|
Читайте также: |
Они точно кого-то грохнули…
- Проснулся, сучонок?! – зарычал хрипло сосед, пытаясь убить меня взглядом. Бесполезно, я в глубоком ахтунге от шока. Сейчас даже вчерашние приключения для моей психики кажутся весёлым приключением на задницу - не более.
Псина, лежавшая у моих ног, вдруг поднялась и, уперев свой лощённый толстый зад с купированным хвостом в мою ногу, зарычала на имбецила и оскалилась. Пиздец! Мне сейчас точно будет…
- Посмотри, что ты, блядь, сделал! - уже крича на меня, что вены на шее и лбу вздулись, и не обращая внимания на своего рычащего, готового кинуться на него же пса, начал этот неандерталец. – Доволен? Доволен, мать твою?! Я три года ему психику восстанавливал, а ты, мразь одним своим идиотским приездом сюда всю жизнь искалечил и мне, и ему!
Я ни слова не понял, что он мне сказал. Псина у моих ног бесновалась, прижимала уши, припадала на передние лапы и рычала на хозяина, а я пытался считать, потому что сознание уплывало, тошнота подкатывала к горлу, как тогда, когда были частые приступы…
- Убери… - горло уже сжимало спазмами, воздуха не хватало, а потерянный голос не давал возможности вообще сказать, поэтому я шептал сквозь пелену слёз, надеясь что он услышит и поймёт. – Убери… его… убери... пожалуйста... Тур… пожалуйста… приступ… сейчас… Артур...
Я смутно видел, как дёрнулся было ко мне Тур, но пёс не дал, зарычав. Понял… Этот дуболом понял…
За Туром появился какой-то силуэт.
- Артур, что с ним? Что случилось?
Димон. Лысый.
Я его, наверное, должен ненавидеть, но рад почему-то видеть этого ублюдка…
- Попробуй ты позвать Спайка, он меня не слушает, а этот сейчас отъедет! – завопил Артур, а сам бросился к себе в квартиру.
Куда этот имбецил?! А я?!
- Спайк, мальчик, иди сюда, - тихо, пытаясь подойти ко мне, позвал пса Димон, но пёс, зарычав, кинулся на него.
Хлопок - и дальше я не видел ничего. Судорога, нехватка кислорода и страх… дикий панический… Скорее бы сдохнуть… скорее... А то страшно… Как тогда… когда свора бездомных дворовых собак сбилась в стаю и набросилась на меня, когда я возвращался домой со школы по дорожке, ведущей через парк к коттеджам… Вечером… Они долго рвали мою синтепоновую куртку, пытаясь добраться до тела, но затем перекинулись на правую ногу… Брюки сдались под напором клыков быстро... Теперь уже собаки рвали остервенело мою ногу...
Глава 7
- Тшшш… Всё хорошо… Спи.
Мужчина с окровавленными, кое-как, наспех замотанными в какие-то тряпки и перетянутыми жгутами руками погладил неуклюже по волосам лежащего на диване парня, которому сделали укол тройчатки и ещё чего-то успокоительного.
- Да едь ты! Побуду с ними, а то сейчас сам сдохнешь от кровопотери! – поторопил Тура друг и почти выпихнул того из квартиры за врачами "Скорой".
Посмотрев в окно, лысый качок проводил взглядом карету "Скорой" и через пару минут машину из питомника, куда залез полный ветеринар с анализом на бешенство Спайка.
***
Второе пробуждение и второй раз чувствую себя ожившим мертвецом. Открыв глаза, я лежал, прислушиваясь к ощущениям, пока не услышал из кухни приглушённый мат. Интересно, какая сволочь там матерится и гремит посудой?
За окном уже стемнело. Я долго был в отключке. Голова словно песком набита, а ноги и тело из ваты. Мужественно вскарабкавшись, натянув трусы, валяющиеся у кровати, я как зомби из Апокалипсиса, оглядываясь на всякий случай, потопал в туалет, пока не лопнул мочевой пузырь. Псины, слава Богу, не обнаружилось.
- О, какое чудовище проснулось! – встретил меня весёлый возглас Димона уже на кухне, когда я прямо к крану присосался, чтобы утолить свою дикую жажду. – Это у тебя кредо такое - при любой опасности в обморок падать и поддаваться панической атаке?
