|
Читайте также: |
Если ты можешь разоружить меня одним лезвием, ты можешь легко победить меня."
Он никогда и никому не говорил этих вещей.
Даже своим людям, хотя они, вероятно, заметили что-то за эти годы.
Но всё же, он был удивлен тем, как легко - и с какой охотой - он поделился с ней этим.
"Я - Я думаю, что я заметила это."
Её тон был мягче, нежнее.
"Во время практики."
Поощренный, он продолжил.
"Все тем или иным образом уязвимы в каком-нибудь месте.
Это слабость, Ахиллесова пята.
Моя - моё левое колено.
Малейшее давление на него может отправить меня на землю.
Именно поэтому я сражаюсь, стоя в вполоборота."
Она прищурилась, как будто вновь переживала их уроки практики в своем воображении, пытаясь понять правдивы ли его утверждения ей.
Несколько минут прошли в тишине.
Сабин сконцентрировался на глубоком дыхании и даже, почувствовал ее аромат.
"Хотя, честно говоря, есть одна слабость, которая убивает меня больше, чем любая другая.
Прямо сейчас, и всегда, это - ты".
Его хриплый и полный решимости голос понизился.
"Если ты еще хочешь уйти - уходи.
Но знай, что я уйду с тобой.
Попытайся потерять меня, и я выслежу тебя.
Куда пойдешь ты, туда и я.
Если ты решишь остаться и захочешь, чтобы я прекратил сражаться, я никогда снова не стану сражаться с Ловцами.
Ты - самое важное.
Я лучше умру, чем буду жить без тебя, Гвендолин".
Она покачала головой, в ее движении сквозило недоверие, борющееся с надеждой.
"Мой отец -"
"Не имеет значения".
"Но...Но..."
"Я люблю тебя, Гвен".
Больше, чем он когда-либо любил кого-то.
Даже больше, чем он любил себя.
А он сильно любил себя - большую часть времени.
"Я никогда не думал, что буду благодарен Галену за что-то, но это случилось.
Я почти могу простить ему каждую несправедливость, которую он совершил, потому что он привел тебя в этот мир".
Она облизнула губы, все еще колеблясь, чтобы до конца поверить его словам.
"Но другие женщины -"
"Даже не интересуют меня.
Я - твой супруг.
Не по какой причине, даже чтобы выиграть сражение, я не стану обращаться к кому-то еще.
Даже для этого.
Я лучше проиграю в сражении, чем потеряю тебя.
Для меня есть только ты.
Только ты одна.
Причинение боли тебе разрушает меня.
Я знаю это сейчас".
"Я хочу верить тебе.
Действительно хочу".
Ее пристальный взгляд упал на его грудь, туда, где покоились ее пальцы.
Эти пальцы ослабили свою хватку, даже чертили волнистые линии.
"Я боюсь".
"Дай мне время.
Позволь мне доказать это.
Пожалуйста.
Я не заслуживаю второго шанса, но я хочу попросить об одном.
Все, что ты пожелаешь, все, что ты - "
"Все, чего я желаю - это ты."
Её глаза встретились с его, зрачки расширились, охватив радужные оболочки.
"Ты здесь, и ты жив, и это всё, что имеет для меня значение в данный момент.
Позволь мне быть с тобой."
Она разорвала его рубашку на две части и быстро переместелась ниже, её рот внезапно стал посасывать один из его сосков.
"Я не знаю, какое будущее нас ждет, но я знаю, что ты нужен мне.
Покажи мне, как ты хочешь, чтобы я поверила тебе.
Покажи мне, как ты любишь меня."
Руки Сабина запутались в её волосах, и он откинул их.
Радость разрывала его на части.
Радость и шок, любовь и раскаленное добела желание.
Она не дала ему вечную клятву, на которую он так надеялся, но она сделает это.
А пока...
Он стащил с неё одежду и с себя тоже.
Как только они оба оказались обнажены, горячая кожа прижалась к горячей коже.
Блаженство наполняло его с каждым вздохом.
Она застонала, её ногти глубоко впились в его плечи.
Сабин поцелуями преодолел путь до её груди, омывая языком каждый её сосок, сжимая грудь, а затем продолжил свою дорожку из поцелуев.
Его язык погрузился в углубление её пупка, и она задрожала, изогнувшись ему навстречу.
"Ухватись за изголовье кровати," скомандовал он.
"Ч - что?"
"Изголовье.
Держись за него.
Не отпускай."
Она моргнула, приведенная в замешательство его словами, аромат желания исходил от неё.
Она потерялась в своём в удовольствии, тонула в нём, но наконец она повиновалась.
Ее спина выгнулась, грудь теперь была высоко в воздухе, соски были твердыми, словно маленькие жемчужины.
"Закинь свои ноги мне на плечи," прохрипел он, дотянувшись рукой до её груди и перекатывая один из её прекрасных сосков между пальцев.
На этот раз она повиновалась без колебаний, с трудом дыша, пытаясь устроиться на нем.
Когда он почувствовал, как её пятки упираются ему в спину, он раздвинул влажные складки, которые охраняли новый центр его вселенной, и наклонил голову, чтобы ощутить её вкус.
Её аромат был опьяняющим.
Он притягивал.
Богатый и сладкий, самый совершенный из всех, что он помнил.
Языком он совершал круговые движения вокруг её клитора, дразня его, когда он погрузил в неё два пальца.
Её крик эхом отразился от стен спальни.
"Не могу поверить, что я сопротивлялся тебе, даже на секунду."
"Еще."
"Я уже говорил тебе, как ты прекрасна? Как сильно я люблю тебя?"
"Еще!"
Он тихо засмеялся.
Снова и снова он ласкал её языком, его пальцы не переставали двигаться.
Её голова металась взад и вперед, клубничные локоны разлетались в разные стороны, тело извивалось.
"Еще," монотонно повторяла она.
"Еще, еще, еще"
Когда он добавил в игру третий палец, её мышцы тут же начали сокращаться, удерживая его внутри и крепко сжимая.
Он сосал её клитор еще сильнее...еще дольше...затягивая её кульминацию.
Только когда она прокричала его имя, только когда она без чувств упала на мягкий матрас, он отпустил её.
Он подполз к ней, член просто умолял о том, чтобы проникнуть в её тесное влагалище.
Но он не сделал этого.
Пока еще нет.
Она моргнула, её веки открылись.
Светящиеся глаза цвета янтаря всматривались в него, белые зубы покусывали её нижнюю губу.
"Я не собираюсь делать тебе больно, никогда больше", поклялся он, а затем перевернул ее на живот.
"Позволь мне доказать это."
Она ахнула, тут же попытавшись сбросить с себя его вес, но он протянул руку и прижал её спиной к своей груди, останавливая неистовый трепет её крыльев.
Она замерла.
Не бойся меня, любимая.
Затем он прижал свои руки к её рукам, поместив свой член между её ягодицами, её ноги оказались между его ногами.
Он тяжело дышал, теплое дыхание касалось её плеч.
"Я должен этим драгоценным крыльям надлежащее извинение," сказал он, чуть приподнявшись.
"Ты позволишь мне прикоснуться к ним?"
К счастью, она не попыталась снова оказать ему сопротивление.
Однако, она перестала дышать.
Он услышал, как в её горле образовался комок.
Не имея возможности сказать, она кивнула.
"Заставь их остановиться," сказал он.
"Пожалуйста."
Постепенно её крылья успокоились.
Дюйм за дюймом он покрывал каждое изящное крылышко поцелуями.
Они были мягкие, словно шелк, и прохладные на ощупь, отлично контрастируя с его жаром.
Но не было ни одного намека на перья, что очень удивило его.
Они были почти прозрачные, синие вены, переплетаясь, покрывали их сверху донизу, словно кристально-чистые реки.
Как он ненавидел себя сейчас за то, что сделал с ней.
Как он мог связать эти прекрасные крылья, пусть даже на мгновение?
"Мне очень жаль," сказал он.
"Очень жаль.
Я не должен был этого делать.
Мне нет оправдания."
"Я - я прощаю тебя."
Слова были хриплыми и глубокими, словно богатое вино.
"Я понимаю, почему ты это сделал.
Мне не нравится, что ты сделал это, но я понимаю."
"Я сделаю всё, что ты хочешь, я клянусь.
Я - "
"Я хочу почувствовать тебя внутри.
Сейчас."
Она неистово стала двигать попкой под ним, ища головку его члена.
"Ты довел меня до отчаяния.
Мне нужно больше."
"Да.
Да."
Подожди.
Медленнее.
"Ты можешь забеременеть?"
"Нет."
Скорость увеличилась.
Сабин схватил её за бедра, входя в неё до самого основания.
Они закричали в унисон.
Так хорошо.
Было так хорошо.
Лучше чем раньше, более горячо, более влажно.
Еще большая наполненность.
Они были связаны, стали одним целым, слились воедино.
Она принадлежала ему, а он ей.
Нагнувшись, он прижался животом к её спине, дотянувшись одной рукой до её клитора, он стал ласкать его пальцами, другой рукой сжимая её грудь, атакуя таким образом все её чувствительные места.
Она приподнялась, снова ухватившись за изголовье кровати, еще глубже погружая в себя его член.
Дерьмо, он планировал продержаться намного дольше.
Он был на краю пропасти, причем уже в течение нескольких дней.
Но он снова и снова погружался в неё, скользя внутри неё, он больше не был Сабином, он был только мужчиной Гвен.
Внезапно крик разнесся по всей комнате, и она снова сжала его внутри себя, забирая каждую его капельку.
Точно также и Сабин достиг вершины наслаждания, удовольствие поглотило его, накрыв волной ощущений.
Они оставались так целую вечность, все еще соединенные, прежде упасть на матрас.
Сабин быстро скатился с неё, не желая придавить её своим весом.
Ну, не желая снова придавить её.
Неспособный отпустить её даже на секунду, он притянул её к себе, и она с нетерпением прижалась к нему.
Это, решил он, должно быть то, на что похожи сами небеса.
"Ты уже дважды спросил меня, могу ли я забеременеть, это наводит меня на мысль, что ты можешь иметь детей," сказала она между вздохами, её хриплое дыхание нарушило тишину.
"Даже Эшлин беременна, хотя я предполагала, что она забеременела прежде, чем прибыла сюда.
Ох, подожди.
Гален помог мне появиться на свет, значит вы ребята можете иметь детей."
"Да, и снова да, ребенок Эшлин от Мэддокса.
Только условия для зачатия должны быть правильными, но мы действительно можем стать отцами.
Я уверен, что ты читала истории о богах, оплодотворивших людей."
"Да, но вы ребята не были рождены на свет традиционным способом," возразила она.
"Вы были созданы самим Зевсом.
Я думала, что у вас...у вас нет...ну ты знаешь...детородной сыворотки."
Детородной сыворотки? Ему пришлось сдержать смех.
В нас гораздо больше гормонов, белые кровяных телец и других необходимых компонентов, чем в людях.
Это одна из причин, по которым мы можем исцеляться так быстро.
Тела большинства женщин не способны справиться с такой мощной...сывороткой, поэтому они начинают бороться с ней и в итоге убивают её."
"Думаю, я смогу с ней справиться?"
"Я думаю, что ты сможешь справиться с чем угодно."
Она постепенно расслабилась, лежа рядом с ним.
Может быть даже улыбалась.
"Ты когда-нибудь хотел иметь детей?"
Он никогда прежде не хотел.
Его жизнь была слишком бурной.
Но ему понравилась мысль о том, чтобы иметь ребенка с Гвен.
Ребенок, так же как и она, принес бы в его жизнь еще больше счастья.
"Да.
Когда-нибудь, но только не сейчас.
Только когда будет безопасно."
Выражение её лица было задумчивым.
"Безопасно."
Она вздохнула и сменила тему.
"Я не хочу, чтобы ты прекратил сражаться с Ловцами, но я не знаю, останусь ли я с тобой."
"Вполне справедливо."
Хотя он был готов до последнего вздоха убеждать её остаться.
