|
Читайте также: |
Спайк, понюхав парня, отошёл к расписанной стене и улёгся.
Быков же, подойдя к не подававшему признаков жизни Антону, брезгливо толкнул того ногой.
Парень дёрнулся и, отлепившись от подушки, поднял голову. Всё его лицо было опухшим, а глаза красными, как будто он ревел.
- Чё ещё надо?! – сипло спросил растрёпанный неформал, скользнув взглядом по Туру.
По лицу Быкова промелькнула тень, и он нахмурился. Сказал бы он, что надо, но сначала дело.
- Шоколада, бля. Обработай и перебинтуй.
На кровать упали бинты, мазь и бутылочка с перекисью.
Звеняшка, как ни странно, ничего не ответил. Сел медленно и, потерев всё ещё грязными от засохшей крови руками лицо, посмотрел на Быкова.
Артур почти почувствовал, как взгляд парня исследовал его вдоль и поперёк, задержавшись долго на ранах, а потом ненадолго и на паху. Спортивные штаны на голое тело не скрывали особо его достоинство, а наоборот подчёркивали, что у обладателя оно есть, и довольно-таки не маленькое.
Сглотнув, Звеняшка быстро отвёл взгляд, чуть покрываясь румянцем. Быков промолчал с серьёзным лицом, хотя это ему стоило не малых усилий.
- Его не мог дома оставить? – кивнув на Спайка, без трёх привычных литров яда спросил неформал, рассматривая всё то, что кинул на диван Тур.
- Руки вымой, - усаживаясь на жалобно заскрипевший диван, произнёс Тур, игнорируя вопрос.
Спросонья Звеняшка не сразу понял, о чём тот, и тут же среагировал:
- Ещё, может, и халатик с красным крестиком надеть?
- Покороче желательно. Тебе пойдёт, - безэмоционально обронил Тур, рассматривая парня с головы до ног из-подо лба.
Красноволоска уже готов был закипеть, но глянул на свои руки и сдулся.
- Урод, - тихо прошипел уже на выходе из комнаты парень, косясь на спокойно лежащего Спайка.
После его ухода Быков позволил себе усмехнуться. Лохматый, взъерошенный, злой неформал напоминал мелкую шавку. И так же пытается укусить побольнее, только Артуру плевать на укусы. Привык.
Всё так же в обуви и в косухе, неформал вернулся. Руки были чистые, но футболка и рукава мокрые.
- Переоденься и сними обувь, - тоном, не терпящим возражений, произнёс Быков. Подпускать неформала к ранам в таком виде он не собирался. И чтобы засранец не взбеленился, добавил:
- От тебя воняет мокрой псиной.
Заскрипев зубами, засранец хотел что-то сказать, но в самый последний момент передумал. Скривившись, он снял косуху и швырнул её со звоном на катушку. На этом его переодевание закончилось.
Тур смолчал. Хрен с ним. Пока что. Если он думает, что чем быстрее он сделает перевязку, тем быстрее он уйдет – зря. А именно это и читалось в глазах мелкой заразы. Даже косуху свою придурошную снял. Типа сделал как просили, и похер, что не всё.
Не дождавшись от имбецила реакции, засранец подошёл к дивану и плюхнулся на него.
- И?! - спросил он, глядя на Тура.
- Обработать, смазать, наложить повязку, - поняв вопрос, перечислил Артур и положил руку на колено, предоставляя поле для деятельности.
Процедура заняла час времени, если не больше. И да, засранец снял обувь. Лазить в стилах по кровати, чтобы обработать плечо, он не решился, ещё есть где-то под волосами мозги, а Тур ничего не сделал, чтобы помочь ему в этом, наоборот сел подальше. Быков пару раз замечал, как кривился брезгливо Звеняшка, смазывая аккуратно, с боязнью, мазью самые большие кривые, воспалённые и чувствительные раны. Да, пёс не кусал, он рвал, не отдавая отчёта, что делает, и если бы не куртка, то всё было бы намного хуже, а так заживёт, и останутся очередные шрамы в напоминание об этой истории и плюс ещё к уродству.
Приложив, как заправская медсестра, на самые страшные раны бинтовые прокладки с мазью, Звеняшка на удивление быстро наложил бинт и, ни слова не говоря, хотел было встать с дивана, но Тур не дал.
Притянув резким рывком к себе парня, он успел заметить расширившееся зрачки и приоткрытый рот, что было очень кстати.
Поцелуй получился с мычанием, с упирающейся в грудь рукой, но от того не менее сладким. Спайк завозился на полу, но увидев жест хозяина, чтобы он лёг – успокоился.
Тур прикусил несильно губу Антона и, схватив его руки и прижав по разным сторонам, навалился не церемонясь сверху, уложив парня на лопатки - практически пригвоздил собою, как бабочку. С каждой секундой поцелуй превращался в не пойми что: напор, страсть, укус, нежность, малая толика злости, снова нежность, снова страсть и как апогей неожиданный ответ от Антона с бешеным желанием отвоевать главенствующую роль. Быков не мог позволить ему этого и именно поэтому расслабился, разрешая ему, всё что угодно. Ответ прост: нет, он не отдал ему роль доминанта, он, как доминант, позволил попробовать это сделать. Лёжа на парне, Артур просто растекался от желания и кайфа. Антон целовал жёстко, грубо, вымещая злобу и ненависть, пытаясь кусать до крови, в то время как Тур ласкал и ласкал не только языком и губами, а уже и рукой. Сместившись с парня и задрав ему футболку, Тур гладил своей большой ладонью безволосую, нулевую грудь и живот. Звеняшка же так увлёкся своей главенствующей ролью и местью, что не сразу даже почувствовал, как ладонь сместилась к джинсам. Молодой здоровый организм на ласку отреагировал однозначно. Доказательство было неоспоримым: вздыбленные трусы с мокрым некрасивым пятном на них и чужой рукой на яйцах.
Поняв, видимо где он и с кем он, Тоха в ужасе оторвался от чужих губ.
- Нет! Нет! Не смей! Иди на хуй, урод! Не трогай меня! – зашипел он пытаясь выбраться из-под массивного тела, но Тур вовремя схватил его за руку, удержав.
Тур улыбнулся в оскале, демонстрируя Тохе кровь на зубах от прокушенной не один раз губы и языка. Звеняшка сжал зубы, да так, что Тур услышал скрип, и, громко дыша, отвернулся в сторону так, что красные волосы мазнули Тура по подбородку.
Смирился с проигрышем, прикусив язык? Вряд ли. Такие, как он, не сдаются, хотя сами и виноваты во всех своих бедах. Тур ломать его не собирается – Звеняшка сам справляется с этим, как никто другой. Воспитывать – да, но не ломать.
Джинсы упали на пол. С футболкой пришлось повозиться, но Тур справился, так что и она улетела.
- К стене, - скомандовал Тур замершему парню, который лежал колодой и явно мечтал только об одном - чтобы Тур сдох.
Вздохнув, Тур хлопнул несильно по худощавой заднице, чего Звеняшка явно не ожидал и дёрнулся, отползая к стене.
- Мразь! Чтоб ты…
- Сдох, как и Спайк? – закончил за Звеняшку Тур вопросом и, не дожидаясь ответа, поднялся с дивана. Штаны упали к джинсам, а через секунду выключился свет.
Ответа не последовало, но когда Тур улёгся на заскрипевший диван и обнял, поглаживая, Красноволосого со спины, который прибился к стене, как к матери родной, тот не выдержал и ядовито прошипел:
- В темноте ты не меньший урод и имбецил!
Быков ухмыльнулся и, поцеловав нежно в чуть подрагивающую спину Звеняшку, прохрипел:
- Знаю. Зато ты в темноте похож на девчонку.
Удар в живот локтём не был неожиданностью для Тура, также как и попытка Звеняшки развернуться и встать.
Гавкнул и подскочил Спайк, но услышав: «место, мальчик», покрутился и лёг.
- Тшшш… - зашептал успокаивающе Быков уже в шею прижатому спиной к стене злобно сопящему парню. – Язва...
И от этих нежных и тихих "ттшшш" и "язва" парня парализовало, только лишь громко и быстро стучало его сердце.
Тур усилил напор ласк. Звеняшка не сопротивлялся. Закрыл глаза и процедил, стиснув зубы:
- Давай без этих соплей. Хочешь трахать - трахай.
У Тура на языке прямо почувствовался вкус горечи от этих слов. Ядовитая Звеняшка, загнавшая себя очередной раз в угол. Дёрнув в наказание за серёжку на соске красноволосого, что тот охнул от лёгкой боли, Артур ещё и прикусил нежно того за ключицу. Нет, он не собирался быть грубым, но наказать стоило.
- Я не собирался тебя трахать, но раз ты хочешь... - прохрипел самодовольно Тур и, не глядя в открывшиеся, с детской обидой и просто дьявольской злостью глаза, нашарил рукой на полу мазь. Она сгодится для смазки.
Гордость Звеняшки не позволила просить или ещё что-то говорить. Он сам виноват который раз за день.
Стянуть трусы, развернуть боком Антона Туру не составило труда.
Он сука? Может быть.
Все суки в той или иной степени, поэтому Туру ни капельки не стыдно и не совестно.
Теперь согнуть колени. Смазать пальцы. Растянуть без всяких нежностей, как и просили, сжатые, почти каменные мышцы ануса. Хлопнуть по заднице, чтобы не расслабился. Ещё мазь на член. Пару движений по стволу.
- Сколько взял мой ублюдочный папаша за договор? - глухо, почти неслышно спросил Антон.
Быкова вопрос не удивил. Удивило его то, что он решил спросить это сейчас.
- Бесплатно, - ответил хрипло Тур. Раз хочет знать - ему не жалко.
Мягкий, аккуратный толчок. Шипение. Приглушённый мат. Минута на передышку, и дальше тягуче-медленные, плавные толчки, переходящие в более резкие и рваные.
Запах пота с примесью псины, терпкий запах - развратного анального секса и спермы, еле слышный от сигарет и шампуня. Вот что Тур с наслаждением громко вдыхал и не мог насладиться, когда кончил и уткнулся в мокрую спину Антона.
И что он в нём нашёл? В этом разбалованном патлатом засранце?
- Достань из меня свой хер и съеби, - ядовито раздалось от стены, и Тур, улыбнувшись, двинул слегка бёдрами, что раздалось пошлое, громкое в тишине хлюпанье.
- Сука! Чтобы ты сдох!
Видимо, это и нашёл. Никто ещё с таким трепетом и нетерпением так не хотел его...
Смерти.
Поцеловав в спину парня, Тур всё же откатился в сторону, давая тому возможность развернуться и, кряхтя, встать.
При этом Звеняшка специально двинул ему локтём по руке и коленом в живот, а когда перелазил, то и наступил на бедро, за что и поплатился в очередной раз: Тур дёрнул его за лодыжку, и он упал на него, щекоча своими лохматыми волосами.
- Мстительная сволочь, - беззлобно сказал он в лицо парню, вдыхая его запах.
- Уродливый имбецил, - устало ответил парень, не пытаясь слезть. Силы явно подводили его.
- Ты меня таким сделал, - прохрипел в темноте Тур, ослабляя захват и почти отталкивая от себя Звеняшку.
Фыркнув для вида, патлатый на разъезжающихся ногах наконец встал с дивана и шатающейся походкой пошёл в ванную.
Быкову тоже не мешало бы ополоснуться.
Глава 16
Очко противно ныло, пульсировало и хлюпало при ходьбе. Кажется, он раздолбил меня в говно, и мышцы ещё пока не сошлись полностью.
Cил почти не было. Их не осталось.
Хочу курить так, что даже язык опух от желания.
Быстрый холодный душ, чтобы смыть липкую, уже подсыхающую, немного коричневую от дерьма сперму с задницы и свою с члена.
Да, блядь! Я кончил! Смешно до слёз, сука! Меня ебал имбецил, а я тёк, как сука, со всех дыр и кончил без рук на стену! Я бы поржал, если бы были силы. Кому рассказать - не поверят! Я сам себе не верю! Я кончил от того, что меня долбил в зад имбецил! Единственное, на что хватило мозгов - не застонать, когда сливался.
Он так, выблядок, обнимал меня нежно своими лапами, так прижимался своей огромной тушей, горячо целовал в спину, так трахал без боли, так…
Всё так! Всё так, как никто и никогда, что мой член встал.
Охрененно, не правда ли?! Я получал удовольствие от неудобного, распирающего, твёрдого хера в заднице и от его сопливой нежности и ласки!
Я злился? О, да! Я злился на папашу, на имбецила, на себя, но получал от процесса извращённое удовольствие. Хотел боли и ещё больше злости, а получил обляпанную спермой стену и… хрен его знает что!
Я ненавижу их. Их всех!
Тупой имбецил и урод!
Я хочу курить.
Выключив воду, я вытерся и пошёл на кухню прямо голышом. Плевать. Денёк и так выдался у меня трэшевый, чтобы ещё и одеваться в своей квартире.
Оперевшись о подоконник, я скурил две сигареты подряд. Глубокие затяжки, заполняющие до упора дымом и никотином лёгкие, успокаивали и умиротворяли. Я бы сейчас не отказался и от травки.
Сзади, в тишине, раздался цокот когтей. Я бездумно смотрел на черный силуэт пса в темноте. После живодёрни мне на него стало пофиг, что ли. Не совсем, но ведь я забрал его оттуда, да и всё произошедшее там казалось мне сейчас позавчерашним днём, а ещё что мой страх и панические атаки на именно этого отдельно взятого пса теперь притупились, что ли.
Почему-то сейчас вспомнилось, что Спайк не любит дым.
- Пришёл зубоскалить? – лениво спросил я, глядя, как пёс, постояв, двинулся ко мне.
Совсем на чуть-чуть я испугался. Не до икоты и обморока, но страх всё ещё жив, и это неуправляемо. Сердце привычно сбилось с ритма и заработало чаще.
Спайк, подойдя к моим ногам, понюхал их щекотно и горячо, лизнул, поднял морду и, громко фыркнув, сел. Следом за ротом из комнаты вышел имбецил и остановился у туалета.
- Открой форточку.
Не просьба. Констатация факта.
Отвернувшись к окну, я услышал, как закрылась дверь, и раздалось журчание. Фыркнув на манер собаки и затушив бычок, я, обойдя пса, поплёлся враскорячку в комнату. Спать. Сил нет. А форточку пусть сам открывает у себя дома.
Рухнув на диван, я уткнулся в подушку носом и почти сразу вырубился.
Под утро без одеяла стало так жутко холодно, что зуб на зуб не попадал. Одеяло рядом не находилось с закрытыми глазами, пока кто-то не заворочался, а потом и вовсе не пригрёб меня своими лапами, закинув тяжеленную ногу на мои и засопев мне прямо в шею.
Было тяжело, но и тепло. Мозг ещё спал и просыпаться отказывался. Я даже засыпать начал, пока не упал во сне с какого-то обрыва. Дёрнувшись, я резко открыл глаза и часто задышал. Это сон. Посмотрев на сопящую тушу рядом, я, как ни странно, не удивился. Имбецил не ушёл, и от этого стало какого хера жарко и муторно. Выбравшись из-под этого кабана и стянув заодно с него моё одеяло, я, стараясь не шуметь, что нереально, встал. Имбецил не проснулся и всё так же сопел, приоткрыв свои блядские пухлые губы. Спайк, спавший у стены, тут же поднял на скрип дивана голову и настороженно посмотрел, подняв уши.
- Спи, - буркнул я псу и поднял с пола свои трусы.
Рот с интересом наблюдал за мной всё так же настороженно, но лежал и шевелиться или что-то ещё делать не собирался.
Футболка на полу оказалась грязной и в следах от спермы.
Сука, вытер свой хуй о мою майку?! Уёбок! Чмошник колхозный! Пойдёт в учёт оплаты аренды.
Остальные шмотки валялись по всей комнате. Сграбастав всё и прихватив чистую, но мятую (нет у меня утюга, ничего не поделаешь) футболку из шкафа, я пошёл в ванную.
Уже одевшись и скрутив волосы в неаккуратную гулю на затылке, я вспомнил, что не жрал почти ничего вчера. А дома и нет ничего.
Скурив под кружку несладкого, мерзкого кофе последние три сигареты, я решил съездить домой. Нужно забрать у моего ублюдочного папаши документы на квартиру, ключи, ещё и сдать хату, чтобы было за что жить здесь. С учебой и прогулами я потом разберусь – не беда.
Достав телефон из косухи, я скривился. Время - начало пятого утра - и дата не порадовали. Два дня назад я должен был заплатить имбецилу. Сроки он не менял и оставил по договору такие же, как и у Веника, только вот хрен он угадал про штрафы и пеню. Моя задница ценится очень дорого.
За окном уже начинало светать. Может, и хорошо, что я так рано проснулся? Без проблем куплю билет на поезд.
В комнате всё было точно также: развалившийся голый имбецил, вываливший свои мохнатые яйца и член, рот, дремлющий вполуха на полу, открытая настежь форточка.
Вот из-за чего я замёрз, и у меня теперь побаливает горло. На кухне тоже, когда я пришёл, была открыта форточка.
Из-за этой, вроде, мелочи я разозлился. Какого хрена? Не нравится сигаретный дым? Вали нахуй!
Уже не стараясь ходить тихо, я прогромыхал в стилах к шкафу. Закинув в рюкзак пару шмоток на крайний случай и встав на низ шкафа, я потянулся наверх. На самой верхней полке лежали мои документы и деньги. Деньги были, а вот документов - нет.
- Куда собрался? – прохрипело со стороны кровати, и я, опустившись на пол, резко обернулся.
- Где документы? – пытаясь не сорваться на крик, спросил я, пытаясь испепелить этого чухающего яйца имбецила.
- Я спросил: куда собрался? – уже со стальными нотками переспросил имбецил и нахмурился.
- Не твоё дело!- огрызнулся я, и лежавшая до этого смирно собака зарычала. – Мне нужен паспорт, - уже нормально, подумав, что криком ничего не решу, произнёс я.
- Зачем? – запросто спросил Тур, садясь, сгорбившись, на жалобно заскрипевший диван и поднимая с пола свои штаны.
- Потому что это мой паспорт, - прошипел я этому тупому очевидность, насупившись.
Спайк, потянувшись и зевнув на всю свою клыкастую пасть, подошёл к Туру.
- Сейчас, мальчик, - ласково проговорил Тур, игнорируя меня, и погладил зажмурившегося от удовольствия рота между ушей.
- Ты слышал? Мне нужен паспорт, - настойчиво повторил я, сглотнув вдруг ставшую вязкой слюну. Его этот жест, от которого рот чуть не заурчал, как кот, заставил меня вспомнить вчерашний вечер и передёрнуться.
Я, конечно, мог бы развернуться и уйти. Благо автобусы с маршрутками ездят, но без паспорта я элементарно не смогу сдать квартиру.
Упаковав медленно своё хозяйство в штаны, надев шлёпки и взяв с пола мазь, имбецил посмотрел за окно, а затем оценивающе на меня.
- Пошли.
Делать нечего, пришлось идти, скрипя зубами и сдерживая маты. По дороге мимоходом злорадно заметил, что повязка с руки этого дебила сползла, открыв вид на жуткие, вспухшие, заштопанные раны. Надеюсь, он не попросит меня больше его бинтовать и обрабатывать их.
Уже на площадке Тур остановился и посмотрел на чуть заскулившего рота, пока я закрывал дверь.
- Выгуляешь его.
Ключ чуть из рук не выпал.
Щаз! Разбежался! Вчерашний трюк я не собираюсь повторять. Хотя…
- Паспорт, - спокойно ответил я и посмотрел на имбецила.
Он с виду никак не отреагировал, только громче засопел.
- Иди, - согласился он.
- Сначала паспорт, - улыбнувшись лишь уголками губ, добавил я.
Пожав плечами, Тур подошёл к своей квартире и открыл замок.
- Спайк, домой! - позвал он собаку и, как только недовольный пёс скрылся в квартире, зашёл сам, напоследок облив меня презрением.
Блядь, сука!
Дёргаться было поздно, зря я не воспользовался, и пока не закрылась дверь, я схватился за ручку. Тур пропустил меня, но тут же прижал к стене.
- Зачем паспорт? - глядя на меня своими раскосыми щёлками, прохрипел он.
- Думаешь, кину и свалю, не заплатив за твою халупу? Для этого не нужен паспорт! – едко проговорил я ему и оттолкнул. – Домой смотаться надо, - нехотя всё же добавил я. Он не отстанет, а напрягать отношения нет
смысла.
- Выгуляй, - бросил Тур помолчав с минуту, видимо, переваривая инфу, и кивнул на Спайка, всё ещё крутившегося здесь.
- Ошейник дай хоть с поводком! – громко крикнул я, когда Тур, скинув обувь, направился куда-то по своим делам.
- Он тебе не поможет, - тихо ответил имбецил, не оборачиваясь.
Сука! Ебливая тупая сука! Нахер он это сказал?!
- Если он не цапнул тебя из-за строгача на живодёрне, то и теперь не укусит, - притормозив у поворота, добавил как дебилу Тур. – Так что можешь не переживать за свою шкуру.
Гавкнув, рот сел у двери, глядя на меня как на заторможенного, причём с очень умным видом. Скинув рюкзак, я отошёл и открыл дверь. Ротвейлер вальяжно вышел и остановился, ожидая меня.
- Иду, - пробубнил я, понимая, что моя надежда, что псина унесётся по своим делам сама, сдохла.
Кто бы мне сказал, что я буду выгуливать огромного зубатого ротвейлера неделю назад, плюнул бы тому в лицо.
А всё этот грёбаный Веник, мразь!
К моей радости Спайк без проблем спустился на первый этаж, сам открыл тяжёлую дверь и выбежал на улицу.
По спине всё ещё гуляли мурашки, но я старался их унять.
Он не будет кусать ни меня, ни кого-либо другого… Ещё рано, и на улице нет людей…
Убеждения выглядели хиленькими. На улице могли быть коты и другие собаки, которых, как я понимаю, Спайк не любит.
Дальше подъезда я не пошёл. Хотелось курить, но сигареты закончились. Рот же был в поле моей видимости и сейчас сидел у кустов сирени напротив дома и срал, сгорбившись.
Всегда мечтал о таком утре!
Спайк заканчивал, по-ходу, свои дела, когда где-то за домом, в стороне парка раздались весёлые, явно пьяные голоса. Пёс тут же навострил уши и, закопав свою кучу, потрусил в ту же сторону.
Жопа со спиной покрылись испариной, а ноги приросли к бетонному крыльцу.
Какого хрена мне страшно-то так? И не за себя же, блядь! За неизвестно каких уродов, которые только сейчас решили расползтись по домам. Была позорная мысль позвать имбецила, который позвал бы своего пса, но пропала. Ну гулял же до этого рот здесь, и ничего!
- Спайк, иди сюда! – просипел я, пытаясь позвать пса, который уже не трусил, а нёсся в ту сторону, гавкая и рыча.
Все подзывания собак, которые я знал, выветрились из головы. Там же, где слышались голоса, раздался звук бьющегося стекла.
Бежать после того, как меня ночь трахали, было сложно, но я всё-таки побежал.
- Спайк! – крикнул я, так и не добежав до конца дома.
Где-то недалеко раздался лай, который с каждой секундой приближался.
Рот вылетел на меня, таща в зубах огромную погрызенную ветку, когда я завернул за угол.
Пульс отбивался в висках и горле. Это чёрное чудовище пронеслось мимо меня, а потом развернувшись по кривой, вернулось и выплюнуло мне под ноги обслюнявленную ветку.
Я дышал через раз, а эта падла бесхвостая ещё и задом вилять начала, припадая на лапы и гавкая. Я не понимал, где я нахожусь, мать его, а эта морда хотела играть!
Ветку в мои дрожащие руки эта скотина почти всунула. И пока я соображал, что с ней делать, Спайк схватил за конец и потянул, что я чуть не упал, выпустив ветку.
- Пошли домой? – почти не дрожащим голосом попросил(!) я и, глядя, как рот уже сам носится по газонам с этой веткой, грызя её и мотая лобатой башкой, плюнул в прямом смысле и на негнущихся ногах и с трепыхающимся сердцем пошёл к подъезду.
Чтобы ещё раз? Да никогда!
Как только я оказался у двери, Спайк нарисовался тут же. Сел и, глядя на меня, раззявил довольно пасть, бросив перед этим под ноги ветку.
Я открыл дверь, пропуская его, но он не двинулся с места.
- Гав! Гав!
Псина залаяла и опустила слегка голову, чтобы я его погладил.
Бляяядь!
Это не выгул, а смерть моя!
Делать нечего, пришлось гладить. Медленно, чтобы в случае чего оддёрнуть руку, я положил ладонь на голову рота и провёл пару раз, задев бархатистое ухо.
- Молодец, пёсик, - решил похвалить я на всякий случай Спайка и убрал медленно ладонь. – А теперь пошли домой… Ты же уже сделал все дела?
Псина облизнулась и, вскочив, почти галопом ломанулась в подъезд.
Господи, я гладил монстра, который запросто может порвать руку на куски! Да ещё этот монстр сам подставил голову, чтобы я его гладил!
До пятого этажа я дошёл с одышкой. Спайк сидел и ждал меня, словно я его хозяин, хотя уверен, если бы он полаял, то дверь ему имбецил открыл.
Звонок жать пришлось долго.
Тур открыл в одном полотенце, бросил тяжёлый взгляд на меня, за что получил недовольную мину, и, оставив дверь открытой, ушёл. Спайк пулей залетел в квартиру. Мне же тоже пришлось тянуться за ними.
На кухне обнаружился только Спайк, лакающий жадно воду. Пройдя дальше по коридору, я заглянул в пару таких же, как и все остальные, мрачно-прилизанно-отремонтированных в стиле минимализма комнат, одна была гостиной с огромной плазмой и огромным, почти на всю комнату, кожаным диваном, вторая типа спальни, пока не наткнулся на хозяйскую обитель. Всё также уныло, угрюмо, мрачно, как и хозяин. Разве что мелочей много и обжита. Кровать – огромный невысокий, с обтянутым кожей подголовником траходром, низкий стол с закрытым ноутбуком (О! Он умеет им пользоваться!), небольшая плазма напротив траходрома, тёмно-коричневый шкаф-купе, даже не зеркальный, чёрно-белый ковёр с ярко-алым непонятным овалом в середине, на стене цвета индиго фотки в стильных, под состаренное серебро, массивных рамках и полка с книгами.
Сам хозяин, скинув полотенце на пол и повернувшись к дверям голым задом, поднял руку со сползшим, уже с бурыми пятнами бинтом, поливал свои подмышки каким-то антиперспирантом. Как мило! Оно ещё и этим умеет пользоваться!
Имбецил не заметил меня, поэтому наклонился и поднял полотенце с пола, оттопырив свой мускулистый зад. Мой взгляд художника зацепился за выделяющиеся и перекатывающиеся мышцы на широкой, чуть сутулой спине и массивных ногах.
Да… Жирком оброс…
- Обувь сними.
Дёрнувшись от хриплого голоса, я хмыкнул. Черные раскосые глаза исследовали меня, чуть не препарируя, словно острым, холодным скальпелем.
Не нравится, что я зашёл в обитель зла? Потерпишь!
- Я ненадолго, - фыркнул я, придирчиво разглядывая уже имбецила спереди.
- Сними свои говнодавы и подожди на кухне, пока я не заставил тебя пол языком вылизывать! - жёстко вдруг произнёс имбецил, глядя на мои стилы.
- Верни паспорт, и я свалю в сумрак со своими говнодавами! – выделяя слова в тон ему, с вызовом ответил я.
Не сказав мне больше ни слова, имбецил чаще задышал, что раздулись ноздри, сжал челюсть, что на шее выступила вена, и довольно резко развернувшись, продефилировал к шкафу.
Он злится – а мне просто бальзам на душу.
На лице у меня просто засияла улыбка, а глаза я довольно прищурил, продолжая наблюдать из-под опущенных ресниц, как из шкафа на свет появились белоснежные боксёры, джинсы, тёмно-синяя майка-безрукавка и чёрная толстовка.
Я хмыкнул.
- Ты мне должен новую футболку, - произнёс я, вспомнив про свою испорченную, в пятнах спермы и мази, футболку.
Меня проигнорировали в который раз, безмятежно натягивая боксёры.
Урод!
- Ты вообще слышишь, что я говорю?! – не выдержал я и сделал шаг в комнату, ступая «говнодавами» на ковёр, на моменте когда этот имбецил, натянув джинсы и не застегнув их, начал одевать майку. – Верни паспорт. И деньги за футболку. Андэстэнд?
Безэмоциональный взгляд на меня, и майка заняла своё место на пузе, обтянув, как ни смешно это звучит, пресс и мускулистую грудь. Вжикнула молния на джинсах, тихо звякнули болты. Черёд толстовки, лежащей на кровати.
Сука! Тупое имбецильное животное!
Влажное скомканное полотенце больно ударило по глазам. Доли секунды хватило, чтобы имбецил добрался до меня. А я-то, наивный, думал, что смогу свалить при случае. Подсечка под ноги, и я, больно ударившись подбородком о ковёр, так что зубы клацнули, лежу на животе, щекой на ковре, а босая нога размера сорок третьего с силой давит на шею, что кажется: она вот-вот хрустнет, если он надавит сильнее. Рот наполнился мерзким металлическим привкусом и слюной. Прикусил язык, падая.
- Мир не крутится около тебя, - хрипло, без тени злости, но властно раздалось сверху. - И если я сказал тебе снять ботинки в моём доме – ты их снимаешь.
Нога и давление на шею пропало, а я смог нормально дышать и встать с этого чёртового ковра, на котором успел изучить весь ворс.
Злость просто бурлила во мне, как в котле, но я молча поднялся и, встав напротив имбецила, провёл рукой по стёсанному от ковра подбородку.
На меня он смотрел, явно ожидая, что я что-то сделаю или скажу, но я, с трудом натянув улыбку, развернулся и направился на выход, вытирая капельки крови с подбородка.
- Около тебя этот дерьмовый мир так же не крутится, - уже выходя, сказал я, не удержавшись.
Гандон! Тупая зажравшаяся туша! Отрыжка девяностых! Чистюля нах!
Костерил я про себя Тура на чём свет стоит, идя по мрачному коридору. Проходя мимо зала с плазмой, я замедлил шаг и, остановившись, сплюнул за дверь кровь, которой стало во рту слишком много. Глотать её было противно.
Стилы в коридоре со злостью полетели в разные стороны, один даже попал в стену, и я, не заморачиваясь, пошёл на кухню ждать этого зарвавшегося урода. Паспорт мне нужен. Мать его! И без него я не уйду.
Ждать имбецила пришлось недолго. Зайдя на кухню и не посмотрев на меня, он направился к холодильнику, достал оттуда кастрюльку, колбасу, сыр, яйца и помидоры.
- Зачем тебе домой? – спросил имбецил, включая чайник, а затем что-то щёлкая на круглой хромированной мультиварке.
- Не твоё дело.
- Значит, копии хватит, - безапелляционно произнёс он, доставая сковородку и ставя её на плиту.
Умный, блядь? Мозги завелись?
- Не хватит! – взъярился я, разваливаясь на диванчике и пытаясь донести до этого дауна элементарные вещи. – Это значит, что я напишу об утере и буду его восстанавливать! Так что про бабло за свою мегахалупу можешь забыть! А заодно и скрутить договор трубочкой и засунуть себе в зад, со своими просрочками и пенями!
Пока я всё это говорил, на кухню зашёл рот, таща в пасти обслюнявленный мой один ботинок.
Улёгшись на пол около диванчика, он прижал одной лапой ботинок и с наслаждением стал его грызть, мусоля, как до этого грыз ветку на улице.
- Забери у него, - процедил я Туру, понимая, что сейчас начну орать, а это может не понравится псу.
Быков же проследил за моим взглядом, спокойно закинул на сковородку колбасу, разбил яйца и спросил:
- Зачем паспорт?
Наверное, я зарычал, потому, как рот посмотрел на меня и стал пытаться рвать ботинок. Просить имбецила повторно я не стал. Протянув подрагивающую руку, и попросил пса(!):
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав