Читайте также:
|
Солнце кралось к горизонту, прячась за деревьями, одиноко разбросанными вдоль дороги. Из-за очередного поворота показалось двухэтажное здание. Выцветшее под солнечными лучами, светло-желтое, почти белесое – оно выглядело довольно аккуратно. Рядом торчал невысокий каменным забор, за которым развалились широкие конюшни. Чуть дальше виднелись ещё несколько пристроек, чье назначение Озанна не могла определить.
Место казалось безопасным. Что же это куда лучше, чем набитый озлобленными суетливыми горожанами рынок в Рамаке. Кобыла под девушкой напряглась, подняла морду и шумно заработала ноздрями. Озанна похлопала её рукой и погладила гриву.
Цвет листвы на деревьях менялся от темно-зеленого, почти черного, у основания до ярко-желтого на вершине. Будто вместо листьев на кронах выросли золотые монеты, горсть которых позволила бы беззаботно прожить, по крайней мере, месяц-другой.
Она узнала это из разговоров спутников: те постоянно спорили и ругались, но благодаря им можно было получать столь интересные сведения. Сама принцесса ни разу в жизни не держала в руках деньги. Всё в империи принадлежало отцу, и у дочери императора никогда не возникало необходимости платить за что-либо.
Лица Озанны коснулись тени.
Прошлое... Оно казалось невообразимо далеким. Будто сон. Хотя даже не столь сон, сколь другая жизнь. Та осталась позади, но рваные мутные воспоминания о ней, в особенности о последних неделях, преследовали Озанну из-за дня в день. От них бросало в дрожь, и девушка начала бояться оставаться наедине с собственными мыслями.
Новая же жизнь состояла из верной кобылы, той самой, что вывезла её из Дарота, пыльной дороги, мрачных спутников и вечного движения вперёд. Минимум времени на сон и отдых, более никаких роскошных обедов и ломящихся от яств столов по вечерам. Дневной рацион – кусок валенного мяса, ломоть получерствого хлеба и вода.
Желудок первые дни противился подобному: до встречи со спутниками Озанна питался чуточку лучше – и требовал привычной пищи в прежнем объеме. Но он быстро сдался. И вот теперь, когда до путников добрался исходящий из приоткрытых окон запах свежеиспеченного хлеба: воздушный, мучительный и сводящий с ума – девушка осознала, насколько голодна.
– У тебя взгляд, как у твоей кобылы, – заметил, ехидно усмехнувшись, Феррис.
Озанна промолчала, проглотив предательскую слюну.
– Скоро поедим, – пообещал Лаэр, вглядываясь вдаль.
Она кивнула, и спутники перебросились парой фраз на своем языке.
Интересно, о чём шла речь? Лаэр и Феррис всего дважды при ней переходили на язык нелюдей, предпочитая, если требовалось поговорить наедине, отходить в сторону. Быть может, из-за вежливости или непонятной прихоти.
– Дождитесь меня, – бросил фарин и пришпорил коня, подняв в воздух облако пыли.
– Куда он? – поинтересовалась Озанна, едва Лаэр скрылся за поворотом.
Впрочем, девушка не особо надеялась на ответ, успев за время дороги привыкнуть к скрытности спутников. Но ей ли винить их в этом? У каждого было что скрывать.
Феррис оценивающе взглянул на неё. Озанне показалось, что в алых глазах морана промелькнуло нечто похожее на одобрение.
– В Дигон. Разведать обстановку.
– А мы?
– Дождемся его и заночуем здесь.
Будто прочтя мысли Озанны, Феррис пояснил:
– В лесах неспокойно. Да и мы не в империи, чтобы бегать по оврагам. В городах нас, конечно, не любят, но здесь комнату найдут. Лишние проблемы нам сейчас не нужны.
Озанна кивнула.
Потертые плащи с капюшоном, ночёвки под открытым небом, перебежки, постоянное движение – покинув Рамак, они старались оставлять за собой как можно меньше следов. В Осдаре нелюдя, отважившегося появиться в городе, ждала незавидная судьба: смерть или, в лучшем случае, клеймо и рудники.
Среди жителей империи были и те, кто относился к иным расам лояльно, но большинство ненавидело всех, кто отличался цветом глаз или кожи. В детстве Озанна попыталась разобраться, почему всё происходит именно так. Но отец наотрез отказался беседовать на эту тему. Сказал, что когда она вырастет, то сама всё поймёт. И вот ей исполнился второй десяток, но она до сих пор не понимает и не разделяет этой нелепой ненависти.
Да, на юге было неспокойно со дня основания империи: нападения на торговые караваны, разоренные деревни, убитые поселенцы. Но ведь не делалось ничего, что могло исправить ситуацию! Империя и Вольные Земли всегда стояли по разные стороны баррикад, не позволяя противнику ни на шаг сдвинуть границу. Нелюдей было меньше, но зато сражения происходили на их землях. И масштабные рейды вглубь Закатной пустыни не приводили ни к чему, кроме потерянного времени.
Любая попытка договориться заканчивалась новой бойней, о которой после наперебой писали историки, критикую изощренное коварство нелюдей. Доверие, если оно когда-то и существовало, испарилось. Да и как можно доверять тем, кто в любой момент готов всадить тебе клинок в спину.
– В Вейрне легче. Тут нас тоже не любят, но хоть не убивают на месте. Однако здесь правит Церковь, а для неё мы заклятые враги, – пробормотал Феррис.
Они привязали коней к дереву, а сами устроились в тени. Было неплохо. Вот только запах свежей пищи сводил с ума. Было сложно сосредоточиться на чем-либо ещё.
– Может, подождём Лаэра внутри? – предложила измученная ожиданием Озанна.
– Нет.
Моран был краток, и значит, просить объяснение не имело смысла.
Минуты тянулись мучительно долго. Изредка проезжали всадники: некоторые заезжали в постоялый двор, но большинство двигалось дальше.
Интересно, сколько времени прошло? Однако дергать морана Озанна не хотела. Она старалась обращаться к спутникам лишь в случае крайней необходимости.
Так безопаснее. Для всех.
Из-за поворота показалась вереница разномастных всадников. Впереди ехало двое мужчин в темно-серых стальных нагрудниках, позади них – невысокий старик в роскошных алых одеждах, за ним ещё воины, а далее...
Девушка вздрогнула, отказываясь поверить собственным глазам.
Поскрипывая и громыхая, по пыльной дороге ползли клетки в полтора человеческих роста в высоту и несколько шагов в ширину. Внутри них находились люди: мужчины, женщины и даже дети – все без исключения в потрепанных одеждах, грязные, а некоторые и вовсе со следами побоев и ссадинами.
Помимо людей, которых, впрочем, среди пленников было большинство, Озанне удалось разглядеть нескольких фаринов, викаров, а также ворена и двоих разинов.
Феррис выругался и сплюнул.
– Едут в империю.
Никогда ещё в его голосе не звучало столь много ненависти. Моран поправил плащ, прикрыл глаза и замер в таком положении: красная радужка могла выдать его.
Неожиданно Озанна почувствовала на себе чей-то взгляд. Она с опаской подняла глаза и увидела, что её разглядывает одна из пленниц: девочка лет семи-восьми. Светлые волосы крохи были перепачканы, местами перепутались и сбились в комья. Из-под бледно-желтого платьица выглядывали худенькие ножки. Ручки показались Озанне раза в два тоньше её собственных. Личико было чистым, но на щеках виднелись едва заметные мутные дорожки от слез. Карие глазки не выражали ничего, кроме усталости.
Сердце Озанны сжалось от отчаяния.
Как так можно? Она же ребенок!
Процессия прогромыхала совсем рядом и завернула к постоялому двору. Озанна почувствовала, что моран напрягся, да и её самой стало жутко неуютно. Она никогда прежде даже на расстоянии не видела торговцев людьми, а теперь «кошмар иных рас», как его иногда называли, оказался буквально в нескольких шагах от неё. В боевых навыках Ферриса она не сомневалась, но нелюдь был один, а громил в темных доспехах – девять.
Девочка в клетке по-прежнему не сводила с неё глаз. Её губы двигались, беззвучно шепча что-то. Как показалось Озанне, та умоляла спасти её.
Но как она могла это сделать?!
Телохранители торговца: с бритой головой, татуировками и длинными изогнутыми клинками у пояса – смерили Озанну и её спутника взглядами, полными презрения. Потом отвернулись и более не смотрели в их сторону. Сам рабовладелец не счёл нужным обращать внимание на сидящую под деревом парочку.
Из постоялого двора выбежал мужчина, судя по всему, его владелец. Торговец рабам спешился, и они принялись что-то обсуждать. Придя к соглашению, рабовладелец отдал соответствующие распоряжения, и его люди принялась спешно заводить лошадей, везущих клетки, во двор.
– Но в Вейрне же нет рабства!
– Деньги нужны всем, – мрачно откликнулся Феррис. – Тамошний хозяин известен тем, что не отказывает никому: ни нелюдям, ни работорговцам. Дигон – крайне удачно расположен: на удалении от столицы и неподалеку от границы с Осдаром. Хочешь попасть в империю – мимо этого местечка не проедешь.
– Мы не можем остановиться здесь! – голос предательски дрожал.
Озанна не находила себе места, не могла забыть девочку в желтом, но ещё больше боялась оказаться в руках рабовладельца и вернуться в Осдар.
К отцу....
– У нас нет выбора. К тому же здесь нас не тронут: хозяин дорожит репутацией. А вот в лесу вполне могут поймать.
Лошадей завели в стойла, а клетки остались стоять во дворе. Часть воинов ушли вместе с хозяином, несколько остались сторожить клетки, около которых продолжали суетиться слуги.
– Даже не думай! – раздалось над ухом.
Озанна вскрикнула и подскочила. На губах Лаэра скользнула улыбка, но тут же пропала.
– Они не наша забота, – заметил фарин. – Знаю, ты хочешь помочь им. Забудь. Это невозможно.
– Но они же, как мы!
– Им не повезло, – пожал плечами Лаэр. – Ничего не изменить. Осдар давно прогнил насквозь. Императору наплевать, что происходит в стране. Он только и делает, что посылает войска к нам на юг. Стремится отхватить кусок, который ему не по зубам.
– Неправда! – вырвалось у Озанна, и она тут же отругала себя за несдержанность.
– Откуда дочери купца знать, что на уме у императора? – поморщился Феррис.
– Но...
– Теперь ты понимаешь, почему иные расы ненавидят вас, людей? Такие как ты: лояльные, беспокоящиеся – редкость. Вы будто не из этого мира. Наивны, и потому вам так сложно жить. Остальным же наплевать на всё, что творится вокруг. Церковь, когда ей выгодно, закрывает глаза на работорговцев, позволяя забирать бездомных. Принцип меньшего зла, как она это называет. Идеальный способ избавиться от лишних ртов и кучи попрошаек.
Озанна не нашлась что ответить. Вздохнула и обняла колени руками в отчаянной попытке защититься, сама не понимая от чего. Живя во дворце, она видела мир вокруг иначе. Тогда он выглядел более чистым и правильным.
Почему всё так сложно? Так мрачно и... холодно?
– Ты всё уладил? – поинтересовался Феррис.
Лаэр кивнул.
– Тогда пошли. Мне не по себе, когда вижу клетки. В комнате будет куда приятнее.
Озанна кинула последний взгляд в сторону двора, туда, где за покрытыми ржавчиной и грязью прутьями, сидела умоляющая спасти её девочка.
Её спутника правы: она бессильна что-либо изменить.
***
Ночь накинулась на постоялый двор как страстная любовница, окутав его в свои плотные объятия. Рваные облака заполонили черное небо, и Селы не было видно. Но так даже лучше. Темнота – лучшее из укрытий.
Озанна аккуратно прикрыла дверь, чтобы та не скрипнула. Остановилась. Прислушалась, не побеспокоила ли спутников. Дверь в их комнату была закрыта, свет не горел.
Она сделала несколько шагов.
Пустынный коридор и тишина напомнили об её последней прогулке во дворце. По спине тут же побежал холодок, к горлу подобрался отвратительный липкий комок.
Всё! Более не вспоминать! Нельзя. Не сейчас!
Из щелей под некоторыми дверьми струился блеклый свет. За одной из них шёл разговор: дерево превращало слова в непонятное бормотание. За другой – слышны истошные женские стоны. Ночь прячет краски. И это хорошо: никто не увидит румянца, украсившего лицо принцессы.
Один этаж остался позади.
Озанна спустилась по скрипучей лестнице, показавшейся ей бесконечной: так медленно она по ней двигалась. Девушка не знала, сколько времени у неё занял спуск, но успехом было уже то, что половицы скрипнули всего дважды. Пугающий звук уносился в темноту и терялся во мраке. К счастью, он никого не потревожил. Не удивительно: мало ли кто бродит ночью. Может кому-нибудь захотелось отойти по неотложным делам.
Ночная прохлада окатила Озанну как ледяная вода из ушата: девушка вздрогнула. Воздух в Вейрне был холоднее, чем в Осдаре, и она ещё не успела привыкнуть к нему.
Вокруг развалилась гудящая темнота. Где-то вдалеке сопел спящий лес. Пели сверчки. В конюшнях сонно фыркали лошади.
Интересно, снятся ли им сны? И если да, то о чём?
Девушка двинулась в сторону клеток с рабами, но сделав несколько шагов, вжалась в стену. Из-за угла долетело мужское бормотание, свет костра отодвинул в сторону мрак. Озанна надеялась, что охраны не будет, но теперь поздно было отступать.
Стог сена спрятал её от света костра. Неровная груда дров также оказалась неплохим укрытием. Каждый шаг приближал её к клеткам. Сердце билось всё чаще, и казалось, столь громко, что должно переполошить всех вокруг. Дыхание сбилось. По спине карабкался холодок. Ладони вспотели. Ноги отказывались слушаться.
Но она смогла!
Девушка замерла у забора: до клеток осталось всего ничего. Теперь главное отыскать нужную. Всех она освободить, к сожалению, не сможет. Это невозможно: поднимется шум, и её поймают.
Остановившись у первой клетки, Озанна вгляделась в темноту, скользнув взглядом по рабам. Некоторые не спали: из глаза призывно блестели в темноте.
Только бы они молчали! Спаситель, помоги ей!
– Я помогу, – прошептала Озанна. – Чуть позже. Пожалуйста, тихо.
Свет костра преграждал путь к следующей клетке. Но в этой малышки в желтом не оказалось, значит, нужно было двигаться к следующей. Сердце приготовилось выпрыгнуть из груди. Затаив дыхание, Озанна метнулась вперед.
Проклятье!
– Ты слышал? – пробасил один из охранников.
Мужчина поднялся, и свет факела скользнул по кустам.
Стать маленькой и незаметной! Всё, что угодно лишь бы её не увидели!
– Пусто! Падший! Я ведь слышал какой-то шум.
– Может крысы? – предложил напарник.
Озанна медленно отползла в сторону. За спиной в то место, где она только что находилась, ударил луч света.
Она начала задыхаться.
– Наверное, – согласился громила.
Руки дрожали. Пришло понимание, что пути назад нет: у неё не хватит смелости вернуться обратно тем же путем.
Вторая клетка... Взгляд скользнул по рабам, и остановился на девочке в желтом. Она не спала.
– Тссс... – Озанна приложила палец к губам. – Я тебя отсюда вытащу.
Рабы в клетке забеспокоились, начали будить друг друга. На Озанну смотрело множество глаз, и ей сделалось неуютно. Пальцы скользнули по массивным засовам, изучая их.
Как же они открываются? Кажется, вот так.
Крак! Звук пронзил тишину и убежал в ночь.
Озанна припала к земле, замерла, умоляя, чтобы на шум не сбежалась охрана.
Прошла минута. Тихо.
Рука потянулась к следующему засову, и тут на Озанну упал свет факела.
– Попалась!
Девушка дернулась, но мужская рука схватила её за волосы. Озанна закричала и полетела на землю.
– Кто тут у нас? – охранник прижал её к земле, не позволяя вырваться.
Свет лился в глаза, ослепляя.
– Я проходила мимо!
– А замок сам открылся? – прошипел, брызжа слюною, мужчина.
– И что будем с ней делать? – поинтересовался подошедший напарник.
– Помогите!!! – закричала Озанна, забившись в мужской хватке.
Отчаяние захлестнуло её с головой. Девушка тонула в страхе, в бушующем водовороте ужаса, вспоминая все испугавшие её некогда рассказы молоденьких служанок. На мгновение Озанна и вовсе позабыла, кто она такая. Не осталось ничего, кроме желания спастись.
– Помогите! – в очередной раз взмолилась она.
И почувствовала, как хватка мужчины ослабла. Тот отчего-то завопил и отпустил её.
– Дура! – раздалось над головой.
Знакомый голос... Лаэр!
Фарин одним движение поднял её с земли и оттолкнул себе за спину.
Феррис тем времени схватился с охранниками. Их изогнутые мечи сверкали в свете костра, но не могли дотянуться до неуловимого морана. А вот его клинку удалось испить крови. Он впился одному из охранников в живот, оставил на щеке второго длинную царапину. А после вцепился неприятелю в ногу. Тот припал на колено, и лезвие вошло ему в шею. Мужчина рухнул в костер, и через миг его объяло пламя.
На крики выбежали самые глупые посетители. Или быть может самые пьяные. Ибо только дураки имеют привычку вмешиваться в то, что их не касается и лезть на рожон.
Спутники Озанны разобрались ещё с двумя воинами, пришедшими на подмогу, и, подхватив её под руки, кинулись прочь.
– Клетка! – закричала Озанна.
Лаэр выругался, прыгнул назад и отодвинул засовы. Рабы, почуявшие свободу, рванулись к выходу, расталкивая друг друга. Феррис тем временем освободил вторую партию рабов.
Работорговец орал, стоя под навесом в безопасном удалении от места действий. Его люди кинулись ловить рабов. Но толпа, вкусив свободу, не стремилась возвращаться назад. Она кинулась на бывших тюремщиков, и завязался бой.
Хоть охранники берегли «товар» и не применяли оружие, было очевидно, что они победят. Но несколько минут рабы сумеют выиграть. Девушка успела заметить, как посреди разгоревшегося хаоса маленькая желтая фигурка скрылась в кустах.
Хорошо. Это правильно.
– Дура! – зашипел её на ухо Лаэр. – Что ты творишь?
Озанна промолчала. Она была слишком измученна и эмоционально истощена, чтобы пытаться объяснить что-либо.
– Проклятье! – завопил Феррис.
А через мгновение ночь прорезал громогласный рев:
– Именем Святой Церкви! Ни с места!
В небо взвился огненный шар и взорвался на тысячи искр. На несколько мгновений стало светло как днем. Беглецов тут же заметили – храмовники кинулись в их сторону.
– Падший! – Феррис обернулся, проверяя, следуют ли спутники за ним.
Лаэр толкнул Озанну к морану, а сам замер и принялся что-то шептать. Вокруг кистей заплясало лиловое пламя, трава под ногами начала стремительно сохнуть. С ближайших деревьев посыпались желтые листья. Потянуло холодом.
– Именем Церкви! – два храмовника были совсем близко.
Их медальоны полыхнули серебром, но Лаэр не остановился. Рыцари Храма поняли, что что-то не так, когда уже было поздно. Земля дрогнула – из ближайших кустов выполз туман. Настолько густой, что Озанне показалось, что его можно черпать горстями. Но попробовать сделать это ей не позволили.
– Вперед! – Лаэр потащил её через кусты. Туман будто живой послушно расступался, освобождая узкую тропинку, тут же пропадающую за спиной замыкающего шествие Ферриса.
Где-то рядом приземлилось несколько молний, вспахав землю, подняв облако пыли. Храмовники били наугад, не в силах развеять магический туман. Вслед беглецам неслись проклятье. Слышался топот ног.
Озанна быстро перестала понимать, куда они движутся. Все, что она запомнила, это движение. Снова только вперед. Как когда-то. Впереди спасение, позади – невидимая опасность.
Снова лишь шепот в непроглядной тьме...
XXXIX
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав