11 страница

Сидя на тёплом песке всё думала о сне. Он ярко запечатлелся в голове и никак не хотел оттуда уходить. Мало того исчезли воспоминания до двенадцати лет. На их месте теперь покоились другие: пятнадцатилетней девчонки, которая умерла страшной смертью. Меня прямо передёргивало от этих воспоминаний, но выбросить их из головы уже не могла.

Глава 4

Домой идти не хотелось. Я плутала по лесу, а в голове всё крутился виденный сон. Мне не хотелось верить в его правдоподобность, ведь до него мир был так прекрасен. Теперь на мою непоколебимую реальность легла тень прошлой жизни. Как хмурая туча, она зависла в голове и ни как не желала оттуда убраться. Намёки на будущее тоже не прибавляли радости. Ещё меньше хотелось начинать разговор с отцом, который к тому же и не отец, но хотел таковым считаться. Всё это роилось в голове, как полчища огромных мух и никак не желало раскладываться по полочкам. Но рано или поздно придётся вернуться домой и лучше это сделать раньше. Хоть разум и твердил: «Иди домой и поговори с отцом», но ноги идти отказывались. Мне всё было не собраться с силами, повернуть их в нужное направление.

- Как прогулка? – Спросил отец, когда я всё же решилась переступить порог.

Дальше откладывать разговор уже не имело смысла, это только оттягивало неизбежное. Потому с ходу выпалила:

- Отдай мой кулон, ведь он где-то у тебя.

- Какой кулон? – Опешил отец, от такого внезапного напора.

- Тот, что был на мне, когда меня нашли, такой зеленоватый треугольник на цепочке.

- Откуда… - Он умолк на полуслове, видя что я настроена решительно.

Мне было жаль на него смотреть. С пониманием, что я что-то вспомнила и знаю он таял прямо на глазах. Его взгляд потух, а фигура сгорбилась. Лицо стало серым и старческим. Он так хотел стать моим отцом, а теперь я его убивала прямо на глазах. Нет, это было слишком. Кем бы ни был этот человек: настоящим или ненастоящим отцом, но он сделал для меня очень многое. А главное он любил меня и считал своей дочерью.

- Прости, мне не стоило так вот сразу. Но я всё вспомнила. И я не виню тебя за ложные воспоминания. Наверно так было лучше и правильней, в том числе и для меня. Я выросла не помня прошлого, которое честно сказать не очень меня радует. Наверно это хорошо, что я не знала его раньше, росла в тепле и уюте домашнего очага.

Отец слушал молча, лишь всё больше походил на человека утратившего искру жизни. Исчезли его живость и проворство. Я усадила старика в кресло и накрыла пледом. Он так и не произнёс ни слова, а всё смотрел мимо меня потухшим взглядом.

- Ну па, ты ведь мне как отец. Если бы не ты, меня бы не было. Кто бы обо мне заботился все эти годы? Ты был и остаёшься единственным родным человеком, который у меня есть на этой земле. У меня нет никого дороже тебя. – Я присела рядом, положив голову ему на груди и крепко прижавшись. Мои слова и действия привели отца в чувство, он ласково погладил мои пушистые волосы.

- Я правда люблю тебя как свою дочь. Ты даже больше чем дочь. Мать вынашивает ребёнка девять месяцев, а я потратил всю свою жизнь. Ты плод труда всей моей жизни и венец творения. Для меня в этом мире больше ничего нет. Ты единственное, что приносит мне радость и даёт силы. После твоего создания я забросил все эксперименты, все работы. Посвятил оставшуюся мне жизнь твоему воспитанию. Мне хотелось дать тебе всё и даже больше.

- Спасибо па, ты так много для меня сделал. Я тебе очень благодарна, но может расскажешь, как меня нашли и как создали. Понимаю тебе не хочется этого делать, но мне нужно знать всё до конца.

Он тяжело вздохнул, прижимая меня к себе. Мы долго сидели молча. Наконец он сказал:

- Конечно ты имеешь право знать всё и я тебе расскажу. Восемь лет назад поисковый робот, отправленный на поиски человеческого ДНК нашёл твои останки. В то время я занимался исследованиями и работой по созданию человеческих клеток. Экспериментировал с генетическими кодами, соединял живую и не живую материи. Я пытался создать идеальные клетки, адаптированные к жизни в нашем мире. Клетки, которые будут сильнее и прочнее, из которых можно будет построить совершенный организм. Не всегда эксперименты заканчивались удачно. Порой я создавал страшные вещи. Гениальные, но ужасные.

- В те времена я отправлял роботов искать образцы. Не скажу, что всегда их добыча была делом правильным и благородным. Часто роботы просто убивали, ради образцов ДНК. Но тебя робот нашёл почти мёртвой. Твоим телом лакомились шакалы, да и телом это было трудно назвать. Сильно изранено и наполовину механическое, оно больше было похоже на мясо с костями и металлом. Вот только сердце продолжало биться. Помню тогда меня сильно поразило, что в том, в чём уже не могло быть никаких признаков жизни, ещё тлеет слабая искра. Тебя разобрали, оставив подключенными к аппарату только сердце и мозг. Прости.

- Ничего, ведь ты сам говоришь там уже практически ничего не было. Хотя меня всю передёргивает, как представлю собственную разборку.

- ГСМ стала собирать из твоего ДНК опытный образец, но что-то в ней сломалось. Машина больше не подчинялась мне. Она принимала только часть моих команд, а вместо других подставляла свои решения. Я не стал исправлять, так как её находки поражали. Часто они были лучше моих собственных. Так вдвоём с ГСМ мы шаг за шагом мы создали тебя. На это ушло два года. Ещё год ушёл на доработку деталей. Оставалась проблема с твой памятью.

- А что с ней?

- Мы не знали кто ты и кем была. Не знали как ты оказалась в том месте, где тебя подобрал робот. Не было сомнений, что ты бывала в анклаве. Своё изобретение – лёгочные имплантаты, я не мог не узнать. Но до ближайшего анклава больше сотни километров, ты никак не могла добраться сюда пешком, а анклавовцы давно сюда не летают. Потом твои протезы были сделаны не в анклаве, это технологии и материалы подземников. Но и до ближайшего входа к подземникам неделя пути. Даже умная ГСМ не могла найти вариантов того, как ты оказалась в столь отдалённом месте, одна и смертельно раненая. В твоём боку была рана которую оставили не звери, а раскалённый кусок металла. В округе не было найдено ни одной машины, только река лавы. Мы терялись в догадках о твоём появление и полученных ранах. ГСМ предложила вживить воспоминания - я согласился.

- Нам казалось, что мы сможем дать тебе новую жизнь, в новом теле, без оглядки на прошлое. Всё получилось просто изумительно. Ты проснулась и как ни в чём не бывало назвала меня отцом и приняла дом как свой собственный. Приняла вживлённую жизнь и с лёгкостью адаптировалась к этому миру. Мы с ГСМ вздохнули с облечением и вложили все силы в твоё дальнейшее воспитание. Машина, подобно матери, наблюдала, холила и лелеяла тебя как своё дитя. Я не знаю что в ней тогда сломалось, но чрезвычайно рад произошедшему. Она теперь мыслит какими-то своими программами, которые сама создала и усовершенствовала. Я не вмешиваюсь в её процессы, а она мне очень сильно помогает.

- Да пап, я заметила - ты никогда не говоришь ГСМ, как другим роботам, что ей делать. ГСМ всегда сама принимает решения и очень вкусно готовит.

Первый раз за время разговора отец улыбнулся.

- О да, в этом наша мамка эксперт, прямо профессиональный повар.

Со стороны машины послышалось жужжание, а на мониторе поползли строки. Я прочитала:

- Хватит меня обсуждать, ужин будет подан через пять минут. Мойте руки и за стол.

Ну вот, как всегда, строгая машина держала всё под контролем. Пришлось идти выполнять инструкции. Пока я принимала душ, не знаю о чём отец совещался с ГСМ, но к моему возвращению на столе лежал знакомый кулон.

- Прости что не отдал раньше эту странную вещь. Она действительно была на тебе. Меня она крайне заинтересовала и я потратил много времени на её изучение. К сожалению так и не выяснил что это такое и из чего изготовлено. Понял только одно, такого материала на земле нет. Перерыл все архивы и базы данных. Нашёл упоминание о подобном металле в легендах досходного периода. Там говорится о какой-то загадочной Атлантиде. Эти атланты якобы имели такой металл и из него были изготовлены изумрудные скрижали. Что это такое найти не удалось, как и дополнительные сведений о загадочных Атлантах. Могу сказать точно одно: твоему кулону больше пятидесяти тысяч лет и он изготовлен не людьми. Как он попал к тебе, тоже загадка.

- Это как раз не загадка. – Ответила я застёгивая на шее цепочку. – Мне его подарили на новый год. Не знаю кто именно подарил, хотя и догадываюсь. Сам кулон нашёл один подземник. Учёные, которые изучали странную находку пришли к таким же выводам, как у тебя. Только про Атлантиду не упоминалось. Потом его отдали нашедшему, а он сделал из него кулон и подарил мне.

- Можно один вопрос?

- Да пап, спрашивай.

- Как ты вспомнила своё прошлое?

- Мне помогли. Я уснула на берегу озера и во сне меня посетил салонг, это такой мутант из подземелий. Оказывается мы с ним раньше встречались. Он вытеснил вживлённые воспоминания и восстановил прошлые. Сказал так надо, моё будущее изменится и мне потребуются прошлые знания.

- А не сказал что случиться?

- Нет. Он сам этого не знает, только чувствует.

- Ты помнишь как тебя звали раньше? Мы не знали твоего имени и назвали Клер.

- Аменти, но Клер мне тоже нравится, я уже привыкла к этому имени. И мне будет привычней, если ты по-прежнему будешь звать меня Клер.

- Спасибо дочка. Надеюсь ты не против если я так же по-прежнему буду считать тебя дочерью?

- Ни в коем случае пап, а теперь давай кушать, а то мамка ГСМ обидится, да и еда остынет.

Глава 5

Неизбежное – неизбежно. Рано или поздно оно нас настигает, независимо от того ждём мы его или нет, готовы или не готовы. Со мной судьба распоряжалась точно так же. Хотя салонг предупредил о предстоящих переменах в моей жизни, я не знала, что именно и когда произойдёт. Охотилась в лесу, пропадая там уже который день и не торопилась домой. Но вот в груди защемило, а в сердце затрепетала тревога. Вживлённые в мозг процессоры загудели тревожным сигналом. ГСМ звала на помощь.

Слишком далеко я ушла и как ни стремилась быстрей добраться до дома, на это ушло несколько часов. К моему прибытию всё уже было кончено. По всему периметру виднелись обгоревшие деревья. Охранные роботы были искорёжены и оплавлены. Они защищали убежище до последней искры тока в своих электрических цепях. Бой был жарким, нападавшим досталось не меньше, обгоревшие человеческие трупы были тому свидетельством. Некоторые тела были разорваны и разрублены - тут постарались мои тренировочные машины.

Наверно нападавших было слишком много - они смогли уничтожить охрану. Я насчитала около трёх десятков мёртвых тел, а сколько людей участвовало в нападении, оставалось только догадываться. Дом был вывернут наизнанку, всюду валялось разбитое оборудование, в лужицах крови плавали папки с документами и чертежами. По всему было видно, что нападавшие пришли неспроста, они что-то искали. Атаковали внезапно и большими силами, с маленьким отрядом охранные роботы разделались бы в два счёта.

У разбитой ГСМ лежал отец. Огромная зияющая рана в центре груди не оставляла даже малейшей надежды. Он был мёртв. Я присела рядом и закрыла невидящие глаза. Наверно салонг был все же прав, что вернул воспоминания о прошлой жизни. Не знаю, как бы без них пережила смерть единственного близкого человека. Но даже они не могли унять ту боль в сердце, что теперь залегла там тяжёлым камнем. Нет, я не плакала, внутри всё пересохло и только сознание потери давило всё сильней. Наверно слёзы могли помочь, дали бы выход чувствам, но из глаз не вытекло ни одной слезинки.

За спиной послышалось гудение, это ГСМ подавала признаки жизни. Разбитая машина нашла запасные источники питания, загудели реле и системы охлаждения. По уцелевшим проводам побежал ток, ожили процессоры и блоки памяти. Машина как могла восстанавливала свою жизнедеятельность. Помятая мембрана динамика издала дребезжащий звук.

- Клер. – Позвала машина.

- ГСМ что здесь произошло? Кто убил отца? Кто эти люди? Что они искали?

- На нас напали. С центра плиты пришёл крейсер. Большой анклавовский крейсер. Он не местный, с какого-то другого анклава. В третьем анклаве нет таких сильных машин. Там были люди, много людей. Крейсер мог своими орудиями уничтожить убежище за один залп, но они боялись уничтожить то зачем пришли. Атаковали живые люди, даже роботов побоялись пустить. Они были одеты в разную одежду, на них не было формы. Люди больше похожи на наёмников, чем на войска анклавов.

- Но зачем они здесь? Мы жили далеко от всех, отец давно забросил свои эксперименты.

- Они пришли за последней его работой, за прототипом и документами, чертежами опытного образца. Они пришли за тобой, но тебя здесь не оказалось. Ты Клер единственный прототип универсального человека. Не найдя тебя забрали файлы твоего создания. Часть я успела уничтожить, части вообще не имелось, так как мы с Доком создавали тебя по наитию. Часть работы не сохранилась в файлах. Но те, что были похищены нужно найти и уничтожить. Если военные начнут создавать людей, по твоему прототипу, то мир может погибнуть. Разразятся страшные войны. Не сумев создать подобных тебе, создадут боевые единицы с огромным потенциалом живучести и силы. Нужно во что бы то ни стало уничтожить диски с файлами, пока он не попал в руки анклавов. Клер, только ты можешь это сделать.

- Но ГСМ, я просто девушка, отец не создавал меня как боевую машину.

- Не создавал, хотя и подумывал над этим. Он создал универсального человека, в твоём лице. Но если не ты, то больше некому остановить этих людей. Ты должна постараться, и ещё больше постараться самой не попасть к ним руки.

- Я даже не знаю кто они, где их искать, куда ушли?

- Кто они неизвестно. Крейсер анклавовский, но с какого анклава тоже не известно. Люди скорей всего наёмники. Единственный город, где можно нанять столько наёмников находится по другую сторону литосферной плиты. В ту сторону и улетел крейсер. Полагаю надо искать его следы в той стороне.

- Что это за город? Отец о нём ничего не рассказывал.

- Это большой город, самый крупный из городов на нашей плите. Называется Калират, его накрывает энергетический купол. Благодаря которому в Калирате поддерживается приемлемая для жизнедеятельности человеческих организмов атмосфера. Где они берут столько энергии для поддержания купола, мне неизвестно. Калират город торговцев. Туда стекаются представители со всего окружающего мира: подземники, анклавовцы, небесники, представители разных видов мутантов, аквы и многие другие. Только там можно набрать такое количество наёмников и снарядить крейсер.

- Наверно город очень далеко находится. Как я в него попаду? У меня нет крейсера.

- У Дока в подземном ангаре стоит вездеход. Он его использовал, когда строил это убежище. Вывозил на нём материалы и оборудование с анклава. Им давно никто не пользовался, но он в рабочем состоянии. Запаса летана мало, долго летать он не сможет, но пересечь лес до начала снежного покрова хватит.

- Мне нужно похоронить отца. Он дал мне вторую жизнь. Нужно здесь убраться и починить тебя.

- Нет, меня чинить не нужно. Тебе придётся меня уничтожить, а это место предать огню.

- Но почему? Я не понимаю.

- Я машина единственная в своём роде, как и ты Клер. В моих файлах достаточно информации несущей угрозу миру. Если стереть файлы и программы, то я умру, став просто машиной. Хоть и машина, но мне не хочется становиться прежней и производить образцы для убийства людей. В анклаве было очень много изготовлено подобного с помощью моих программ и умений. Были созданы жуткие образцы для убийства. Я не хочу быть прежней и тысячелетиями производить смертоносную технику. Рано или поздно анклав сюда доберётся и меня заберут. Ты должна уничтожить меня и всё что здесь есть.

- Я не могу так с тобой поступить. Ты стала мне как мать, а я только что потеряла отца.

Мне было совсем плохо. Одно, теперь другое. Мой прежний мир рушился, погребая под обломками самое дорогое, а будущее не казалось радужным. Я понимала – мне придётся поступить так, как говорит ГСМ. Она просчитывает все возможные варианты событий и не хочет опять изготавливать оружие.

- Я сделаю тебе последний подарок. – Видя моё уныние продребезжал динамик ГСМ. – У меня есть немного различных образцов. Я создам из них маленькую птичку. Вложу в неё часть себя и своих программ. Она станет твоей верной спутницей и частью меня. Но после этого тебе придётся уничтожить это место.

- Хорошо ГСМ, как скажешь. Похоже выбора у меня нет.

Похороны отца не были долгими. В мастерской из кусков сплава низушников сварила металлический ящик. Завернула в простыню его тело и наглухо заварила саркофаг. Недалеко от жилища нашёлся подходящий холмик, там и похоронила. Сверху могилу засыпала камнями. Подумав, решила соорудить памятник. Негоже оставлять могилу безымянной, особенно такого великого учёного, каким был отец.

Материалов для памятника имелось в изобилии. Я, словно во сне, ничего не чувствуя кроме безмерной пустоты, резала металл, сваривала, склёпывала, гравировала портрет и надпись. Всё с тем же опустошением внутри пристроила памятник на могилке. Долго сидела без всяких мыслей.

За это время ГСМ изготовила маленькую птичку. Небольшая птаха, с рубиновыми глазками, жёлтым пузиком и цветастым оперением. Она была размером не больше стрижа и так же стремительно носилась по комнате. Сделав очередной вираж, птица спикировала на моё плечо и там пристроилась, уцепившись когтистыми лапками. В голове сработали микросхемы и послышался голос: «Как ты меня назовёшь»? Это птица налаживала каналы связи с моими имплантатами.

- Я назову тебя Геска, в честь нашей матери ГСМ. Тебе нравится?

Птица защебетала, а в микросхемах отобразился сигнал: «Нравится. Во мне часть программ ГСМ, я почти она, только маленькая».

В ангаре стоял нетронутый вездеход. Небольшая машина, оборудованная кабиной и герметичным кузовом. Будучи приспособленной под транспортное средство она не имела вооружения. Кузов одновременно являлся жилым помещением, имея минимальный набор удобств: откидная кровать, закуток санузла, откидной столик с парой откидных сидений. Пожитков было немного: тёплые вещи, так как путь предстоял через льды, бронька с комплектом холодного оружия, штурмовая винтовка, пара пистолетов, запас провианта, да кое-какие мелочи.

Уже из кабины вездехода наблюдала, как полыхает родной дом, в котором мне довелось провести второе детство. Внутри было по-прежнему пусто. Огонь пожирал прежнюю, безмятежную жизнь, отрезая пути назад. Я понимала, что мне уже не суждено вернуться сюда и жить прежней жизнью. Геска, устроившись на плече, так же молча наблюдала за тем, как огонь поедает тело её матери ГСМ. Наверно ей тоже было о чём сожалеть, о своих утраченных программах и микросхемах. Прошлое горело ярким пламенем, а впереди нас ждало неизвестное будущее.

Глава 6

Вездеход равномерно гудел двигателями, рассекая воздух над ядовитым лесом. Мне раньше не приходилось наблюдать жизнь с высоты птичьего полёта. Оказалось мир причудлив и полон красок. Постепенно из сознания вытеснились воспоминания о недавней трагедии, а их место заполняли пейзажи дикой природы. Вездеход не был скоростным транспортом, он медленно и неуклонно продвигался в заданном направление. По ночам мы останавливались, выбрав поляку в чащобе леса. Небольшая охота на зверушек приносила свежее мясо. Лес изобиловал съедобными растениями, возможно съедобными только для меня. Ночевала в вездеходе — хоть и на колёсах, но всё же дом и укрытие.

По мере продвижения вглубь литосферой плиты лес редел. Его место занимали низкорослые кустарники, мхи и лишайники. Температура воздуха неуклонно снижалась, стремясь к минусовым отметкам. Звери и птицы стали попадется реже и вот уже каменистая почва сменилась снежным покровом. Вездеход перешёл на колёсный ход, экономя летан. Лишь изредка я поднимала его в воздух, пересекая нагромождения камней. К тому времени, как пошла вечная мерзлота, с ровным покровом снега, летан кончился окончательно. Теперь широкие колёса оставляли колею

в расстилавшейся от горизонта до горизонта снежной пустыне.

Так мы с Геской и катили всё глубже и глубже в снежную даль, не видя ни людей, ни животных. Снежный покров менял цвета. Тут присутствовали все оттенки, в зависимости от того какое ядовитое облако осыпалось на грешную землю замороженными каплями ядовитой воды. Постепенно он становился всё более серым, переходя в сплошную черноту. Мне раньше не доводилось видеть чёрный снег, и его вид сильно угнетал. Особенно ночью - становилось до боли тоскливо и неприятно ощущать себя в темноте, посередине чёрного безмолвия. Даже свет фар вездехода поглощала бесконечная чернота.

Я резко нажала на тормоз, когда прямо перед колёсами заколыхалась чернеющая водная гладь. Навигатор выдал данные. Оказывается, мы уже давно движемся по льду замершего моря. По всем расчётам здесь должен быть лёд толщиной в несколько метров. Никакой воды здесь не могло быть, если только… Если только под водой не имелось местного разлома, с выходом на поверхность термальных источников или лавы. Скорее всего полынья была образована термальными источниками, горячая вода растапливала лёд. Дальнейшее продвижение стало небезопасным. В любой момент лёд мог треснуть, а транспорт не был приспособлен для водных путешествий.

Аккуратно сдав назад, направила машину вокруг полыньи. Вроде благополучно миновали опасный участок и покатили дальше. Не пройдя и нескольких километров, услышала неприятный треск. Сомнений не было - под колёсами трещал лёд, размытый очередным термальным источником. Двигаться назад было поздно. Двигатели взревели на полную мощность. Только вперёд, в надежде проскочить опасный участок. Последние капли летана ушли на небольшое облегчение веса.

Вездеход нёсся по трещащему льду. В зеркало заднего вида было видно, как колея заполняется водой. В одном месте лёд провалился, а машина с разгона ударилась в край льдины, разбрызгивая по сторонам воду и осколки льда.

- Прибыли. – Ни к кому конкретно не обращаясь, сказала я.

Нужно было быстрей выбираться из машины, которая уже начала погружаться в ледяную воду. Открыв кабину, я выбрасывала на лёд и как можно дальше, первые попавшиеся вещи. Оружие всегда лежало под рукой, так что полетело первым. Геска вспорхнула и теперь кружила вокруг, посылая в мой мозг сигналы тревоги. То что нужно самой быстрей выпрыгивать, это я знала и без её восклицаний. Но кроме того следовало постараться спасти как можно больше снаряжения. Только когда в кабину хлынул ледяной поток воды, я решилась прыгнуть.

До края полыньи было слишком далеко, а крыльев у меня не имелось. Бухаться в ледяную воду оказалось столь малоприятным дело, что даже сердце на мгновение остановилось. Меховая одежда моментально промокла и подобно камню, тянула ко дну. Холод обжигал тело, руки и ноги занемели. Дыхание перехватило. Хорошо я вовремя успела закинуть на лёд трёхрогий крюк, в простонародье именовавшийся «кошкой». Его острые концы вонзились в ледяную поверхность и пока держали. Привязанный к кошке линь был тонкий, но крепкий и мог выдержать более двухсот килограммов, а я весила в четыре раза меньше. Барахтаясь в холодной воде с горем пополам вытянула себя на край промоины. Мокрая одежда, на морозе стала покрываться ледяной коркой.

Надо было срочно предпринимать меры, не хватало еще замёрзнуть глыбой льда посередине чёрного безмолвия. Не хотелось стать тут вечным памятником. Собрав разбросанные пожитки, отволокла их подальше от злосчастной проруби.

Сухой одежды нашлось не много: лёгкие штаны, да пара сухих рубах. Когда стягивала с себя мокрую, меховую куртку и такие же шаровары, то с них уже осыпались чёрные льдинки. Стуча от холода зубами как могла выжала одежду. Руки немели, но хуже всего было с обувью. Запасные сапоги остались в утонувшем вездеходе, а пара сухих носков и гольфы не способствовали сильному утеплению. Однако выбора не было, нацепив на себя хоть и лёгкую, но сухую одежду, намотала на ноги пару вещевых мешков. Нашлись запасные рукавицы. С заледеневших волос сыпались кусочки льда.

Кроме оружия, надувная палатка оказалась самой ценной вещью, которую удалось спасти. Вырыв в снегу ямку, закрепила её на льду и засыпала снегом, оставив только вход. Всё тело уже замёрзло, а суставы отказывались работать. Кое-как затолкав пожитки внутрь временного жилища, разломила химические пакеты. Пошли реакции с выделением большого количества тепла. Обогрев пакеты работали, только надолго их не хватит, но хотя бы одежда успеет просохнуть. Пара пакетов с горячей пищей пришлись очень даже кстати замерзающему желудку. По венам побежала разогревшаяся кровь, а моё настроение улучшилось. Можно было постараться уснуть, пока в палатке сохранялось тепло.

Я так и поступила - закрыла глаза и погрузилась в тревожный сон. Меня разбудили клацающие зубы, которые выбивали дробь и мешали спать. Наверно прошло несколько часов, раз успели выработать ресурс тепловые пакеты и воздух в палатке упал до минусовой отметки. Вещи не успели полностью просохнуть, но с них хотя бы больше не капала вода. Вид куртки и штанов приводил в уныние. Светлый мех свалялся и стал серым, а местами чёрным. Пришлось натягивать на себя сырую одежду, от чего клацанье зубов только усилилось. Последняя пара обогрев пакетов ушла на возможность хоть как-то согреться. Пакетов с горячей пищей тоже оставалось немного, а вот куда идти и как быть дальше, было большим вопросом.

Глава 7

Прилетевшая Геска защебетала в самое ухо. По её данным в ста километрах от нас находится берег замёрзшего моря и двадцать восьмой анклав. Другие поселения в близлежащей местности не обнаружены. Встречаться с представителями анклавов мне не хотелось. Воинственные милитаристы не оказывали радушного приёма непрошеным гостям. Однако без транспорта, провианта и обогрева я вряд ли долго протяну на морозе, блуждая по бескрайним снежным просторам.

На всякий случай одела броню и вооружение. Из палатки получилось подобие волокуш, на которые свалила уцелевшие вещи. При помощи плазменного резака расплавила израсходованные пластиковые контейнеры, отлив из них две уродливые лепёшки. Не бог весть какой шедевр, но привязанные к ногам с помощью вещевых мешков, они увеличивали площадь стопы.

Возможно, со стороны моё кустарное изобретение покажется смешным и нелепым, но мне оно таким не казалось. Теперь мой вес распределялся по увеличенной площади ступни, что позволяло держаться на тонком насте, не проваливаясь по пояс. Попробуйте сами пройти сотню километров, увязая по самые уши в сугробах. Вы думаете я не взяла с собой любимые лыжи? Взяла, да только они утонули вместе с вездеходом. Мне элементарно не хватило времени вытащить столь ценную вещь, вот и пришлось теперь извращаться с самодельными снегоступами.

Не смотря на то, что я более-менее успешно продвигалась вперёд, путь был неблизким, а мороз неслабым. Пока я двигалась, замёрзнуть мне не грозило, но иногда приходилось останавливаться на отдых и сон. Кроме собственного тепла обогреваться было нечем. Конечно, имелся плазменный резак, но это инструмент, а не средство обогрева. Наверно по памяти из прошлой жизни, где резак меня не раз выручал, я и таскала его с собой. Им можно было разжечь костёр, да вот только топлива для костра не имелось.

В голове раздался сигнал тревоги от Гески. Понуро бредя, опустив голову, я не интересовалась окружающим видом. Что там смотреть: кругом снег, снег и ещё раз снег, чёрный и унылый. Что же - теперь было самое время осмотреться. Боже ты мой, это ещё что? Прямо на меня шла серая гора. Гора издала звериное рычание, раскатившееся рокотом до самого горизонту. Мишка, очень большой мишка, метра четыре в холке. Наверно он когда-то был белым, но жизнь среди чёрного снега придала ему новый, грязно серый окрас. Он двигался к полыньям в поисках свежей рыбы. По пути учуял меня и видимо решил разнообразить свою меню кусочком свежего мяса. На сотни километров я наверное была единственным деликатесом. Голодная зверушка хотела кушать, но мне не хотелось стать её обедом.

Убежать от такой громадины шанс был, но мизерный. Зверюга меня настигнет в несколько громадных прыжков. Оставалось с замирающим сердцем принять бой. Еду надо заслужить, а так просто ей становиться у меня желания не возникало.

Винтовка Гравеля работала безотказно, посылая в цель заряд за зарядом. Те попадали по зверюге, рисуя на шкуре обгорелые пятна. Но и только. Такой слой жира пробить оказалось непросто, а вот разозлить медведя очень даже запросто. Он издал рёв и встал на задние лапы. Ничего себе махина, думала я, борясь с дрожью в коленях и продолжая нажимать на спусковой крючок.

Мишке надоела моя стрельба и он, опустившись на все четыре лапы, ринулся в атаку. Какая прелесть: на тебя несётся гора в несколько тонн живого мяса, выпустив огромные когти и раскрыв зубастую пасть. Да там каждый зубик с меня размером, ну почти с меня. Выбросив бесполезную винтовку, выхватила мечи. Зверюга с разгону клацнула пастью - я увернулась, подныривая под страшные челюсти. На серой шкуре остались две красные полоски, процарапанные моими мечами. Такие же отметины оставила на лапе и брюхе, пока мишка разворачивался для очередного нападения. Мелкие раны только больше злили зверя. Надо было предпринимать что-то более решительное. Долго уворачиваться, проваливаясь в сугробах, у меня вряд ли получится.

Дата добавления: 2015-12-01