выкинет Григорьев и его отпрыск. Тур жалел об одном, что отдал паспорт Звеняшке, но ему пришлось, ведь главное: Антоха не заметил пропажи маленькой черной флешки из того же шкафа, где и лежал паспорт.
У машины засранца не оказалось. Тур нахмурился. Денег у пацана не так и много. Когда он забирал паспорт, посмотрел. На оплату Вениковой халупы за прошедший месяц хватило бы с натягом, но время выплаты прошло и сейчас за каждый день набегает пеня по договору.
Закинув сумку в багажник, Тур посмотрел на Спайка, сидящего у машины. Задумчиво осмотрев безлюдную, утреннюю, чуть пасмурную округу, мужчина подошёл к роту и погладил.
- Ну что, ищи теперь своего подопечного, - проговорил Тур роту и, хлопнув слегка по боку, дал команду: – Ищи, Спайк! След!
Рот тут же поднялся и радостно залаял. Любимая команда пса, хотя Тур сомневался до последнего, что тот будет искать неформала. Его, Тура, как хозяина Спайк находил всегда и везде, будь то лес или город, так же, как и покрышки (собрал по округе и сгрыз не один десяток), а вот найдёт и захочет ли искать засранца, Быков не знал. Сам он его не натаскивал на поиск людей. Не было смысла. У рота и так нарушена психика, и его поведение предугадать сложно после того, как он найдёт искомого. Со Звеняшкой Быков уверен – Спайк ему ничего не сделает. Опекает, засранца, даже после того, как тот сдал его на живодёрню.
Ротвейлер, покрутившись у дорожки, остановился – понюхал асфальт, а затем, приподняв уши, посеменил дальше, к следующему дому, с каждым шагом набирая скорость. Радостный заливистый лай раздался совсем скоро после того, как рот скрылся из поля видимости Быкова, свернув с детской площадки за соседский дом.
Тур если и удивился, то виду не подал. Хм. Нашёл.
Лай, рычание вместе с приглушенными матами приближался, а когда из-за кустов показался неформал и Спайк, тянущий того за рюкзак, Тур открыл заднюю дверь, дожидаясь этих двоих.
- Придурок! Я же сказал: двадцать минут! – зашипел злой и испуганный неформал, как только Спайк отпустил его рюкзак и подбежал к Быкову, показывая, какой он молодец.
- Садись в машину, - бросил он Звеняшке, а сам похвалил пса и погладил.
- Пошёл в жопу, я не еду с тобой!
Быков захлопнул дверцу, когда на заднее сиденье запрыгнул Спайк, и, даже не смотря на патлатого с растрёпанным, будто его Спайк по земле тащил, узлом волос на башке, уселся за руль. Артур был уверен, что Антон сядет в машину. Посопит, пошипит, повыёбывается и сядет. Говнистая у пацана натура. Говнистая, корыстная, но неглупая. Иногда.
Из города выехали в блаженной тишине, не считая приёмника. Патлатый вначале шипел, злился и плевался ядом, и как понял Тур, причина была дебильная – красноволоска не успел дойти до круглосуточного ларька и не купил сигарет, соответственно и не покурил. Вот и бесится. Спайк успел вовремя. Тур всё шипение проигнорировал, только втопил педаль по-полной, разогнав свою девочку до предела, наслаждаясь скоростью. По трассе можно. Посты ГАИ ещё нескоро, да и патлатый заткнулся, просипев что-то про психа и имбецила. Привычно.
Перед въездом в столицу образовалась пробка из-за аварии. Машины ползли медленно, как черепахи, объезжая развернувшиеся посредине дороги две легковушки.
- Я не верю, что мой папаша составил этот договор бесплатно, - разрушил тишину Антон, отвлекаясь от рассматривания разбитых машин и теперь с прищуром глядя на Тура.
Быков пожал плечами, мол, плевать, верит или не верит неформал.
Звеняшка хотел что-то ещё сказать, но передумал и опять вернулся к окну, только теперь сдвинув задумчиво брови к переносице.
- Адрес? – спросил Тур, объехав, наконец пробку и въезжая в город.
- Веснянская пятнадцать, - протянул неформал, явно предполагая, что Тур не знает где это.
Тур знал этот район и эту улицу. Элитка. Район, находящийся на окраине, с красивыми, ухоженными дорожками и двух- и трёхэтажными домиками, типа европейских.
Добрались до места быстро. Утренние заторы рассосались, и город был относительно свободным. Припарковав машину у дома номер пятнадцать, Быков посмотрел на тихого и как никогда задумчивого Антона, вертевшего в руках мобильный.
- Выходи, - решил поторопить Звеняшку Тур.
- Что, может, ещё со мной пойдёшь? – прозвучало язвительно, но не как обычно.
Быкову могло и показаться, но неформал был бы не против, чтобы он пошёл. Только с чего бы?
- Не маленький. Со своим папашей сам вопросы решай, - бросил Тур, отворачиваясь.
С силой хлопнула дверца. Спайк заворчал. Недовольный неформал пошёл к подъезду, по дороге доставая из рюкзака ключи. Тур с ним идти не собирался. Вряд ли Григорьев будет дома (сегодня рабочий день), да и вряд ли патлатого ждут дома с распростёртыми объятиями. А уж Тура подавно. Отъехав в самое начало элитки ближе к редким деревьям и выгуляв быстро Спайка, Быков достал из своей сумки ноутбук и, включив, вставил флешку патлатого, которую всё забывал посмотреть, а так хоть время убьёт.
И чего он раньше не посмотрел её? Пара папок с документами (какие-то списки с суммами) и одно видео. Занятное такое видео. С Григорьевым в главной роли. Запись не ахти какая, но лица рассмотреть можно, как и голоса. Снимали со стороны, спрятав видимо камеру, поэтому и лица не полностью в кадре, а мелькают. Проработав не один год оперативником, Тур насторожился как пёс. Вроде обычный разговор двух мужчин: Григорьева и какого-то усатого немолодого мужчины. Со стороны могло бы показаться именно так, если бы между обычными фразами не проскакивал другой смысл, далёкий от действительности, а паузы между фразами были длительными.
Мобильный зазвонил неожиданно. Димон.
- Да.
- Ты где? – спросил в лоб Димон.
- Что случилось? – ответил вопросом на вопрос Тур.
- Обязательно должно что-то случиться, чтобы я позвонил другу? – весело отшутился Димон. – Так, где ты?
- В столице, - буркнул Тур. Дима не отстанет.
- Ого! – присвистнули в трубке. – Неужто соскучился по столичной жизни? Или решил навестить кого?
Тур поморщился. Дима всегда был проницательным.
- С патлатым решил прошвырнуться, - всё же ответил Артур.
- Мальчик решил надавить на жалость папашке? – уже серьёзно спросил Дима и задумчиво продолжил: - А ты, видимо, поехал, чтобы Григорьев не повёлся на слёзы сынульки, или сам решил ему сбагрить засранца…
Быков помолчал. Дима прав. Он поехал, чтобы Григорьев не повёлся на слёзы сынульки и не только, а вот сбагривать он его точно пока не собирался.
- Дома скучно.
- Ну да, ну да… Григорьев «очень» обрадуется твоему визиту, а своему отпрыску, которого с радостью спихнул нам за долг, так вообще будет счастлив!
- Я не собираюсь светиться.
- Не стоит - это верно, – произнёс Димон.
Подумав немного Тур всё же решил сказать Димону про находку. Он мог ему доверять. Кому, как не ему?
- У засранца есть чем папашку на "слёзы" развести…
В трубке воцарилась тишина.
- Хм, и насколько слёзки потянут? – задумчиво спросил, наконец, Дима, проницательно уловив смысл.
- Не знаю. Наверное намного...
- Питомец с сюрпризом. Но ты же не собираешься ворошить змеиное гнездо? – уже с тревогой спросил Тура друг.
- Нет, - как само собой разумеющееся ответил Тур.
- Это правильно. Ладно, Бык. Я, чуть что, на связи, - вздохнув, ответил Дима. – И постарайся своего засранца забрать оттуда побыстрее. Григорьев сука ещё та, и теперь уже с большими связями.
- Я понял.
Дима отключился, а Тур достал флешку, выключил ноут и задумался. Яблочко от яблоньки и правда далеко не укатилось...
Откуда интересно это видео у патлатого? О том, что видео и те странные документы не сам дал Григорьев, понятно как божий день, особенно зная о "любви" папаши к сыну и наоборот. Ну тут понять пацана можно: мать умерла, а папаша сразу в дом притащил новую маман по возрасту, если не ошибается, на пару лет старше самого Антона.
А это всё значить может только одно: сынок на папу накопал компромат....
Тур не собирался влезать в это семейное дерьмо с участием Григорьева. Он из столицы свалил из-за этого всего, и возвращаться не собирался. Да у него остались знакомые в отделе, и он мог бы запросто узнать, кто именно на видео разговаривает с Григорьевым, но не будет этого делать. Любопытство кошку сгубило. Подставляться не стоит, даже если и окажется, что видео пустышка, что вряд ли, о чём и вопила интуиция Артура на всю округу с самого начала просмотра видео. От флешки разит гнильцой и проблемами за версту. Уж в чем-чем, а Тур в этом разбирался. И Дима прав, надо брать засранца Звенящего за хвост и тащить обратно, пока Григорьев рад избавиться от него.
Единственное Быкова успокаивало, что Антон пропажу флешки не заметил, требуя только паспорт, а значит, не собирался её пока использовать. Не зря же черная, неприметная флешка была закопана в шкафу подальше от документов? Вопрос напрашивался сам: зачем тогда сюда приехал? Не верилось Туру, что тот просто не поверил, что Григорьев с ним так поступил. Явно же сразу отзвонился, гадёныш, родителю, а теперь явился истерики закатывать.
Тур не стал больше раздумывать над этим и вернулся к дому пятнадцать, только припарковал машину чуть поодаль за деревом.
Быков узнает, зачем припекло ехать сюда патлатому, так что нечего гадать.
Неформал появился из подъезда через полчаса, злющий как черт, с большим чемоданом на колёсах, небольшой сумкой на плече, рюкзаком и с телефоном у уха. Через открытое окно до Быкова доносился его голос. Слов не разобрать, но по интонации понятно, что с родителем мило беседует.
Тур завёл машину. Звеняшка сразу посмотрел в его сторону, что-то ещё сказал в трубку и, сбросив вызов, направился к машине.
- …сука! Я ему, блядь, устрою! И его шлюхе с выблядком тоже… - услышал Тур, когда парень подошёл к машине. - Багажник открой! – скомандовал патлатый, открыв дверь.
Тур открыл, невозмутимо и без эмоций. Пусть побесится, главное, чтобы дел не наворотил.
Как только Антон сел, Быков завёл машину и поехал за пределы элитки. Опомнился Звеняшка, когда они выехали на шумную площадь:
- Сворачивай здесь, нам на Победы одиннадцать.
- Ты не решил свои дела? – спокойно спросил Тур, скрывая удивление от слова «нам».
- Какое твоё дело?! Я не просил тебя переться со мной! – рявкнул в ответ патлатый.
Спайк, дремавший до этого поднял голову и зарычал. Антон прикусил губу, а Быков улыбнулся краешком губ. Рот отлично влияет на пацана.
- Кто живёт на Победы? – спросил Тур, уже не скрывая своего любопытства.
Антон молчал, видимо решая для себя что-то, но потом всё же нехотя, цедя сквозь зубы, ответил, посмотрев на Тура:
- Это моя квартира.
Тур нахмурился. Ему не нравился такой расклад. Неформал что-то недоговаривает, но съездить туда стоит.
Старая, но после капитального ремонта, сталинка встретила их уютным зелёным облагороженным двориком, новой яркой детской площадкой и закрытой парковкой со стоянкой. Такие квартиры стоят прилично: центр города, высокие трёхметровые потолки, огромные, шумоизолирующие стеклопакеты, выходящие на проспект, и двор с парковкой только для жильцов.
Патлатый вытащил свой чемодан с сумкой и пошёл к среднему подъезду. Тур, выпустив Спайка и надев ему ошейник с поводком, поставил на сигналку машину и пошёл следом.
От непривычки и нелюбви к аксессуарам рот тряс недовольно головой, но хозяин был непреклонен. Проблемы со Спайком ему не нужны, тут бы с засранцем разобраться.
Третий этаж – как пятый, из-за высоты потолков. Ступеньки крутые и под острым углом. Пока Звеняшка добрался со своими сумками до второго, то дышал как астматик.
- Помочь не хочешь? – запыхавшись и постоянно отбрасывая короткие волосы с глаз, выбившиеся из узла, спросил Звеняшка.
- Курить меньше надо, - прокомментировал Быков, но посмотрев на красного от натуги и уже злости Антона, всё же взял с лёгкостью чемодан, словно тот ничего не весил.
Пока неформал ковырялся с замком, соседняя новенькая металлическая дверь напротив открылась и оттуда вышла дамочка, на вид лет пятидесяти, ухоженная, с благородной сединой, одетая в строгое платье с юбкой-карандаш, на шпильках, и с маленьким йорком на руках, который тут же звонко залаял, заметив рота. По подъезду прокатилось звонкое эхо, и Тур напрягся, но посмотрев на странно-спокойного рота, успокоился.
Закрыв свою дверь, дамочка, скривившись, просюсюкала своему псу:
- Тише, Арчи, - и обратив свой взор на Антона, уже обратилась к нему с пренебрежением: – Вы к кому, молодой человек?
Злой неформал как раз справился с замком и, открыв дверь, повернулся к дамочке:
- К себе!
Дамочка, погладив пса, видимо для своего успокоения, потому как пёс не заткнулся и всё ещё лаял, но тише, сказала:
- Значит, передайте господину Григорьеву, что я буду вынуждена сообщить мужу о его постоянной сдаче квартиры, хотя он и обещал МНЕ больше не заселять никого, – менторским тоном со стервозными нотками проговорила дамочка. - И ещё, чтобы пса бойцовской породы я больше здесь не видела, иначе обещаю, у вас будут проблемы. Скажи, Арчи? – вновь вернувшись к своему йорку, засюсюкала дамочка и стала спускаться вниз.
Быков со Спайком с любопытством наблюдали за всей этой сценой. Мало того, что Быкову это всё напомнило кое-что, так ещё очень злило, потому что Звеняшка, выслушав дамочку, с улыбкой в виде оскала, естественно, не смог промолчать и решил излить яду и показать себя во всей красе:
- Эта квартира моя! Можете сим фактом осчастливить своего мужа, так же как и удавиться со злости вместе со своим комком шерсти, потому как я буду держать у себя хоть бойцового монстра, хоть имбецила, хоть дауна, хоть…
Дамочка не обратила внимание на слова неформала и как шла, так и пошла вниз, только слышен был стук её каблучков. Туру же надоело слушать патлатого зарвавшегося мальчишку, даже стало где-то стыдно за эту паскуду, и он, подойдя к неформалу, просто взял того за руку и потянул к квартире, обрывая того на полуслове.
- Закрой рот! Если твой папаша не научил тебя держать язык за зубами, то научу я, - зло прохрипел Тур и почти впихнул патлатого в квартиру, по дороге специально приложив о дверь.
- Кто бы говорил о вежливости! Да ты… - начал, было, Антон, но Тур с такой силой толкнул его, что тот с грохотом упал на задницу в коридоре.
- Я тебе сказал закрыть пасть, пока я не закрыл её тебе! - надвигаясь на Антона, хрипел угрожающе Тур, сжимая кулаки, пока не вмешался Спайк, громко залаяв сзади.
Тур, громко сопя, остановился, глядя на сжавшегося и отползающего Антона. Алая пелена с глаз спала, так же резко, как и появилась. Отпустив поводок рота, пережимающий больную руку, Быков, всё ещё глядя на Звеняшку, брезгливо сморщился и, пройдя мимо него, свернул по широкому коридору направо - на кухню.
Разбалованная ядовитая дрянь! И как он сумел отравить собою жизнь Тура и Спайка за столь короткое время?
Быков, всё ещё сопя от ярости, стянул с себя байку. Рука болела и от поводка, и от того, что дёрнул байку. Бинт съехал, и сукровица с ран прилипла к ткани. Нужно промыть, обработать и перебинтовать.
Идя в поиске ванной комнаты, Тур краем глаза заметил всё ещё сидящего на полу засранца и Спайка, улёгшегося около него и теперь балдевшего от несмелых боязливых поглаживаний.
- Сними с него ошейник, - не удержался Тур, останавливаясь и наблюдая за парочкой.
Резко одернув руку от пса, словно его словили с поличным, красноволосый поднял голову, разглядывая Тура, будто впервые видя.
Что-то поменялось во взгляде неформала, но что, Тур не уловил.
- Это квартира моей матери, - проговорил медленно и устало Звеняшка, отвёл взгляд на Спайка и потянул к нему руку снова, собираясь погладить, но не донёс, опять резко одёрнул кисть и бесшабашно улыбнулся, поворачивая свою лохматую, растрёпанную голову к Туру. – Завещание было оформлено на меня сразу после смерти её матери, моей бабушки. Как оказалось, он сдавал её последний год моей учёбы и отсылал эти деньги мне…
Тур молчал. Взгляд Антона изменился. Он явно ожидал от Быкова реакции, но тому было плевать на эту сопливую историю, и на его лице не появилось никаких новых эмоций.
Тишину, как гром, разорвал упавший приглушённо на пол ошейник с поводком.
- Твоя неадекватная псина адекватнее тебя в сто раз, - вернув свою язвительность, проговорил, вставая с пола, неформал и через минуту скрылся на кухне.
- …тупой имбецил, - расслышал Тур и только тогда вопросительно приподнял бровь.
Кто бы говорил про адекватность!
Быков наклонился, погладил довольного Спайка и пошёл забирать вещи, которые до сих стояли около двери снаружи.
Мелкий ленивый засранец!
Глава 18
Антон.
Застыв в дверях кухни, я сжал кулаки и чуть ли не зарычал, как псина имбецила. Из былой стильной и дорогой роскоши не осталось ничего. Быстро развернувшись и чуть не наступив на ротвейлера, я, ругнувшись себе под нос и инстинктивно извинившись перед псом, понёсся смотреть квартиру. Я знал, что увижу. Знал - и всё равно не верил. Как он мог?
Как?! Ладно, сдавал квартиру, но мебель, вещи, картины?
Он всё продал! Всё! Всё что мама создавала своими руками! ВСЁ!
Квартиру-студию, где мама работала и рисовала, теперь было не узнать: аляповатая, неуместная, дешёвая, местами поюзанная мебель как уродливое бельмо на глазу смотрелась на светлом, спокойном, молочно-песочном фоне стен. Мне даже не стоило труда узнать, кто купил такое. Наша квартира превратилась в такую же безвкусицу. Шлюха папаши постаралась. Единственное, что осталось из бывшего интерьера, - ламинат, цвета выбеленного дуба, светлого, а местами оттенка топлёного молока стены и сложный, многоуровневый, сделанный по маминому проекту потолок, создававший ранее иллюзию огромного пространства и воздушности, а теперь превратившись в какую-то неуместную конструкцию.
Трясущейся от переизбытка эмоций рукой я достал мобильный и набрал номер этой гниды, называвшей меня некогда сыном. Гудки, длинные, нудные, бесили ещё больше, но я с упорством осла продолжал нажимать повтор вызова. В комнату зашёл рот и, будто рассматривая интерьер, начал крутить башкой, усевшись почти посередине комнаты.
- Бери трубку, сука! - тихо ругнулся я, но меня никто не услышал, кроме пса.
Дверь квартиры хлопнула. Наверное, имбецил принёс вещи, – отметил я автоматически, подходя к окну и рассматривая небольшой кованый балкон. Взгляд зацепился за белое полотно, валяющееся на балконе, но злость на папашу сбивала и не давала сосредоточиться, пока чуть поднявшийся ветер не задрал край полотна.
Открыв балкон, я бросился поднимать полотно. Холст – мамина последняя работа, оставшаяся недописанной из-за того, что рак прогрессировал и разрастался по всему организму намного быстрее, чем предрекали врачи. Опухоль в желудке удалили, но метастазы уже были везде, поедая и убивая организм. Врачи разводили руками. Боли были ужасные. За пару месяцев из красивой женщины она превратилась в живой гниющий изнутри труп с такими адскими болями, что даже уже морфий не помогал. Папаша тогда, урод, дома почти не появлялся, проводя время со своей шлюхой и отбрехиваясь работой. Бабушка ухаживала за мамой, хоть папаша и настаивал на больнице, но бабушка была непреклонна, и ему ничего не оставалось делать, как молчать, скрипя зубами. Я тоже старался появляться дома редко, да и мама в бреду часто кричала чтобы я убирался и не видел того, что с ней происходит. В квартире тогда было невыносимо. Приторный, сладковато-гнилостный запах смерти и лекарств был удушающим и тяжёлым, как каменные глыбы. Я на тот момент учился в школе, и как сейчас помню тот день, когда мне позвонила рыдающая бабушка и сказала, что мамы больше с нами нет. Папаша после её смерти чуть ли не светился от радости, прикрываясь хилой ширмой скорби вдовца, а вскорости, через пару месяцев, привёл свою блядь к нам в дом.
Мразь.
Разложив на полу недописанный, смятый, облупленный, покорёженный холст, который использовали в роли ковра на балконе, я рассматривал еле проступающие, но чёткие линии городского пейзажа Праги, вспоминая, как этот холст был некогда натянут на подрамник и стоял у окна.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав