Несколько последствий для психотерапии

Если следовать дальше логике социального конструкционизма, то в зависимости от слов, используемых в речи, которая выстраивается для описания и понимания опыта, развитие каждого из нас или раскрывается, или замыкается, прекращается.

Всякое высказывание человека приобретает свой (временный) смысл через происходящее затем действие. Далее происходит добавление, вносимое собеседником, и оно приобретает свой смысл, только когда первый участник диалога сам внесет «добавку» в эту речь или это действие и т.д.[2] Таким образом, каждое взаимодействие – это постепенное раскрытие и, одновременно, закрытие возможностей. То есть на нас, психотерапевтах, лежит большая ответственность за выбор слов и представлений, которыми мы оперируем во взаимоотношениях с нашими пациентами, за выбор (пусть даже имплицитной) логики, которая организует наше мышление и наш ответ.

Какими убеждениями руководствуется тот или иной терапевт? Например, память, содержит ли она травмы или «изобретает» их? Является ли пациент «жертвой» своей травмы или своего способа воспоминания? Или еще, могут ли эмоции быть «ретрофлексированы» (то есть храниться, консервироваться). Если они хранятся, можно ли избежать основной опоры – опоры на концепт бессознательного? Какова моя концепция темпоральности? В этой концепции уместно ли понятие регрессии? Существует ли повторяемость [процесса] или таково мое построение реальности? Как я могу примирить холистический, глобальный подход и теорию полярности, и т.д.?

Верования, носимые индивидами, создают реальность этих индивидов, а реальность поддерживается через социальное взаимодействие, которое, в свою очередь, подтверждает верования, берущие свои истоки в социальном. Это касается как любого человека с улицы, как наших пациентов, так и нас, психотерапевтов: наши верования и наши предпосылки поддерживаются через социальные взаимодействия, наши семинары, публикации и т.д.

Обычно предполагается, что слова пациента являются отражением ЕГО реальности. Это «конструктивистский» тезис. Социальный конструкционизм вносит коррективу, утверждая, что слова также отражают традиции, культурную общность и систему взаимоотношений. Произносимые пациентом слова и его представления, безусловно, были построены во взаимотношениях, но они не только были, они есть в тот самый момент, когда они произносятся! Они строятся также и во взаимоотношениях с собеседником. И тогда Гештальт-терапия благодаря перспективе поля делает шаг вперед: слова говорят также о ситуации здесь-теперь, и, соответственно, свидетельствуют не только о говорящем, но и о его адресате, однако при этом их невозможно отнести только к одному или другому индивиду.

В итоге, что же ещё более Гештальт-терапевтического, чем это перемещение, это смещение центра внимания, чем отказ от первичности индивида над контактированием? Это и есть та радикализация, которую ввел Гудмен, опираясь на интуицию Перлза, и которую я стараюсь продолжить.

На днях по радио в ходе интервью с преподавателем я услышал ряд внешне невинных и банальных высказываний. Речь шла о целях, преследуемых образованием, использовался казенный язык, и казенность эта была далеко не невинной. Говорилось о государственном образовании, о проекте формирования самостоятельных и ответственных индивидов. Чего же более благородного в сущности... но в поражающем опрокидывании фигура-фон я вдруг понял, что я никогда не слышал, чтобы воспитатели, преподаватели, учителя нашей молодежи указывали среди целей такую как формирование индивидов, способных на связь [взаимодействие]! Это даже не входит в дискурс или в искусственную повестку дня нашей эпохи; это, по-видимому, не входит и в ценности, предусмотренные в доминирующей культуре. Индивидуализм – это извращенный эффект развития индивида. Я бы даже сказал, провал подобного подхода, потому что для меня самостоятельность приобретает свой смысл только при установлении связей.

Дата добавления: 2015-12-01