Оторвавшись от струи, я посмотрел на этого мудака, который сидел и жрал явно мои пельмени, и снова присосался к крану. Напившись так, что вода в желудке забулькала, как в аквариуме, я развернулся и пополз в комнату, пожелав про себя этому лысому уроду, чтобы подавился. Говорить я не мог – в горле всё першило, болело и сипело.
Упав на итак сломанную кровать, я прикрылся одеялом и закрыл глаза. Вспоминать ничего не хотелось. Ну всех в зад и желательно не в мой, больной.
- Хорош валяться и прикидываться издыхающим лебедем! Такие сучата, вроде тебя, живучи. - Ввалился в комнату лысый качок и плюхнулся своим задом на катушку-стол.
Послать я его не мог, зато поднял руку и, даже не смотря на его морду, показал фак.
- Выёбываешься, гадёныш? Ты, наверное, даже при смерти, лёжа в дерьме, цапнешь за пятку!
Я ничего не ответил на дебильную шутку этого юмориста.
Лысый пододвинул катушку к дивану и уставился на меня.
- Лежишь, жалеешь себя, небось, и придумываешь, как бы ещё Туру поднасрать? – через минуту молчания и моего разглядывания со злостью спросил лысый качок.
Повернув голову, я посмотрел на этого упыря. Он, что, реально решил мне нотации почитать после всего произошедшего?
- Тур в больнице. Большая кровопотеря. Разорвано несколько артерий. Порваны в хлам сухожилия и мышцы.
Я приподнял презрительно бровь и отвернулся. Так ему и надо.
- Он, сука, из-за тебя чуть не сдох! – взорвался лысый качок. – Ты, гнида безмозглая, решил его машину облить валерьянкой, не подумав о последствиях!
От злости меня подкинуло, и я засипел ему в ответ:
- МНЕ ПОХУЙ! Не сдох, и ладно!
Тут же горло от сипа запершило, и я закашлялся. Лысый посмотрел на меня и скривился.
- Похуй, что рот растерзал на кровавый фарш с десяток котов? – вкрадчиво, тихо, чуть брызжа слюной мне в лицо, зашипел бугай, как только я откашлялся. - Или похуй на то, что, обезумев от крови, Спайк бросился на мамашу с ребёнком? Похуй?! Да?! - Лысый перешёл на рёв. – Ты представляешь, что такое, когда натренированные семьдесят килограммов с зубами, как у крокодила, и силой в пару атмосфер рвут на части твои руки?!
Я замер, напрягшись, уставившись на этого осла.
ЗНАЮ! Я знаю, что это такое! Нехуй тут Дроздова из себя корчить!
- Нет, дружок, - словно поняв мои мысли, продолжил лысый. – Твои дворовые шавки, напавшие на тебя - детский лепет по сравнению с обученным ротвейлером с нарушенной психикой!
Сердце снова стало стучать, а к горлу подкатил ком. Откуда он знает?
- Да, полуобморочная девица растрепала нам это всё, будучи в неадеквате под действием колёс, - довольно, опять словно прочитав мысли, процедил этот бугай. – На месте Тура я бы сам порвал тебя на куски, но Спайк решил почему-то по-другому. Решил взять тебя, с какого-то хуя, под опеку, защищая от хозяина…
Лысый замолчал, сверля меня зверским взглядом, а я пребывал в шоке.
- Что… с ребёнком? – решил всё же спросить я через некоторое время, не смотря на этого лысого уёбка.
- Похуизм закончился? – едко спросил Димон и встал с дивана. - Лёгкий испуг с мамашей на пару. Артур успел схватить за шкуру рота и перекинуть агрессию на себя.
Молчание повисло в комнате густой патокой. Я не знал, что говорить, да и не надо, наверное.
- Мы с ним в расчёте, - прошептал зачем-то я и попытался встать с кровати. Горло опять пересохло.
- Нет, дорогуша, никакого "в расчёте"… - подошёл ко мне Димон, чуть не плюясь ядом. – Ты виноват, что Тур теперь в больничке с разорванными на лоскуты руками и может остаться инвалидом, ты, мать твою, виноват, что у рота поехала крыша, и что он чуть не загрыз ребёнка! Ты и только ты! И даже не смей вякать про свою поруганную задницу, ты бы её всё равно рано или поздно кому-нибудь подставил!
- Пошёл на хуй из моей квартиры! – прошептал я, так же пытаясь испепелить его взглядом, а затем, толкнув тушу, пошёл на кухню.
Не хрен мне тут на жалость давить и валить с больной головы на здоровую.
Лысый догнал меня в коридоре.
- Не тебе меня посылать. Я - не Быков, и терпеть не стану твои панкушные закидоны, так что слушай внимательно и запоминай: Тур долго в больнице не будет, поэтому ты, когда он вернётся, наденешь халатик медсестры и будешь его холить и лелеять, пока его руки не придут в норму, а душевная травма из-за рота не затянется…
Средний палец на автомате поднялся, а моё лицо исказил смех.
Может, ещё этому имбецилу и минет по утрам делать! Щаз!
Удар спиной об стену стёр мою улыбку, а захрустевший палец привёл в сознание. Склонившись надо мной, лысый Димон превратился в бешеного неадеквата, который до этого просто скрывался под личиной эдакого балагура. Это только когда русские боевики смотришь, сцены типа такой, как наша, со стороны, то думаешь: тьфу! Подумаешь! Я бы не испугался этого тупого громиллы!
В реале к сожалению всё, как оказалось, выглядит намного страшнее. Даже страшнее собак.
- Ты плохо слышал? Ты будешь бегать около него и прислуживать, а если понадобится, то и зад вытирать, иначе твоя беззаботная студенческая жизнь превратится в унылое дерьмо с постоянным желанием уколоться дозой, а твоя задница - в услужливую дырку где-то у чертах на рогах. И мне плевать на твоего папашу, также, как и ему на тебя! Удивлён? Быков давно пробил и узнал всю твою подноготную, так что закрой хавальник свой и делай то, что я сказал, - прорычал мне Лысый и напоследок, отпустив пальцы, уже спокойно сказал. - Да, даже не мечтай о том, чтобы свалить – я тебя, крысёныш, из-под земли достану из-за Тура и лично прикопаю в лесочке, предварительно нашпиговав битыми бутылками твой зад и рот, усёк?!
Вместо кивка я не сдержался и прошептал:
- Так «любишь» дружка своего, что готов в виде медсестры подсунуть меня, крысёныша и гниду безмозглую?
Димон дёрнулся, скривился и несильно двинул мне по лицу. Сука тупоголовая!
Пока я сидел и собирал мозги в кучку в коридоре, лысый собрался и вышел из квартиры, чтобы через пару минут вернуться уже не одному: на руках он тянул тушу Спайка завернутую в одеяло.
- Ты охренел?! – срывая уже итак сорванное горло, засипел я, поднимаясь с пола и вжимаясь стену.
Лысый тупой качок прошёл с тушей псины и уложил его на пол прямо посередине коридора. Не обращая на меня внимания, Димон прошевствовал на кухню и достал из единственного навесного шкафчика тарелку, чтобы, налив туда воды, поставить на пол перед псиной.
- Он под снотворным с успокоительным, когда проснётся – не корми. Врач запретил, – криво улыбнувшись, повернулся ко мне Димон. – Он уже накушался сегодня сытно. Котиками. Выгуливать также не советую.
- Ты не оставишь его здесь, - прошептал я вцепившись в лапу лысого и трясясь. – Он же... он же бешеный…
Отцепив мои руки от себя, лысый качок, довольно оскалившись, произнёс:
- Точно бешеный, поэтому и бросился тебя защищать, хотя на его месте я бы сделал наоборот.
- Я не смогу… У меня … - снова зашептал я пересохшими губами, боясь оторваться от стены и глядя, как мерно вздымается грудная клетка псины-котоубийцы.
- Сможешь! Ты же смог сделал пакость, вот теперь и жри это дерьмо, что заварил, большой ложкой по-полной. Почувствуй, так сказать, вкус победы!
Уже у двери лысый качок, закинув в рот жвачку, ухмыльнулся:
- Заодно может вылечишься от своего страха. Клин клином вышибают.
- Сука! Мразь! Чтоб ты сдох, пидор! – зашептал я, всхлипывая, зная, что меня уже никто не слышит.
***
Димон вышел из подъезда и, поправив куртку, бросил взгляд на окно пятого этажа. Он ни капельки не жалел о том, что сделал. Каждый должен отвечать за свои поступки, а этот наглый самонадеянный сопляк тем более. Тур будет недоволен, что он Спайка занёс к этой панкушной звеняшке, но потом ещё спасибо скажет. Может быть. Если не отмолчится про себя, как обычно, бросив при встрече из-подо лба благодарный взгляд. За столько лет Дима читает Артура как книгу: интонации, взгляд, скупые жесты. Даже с утра когда он набрал Тура, то по интонации и по красноречивому молчанию понял, что тот всё же трахнул свою звеняшку-наваждение, которая ворвалась в жизнь друга, выбив из привычной колеи. Не зря Димон зазвал эту язву в баню и, споив, совращал. Знал, что Тур не устоит. Собственник ещё тот, как и его псина… Терпит до последнего, а потом крышу рвёт.
Отшвырнув с дорожки носком туфли то ли хвост, то ли клок шерсти, то ли ещё какую запчасть от кота, Дима направился к черной BMW Быкова. Надо в больницу заехать забрать Артура. Он всё равно там не останется, как ни упрашивай.
Тур, он и в Африке Тур. Дикий бык.
Хотя, глядишь с этим неуправляемым малолеткой и сойдётся, а то все бабы бежали от Тура, как от чумного. Боятся его лёгкой неадекватности, молчаливости и Спайка. А этому красноволосому плевать на Тура – сам кого хочешь за пояс заткнёт и ещё подгадит из подлости. Зато с собаками проблема у него.
Нет, правильно он Спайка перетащил к патлатому – пусть учатся существовать друг с другом.
Радостно оскалившись принятому решению, Димон сел в машину и завёл её. Надо ехать, забирать друга, пока тот не разнёс больницу.
Глава 8
Блядь. Блядь. Блядь!
Только я мог попасть в такое дерьмо. Вечно тянет на приключения. Сдалась мне эта хата! Так нет же, из упрямства, из своего врождённого мерзкого характера захотел довести этого имбецила и доказать что-то кому-то. Довёл, блядь! Сижу теперь, с ногами взобравшись на узкий подоконник на кухне, и курю. Полпачки скурил. Темно. Наверное, уже часа два сижу. Задница замёрзла и посинела, хорошо, что хоть труселя додумался напялить, когда второй раз проснулся, так бы вообще отвалились бубенчики. Из форточки немилосердно дует, очко ноет, тело затекло, сцать хочу, а псина же спит сладко и попёрдывает громко, как не знаю кто. Я с неё глаз не спускаю. Правда к пердежу ещё монстр лапами иногда по полу дёргает, типа бежит во сне, наверное загрызать кого-то, да ещё и тихо периодически скулит. В принципе, из-за этого я и на подоконнике. Поревел я мысленно, сидя на полу после ухода лысой образины. Посчитал до ста, как мозгоправ некогда учил, чтобы сердцебиение успокоить и не усугублять панический страх. Вспомнил всё светлое и хорошее. Настроил себя на позитивный лад (псина спит и будет спать долго, по словам лысого уебана) и уже хотел пройти мимо туши, когда эта машина для убийств лапами с черными когтями заскребла по полу во сне. Я же быстро сиганул на кухню на подоконник. Стол вряд ли выдержал бы. Странно, что я не застыл на месте как обычно.
Вот так я и оказался на подоконнике.
Печальная и хреновая история...
«Сделал пакость – теперь жри сам то говно, что заварил!» - мысленно перекривлял я лысого дауна и мысленно сплюнул. Гандон! Подумаешь, валерьянку на машину брызнул! Ничего такого криминального! И даже не доказано, что это я!
«Чуть собачка людей не загрызла...» - а ничего, что эта псина сама по себе монстр?
«Руку соседу-имбецилу почти отгрыз…» - нефиг совать свои лапы в рот бешеным псам с неустойчивой психикикой! Даже если бы и отгрыз – это наказание этому бугаю за мой зад. Ещё бы и яйца ему отгрыз.
«Котов порвал на ошмётки..» - спасибо мне скажите, что избавил двор от бродячих котов!
«Бросился защищать тебя Спайк…» - ага, можно подумать! Он монстр, который просто забежал в открытую дверь и которого нужно усыпить!
«Быков давно пробил и узнал всю твою подноготную…» - узнал он! Куриную сюсю, и ту не всю! Пробивальщик хренов.
«Заодно, может, вылечишься от своего страха. Клин клином вышибают...» - мудак безмозглый! А что у меня сердце может остановиться, своей извилиной не подумал? Или что эта неуравновешенная псина меня загрызёт? Хотя о чём я? У него их даже нет!
А может, и есть извилина-то… Специально же лысый ублюдок приволок псину и положил в коридоре, чтобы я не свалил!
Пидор!
Я наверное всю ночь мог бы мысленно изрыгать свой яд на всех и вся, но послышался шум. Дверь открылась, и в квартиру вошёл имбецил собственной персоной. Ахуеть как я счастлив! Думал уже, что буду здесь на подоконнике куковать, пока не засохну, или меня кое-кто не сожрёт.
Присев на корточки у пса, имбецил медленно, слегка, чуть касаясь шерсти, погладил того по башке перебинтованной лапой, а я какого-то хера вспомнил, как он своей лапищей гладил меня ночью. Даже мурашки по коже пробежали.
От брезгливости.
Встав и ссутулившись ещё больше, имбецил-переросток прямиком направился на кухню, где сидел я, не подавая признаков жизни, с одной мыслью: «Забери его и уёбывай! Только забери!»
Тяжёлой походкой, в темноте, этот индивидуум–неандерталец прошествовал через всю кухню прямо к окну и остановился только тогда, когда упёрся в меня, придавив своей немалой тушей к стеклу, что оно заскрипело, и уткнувшись мне куда-то в волосы.
Я бы с радостью возмутился и дал бы ему в лоб, если бы не сорванное горло и затёкшие руки и ноги.
Имбецил тяжело дышал, глубоко вдыхая, словно нюхая меня, и я всё-таки попытался его толкнуть плечом.
- Забирай своего монстра и вали из моей квартиры, - прошептал я, но добился только того, что меня втиснули в стекло ещё сильнее.
- Не кури в квартире, - хрипло и властно приказал, по-другому я и сказать не могу, этот дегенерат, проигнорировав меня и мой шёпоток. - С порога слышна вонь.
Я чуть не закипел. Я бы и заорал, но не могу! Мне уже и так шёпот давался с трудом, поэтому я опять его попробовал оттолкнуть.
- Пошли спать, я устал, - запросто так заявил мне Быков, что я вконец офигел и уже хотел зашипеть-засипеть (плевать на горло!), как большой лапой, замотанной в бинты и воняющей больницей и лекарствами, мне закрыли рот.
- Или ты сидишь дальше на подоконнике, или я провожу тебя через Спайка, и ты идёшь спать на диван. Трогать я тебя не собираюсь.
Спасибо, успокоил! Трогать он меня не собирается. Инвалид с культяпками! Прикинув, что на подоконнике я больше не выдержу, я уже тише толкнул его и, убрав его вонючую лапу со своего рта, брезгливо (жаль, он не видит) кивнул. Сделав шаг от подоконника, Тур подождал, пока я слезу, и пошёл вперёд. Доковыляв на затёкших ногах до туалета, я остановился и, щёлкнув выключателем, приоткрыл дверь. Быков уже был около пса, но поняв, что я за ним не иду (о чудо!), остановился, кивнув разрешающим(!) жестом головы на туалет. Не сдержавшись, я, скорчив лицо, присел перед «благодетелем» в реверансе. Говнюк.
Отлив с журчанием в пожелтевший от времени унитаз, я, подумав, решил сходить ещё и «по-серьёзному». Подпирало меня уже последние двадцать минут. Это ещё одна причина, по которой я согласился идти. Да, всё банально и просто.
Как я и предполагал, «по-серьёзному» мне давалось с болью, жжением, кровью и пОтом. Всё в прямом смысле. Мне показалось, что я родил на этом толчке с тихим подвыванием, пока сделал всё, что хотел. Бугаина пидорская постаралась своей елдой и со смазкой в виде слюны (просто мега-смазка!) если не порвать моё очко, то надорвать точно.
В самый ответственный момент, когда я уже пытался выбросить бумажку в урну, в дверь, снеся хлипкую защёлку, по-варварски вломился Тур. Осмотрев меня, сидящего на толчке со спущенными труселями, своими раскосыми колючими глазами, этот имбецил, помрачнев, выдал:
- Я в душ. Быстро, - и через секунду, запнувшись, как бы невзначай, типа из доброты своей невъебенной спросил: - Порвал?
- Заштопать хочешь, швея-мотористка? – засипел едко я и сразу закашлялся.
Имбецил насупился, попытался испепелить меня своим тупым раскосым взглядом и ушел, хлопнув дверью так, что я чуть с толчка не свалился.
Долбоёб имбецильно-психованный! Что псина, что он - неуравновешенные.
И квартира дебильная, две двери, и ни одна не закрывается!
Квартира… Точно, за неё оплатить надо этому растаману грёбанному.
За стеной зашумела вода. Имбецил мыться изволил. Закончив все свои дела и высунув нос, я посмотрел на псину, которая всё так же дрыхла, изредка дёргая своим ухом. Выбравшись в коридор и не сводя взгляда с псины, я начал красться на кухню покурить, пока вызвавшийся «провожатый» мылся. Вообще уже я дебилом себя ощущаю: в своей квартире, в конце концов, но хожу и шугаюсь!
Кося глазом в коридор, я скурил сигарету за пару тяг и пошёл гонять имбецила. Дверь в ванну была приоткрыта, я заметил, ещё когда на кухню шёл, и я, не долго думая, открыл её настежь, ни капельки не испытывая угрызения совести, так, что она грохнула об стену.
Вперившись красноречивым взглядом на огромный, с кровоподтёком, синяк - след от моих зубов, я опустился на сутулую широкую спину с выпирающими боками и откормленную с ямочками задницу имбецила (шторок в ванной явно никогда не водилось), поливающегося душем одной забинтованной рукой по плечо, и зашипел, хотя до этого мысленно дал себе зарок не перенапрягать горло:
- «Быстро» закончилось. Забирай свою псину и пиздуй к себе. У меня не баня.
А что он думал? Мне до толчка надо было дойти всего-то. Он же не думал, что я буду существовать с этим псом и им-имбецилом?
Имбецил медленно, не торопясь, я бы сказал, вразвалочку, смыл пену, второй рукой, перебинтованной до локтя, повесил дождик на кран, развернулся ко мне лицом, стянул моё(!) единственное(!) полотенце с крючка и начал вытирать свой кривой хуй(!!!), не сводя со злобного меня своего тупого взгляда. Ещё бы губу нижнюю отвесил и слюну пустил, тварь!
Я, сглотнув, хотел выдать очередную гадость шипением, но этот заросший неандерталец произнёс:
- Иди ко мне.
Шок, охренение и так далее по списку. Он вообще это реально?
- А ты… - попытался зашипеть-зашептать я, но как-то уж быстро выбравшийся из ванны имбецил швырнул полотенце на раковину и сам, делая шаг ко мне, захрипел:
- Я сказал, иди ко мне, звеняшка.
- Ты совсем охренел, дебил? – чуть не кашляя, просипел я, но имбецил как-то ловко, схватив меня за руку, медленно потянул на себя.
Моё возмущение стухло на корню. Всё время Тур бросал взгляды на меня, но только «бросал», а не смотрел. Чаще он косился мне за спину. Я даже хотел посмотреть назад, но этот кабан мне не дал – дотянул меня до себя и с силой прижал к своей мокрой волосатой туше.
Но я не дурак! Его псина успела лизнуть мою ногу, перед тем как меня потянул имбецил, своим мерзким языком!
- Тшшш… Всё нормально, он не тронет, - успокаивающе начал поглаживать меня по спине имбецил и ворковать на ухо. – Не кричи и не делай резких движений…
«Бля! Да я уже с места не тронусь, даже вцеплюсь, сука, тебе в твои бока, и оторвёшь ты меня только с куском мяса!» - захотелось крикнуть мне в лицо имбецилу, но я не смог. Ступор моё всё! Я знаю, что псина там… Сердце и подсознание не обманешь…
- Тош, - позвал меня тихо Тур, не прекращая поглаживать по спине и говорить как с умалишённым. – Он не тронет. Ему плохо после снотворного. Он проснулся в чужой квартире…
«А я? А мне блядь не плохо?!» - одними глазами, если так можно, взвыл я, уже задыхаясь от накатившего приступа.
- Смотри на меня, - жестко и властно приказал Тур, слегка тряхнув меня. – Дыши. Спокойно. Всё нормально. Глубоко дыши. Считай до ста. Медленно. Спайк не тронет тебя, пока я здесь. Он не набросится. Он просто хочет пить.
«Пиздец! Не тронет? У него вся морда в засохшей крови!» - глядя на морду Тура, мысленно завопил я. И похрен, что он не слышит! И похрен, что я уже с мясом ногтями рву его бока. Мне страшно!
- Я с тобой. Всё хорошо. Вот так, дыши. Глубже, – не сбавляя и не повышая тона, говорил Тур, всё так же поглаживая меня по спине и даже не обращая внимания, что я его «рву». – Тош, всё нормально, он не хочет ни на кого нападать. Ты не нападаешь ни на него, ни на меня, так что всё хорошо. Ты сейчас меня отпустишь и встанешь мне за спину. Давай…
После Тур начал отцеплять мои руки от себя, пока мои ладони не оказались в его лапищах.
- Обхвати меня за талию, - уже в приказном порядке скомандовал Тур и сам развернулся ко мне задом.
Его широкие плечи не настолько скрывали обзор, и я мог уже видеть Спайка. Пёс стоял, глядя на нас мутным взглядом, и шатался как пьяный.
Тур склонился к монстру и протянул медленно свою лапу.
- Иди, мальчик. Иди, хороший, - прохрипел он, и псина после недолгого стояния, будто пыталась догнать, кто она, и где её вещи, принюхалась, замерла, кажется, на час и, прикрыв глаза, пошла под ладонь, причём при этом она ещё на пару минут зависла, нюхая бинты. Тур стоял не двигаясь, напряжённо и держа от этого подрагивающую на вытяжке ладонь. Как только псина опустила свою огромную морду в засохшей крови к полу, а зад с куцым обрубком выклячила и чуть ли не поползла, поскуливая-порыкивая, под забинтованную лапищу, имбецил выдохнул и расслабился.
- Вот так, Спайк. Вот так, мальчик, - ласково хрипел Тур, поглаживая пса по морде. – Всё хорошо. Пошли, я тебе воды дам…
Сволочь неандертальская мне так ласково не хрипела, как этой паскуде зубастой!
Тур сделал шаг в сторону псины, а я, выдохнув, разжал пальцы с его боков, мстительно любуясь сине-красными следами от своих же пальцев и ногтей.
Быков вышел с псиной и закрыл дверь, а я остался в ванной осмысливать то, что произошло. Жаль, недолго – сразу вернулся Тур.
- Пошли, - просто сказал он, протягивая свою забинтованную мокрую лапу.
Фыркнув, я без его помощи пошёл на выход. Я - не его псина, и под его лапу вонючую не полезу, виляя хвостом! Меня всё-таки с силой схватили за руку и шикнули в лицо: «Пасть закрой и не выёбывайся!» - и потянули на выход.
Моё возмущение, ядоотделение и движение прекратились, когда я увидел шатающуюся псину у дверей.
- Место! - не церемонясь, видать, запарил я его, рыкнул негромко на псину Тур и указал ему на покрывало, в котором его притянул лысый.
Псина, всё ещё осоловевшая от лекарств, долго соображала, но потом, тихо порыкивая, опустив морду и шатаясь из стороны в сторону, пошла к скрученному покрывалу, где и шумно уронила свой зад. Я думал, что она вообще не послушается имбецила. Как-то странно она себя вела, но Туру было всё равно по-ходу – он, как бронепоезд Потёмкин, тянул упирающегося меня в комнату.
- Имбецил, пусти!- зашипел-зашептал я упираясь.
Меня отпустили. Ага. Боров толкнул меня на диван, который опять мерзко заскрипел от моего веса.
- Какого фига ты вообще к себе не валишь? – вскочив с дивана, не обращая внимания на боль и общее состояние, старой развалиной засипел я.
Тур, голый, встал надо мной, почти упираясь, как скала и стал разматывать бинты. Я совсем как-то забыл про то, что он тут своим хозяйством волосатым дефилирует, а хозяйство у него было и в лежачем состоянии приличным, с такими же яйцами.
- Перебинтуешь, - даже ухом не повёл этот имбецил, продолжая разматывать мокрые, местами в свежей и уже засохшей крови бинты.
- Ты не слышал?! Вали, блядь, отсюда! – покраснев и сжав кулаки, зашипел я, а потом и вовсе, пользуясь моментом, пока имбецил занят бинтами, двинул ему коленкой по его волосатым яйцам, пытаясь ещё параллельно толкнуть в грудь.
Морда у Артура перекосилась от боли, он засопел как бык, узкие глаза-щёлки налились кровью, а сам он согнулся – дав мне со всей силы своей тупой башкой по переносице, что из глаз искры посыпались.
- Блядь! – зашептал я, хватаясь за нос, из которого потекла тёплая кровь, и садясь на диван.
На звуки нашей потасовки притопал, шатаясь, монстропёс и залаял. Слабо и не с таким остервенением, но мне хватило.
- Хочешь, чтобы я свалил? Без проблем! – глядя в глаза, прорычал мне имбецил и, встав, направился к двери.
До меня доходило, как до жирафа, но дошло.
- Нет! Стой!
- Проси. - Не просьба, не издевательство, приказ.
- Может, ещё отсосать и на задние лапки встать? – не выдержал я, косясь на псину, которая перестала гавкать, но всё ещё тихо рычала, шатаясь.
- Встанешь и отсосёшь, если я захочу, - сверля меня взглядом, произнёс своими мерзкими, полными, и, сука, нежными губами этот имбецил.
В комнате повисла тишина…
Видимо поняв по моей скривившейся моське и кривой улыбке, что я не собираюсь ничего просить, Артур направился на выход. Меня переклинило, хотя и к лучшему – не собираюсь унижаться. Пусть жрёт этот монстр, надеюсь, отравится.
- Место, мальчик, - еле слышно произнёс Тур, проходя мимо псины, скрываясь из поля моего зрения.
Кровь струилась по пальцам, а в голове звенело после удара. Мне, наверное, сейчас насрать на эту псину после всего: выебанный (и не важно, что сам нарвался), отпизженный, без голоса! Красота!
"…Именно так. Похуй. Похуй на всё - пляшем!" - решил я и лёг на спину, задрав голову. – "Даже на свой дурацкий страх…"
Я закрыл глаза, иногда шмыгая носом, когда мне на грудь прилетело влажное полотенце.
- Наклони голову вниз и приложи полотенце, - раздался голос Артура, и рядом натужно заскрипел диван. Имбецил присесть изволил. – Ещё раз что-то подобное сделаешь – не посмотрю ни на что, сломаю руки.
«Дебил! Сломает – не сомневаюсь. Сила есть, ума не надо. Только тогда кто мне зад вытирать будет?» - всплыла дурацкая мысль и тут же уплыла. Совсем я рядом с ним с башкой не дружу.
Я на слова Быкова естественно даже не шелохнулся, а этот имбецил сидел и наверное продолжал снимать бинты.
Идиот.
Голова как-то пьяно и легко кружилась, то ли оттого, что крови много вытекло, то ли оттого, что не жрал, то ли вообще оттого, что всякие меня пиздят постоянно и псиной своей пугают.
- Замотай и завяжи, - толкнули меня в бок.
Пока я понял, кто и что от меня хочет, пока поднялся, то чуть не стошнило. Заштормило меня прилично. Посидев, пока прошли звёздочки, я, чтобы этот осёл отстал от меня (заодно проверить, правду ли Лысый качок говорил про порванные вхлам руки), замотал его лапу всунутым бинтом.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав