22 страница

— Глаза мои обратились лишь в прошлом году. Они — отличительный признак сноходца. Только теперь я получил право называться тем, кто наводил ужас на предков. На древнем языке «сноходец» — синоним слова «оружие». И волшебники, создавшие это оружие, в конце концов, пожалели об этом.

Он облизал жирный нож.

— Большая ошибка — создавать оружие, способное мыслить самостоятельно. Вы отныне — моё оружие. И я чужих ошибок не повторяю. Моё могущество позволяет мне проникать в разум людей, когда они спят.

На тех, кто не владеет волшебным даром, моё влияние несколько ограниченно, и мне от них пользы мало, а вот с теми, кто им обладает, вроде вас шестерых, я могу делать всё, что мне заблагорассудится. Как только я проникаю в ваш разум, он перестаёт принадлежать вам. Он мой.

Магия сноходцев была очень сильной, но нестабильной. За последние три тысячелетия, после того как появился барьер, не рождалось ни одного сноходца. Но теперь сноходец вновь угрожает миру. — Он зловеще засмеялся, и его тоненькие усики запрыгали. — И этот сноходец — я.

Улиция по привычке едва не рявкнула, чтобы он переходил ближе к делу, но вовремя прикусила язык. На самом деле она не испытывала ни малейшего желания быстрее закончить этот разговор. Ей нужно время, чтобы попытаться найти выход.

— Откуда тебе всё это известно?

Подошел раб и наполнил бокал Джегана вином.

— У себя на родине, в Алтур'Ранге, среди развалин одного древнего города я нашел старинный архив. Забавно, что книги способны принести пользу воину вроде меня. Во Дворце Пророков тоже есть очень ценные книги, если знать, как ими пользоваться.

Жаль, что Пророк умер, но в моём распоряжении есть другие волшебники. Осколок древней магии, своего рода щит, перешёл от сотворившего его к потомкам этого мага, то есть, ко всем отпрыскам Дома Ралов, имеющих дар. Он защищает их от моего воздействия.

Ричард Рал тоже унаследовал эту магию и начал ею пользоваться. Поэтому его необходимо подчинить прежде, чем он узнает слишком много о своих способностях. А также подчинить и его невесту. —

Император помолчал, устремив взгляд куда-то вдаль.

— Мать-Исповедница слегка помешала моим планам, но мои марионетки там, на севере, о ней позаботятся. Эти глупцы в своём рвении создали кое-какие сложности, и мне придётся принять меры. Но когда я это сделаю, они будут полностью танцевать под мою дудку.

Свой клин я вбил глубоко. Я приложил много усилий, чтобы повернуть ход событий в свою пользу и добиться того, чтобы Ричард Рал и Мать-Исповедница оказались у меня в руках.

Он сжал кулак.

— Видите ли, он — прирождённый боевой чародей, первый за три тысячи лет. Впрочем, вы это знаете. Такой чародей — бесценное оружие для меня.

Вы все, вместе взятые, не способны на то, на что способен этот мальчишка. Поэтому я не намерен его убивать. Я хочу им управлять. А вот, когда я перестану в нём нуждаться, тогда его придётся убить. Джеган слизнул жир с пальцев.

— Понимаете, управлять людьми гораздо выгоднее, чем их убивать. Я мог бы прикончить вас шестерых, но какой от этого прок? Пока вы в моей власти, вы не представляете для меня ни малейшей угрозы, а вот использовать вас можно, и я не премину это сделать.

Он указал кончиком ножа на Мериссу.

— Вы все поклялись отомстить Искателю, но ты, дорогуша, дала клятву искупаться в его крови. Что ж, может быть, я предоставлю тебе такую возможность.

— Откуда... откуда ты знаешь? — Мерисса побелела, как полотно. — Я говорила об этом, когда бодрствовала.

Джеган хихикнул:

— Если не хочешь, чтобы я что-то узнал, дорогуша, постарайся, чтобы в твоих снах не отразилось то, о чём ты говоришь днём.

Улиция почувствовала, что Эрминия на грани обморока.

— Конечно, сначала вас шестерых нужно обработать. Вы должны твёрдо уяснить, кто отныне распоряжается вашей жизнью. — Джеган ткнул ножом в сторону молчаливо стоящих рабов. — Вы станете такими же послушными, как они.

Тут, впервые за всё это время, Улиция как следует присмотрелась к рабам и едва не вскрикнула. Все женщины были сёстрами. Хуже того, в большинстве своём, сестрами Тьмы. Она быстро прикинула. Нет, здесь не все. Мужчины же были в основном молодыми волшебниками — теми, кто, окончив обучение, тоже принёс клятву Владетелю.

— У меня есть и сёстры Света. Они хорошо служат — из боязни, что я навещу их во сне, если они чем-то мне не угодят. — Джеган погладил золотую цепочку, идущую от носа к уху. — Но сестры Тьмы мне нравятся гораздо больше. Я всех их подчинил, даже тех, что остались во Дворце.

Улиции показалось, что пол уходит у неё из-под ног.

— У меня есть дело во Дворце Пророков. Очень важное дело. — Джеган развёл руки, и золотые цепочки у него на груди заиграли в свете огня. — Они чрезвычайно услужливы. — Он повернулся к рабам, стоящим у стены. Правда, дорогуши?

Джанет, сестра Света, поцеловала кольцо у себя на руке. По щекам её текли слёзы. Джеган рассмеялся. Сверкнув перстнями, он указал на неё пальцем:

— Видите? Я разрешаю ей это делать. Пусть тешится напрасной надеждой. Если бы я запретил, она, чего доброго, покончила бы с собой, потому, что не боится смерти в отличие от тех, кто присягнул Владетелю. Не так ли, Джанет, дорогуша?

— Да, Превосходительство, — покорно ответила Джанет. — Моё тело принадлежит вам, но, когда я умру, душа моя будет принадлежать Создателю.

Джеган разразился неприятным скрежещущим смехом. Улиции уже доводилось слышать его, и она понимала, что услышит этот смех ещё не раз.

— Вот видите? Это всё, что я ей позволяю, чтобы не потерять над ней контроль. Конечно, теперь ей в наказание придётся неделю отработать в палатках.

— Под его взглядом Джанет отшатнулась. — Но ты ведь понимала это, прежде чем раскрыть ротик, правда, дорогуша?

— Да, Превосходительство. — Голос Джанет дрожал.

Затянутые мрачной дымкой глаза Джегана вновь обратились к шестерым сёстрам.

— Сёстры Тьмы мне нравятся больше, потому что у них есть веские причины бояться смерти. — Император разломил фазана пополам. — Они обманули надежды Владетеля, которому поклялись отдать свои души. И если они умрут, то спасения им нет. Если они умрут, то Владетель им отомстит за обман.

Он издевательски захохотал.

— Он получит и вас шестерых, если моё недовольство вами заставит меня лишить вас жизни.

Улиция судорожно сглотнула.

— Мы всё поняли... Превосходительство.

Тёмный взгляд Джегана лишил её способности дышать.

— О нет, Улиция! Не думаю, что вы действительно поняли. Но, когда урок закончится, поймёте.

Не сводя кошмарного взгляда с Улиции, он сунул руку под стол и вытащил оттуда за волосы миниатюрную женщину. Та скривилась от боли. Одета она была так же, как остальные. Сквозь прозрачную ткань Улиция разглядела старые, уже пожелтевшие синяки и совсем свежие, лиловые.

На правой щеке виднелась длинная царапина, а левая превратилась в сплошной кровоподтек с четырьмя глубокими порезами, оставленными перстнями Джегана.

Это была Кристабель, одна из сестёр Тьмы, оставленных Улицией во Дворце Пророков. Они должны были всё подготовить к её возвращению. Похоже, теперь они ведут подготовку к прибытию Джегана. Вот только, что ему нужно во Дворце Пророков, Улиция никак не могла сообразить.

— Встань передо мной, — велел Кристабели Джеган.

Сестра Кристабель бегом обогнула стол и встала перед императором. Она быстро пригладила волосы, вытерла губы и поклонилась.

— Чем могу служить, Превосходительство?

— Видишь ли, Кристабель, мне необходимо преподать этим сёстрам первый урок. — Он оторвал от фазана вторую ножку. — А для этого ты должна умереть.

Она поклонилась:

— Слушаюсь, Прево... — И застыла, осознав, что именно он произнёс.

Улиция видела, как у неё задрожали ноги, но несчастная не осмелилась издать ни звука. Джеган жестом приказал сидящим на шкуре женщинам убраться, и те быстро отползли в сторону.

— Прощай, Кристабель.

Вскрикнув, она взмахнула руками и рухнула на пол. В следующее мгновение она закричала так истошно, что у Улиции заложило уши. С остановившимся дыханием шесть сестёр смотрели на Кристабель. Джеган впился зубами в фазанью ножку.

Душераздирающие вопли не прекращались. Кристабель отчаянно трясла головой, тело ее выгибалось в конвульсиях.

Джеган лениво обгладывал ножку и запивал вином. Никто не произнёс ни слова, пока он не покончил с мясом и не потянулся за виноградом.

Наконец Улиция не выдержала:

— Когда она умрёт?

— Когда умрёт? — выгнул бровь Джеган.

Откинув голову, он гулко расхохотался. Никто в зале даже не улыбнулся. Мощное тело императора сотрясалось от смеха. Тоненькая цепочка на щеке подрагивала. Наконец, он успокоился.

— Да она умерла прежде, чем коснулась пола!

— Что?!. Но она же... Она же ещё кричит!

Кристабель внезапно умолкла.

Грудь её не вздымалась.

— Она умерла мгновенно, — снизошёл до объяснения Джеган. Не сводя кошмарного взгляда с Улиции, он медленно улыбнулся. — Тот клин, о котором я тебе уже говорил. Такой же, что я вбил в ваш разум. Это кричала её душа. В мире мёртвых. Похоже, Владетель здорово недоволен этой сестрой Тьмы.

Джеган воздел палец, и Кристабель снова с криком забилась.

— И когда... — Улиция с трудом сглотнула. — Когда это прекратится?

Джеган облизнулся.

— Когда её сожрут черви.

Улиция почувствовала, как у неё задрожали колени, и ощутила, что остальные пятеро сестёр готовы завопить от ужаса, как вопит Кристабель. Да, если им не удастся восстановить власть Владетеля в мире живых, месть его будет ужасна!

Джеган щелкнул пальцами.

— Слит! Эрис!

На стене мелькнуло светлое пятно. Улиция ахнула, когда словно из камня материализовались две фигуры в плащах.

Два покрытых чешуей существа скользнули к столу и поклонились.

— С-слушаем, с-сноходец. Джеган ткнул толстым пальцем в корчащуюся на полу женщину.

— Бросьте её в колодец.

Мрисвизы, отбросив плащи за спины, наклонились и подняли дергающееся в конвульсиях тело женщины, которою Улиция знала более ста лет, женщины, которая многим ей помогла и была послушной исполнительницей воли Владетеля.

Кристабель должна была быть вознаграждена за свои старания. Они все должны были быть вознаграждены. Когда мрисвизы унесли труп, Улиция поглядела на Джегана:

— Чего ты от нас хочешь?

Джеган поднял руку и жестом велел одному из солдат подойти.

— Эти шестеро принадлежат мне. Окольцуй их.

Коренастый солдат, с ног до головы увешанный оружием, поклонился. Подойдя к ближайшей из сестер, которой оказалась Никки, он грязными пальцами бесцеремонно оттянул ей нижнюю губу. В голубых глазах Никки плескался ужас.

Улиция вскрикнула одновременно с ней, благодаря связи почувствовав боль, когда тупое ржавое шило проткнуло Никки губу. Солдат деловито сунул шило за пояс и достал из кармана золотое кольцо. Зубами разжав его, он оттянул Никки губу, вставил кольцо в рану и, тоже зубами, соединил концы.

Солдат подошёл к Улиции в последнюю очередь. К этому времени она уже едва стояла на ногах, прочувствовав на себе всё, что испытали другие. Солдат оттянул ей губу, и от боли из глаз Улиции брызнули слёзы.

Джеган, с усмешкой глядя на стекающую по подбородкам сестёр кровь, вытер рукой жирные губы.

— Теперь вы мои рабыни. Если вы не дадите мне повода вас убить, я найду вам дело в Дворце Пророков. А когда Ричард Рал станет мне больше не нужен, может быть, даже отдам вам его на растерзание.

Он снова пристально поглядел на них, и Улиция невольно затаила дыхание. В чёрных омутах его глаз не осталось ни малейших признаков веселья, лишь смертельная угроза.

— Но сначала я должен закончить урок.

— Мы всё уже поняли, — поспешно заверила его Улиция. — Пожалуйста... У тебя нет оснований сомневаться в нашей верности.

— О, я это прекрасно знаю, — прошелестел Джеган. — И всё же, урок ещё не закончен. Это было только начало. Но продолжения вам не придётся ждать долго.

Улицию колотила дрожь. С тех пор, как Джеган впервые появился в её снах, жизнь превратилась в сплошной кошмар. Должен же быть способ покончить с этим!

Беда была только в том, что ей ничего не приходило в голову. Она представила себе, как возвращается во Дворец Пророков, облачённая в эту прозрачную одежду, возвращается рабыней Джегана.

Джеган поглядел куда-то за её спиной.

— Вы, ребята, все хорошо слышали? Улиция услышала голос капитана Блейка, подтвердившего, что да, слышали. И застыла. Она совсем забыла о тридцати моряках, стоящих позади неё.

Джеган жестом велел матросам приблизиться.

— Утром вы можете отплывать. Но я подумал, что на ночь вам, возможно, понадобятся эти шесть дам. Сёстры Тьмы замерли.

— Но...

Взгляд кошмарных глаз заставил Улицию замолчать.

— Отныне, если вы посмеете прибегнуть к магии без моего позволения, даже для того, чтобы вылечить насморк, вас постигнет судьба Кристабель. В ваших снах я дал вам лишь немного прочувствовать то, что я могу с вами сделать наяву.

Что сделает с вами Владетель, если вы умрёте, надеюсь, тоже вам ясно. Вы в шаге от смерти. И на вашем месте я бы очень внимательно смотрел, куда ставить ноги.

Он вновь обратился к морякам:

— На эту ночь они ваши. Имея представление об этих женщинах из их снов, я полагаю, у вас с ними остались кое-какие счёты. Можете делать с ними всё, что хотите.

Моряки радостно загалдели.

Улиция почувствовала, как чья-то рука ухватила Эрминию за грудь, как кто-то оттянул Никки голову за волосы и развязывает ей корсет. В это время третий матрос сунул руку ей самой между бедер, и она не удержалась от крика.

— Но есть небольшие правила, — сказал Джеган, и моряки замерли. — И если вы их нарушите, я вас скормлю рыбам.

— Что это за правила, император? — спросил один из матросов.

— Убивать их вам запрещается. Они — мои рабыни и принадлежат мне. Я хочу получить их утром в достаточно сносном состоянии, чтобы они могли мне прислуживать. Это означает — никаких сломанных костей и прочего членовредительства.

Вы их всех между собой разыграете. Я знаю, что произойдет, если позволить вам выбирать самим. А я не хочу, чтобы хоть одна из них избежала вашего внимания.

Матросы со смехом согласились, что это действительно будет справедливо, и пообещали соблюдать правила.

Джеган вновь обратил своё внимание на шестерых сестёр.

— У меня огромная армия, а шлюх в окрестностях маловато. От этого мои солдаты пребывают в скверном расположении духа. И до тех пор, пока я не определю вам другие обязанности, вы будете ублажать их ежедневно. Четыре часа на отдых, и скажите спасибо, что у вас мое кольцо на губе. Это не даст им вас убить.

Сестра Цецилия, невинно улыбнувшись, развела руки.

— Император Джеган, твои солдаты молоды и сильны. Боюсь, им будет мало удовольствия от такой старухи, как я. Мне очень жаль.

— Уверен, что они будут рады тебе. Вот увидишь.

— Император, сестра Цецилия права. Боюсь, я тоже для этого слишком старая и толстая, — произнесла Тови старческим голосом. — Вряд ли мы сможем дать наслаждение твоим воинам.

— Наслаждение? — Джеган нанизал на нож кусочек жаркого. — Вы что, тупицы? При чем тут наслаждение? Смею уверить вас, мои солдаты с удовольствием насладятся вашими прелестями, но вы меня неправильно поняли.

Он ткнул в них пальцем. Измазанные жиром перстни сверкнули в свете факелов.

— Вы были сёстрами Света, потом — сёстрами Тьмы. Вы, по всей вероятности, самые могущественные колдуньи в мире. Но ваша работа заставит вас понять, что вы лишь навоз у меня под ногами и я могу делать с вами всё, что пожелаю. Отныне все владеющие даром — моё оружие. И вы должны крепко усвоить этот урок.

Ваше мнение никого не интересует. И пока я не приму иного решения, вы будете развлекать моих солдат. Если им захочется выкрутить вам пальцы и спорить на то, кто заставит вас громче вопить, они так и сделают. У них весьма разнообразные вкусы, и они могут делать с вами всё, что пожелают, кроме убийства. Он сунул в рот остатки мяса.

— Но, в любом случае, только после этих парней. Наслаждайтесь моим подарком, ребята. Следуйте правилам, и в будущем я о вас не забуду. Император Джеган помнит своих друзей.

Матросы дружно прокричали «ура». У Улиции подкосились ноги, и она бы упала, если бы чья-то могучая рука не поддержала её за талию.

— Так-так-так, лапочка. Похоже, дамочки, вы всё-таки согласились нас поразвлечь! И это после того, как вы так скверно с нами обошлись!

Улиция услышала собственные всхлипы. Губа онемела от боли, но она понимала, что это только начало. Мысли у неё путались, она была сама не своя от страха.

— Ах, да. — Джеган остановил матросов и указал ножом на Мериссу. — Кроме неё. Её отдайте. — Он поманил Мериссу пальцем. — Подойди сюда, дорогуша.

Мерисса сделала два неуверенных шажка. Улиция чувствовала, как дрожат её ноги.

— Кристабель принадлежала мне одному. Была моей фавориткой. Но она умерла, потому что вам потребовался урок. — Он взглянул на развязанный корсет Мериссы.

— Ты будешь вместо неё. Ты, помнится, говорила, что станешь лизать мне ноги, если придётся. — Кошмарный взгляд Джегана вонзился в неё. — Пришлось. — Увидев изумление Мериссы, он улыбнулся своей мерзкой улыбочкой. — Я же говорил тебе, дорогуша, не стоит пускать в сны то, что говоришь наяву.

— Да, Превосходительство, — слабо кивнула Мерисса.

— Сними платье. Тебе оно может понадобиться, если я разрешу тебе убить Ричарда Рала. — Мерисса начала раздеваться, а Джеган поглядел на остальных сестёр. — Я оставлю вам вашу связь, чтобы вы прочувствовали уроки, которые получит каждая. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас что-нибудь упустил.

Когда Мерисса разделась, Джеган указал вниз кончиком ножа.

— Под стол, дорогуша.

Улиция почувствовала толстую медвежью шкуру, щекочущую колени Мериссы, потом — грубый каменный пол. Моряки наслаждались зрелищем.

Силой воли, силой, которую она черпала из неизмеримой ненависти к этому человеку, Улиция прогнала страх и преисполнилась решимости. Она — главная среди сестёр Тьмы. С помощью связи она обратилась к остальным.

Мы все прошли ритуал. Это было похуже, чем то, что происходит сейчас. Мы сёстры Тьмы. Помните, кто наш истинный Повелитель. Сейчас мы рабыни этого ничтожества, но он ошибается, полагая, что управляет нашим разумом. У него нет своей силы, он может пользоваться только чужой. Мы обязательно что-нибудь придумаем, и тогда Джеган заплатит за всё. О, клянусь Владетелем, заплатит сполна!

— Но, что же нам делать до тех пор? — проскулила Эрминия.

— Молчать! — рявкнула Никки.

Улиция чувствовала переполняющую её ярость и чёрный ледяной холод, царящий в её сердце.

— Запомните каждое лицо. Они все за это заплатят. Слушайте Улицию. Мы сами преподадим им урок, и они запомнят его надолго! И не вздумайте пустить в сны этот наш разговор, — предупредила Улиция. — Eдинственное, чего мы не можем позволить Джегану, — это убить нас. Пока мы живы, у нас есть надежда вернуть благосклонность нашего Повелителя. Нам обещана награда, и я твёрдо намерена её получить. Крепитесь, сёстры.

— Но Ричард Рол — мой! — прошипела Мерисса. — И тот, кто посмеет его убить, будет иметь дело со мной. И с Владетелем!

Даже Джеган, если бы он слышал Мериссу, побледнел бы от бешеной злобы, сквозящей в её словах. Улиция почувствовала, как Мерисса отбросила назад волосы и узнала вкус плоти императора.

— С вами пока всё... — Джеган помолчал и махнул ножом. — Убирайтесь.

Капитан Блейк схватил Улицию за волосы.

— Пришло время расплачиваться, лапуля.

Глава 28.

Моргнув, она опустила взгляд на ржавый меч, который держал парнишка.

Острие клинка было не больше, чем в дюйме от её лица.

— Неужели это необходимо? Я же сказала — вы можете забрать всё, что хотите, и никто не станет вас останавливать. Но должна заметить, что за последние две недели вы уже третьи по счету грабители, и ничего ценного у нас не осталось.

Судя по тому, как тряслись у мальчишки руки, он был не больно-то опытен в своём ремесле. А исхудавшее лицо говорило, что и особыми успехами на этом поприще он тоже не может похвастаться.

— Стой тихо! — Парнишка искоса взглянул на напарника. — Нашёл что-нибудь?

Второй юный разбойник, такой же тощий, как и его приятель, сидя на корточках возле брошенных в снег мешков, то и дело посматривал на тёмную опушку леса возле дороги.

Он поглядел назад, туда, где был поворот и дорога исчезала за заснеженными деревьями. Прямо на повороте через незамерзшую, несмотря на зиму, речушку был перекинут мост.

— Ничего. Только старые шмотки и всякий хлам. Мяса нет. Хлеба тоже.

Первый юнец пританцовывал на месте, готовый ударить при малейших признаках опасности. Меч он держал обеими руками — похоже, оружие было для него тяжеловато.

— По вашему виду не скажешь, что вы голодаете. Что же вы едите, бабка? Снег?

Она, вздохнув, сложила руки на поясе. Это уже начинало ей надоедать.

— Мы зарабатываем себе на пропитание. Вам бы тоже не мешало попробовать. Работать, я имею в виду.

— Н-да? Сейчас зима, бабка, если ты этого ещё не заметила. Работы нету. Осенью армия выгребла все наши припасы. У моих родителей ничего не осталось на зиму.

— Мне очень жаль, сынок. Может...

— Эй! А это у тебя что, дед? — Мальчишка потрогал тёмный серебряный ошейник и дёрнул. — Как он снимается? Говори!

— Я же сказала, — ответила она, не обращая внимания на молчаливый гнев, плещущийся в голубых глазах волшебника. — Мой брат глухонемой. Он не слышит, что ты говоришь, и не может ответить.

— Глухонемой? Значит, ты говори, как эта штука снимается!

— Это всего лишь железная побрякушка. Она ничего не стоит.

Юный бандит, переложив меч в левую руку, наклонился к ней и пальцем распахнул на ней плащ.

— А это что? Кошелёк! У неё кошелёк! — Он сорвал с её пояса тяжёлый мешочек с золотом. — Клянусь, в нём полно монет!

— Боюсь, там лишь чёрствое печенье, — хихикнула она. — Можешь попробовать одно, если хочешь, только не кусай, а то зубы сломаешь! Их надо сосать.

Парень достал из мешочка золотую монету; попытался надкусить и тут же скривился.

— Как вы можете это есть? Едал я плохое печенье, но это даже плохим-то назвать нельзя!

Как легко с молодыми, подумала она. Жаль, что со взрослыми не получается так просто.

Сплюнув, юнец швырнул золотой в снег и начал ощупывать ее плащ в поисках еще чего-нибудь, чем можно было бы поживиться. Она нетерпеливо вздохнула.

— Заканчивали бы вы, мальчики, с этим ограблением. Нам хотелось бы засветло добраться до города.

— Ничего, — буркнул второй. — У них нет ничего, что стоило бы взять.

— А лошади? — возразил первый, пробуя на ощупь ткань ее плотного плаща. На худой конец, можно взять лошадей. Что-нибудь да удастся за них выручить.

— Пожалуйста, бери, — кивнула она. — Мне эти старые клячи изрядно надоели. Только задерживают. Так что, ты мне окажешь услугу. Все четверо еле ноги переставляют, а у меня не хватает духу положить конец их мучениям.

Второй парень взял одного из коней коня под уздцы и заставил сделать пару шагов.

— Бабка не врёт, — сказал он после эксперимента. — Четыре клячи. Мы пешком быстрее идём. Если взять с собой эти мешки с костями, нас точно поймают.

Первый всё ещё ощупывал её плащ. Рука его замерла на кармане.

— Что это?

— Тебя это не заинтересует. — Голос её зазвучал чуть жёстче.

— Да ну? — Он выудил из кармана дорожный дневник, и, пока перелистывал страницы, она увидела запись. Наконец-то.

— Что это?

— Всего лишь тетрадка. Читать умеешь, сынок?

— Нет. Да и все равно тут нет ничего, что стоило бы читать.

— Всё равно возьми, — посоветовал второй. — Если тетрадка чистая, её можно будет продать. Она поглядела на юнца с мечом.

— Так, мне всё это надоело. Считайте, что ограбление закончилось.

— Закончится, когда я скажу!

— Дай сюда. — Энн протянула руку и повысила голос. — И проваливайте с глаз долой, пока я не отвела вас за ухо в город и не заставила ваших родителей вызволять вас из каталажки.

Выставив перед собой меч, мальчишка отступил на шаг.

— Эй, лучше не гавкай, бабка, а то отведаешь стали! Я умею обращаться с оружием!

Внезапно на повороте замаячили в вечернем сумраке темные силуэты. Юные грабители за шумом реки не услышали стука подков и ни о чем не подозревали, пока их не окружили всадники. Увидев их, парень, который обыскивал Энн, замер от страха. Она быстренько вырвала у него из рук меч, а Натан отнял у второго нож.

Всадники были в д'харианской форме.

— Что тут происходит? — спокойным голосом спросил капитан.

От страха у парней отнялись языки.

— Мы встретили мальчиков, и они предупредили нас о разбойниках, — ответила Энн. — Ребята живут поблизости. Они как раз учили нас защищаться и показывали, как сами умеют обращаться с оружием.

Капитан сложил руки на луке седла.

— Это правда, парни?

— Я... Мы... — Юный грабитель не сводил с Энн умоляющих глаз. — Правда. Мы живём неподалёку и, повстречав этих двух проезжих, предупредили, что нужно быть осторожными: говорят, на дороге орудуют грабители.

— И они отлично умеют фехтовать. Как я и обещала, молодые люди, каждому из вас — по печенью. Дай-ка мне мой мешочек.

Наклонившись, парень поднял кошель с золотом и быстро подал ей. Энн вынула две монеты и протянула их мальчикам.

— Как я и обещала, тебе и твоему товарищу. А теперь ступайте домой, пока не стемнело, а то ваши родители начнут беспокоиться. Отдайте им мое печенье в знак благодарности за то, что послали вас предупредить проезжих.

Парень тупо кивнул.

— Ладно. Спокойной ночи вам. Берегите себя! — Энн протянула руку, и в глазах ее загорелся опасный огонек. — Если ты уже посмотрел мою тетрадку, давай ее сюда.

Заметив ее взгляд, он сунул ей в руки тетрадку с такой скоростью, будто та жгла ему ладонь. Так оно, собственно, и было.

— Спасибо, сынок, — улыбнулась Энн. Парень потёр ладонь о рваную куртку.

— До свидания. И будьте осторожны. Он хотел уйти, но Энн его остановила.

— Не забудь вот это. — Парень испуганно обернулся. Она протянула ему меч рукояткой вперёд. — Твой отец рассердится, если ты потеряешь где-нибудь его меч.

Мальчишка с опаской взял меч. Натан не мог позволить, чтобы всё кончилось так банально. Он крутанул пальцами нож, подбросил его вверх, поймал за спиной и перебросил под мышкой в другую руку.

Энн закатила глаза: легонько стукнув по лезвию, он заставил нож вращаться в другую сторону, потом поймал его за лезвие и протянул мальчишке.

— Где ты этому научился, старик? — спросил сержант.

Натан сердито поглядел на него. Он терпеть не мог, когда его называли стариком. Натан был волшебником, пророком, которому не было равных, и полагал, что на него должны смотреть с изумлением, если не с благоговением.

Энн сдерживала его при помощи Рада-Хань, иначе под сержантом уже вспыхнуло бы седло. Таким же образом она не позволяла ему говорить. Язык Натана был, по меньшей мере, столь же опасен, как и его магия.

— К сожалению, мой брат глухонемой. — Энн жестом велела юным грабителям убираться прочь. Они помахали на прощание и припустились к лесу. — Он развлекает себя тем, что показывает всякие фокусы.

— Эти двое, мэм, действительно не причинили вам неприятностей?

— Ещё бы! — хмыкнула она.

Капитан взял в руки поводья, и двадцать солдат последовали его примеру, готовые снова тронуться в путь.

— И всё же, я думаю, все равно не помешает побеседовать с ними немножко. В частности, о воровстве.

— И заодно попросите рассказать, как д'харианские солдаты лишили их семьи всех запасов продовольствия, из-за чего они теперь голодают.

Капитан снова ослабил поводья.

— Я не знаю, что здесь творилось прежде, но новый Магистр Рал весьма недвусмысленно запретил солдатам заниматься мародёрством.

— Новый Магистр Рал?

— Ричард Рал, Магистр Д'Хары, — кивнул капитан.

Краем глаза Энн увидела, что Натан улыбается. Он был доволен, что пророчество пошло в нужном направлении.

И, хотя так должно было быть, если они хотят победить, у Энн это известие улыбки не вызвало. Наоборот, она с болью подумала о пути, который отныне предопределён. Только вот альтернатива была ещё хуже.

— Да, кажется, я слышала это имя. Капитан, поднявшись в стременах, оглянулся на своих подчинённых.

— Огден, Сполдинг! — Из-под копыт лошадей взметнулся снег, и к нему подъехали два солдата. — Догоните этих ребят и проводите их до дому. Удостоверьтесь, правда ли, что наши солдаты ограбили их семьи. Если это правда, выясните численность пострадавших и немедленно отправляйтесь в Эйдиндрил с докладом. Проследите, пусть им доставят достаточно продовольствия, чтобы перезимовать.

Солдаты отсалютовали, прижав правый кулак к груди, развернули коней и галопом ускакали вслед за мальчишками. Капитан повернулся к Энн.

— Приказ Магистра Рала, — пояснил он. — Вы направляетесь в Эйдиндрил?

— Да, мы надеялись найти там пристанище, как и все, кто идёт на север.

Дата добавления: 2015-12-01