Благодарности 25 страница

Затем крик оборвался. Стало совершенно тихо. И Кристиан сбежал. Он поднялся и бросился бежать – прочь от Алисы, прочь от Бадхольмена. Он вбежал в дом, кинулся вверх по лестнице в свою комнату, упал на кровать и натянул на голову одеяло, чтобы заглушить голоса.

Постепенно мир перестал вращаться.

~~~

– Мы бросили ее там, – проговорил Кеннет, не в силах поднять глаза на Эрику. – Мы просто бросили ее.

– А что произошло потом? – спросила Эрика. В ее голосе по-прежнему не слышалось упрека, и от этого ему стало еще хуже.

– Я ужасно перетрусил. Наутро, когда я проснулся, мне поначалу показалось, что это был дурной сон, но когда я осознал, что произошло, что мы наделали… – Голос не повиновался ему. – Весь день я ожидал, что в дверь постучит полиция.

– Но этого не произошло?

– Нет. А пару дней спустя я узнал, что Лиссандеры уехали.

– А вы трое? Вы когда-нибудь обсуждали это?

– Нет, никогда. Мы даже и не договаривались – просто никогда больше не говорили об этом. Только один раз, когда Магнус немного перебрал на летнем празднике, он вдруг завел об этом речь.

– И это было в первый раз? – удивленно переспросила Эрика.

– Да. Но я знал, что он мучается. Ему труднее всех было жить со всем этим дальше. Мне удалось каким-то образом вытеснить эти воспоминания. Я сосредоточился на Лисбет и собственной жизни. Мне удалось забыть. А Эрик – ему и забывать не понадобилось. Думаю, он вообще не очень переживал по этому поводу.

– И тем не менее все эти годы вы продолжали дружить.

– Честно говоря, я сам этого до конца не понимаю. Но мы… мы все это заслужили. – Он пошевелил своими забинтованными руками. – Я заслужил более сурового наказания, а вот Лисбет – нет. Она была невиновна. Самое ужасное, что она все узнала перед смертью. Это было последнее, что слышала Лисбет, – что я не тот, за кого себя выдавал, что вся наша жизнь была сплошной ложью.

Он сглотнул слезы.

– То, что вы сделали, – ужасно, – проговорила Эрика. – Тут мне больше нечего сказать. Но ваша с Лисбет жизнь не была ложью, и я думаю, что она это знала, что бы ей ни рассказали.

– Я постараюсь объяснить ей, – пробормотал он. – Я знаю, что скоро настанет мой черед, она доберется до меня, и тогда появится шанс объясниться. Я верю в это, иначе все…

Он отвернулся.

– Что ты имеешь в виду? Кто доберется до тебя?

– Алиса, само собой, – ответил он с удивлением. Разве Эрика не слушала его рассказ? – Ведь это она все делает.

Поначалу Эрика не нашлась, что ответить. Только посмотрела на него с сочувствием.

– Это не Алиса, – проговорила она. – Это не Алиса.

* * *

Патрик захлопнул книгу. Он понял далеко не все. Многоплановое построение показалось ему слишком заумным, а язык чересчур сложным, но основную интригу он проследил до конца. И подумал, что должен был прочесть это раньше – ибо теперь некоторые вещи начали проясняться.

В памяти всплыла одна картина – спальня Сии и Магнуса. Какую-то важную деталь он видел там, но не придал ей значения. Да и как он мог тогда обо всем знать? Патрик понимал, что на том этапе это было невозможно, однако все равно упрекал себя.

Он набрал телефонный номер.

– Привет, Людвиг! Мама дома?

Он услышал в трубке шаги и голоса в отдалении. Потом раздался голос Сии.

– Добрый день, это Патрик Хедстрём. Извини, что беспокою, но у меня есть один вопрос. Что делал Магнус вечером накануне исчезновения? Не весь вечер, а после того, как вы легли спать. Читал? Всю ночь? Спасибо!

Он закончил разговор. Сходится, все сходится! Однако на голых догадках далеко не уедешь. Нужны доказательства. И пока их нет, он даже не хотел рассказывать остальным. Велик риск, что ему просто не поверят. Но есть один человек, с которым он мог бы поговорить, – человек, который наверняка поможет ему. Он снова схватился за телефон.

– Дорогая, я понимаю, что ты не отвечаешь, потому что думаешь, что я сержусь или постараюсь убедить тебя бросить то, чем ты занимаешься. Но я только что прочел «Русалку», и мне кажется, что мы с тобой напали на один и тот же след. Мне очень нужна твоя помощь, так что позвони мне, как только сможешь. Целую. Люблю тебя.

– Материалы из Гётеборга прибыли! – Голос Анники в дверях заставил его вздрогнуть. – Я напугала тебя? – спросила она. – Я стучалась, но ты не услышал.

– Нет, я задумался о другом, – ответил Патрик и встряхнулся.

– Мне кажется, тебе надо сходить к врачу и провериться, – проговорила Анника. – У тебя очень нездоровый вид.

– Я просто немного устал, – пробормотал он. – Но очень хорошо, что документы прибыли. Мне надо ненадолго съездить домой, и я возьму их с собой.

– Они у меня на стойке, – ответила Анника. В ее глазах по-прежнему читалась тревога.

Десять минут спустя Хедстрём вышел в коридор, держа в руках распечатку, которую сделала для него Анника.

– Патрик! – окликнул его Йоста.

– Да? – ответил он. Голос его звучал куда раздраженнее, чем он ожидал, но ему так не терпелось тронуться в путь.

– Я только что беседовал с Луизой, женой Эрика Линда.

– И что? – спросил Патрик, по-прежнему без особого энтузиазма.

– По ее словам, Эрик собирается покинуть страну. Он снял деньги со всех счетов – как с личного, так и со счета фирмы, и в пять часов собирается сесть на самолет, вылетающий из «Ландветтера».

– Это правда? – спросил Патрик, на этот раз с неподдельным интересом.

– Да, так и есть, я это перепроверил. Что, по-твоему, мы должны предпринять?

– Возьми Мартина и немедленно отправляйтесь в «Ландветтер». Я позвоню и получу все необходимые разрешения и попрошу коллег из Гётеборга встретить вас на месте.

– С величайшим удовольствием!

Идя к машине, Патрик невольно улыбнулся. Йоста был прав. Поставить палки в колеса Эрику Линду и впрямь удовольствие. Потом он подумал о книге, и его улыбка погасла. В душе Хедстрём надеялся, что Эрика будет дома, когда он приедет. Ему нужна ее помощь, чтобы положить всему этому конец.

* * *

Патрик сделал те же выводы, что и она сама. Эрика поняла это, прослушав его послание на автоответчике. Но ему еще не все известно. Он не слышал рассказа Кеннета.

Ей пришлось заехать по одному делу в Хамбургсунд. Но едва снова выехав на трассу, Эрика вдавила в пол педаль газа. Торопиться вроде было некуда, но ей все же не терпелось поскорее сорвать завесу таинственности со всей этой истории.

Свернув к своему дому, она увидела машину Патрика, позвонила ему с дороги и спросила, не приехать ли ей в участок. Но он уже ждал ее дома. Ждал того кусочка мозаики, которого не хватало для целостности картины.

– Привет, мой дорогой! – сказала она, заходя в кухню, и поцеловала его.

– Я прочел книгу, – сказал он.

Эрика кивнула.

– Как я раньше не догадалась! Но я читала незаконченную рукопись, и фрагментами. Не понимаю, как я могла этого не заметить?

– Мне следовало прочесть ее раньше, – сказал Патрик. – Магнус читал ее в ночь перед исчезновением. По всей вероятности, это была ночь перед смертью. Рукопись ему дал Кристиан. Я только что разговаривал с Сией, и она сказала: он начал читать вечером и, к ее величайшему удивлению, продолжал читать всю ночь. Утром она спросила: понравилась ли ему книга. Но он ответил, что ничего не скажет, пока не переговорит с Кристианом. Самое ужасное, если вернуться назад и заглянуть в наши записи, наверняка выяснится, что Сия говорила это и раньше, но мы не поняли тогда значения этих слов и не задумались над ними.

– Думаю, он обо всем догадался, когда прочел рукопись. Понял, кто такой Кристиан.

– По всей видимости, это входило в намерения Кристиана. Иначе он никогда не дал бы Магнусу рукопись.

– Но почему он выбрал именно Магнуса? Почему не Кеннета или Эрика?

– Думаю, его влекло во Фьельбаку ко всем троим, – проговорила Эрика, вспомнив то, что говорил ей Турвальд. – Это кажется странным – вероятно, он и сам не мог бы объяснить почему. Он наверняка ненавидел их – по крайней мере, поначалу. Затем, как мне кажется, он проникся симпатией к Магнусу. Все, что я слышала о Магнусе, свидетельствует о том, что он был очень приятным человеком. Кроме того, участвовал во всем этом против своей воли.

– Откуда ты знаешь? – спросил Патрик. – В романе сказано, что в деле замешано трое парней, и больше никаких деталей.

– Я побеседовала с Кеннетом, – спокойно ответила Эрика. – Он рассказал мне обо всем, что произошло в тот вечер.

Она пересказала историю Кеннета. Слушая ее, Патрик все больше бледнел.

– Проклятье! И они избежали наказания! Почему Лиссандеры не заявили на них в полицию? Почему они просто переехали и услали Алису?

– Не знаю. Но приемные родители Кристиана наверняка могут ответить на этот вопрос.

– Стало быть, Кеннет и Магнус изнасиловали Алису на глазах у Кристиана… Почему он не вмешался? Почему не помог ей? Поэтому ему приходили угрожающие письма, хотя он не участвовал в преступлении?

Теперь Патрик покраснел и сделал глубокий вздох, прежде чем продолжить:

– Алиса – единственный человек, у которого есть основания мстить, однако это не могла совершить она. И мы так и не знаем, кто стоит за всем этим.

Он пододвинул Эрике пачку листов.

– Здесь все, чем располагает полиция по поводу убийства Марии и Эмиля. Их утопили в собственной ванне. Кто-то держал годовалого мальчика под водой, пока тот не перестал дышать, а затем проделал то же самое с его матерью. Единственная зацепка – сосед видел, как из квартиры выходила женщина с длинными темными волосами. Как уже было сказано, это не Алиса, и я не очень верю в то, что это могла быть Ирен, даже если бы у нее были мотивы. Так кто же она, черт подери? – Он раздраженно ударил кулаком по столу.

Эрика подождала, пока он немного успокоится, затем проговорила тихо:

– Мне кажется, я знаю – и даже смогу показать тебе.

* * *

Эрик тщательно почистил зубы, надел костюм и завязал галстук. Тщательно зачесал волосы, а потом чуть-чуть взлохматил их пальцами и с удовольствием оглядел свое отражение в зеркале. Красивый, успешный мужчина, держащий все в своей жизни под контролем.

Эрик взял большой чемодан в одну руку, маленький – в другую. Билет ждал его вчера на стойке администратора отеля и теперь лежал у него в нагрудном кармане вместе с паспортом. Бросив последний взгляд в зеркало, вышел из номера. Он еще успеет выпить пива в аэропорту до отлета. Будет сидеть и спокойно попивать его, наблюдая соотечественников, толпящихся вокруг, с которыми ему скоро не придется иметь дел. Шведские замашки ему никогда не нравились. Постоянная забота о климате в группе, постоянные разговоры о том, что все должно быть по справедливости… Жизнь несправедлива. Кому-то повезло, кому-то нет. И в другой стране у него будет больше возможностей использовать то, что дано ему от природы.

Скоро он уедет. Страх перед Ней он загнал в самые дальние отделы подсознания. Скоро ему будет все равно. Там Она его не достанет.

* * *

– Как мы попадем туда? – спросил Патрик, когда они стояли возле рыбацкой хижины. Эрика не пожелала ни слова сказать о том, что она знает или подозревает, но настаивала, что он должен пойти с ней.

– Я взяла у Санны ключи, – ответила Эрика и достала из сумочки большую связку.

Патрик невольно улыбнулся. Что ни говори, а женушка у него предприимчивая.

– А что мы ищем? – спросил он, заходя вслед за ней в тесную рыбацкую лачугу.

Эрика не ответила на его вопрос, а лишь проговорила:

– Мне кажется, это единственное место, которое Кристиан считал своим.

– Но ведь домик принадлежит Санне, – возразил Патрик, пытаясь привыкнуть к тусклому освещению.

– Формально – да. Но именно сюда он уходил, когда хотел остаться один, чтобы писать. Мне кажется, это было его убежище.

– И что? – спросил Патрик, садясь на кухонный диван, занимавший одну стену. Он чувствовал себя таким усталым, что ноги его не держали.

– Даже не знаю… – пробормотала Эрика, растерянно озираясь. – Просто я подумала, что… подумала, что…

– Что ты подумала? – спросил Патрик.

Домик вряд ли являлся хорошим тайником, что бы они ни искали. Он состоял из двух крошечных комнат с такими низкими потолками, что Патрику пришлось нагнуться, чтобы поместиться здесь. На стенах висели старые рыболовные снасти, а у окна виднелся небольшой откидной столик. Сидя за ним, можно было видеть в окно потрясающий вид на шхеры Фьельбаки. И на Бадхольмен.

– Надеюсь, мы скоро узнаем, – проговорил Патрик, глядя на вышку для прыжков в воду, силуэт которой темнел на фоне неба.

– Что именно? – спросила Эрика, беспорядочно двигаясь в тесном пространстве.

– Убийство это или самоубийство.

– Ты имеешь в виду Кристиана? – переспросила она, не дожидаясь ответа. – Если бы я нашла… ах ты, черт… я думала, что… и тогда бы мы…

Она говорила бессвязно, и Патрик невольно рассмеялся.

– Ты производишь впечатление человека, слегка потерявшего ориентацию. Можешь ты сказать наконец, что мы ищем? Тогда я, возможно, мог бы тебе помочь.

– Я думаю, что Магнуса убили здесь. И я подумала, что мы найдем что-нибудь…

Она внимательно осматривала грубые бревенчатые стены.

– Здесь? – переспросил Патрик и тоже начал осматривать стены, затем перевел взгляд на пол и проговорил: – Ковер.

– Ты о чем? Он же совершенно чистый.

– Вот именно. Он слишком чистый и даже, похоже, совершенно новый. Давай-ка помоги мне его поднять.

Он взялся за один край тяжелого тряпичного ковра, а Эрика с трудом ухватилась за другой.

– Прости, дорогая. Тебе, наверное, тяжело. Не напрягайся так сильно, – проговорил Патрик, услышав, как запыхалась его беременная жена.

– Со мной все в порядке, – ответила она. – Тяни, а не болтай.

Им удалось убрать ковер, и они стали разглядывать пол под ним. Он тоже казался чистым.

– Может быть, в другой комнате? – высказала предположение Эрика, но, заглянув туда, они увидели столь же чистый пол, не прикрытый ковром.

– Интересно…

– Что такое? – спросила Эрика, но Патрик не ответил и, опустившись на колени, принялся изучать щели между досками. Через некоторое время он поднялся.

– Надо пригласить сюда криминалистов и послушать, что они скажут. Но мне кажется, ты права. Пол отмыт, но между досками, похоже, затекла кровь.

– А разве в этом случае сами доски не должны были впитать в себя кровь? – спросила Эрика.

– Конечно, но это трудно увидеть невооруженным глазом, если пол потом помыли и выскоблили. – Патрик рассматривал старые потертые доски, на которых виднелись пятна различных оттенков.

– Так его убили здесь?

Хотя все это время Эрика была уверена в своей догадке, сердце забилось чаще.

– Да, похоже на то. И близко к воде, куда потом сбросили тело. Ты можешь, наконец, объяснить мне, что происходит?

– Сначала давай посмотрим еще, – сказала она, проигнорировав его недовольную мину. – Погляди там, наверху. – Она указала на чердак над их головами, куда вела веревочная лестница.

– Ты шутишь?

Эрика демонстративно положила руки на живот.

– Либо ты, либо я полезу сама.

– Хорошо, – вздохнул он. – Придется лезть. Предполагаю, что мне по-прежнему не дано знать, что именно я ищу.

– Я и сама точно не знаю, – честно призналась Эрика. – Но интуиция подсказывает мне…

– Интуиция? То есть я полезу по веревочной лестнице ради твоей интуиции?

– Давай же, лезь!

Патрик забрался на открытый чердак.

– Ты что-нибудь видишь? – крикнула снизу Эрика, вытягивая шею.

– Что-то я, несомненно, вижу. Старые диванные валики, подушки и несколько комиксов. Думаю, это детский уголок.

– Ничего другого? – спросила Эрика упавшим голосом.

– Нет, больше ничего.

Патрик начал было спускаться вниз по веревочной лестнице, но остановился на полпути.

– А тут что?

– Где?

– Вот здесь. – Он указал на дверцу, расположенную напротив чердака.

– Там обычно хранят всякий хлам, но ты проверь на всякий случай.

– Не волнуйся, сейчас проверю.

Балансируя на лестнице, он одной рукой откинул крючок. Дверца снималась целиком, так что он крепко ухватил ее, снял с места и протянул Эрике, стоявшей внизу. Затем повернулся и заглянул в образовавшийся проем.

– Какого черта… – изумленно произнес он. Но тут крюк, на котором держалась лестница, вырвался из балки в потолке, и Патрик с грохотом рухнул на пол.

* * *

Луиза налила в свой бокал минеральной воды и подняла его, чокаясь сама с собой. Скоро его песенка будет спета. Полицейский, с которым она разговаривала, сразу понял, о чем идет речь. Он сказал, что они примут меры. И еще поблагодарил ее за то, что она позвонила. «Ну что вы, это такая мелочь, – ответила она. – Не стоит благодарности».

Интересно, что они с ним сделают? Эта мысль как-то не посещала Луизу раньше. Ей просто хотелось, чтобы они остановили Эрика, помешали ему сбежать, как трусливому животному, зажав хвост между ног. Но что произойдет, если он попадет в тюрьму? Получит ли она обратно свои денежки? Тревога охватила ее, однако она быстро успокоилась. Само собой, деньги ей вернут, и она потратит все до копейки. Эрик будет сидеть в тюрьме с сознанием того, что она тем временем тратит его и свои деньги. И ничего не сможет поделать.

Внезапно она приняла решение: она хочет увидеть выражение его лица. Интересно, какой у него будет вид, когда он поймет, что игра проиграна?

* * *

– Да уж, чего только не увидишь, – проговорил Турбьерн. Он стоял на лестнице, которую они одолжили у соседей.

– Ну, такое мало с чем сравнится, – ответил Патрик, потирая ушибленный копчик. В груди тоже ощущалась боль.

– Никаких сомнений в том, что это кровь. Много крови, – сказал Турбьерн, указывая на пол, который теперь светился странным светом. «Луминолет» выявлял следы крови, как бы тщательно их ни стерли. – Мы взяли пробы, и лаборатория сопоставит их с кровью жертвы.

– Отлично, спасибо.

– Так это вещи Кристиана Тюделя? – спросил Турбьерн. – Того, которого мы сняли с вышки?

Он забрался в крошечное помещение, и Патрик тяжело поднялся вслед за ним по лестнице.

– Похоже на то.

– А зачем?.. – начал было Турбьерн, но тут же осекся. Это не его дело. Его задача заключалась в том, чтобы обеспечить экспертизу улик, а ответы на все вопросы он получит в свое время.

– Ты об этом письме говорил? – спросил он, указывая пальцем.

– Да. Благодаря ему мы, по крайней мере, знаем, что это самоубийство.

– Уже что-то, – пробормотал Турбьерн, который по-прежнему не верил своим глазам. Весь тесный закуток был заполнен женскими вещами: одежда, косметика, украшения, туфли, парик с длинными темными волосами.

– Мы соберем все это. Понадобится какое-то время, – проговорил Турбьерн, осторожно спускаясь через край задом наперед, нащупывая ногами лестницу.

– Да… Чего только не бывает на свете… – снова пробормотал он.

– Я поехал обратно в участок; мне надо просмотреть кое-какие материалы, прежде чем поставить всех в курс дела, – сказал Патрик. – Позвони мне, когда закончите. – Он обернулся к Пауле, которая во все глаза наблюдала за работой криминалистов: – Ты останешься?

– Да, – кивнула она.

Патрик вышел из рыбацкого домика и вдохнул свежий зимний воздух. То, что рассказала Эрика, когда они нашли тайник Кристиана, а также содержание письма дополнило картину недостающими фрагментами. Все это было невероятно, но он понимал, что это правда. И когда Йоста с Мартином вернутся из Гётеборга, он расскажет коллегам эту трагическую историю.

* * *

– До отлета еще два часа. Зачем мы так рано приехали? – сказал Мартин, глядя на часы, когда они уже приближались к «Ландветтеру».

– Мы же не собираемся сидеть на заднице и ждать, – ответил Йоста, заруливая на парковку. – Войдем, сделаем кружочек, а увидим его – сразу возьмем.

– Мы должны были дождаться подкрепления из Гётеборга, – возразил Мартин. Он всегда чувствовал себя неуверенно, когда что-либо делалось не по правилам.

– Да мы с тобой и вдвоем прекрасно справимся, – усмехнулся Йоста.

– Ладно, – с сомнением проговорил Мартин.

Они вышли из машины и вошли в здание аэропорта.

– Ну, и что мы теперь будем делать? – спросил Мартин, оглядываясь по сторонам.

– Мы можем присесть в кафе и перекусить. И одновременно следить.

– Разве мы не пойдем по залу, высматривая Эрика?

– А я что сказал? Следить одновременно. Если мы сядем вон туда, – он указал на кафе в зале отправления, – то у нас будет отличный обзор в обе стороны. Он обязательно пройдет мимо нас, когда появится.

– Да, ты прав, – сдался Мартин. Он знал, что бесполезно спорить с Йостой, когда тот увидел в зоне досягаемости кафе.

Они уселись за столик, взяв по чашечке кофе и пирожному. Йоста просиял, откусив первый кусок.

– Настоящий пир духа.

Мартин не стал указывать на то, что пирожные вообще-то не еда. Однако нельзя было отрицать, что они действительно очень вкусные. Он как раз засунул в рот последний кусок, когда заметил боковым зрением знакомую фигуру.

– Смотри-ка, это не он?

Йоста быстро обернулся.

– Да, ты прав. Пошли, возьмем его тепленьким.

Он поднялся с неожиданной проворностью, и Мартин кинулся следом. Эрик уходил от них быстрым шагом, держа в одной руке большой чемодан, а в другой – маленький, для ручной клади. Одет он был безукоризненно: костюм, галстук, белая рубашка.

Йоста и Мартин почти бежали, чтобы догнать его, и Йоста, быстрее сорвавшийся с места, догнал его первым. Он тяжело опустил руку на плечо Эрика.

– Эрик Линд? Вам придется пройти с нами.

Эрик обернулся с изумленным выражением лица. Кажется, секунду он обдумывал, не пуститься ли ему наутек, но потом ограничился тем, что снял руку Йосты со своего плеча.

– Это какая-то ошибка, я еду в служебную командировку, – сказал он. – Не знаю, что вам взбрело в голову, но я спешу на самолет, у меня важная деловая встреча.

Лоб его весь покрылся бисеринками пота.

– Мы слышим, что вы говорите. У вас будет возможность все объяснить несколько позже, – проговорил Йоста и повлек Эрика в сторону выхода из аэропорта.

Все вокруг остановились, с любопытством наблюдая за ними.

– Уверяю вас, мне надо на самолет!

– Понимаю, – спокойно произнес Йоста и повернулся к Мартину: – Ты возьмешь его багаж?

Мартин кивнул, но мысленно выругался. Интересные задания всегда достаются кому-то другому.

* * *

– Так это был Кристиан? – переспросила Анна, открыв рот от изумления.

– И да, и нет, – ответила Эрика. – Я обсуждала это с Турвальдом – он считает, что правду до конца мы никогда не узнаем. Но многое говорит за то, что все обстоит именно так.

– Что у Кристиана было раздвоение личности? И что половины не подозревали о существовании друг друга? – проговорила Анна со скепсисом в голосе.

Она приехала по первому зову, когда Эрика позвонила, вернувшись из рыбацкой хижины. Патрик уехал обратно на работу, а Эрике не хотелось оставаться одной. Анна – единственный человек, с которым она могла об этом поговорить.

– Ну да. По мнению Турвальда, Кристиан страдал шизофренией с диссоциативными расстройствами, то есть у него было раздвоение личности. Такое может возникать при сильных психических травмах – как способ защиты от реальности. А Кристиану психических травм выпало предостаточно. Сначала смерть матери и та неделя, которую он провел рядом с ней. Затем у Ирен Лиссандер он подвергался тому, что, с моей точки зрения, может быть приравнено к психическому насилию. То, что приемные родители игнорировали его после рождения Алисы, должно было восприниматься как еще одна потеря. Всю вину за это он возложил на новорожденную Алису.

– И он попытался утопить ее? – пробормотала Анна, интуитивно прикрыв рукой живот.

– Да. Отец спас девочку, но ее мозг сильно пострадал от недостатка кислорода. Рагнар защищал Кристиана и молчал о том, что произошло. Видимо, он думал, что тем самым оказывает ему услугу, но мне так не кажется. Должно быть, ужасно жить с таким чувством вины. Чем старше становился Кристиан, тем лучше понимал, что натворил. Чувство вины становилось еще острее от того, что Алиса любила его.

– Несмотря на то, что он с ней сделал?

– Она ведь ничего об этом не знала. Никто не знал, кроме Рагнара и Кристиана.

– А потом еще изнасилование…

– Да, и изнасилование, – проговорила Эрика, чувствуя, как в горле встает ком. Она перечисляла все эти события в жизни Кристиана, словно речь шла об уравнении. Но на самом деле это была трагедия.

Зазвонил телефон, и она взяла трубку.

– Эрика Фальк. Да? Нет. Нет, я не хочу ничего комментировать. Не звоните сюда больше.

– Кто это? – спросила Анна.

– Звонили из вечерней газеты. Они просили меня сказать что-нибудь о смерти Кристиана. Опять закрутится карусель. А они ведь еще далеко не все знают… – Она вздохнула. – Бедная Санна!

– Когда же Кристиан заболел? – спросила Анна с растерянным видом, и Эрика прекрасно понимала ее. Сама она задала Турвальду тысячу вопросов, на которые он терпеливо и не спеша отвечал.

– Его мама страдала шизофренией, а это наследственное заболевание. Оно часто обостряется в подростковые годы – возможно, именно тогда Кристиан и начал замечать нечто странное, не зная точно, что это такое. Тревога во всем теле, странные сны, голоса, галлюцинации – существует множество различных симптомов. Думаю, Лиссандеры ничего не заметили, потому что вскоре он уехал от них. Вернее, они его выгнали.

– Выгнали?

– Да, это он написал в прощальном письме, которое оставил в рыбацкой хижине. Лиссандеры решили так, даже не сомневаясь, что это Кристиан изнасиловал Алису. А он не стал возражать. Вероятно, он чувствовал себя таким виноватым, что не вмешался и не защитил ее, что не счел нужным оправдываться. Но это мои догадки, – добавила Эрика.

– И они просто-напросто выгнали его?

– Да, и как это повлияло на его болезнь, я сейчас не берусь сказать. Но Патрик намерен запросить медицинские карточки. Если Кристиан обращался за помощью, живя в Гётеборге, то этот факт должен быть где-то зарегистрирован. Осталось только найти, где именно.

Эрика сделала паузу. Все, что произошло с Кристианом, просто не укладывалось в голове. И еще труднее было понять то, что он сделал.

– Патрик считает, что расследование убийства гражданской жены Кристиана и ее маленького сына следует возобновить, – проговорила она. – После всего того, что теперь выяснилось.

– Они думают, что Кристиан виновен и в этом? Но почему?

– Велика вероятность, что мы никогда не узнаем всей правды, – вздохнула Эрика. – И особенно – почему он это сделал. Если вторая часть его личности – Русалка, или Алиса, как бы мы ее ни называли, – сердилась на ту половину, которая была Кристианом, она не выносила его счастья. Это теория Турвальда, и, возможно, он прав. Может быть, как раз тот факт, что Кристиан был счастлив с Марией, и спровоцировал дальнейшие события. Но как я уже сказала, ответа на этот вопрос мы, скорее всего, никогда не получим.

~~~

На самом деле она не имела ничего против женщины и ребенка, не желала им зла. Однако она не могла допустить, чтобы они продолжали существовать. Потому что они сделали то, чего до сих пор никому не удавалось, – сделали Кристиана счастливым.

Теперь он часто смеялся – легким беззаботным смехом, который начинался где-то в животе и поднимался вверх, как пузырьки в лимонаде. Сама она уже не могла смеяться, внутри ее все было холодно и пусто, мертво. Кристиан тоже был мертв, но благодаря женщине и ребенку он ожил.

Иногда она стояла и наблюдала за ними исподтишка. За женщиной и ребенком у нее на руках. Они танцевали, и он улыбался, когда ребенок начинал смеяться. Кристиан был счастлив, а счастья он не заслуживал. Он отнял у нее все, затолкал ее под воду, так что ее легкие чуть не взорвались, пока мозг не стал гаснуть от недостатка кислорода, и она медленно умирала, окруженная водой.

Несмотря на все это, она любила его, он был для нее всем. Ее никогда не волновали другие – то, как они воспринимали его. Для нее он всегда оставался самым красивым и добрым на свете. Ее героем.

Но он предал ее. Дал им взять ее, осквернить и бить ее, пока не треснули кости у нее на лице. Он оставил ее лежать под звездным небом, раздвинув ноги, а сам подло бежал. Теперь она больше не любит его и не позволит другим его любить. И ему не позволено никого любить – так, как он любит женщину в голубом платье и ребенка, который на самом деле не его.

Вчера они обсуждали еще одного ребенка, который станет их совместным. Кристиан и его женщина планировали, смеялись, а потом занялись любовью. Она все слышала. Сжав кулаки, слушала, как они планировали свою совместную жизнь – такую жизнь, которой у нее никогда не будет.

Сейчас его нет дома. Дверь, как всегда, не заперта. Женщина небрежна. Он часто мягко пенял ей за это, говорил, что дверь нужно запирать – мало ли кто может прийти.

Дата добавления: 2015-12-01