И он не лгал.
Он последует за ней.
Куда бы они ни пошла, он последует за ней.
Избавиться от него будет просто чертовски трудной проблемой.
"Но не жди от меня, что я буду просто смотреть, как ты уходишь, и ничего не сделаю."
"Ну, пока тебе не следует об этом беспокоиться.
Сначала я собираюсь помочь тебе найти твоих друзей.
Ты сможешь доверить мне сделать это?"
"Да.
Даже если я увижу, как ты обнимаешь Галена, я не буду сомневаться в тебе."
Он сказал это с уверенностью.
Это имело для него значение.
Гвен была единственным человеком в его жизни, в котором он никогда бы не стал сомневаться.
Она прыснула со смеху.
"Я должна это увидеть, чтобы поверить."
Она провела кончиками пальцев по его груди.
"Мне нужно поговорить с моими сестрами."
"Ну тогда удачи тебе в этом."
Он схватил её пальчики и поднес их к своим губам.
Еще один вздох.
"Я почти была уверена, что они уедут.
Но в глубине души я знала, что они останутся, чтобы наказать меня за то, что я сделала с ними."
"Они не причинят тебе вреда."
Он не позволит им.
Она переплела свои пальцы с его и нежно сжала его руку.
"Как Даника и Эшлин?"
"Благодарны тебе, они беспокоятся из-за пропажи мужчин."
Нахмурившись, Гвен села, её великолепные волосы ниспадали вдоль её спины.
"Я собираюсь в душ, привести в порядок свою голову.
Ты созовешь собрание, пригласив каждого, кто здесь находится, скажем...через час?"
Он не спросил её, зачем ей нужно это собрание, он просто ей доверял, как и обещал.
"Считай, что это уже сделано."
Глава 26.
Гидеон медленно сходил с ума.
Он потерял счет времени и не знал как долго находится в западне.
День? Два? Год? Не было и проблеска света, за который можно было ухватиться, ничего не напоминало ему о том, что снаружи был мир - мир, в который он скоро вернется всеми правдами и неправдами.
Прежде всего, ему надо немного спокойствия и тишины, чтобы продумать план побега.
Его демон, как правило просто мелькавший на задворках его мозга, все еще не перестал кричать в его голове.
"Внутрь, внутрь, внутрь." кричал он, имея ввиду. "Наружу, наружу, наружу."
"Нужна темнота, нужна темнота." рыдал он, имея ввиду."Нужен свет, нужен свет."
Ложь думал, что опять заперт внутри ларца Пандоры, неспособный сбежать, забытый, брошенный.
Несомненно, остальные демоны думали также.
Люциен часто стонал, хотя Анья и была рядом, чтобы успокоить его.
Рейес был поразительно спокоен.
Он бормотал имя Даники, и не стал бы говорить снова в течении нескольких часов.
Амун рычал и огрызался, как если бы он боролся с ордой демонов Гидеона, которую не возможно даже вообразить.
Тайны, должно быть проносились в его голове…
Страйдер, которого перехитрили и который поэтому сходил с ума, постоянно бился головой о стену; его демон, вероятно, визжал, а его тело определенно страдало.
Гидеон видел воина проигравшим только однажды, сотни лет назад, но последствия этого поражения, запечатлились в его памяти.
Никогда не видел он, чтобы взрослый мужчина корчился так сильно, что слезы катились по его пепельному лицу, а в глазах стояла мука, вместо обычной городости, со сжатыми так сильно зубами, что из десен сочилась кровь.
Соберись, тупица.
Много раз вся группа попыталась открыть оконные ставни или выйти через кирпичные стены.
Анья, единственная, кто все еще мог использовать свои способности, хотя они и были приглушенны, запустила торнадо через комнату, но это только причинило боль мужчинам, а не зданию.
Все было укреплено и затем повторно укреплено — чарами? — пока их тюрьма была, по-видимому, неповреждаема.
"Я снова собираюсь найти выход отсюда", сказала Анья.
Она была самой спокойной из них, по иронии судьбы она просто расцветала от хаоса.
Здесь были и шелест одежды, и стон Люциена, и воркования Аньи, и затем шаркающие шаги.
Гидеон всегда отказывался от длительных отношений с одной женщиной, препочитая разнообразие.
Прямо сейчас это казалось глупым.
У него не было никого, о ком бы можно было думать, мечтать или кого бы можно было желать.
Никого, чтобы держать его сосредоточенным, как, например, Рейеса.
Никого, чтобы успокаивать его, как, например, Люциена.
Какая женщина смогла бы тебя долго терпеть?
Он что, теперь был одержим Сомнением?
Удар.
"Извините", пробормотала Анья.
“Кого я ударила?”
“Мне нужно —” Дыхание Страйдера было прерывистым, мелким и скрипучим, мучительным.
"Помогите.
Помогите мне.
Пожалуйста".
"Скоро,” пообещала Анья, затем поговорила с ним в течение нескольких минут.
Еще шаги.
Внезапный шум.
Скрип.
"Так, так, так.
Что у нас тут?" голос гудел, поэтому Гидену решил, что где-то были спрятаны динамики.
И этот голос не принадлежал никому из его знакомых.
"Сегодня мой день рождения?"
В помещении стало жутко тихо, пока Анья не поспешила обратно к Люциену, стуча каблуками по полу, выложенному плиткой.
Замерцали огни, отгоняя тени прочь.
В этот момент Гидеон готов был утвержать, что мир прекрасен.
Он моргал, стараясь избавиться от темных пятен, мешающих его зрению, и наконец увидел своих друзей, в первый за целую вечность.
Люциен растянулся на полу, его голова покоилась на коленях у Аньи, богиня прижала его к себе, словно пытаясь защитить.
Рейес валялся у противоположной стены, мрачно ухмыляясь.
Страйдер был недалеко от него, держась за живот, его колени были прижаты к груди, и Амун был рядом с ним, схватившись за голову, его собственные черты словно остекленели.
Однако, никаких признаков Ловцов.
Окна по-прежнему были заблокированы, дверь всё еще закрыта.
" А я все задавался вопросом, кто запустил сигнал тревоги.
Все же пришлось позаботиться о ваших друзьях а Буде, прежде чем я смог вернуться сюда."
Безжалостный смех.
" Мы надеялись, что вы заявитесь сюда, с тех пор, как опубликовали ту заметку.
Вижу, что отрицание существования этого объекта дало свои плоды, и уверен, вы даже и мысли не допускали, что это может быть ловушка."
Благодаря внезапной тишине в своей голове, Гидеон смог пранализировать этот голос в своих воспоминаниях, и вот оно.
В конце концов, он принадлижал знакомому.
Дину Стефано.
Второй в команде Ловцов, подчиняющийся только, этому больному ублюдку, Галену.
Стефано ненавидел Сабина за то, что он украл его жену, Дарлу, говоря что она была бы жива, если бы Повелители и зло, которое они вмещают, горели бы в аду, которому и принадлежат.
Зло, которое сеял Стефано, не знала пределов.
Он посылал Данику, невунную, шпионить за ними, планируя использовать ее, чтобы схватить, и пытать, Повелителей одного за другим.
Этот его план не сработал.
Но он послал ее в крепость, а затем попытался взорвать ее.
Страх засосал в желудке у Гидеона, быстро переходящий в ярость и печаль, когда слова Стефано пустили корни.
Надо позаботиться о друзьях.
Его осенило понимание.
Ловцы были в Будапеште.
Они дрались... и они победили, иначе их не было бы сейчас здесь.
Сабин бы никогда не позволил им сбежать.
Где теперь был Сабин? Пока ларец не будет найден, Ловцы не убьют Повелителей, веря, что их демоны, освободившись, могут причинить больше бед.
Они заключили его в тюрьму? Пытали? Подняться на ноги было тяжело, но Гидеон сделал это.
Покачнулся, но удержался в вертикальном положении.
Все, кроме Страйдера, сделали тоже самое, доставая свое оружие, готовые сделать все необходимое, несмотря на свою слабость.
"Приди сюда."
Рейес поманил пальцами.
"На спор."
Стефано опять засмеялся, на этот раз действительно развеселившись.
"Почему я должен это делать? Я могу морить вас голодом и наблюдать, как вы чахнете.
Я могу отравить воздух и наблюдать за тем, как вы страдаете.
И я могу сделать все эти вещи, даже не прикасаясь к вашим отвратительным телам".
Под конец его голос ожесточился, от острых слов веяло фанатизмом.
"Позволь женщине уйти", сказал Люциен.
"Она ничего не сделала тебе".
"Черт, нет."
Анья покачала головой и ее светлые волосы разлетелись во все стороны.
"Я остаюсь здесь".
"Какие нежности", сказал насмешливо Стефано.
"Она хочет остаться со своим демоном.
Хорошо, думаю, я уведу ее.
Только для тебя, Смерть.
Все же, не думаю, что вам понравится то, что я сделаю с ней."
Зарычав, Люциен присел, готовый кинуться в бой.
Его оружие было поднято и нацелено.
Готово.
Он выглядел жестоким и свирепым, настоящей Смертью.
"Попробуй."
Именно тогда мальчик, приблизительно одиннадцати лет,прошел через дальнюю стену, как если бы он был призраком.
Глаза Гидеона расширились, его ум, проигрывал увиденное в надежде обработать это экстраординарное событие.
"Пойдем со мной", сказал мальчик Анье.
"Пожалуйста."
"Искусный фокус."
Она медленно повернулась, перемещая оружие.
"Вы послали ребенка в логово льва.
Трусливо, разве вы так не думаете? И вы действительно считаете, что ваше маленькое домашнее животное может вынудить меня сделать что-то, чего я не хочу?”
“Да, я могу,” ответил мальчик со всей серьезностью.
"Но нет никакой необходимости участвовать в насилии."
Люциен отпихнул Анью за себя, его глаза, запылали красным, его зубы, заострились и обнажились.
Наблюдать за обычно стоическим воином, находящимся в таком безумстве, было почти болезненно.
Он любил свою женщину и готов был умереть за нее.
Он скорее умрет, чем увидит, как ей причиняют вред.
Украдкой Гидеон двигался около Смерти, неуверенный в том, что делать, но зная, что он не может пассивно смотреть.
Но действительно, кто большее зло здесь? Мужчины в клетке или мужчины, которые послали ребенка на войну?
Рейес, Страйдер и Амун встали по другую сторону от Гидеона, формируя защитную стену вокруг Ани.
"Пойдем", снова сказал мальчик, хмурясь на этот раз.
"Пожалуйста.
Я не хочу причинять тебе боль."
"Ну, разве он не чудо?" смеясь спросил Стефано.
"Я надеюсь, что вам он нравится, мое новейшее оружие против вас.
Я не планировал использовать его еще некоторое время.
Затем в Египте вы рискнули и украли мои инкубаторы.
Я найду и использую их снова.
Особенно один, так полюбившийся нашему другу Сабину.
"Очень рад слышать это от тебя", сказал Гидеон, игнорируя колкость.
"Это удивительно -"больной" - даже для тебя."
Пауза.
Затем, "Ааа, Ложь.
Восхищен, как всегда.
Как утомителен может быть твой демон.
Но у меня есть хорошие новости для Вас.
Мы нашли способ извлечь демонов из Ваших тел и разместить их в ком-то еще.
В ком-то более слабом, кто примет их заключение для пользы человечества.
И мы уже проделали с Сабином.
После того, как мы победили его, конечно.
Сабин вполне прилично сражался, но в итоге проиграл.
Так же.
Как.
Вы."
- Черт, нет.
Сабин не был мертвым.
Он не мог быть мертвым.
Он был слишком храбрым, слишком неприклонным.
Более того, извлечь демонов ипоместить их в другое тело было просто невозможно.
Это не могло быть возможным.
"Вы не верите мне?"
Стэфано засмеялся снова.
"Отлично.
Вы поверите, когда это произойдет с вами."
Иначе, почему, как вы думаете, ваши друзья не здесь, чтобы спасти вас?"
Гидеон почувствовал, как страх охватывает его.
Не позволяй Стефано добраться до тебя.
Он лжет.
Позже ты можешь...
Гидеон впечатал кулак в стену справа от него.
Пыль взвилась вокруг него.
Он ударял стену снова и снова, слезы жгли его глаза.
Он бил ее так долго, что его кости сломались, а мускулы порвались.
Он провел тысячи лет с Сабином и думал провести еще тысячи.
"Бедный Ложь".
Стефано цокнул языком.
"Без лидера.
Что же вы теперь будете делать?"
"Да пошел ты!", крикнул Гидеон.
"Я убью тебя.
Охренительно убью тебя."
И он имел в виду именно это, это была правда, что-то, что он запланировал сделать, хотел сделать, сделает.
“Ты умрешь от моей руки, ублюдок!”
Как только яростные слова отразились эхом вокруг него, демон потрясенно закричал — и затем последовала боль.
Боль прокладывала свой путь в Гидеоне, разрывая его, клетку за клеткой.
Он чувствовал себя так, словно разрывало каждый орган, его кости трещали в суставах.
Ложь скреблась в его голове, падая в его ноги, хватаясь как за якорь и кусая пальцы ног, когда боль довела его до безумия.
И все еще этого не было достаточно.
Демон несся через остальную часть его, крича, разрывая вены, оставляя позади только кислоту.
Колени Гидеона подломились, и он упал на пол.
Кинжал, который он держал в руке, отлетел вне досягаемость.
Он хорошо знал.
Позволение эмоциям взять над ним верх, всегда вело к гибели.
Вот почему он научился прятать все, что он чувствовал, за сарказмом.
Идиот! Стефано сейчас победил тебя.
Твой враг имел преимущество.
Он может войти сюда, схватить тебя, избить, отрезать конечности, и нет ничего, что ты можешь сделать с этим.
"Ненавижу...тебя...", прохрипел Гидеон.
Черт, он уже сказал правду один раз.
Почему не сделать это снова? Сказать то, что он стремился говорить так долго.
"Ненавижу тебя до глубины души".
Снова, демон закричал.
Кричал, и кричал, и кричал.
Снова боль, разрывая, прошла сквозь него.
Он открыл рот, чтобы сказать другую правду.
"Л-жет", сказал Амун запинаясь.
"Он...лжет...Сабин...жив."
Это были первые слова, хранителя демона Секретов, которые он сказал за века.
Его голос был грубым, как если бы его голосовые связки протерли наждачной бумагой и пробежались по ним шинковкой, каждое слово, как трущаяся соль в ране.
"Вы не знаете этого", проревел Стефано.
"Вы не были там.
Он мертв, я клянусь тебе".
Гидеон успокоился.
Несмотря на агонию, мучения от его теперешнего положения, он успокоился.
Стефано лгал ему.
Лгал ему, и он поверил в это.
Гидеон, который мог учуять ложь на расстоянии в тысячу футов.
Он произносил ее так много раз за свою жизнь, что распознавать ее, для него было все равно, что дышать.
Амун заревел и упал на колени около Гидеона.
Шлюзы были открыты, казалось, сначала одно слово, затем одно предложение, затем одна история за другой полились из воина, все говорили различными голосами создателей.
Он говорил об убийстве, насилии и злоупотреблении каждого вида.
Он говорил о ревности, жадности и неверности.
Кровосмешении, самоубийстве и депрессии.
Ни одно из этих преступлений не было его собственным, но они вполне могли происходить.
Они принадлежали людям, с которыми он сталкивался на протяжении многих лет, Ловцы, чью память он высосал, и они были так же понятны ему, как будто он сам совершил их.
Глаза Амуна были плотно закрыты, от тер виски, извиваясь, морщась, как будто этот фонтан отравы никогда не пректатиться.
"Он больше меня не любит, даже несмотря на то, что сделала все для него".
Его голос был высоким, как у женщины.
Гидеон подумал, что услышал вздох говоривших, но не был у этом уверен.
"Готовлю, убораю и сплю с ним даже, когда я так устаю.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав