Благодарности 23 страница

– Да, – сказал Рагнар. – Но он устроил свой маленький бунт. Он любил покушать и очень легко набирал вес. Видимо, сказывалась материнская наследственность. Когда он заметил, как это раздражает Ирен, он стал есть еще больше и толстеть – ей назло. И ему удалось ее раздразнить. За столом они все время ругались из-за еды, но в этом вопросе Кристиан одержал верх.

– Так Кристиан был пухленьким ребенком? – спросил Патрик. Он пытался представить взрослого стройного Кристиана в виде кругленького мальчика, но фантазия пробуксовывала.

– Он был не пухленьким, он был очень толстым. Просто жирным.

– А как Алиса относилась к Кристиану? – спросила Паула.

Рагнар улыбнулся, и на этот раз глаза его тоже осветились.

– Алиса обожала Кристиана. Следовала за ним повсюду как тень.

– А как реагировал на это Кристиан?

Рагнар задумался.

– Похоже, он ничего не имел против. Во всяком случае, не возражал. Иногда он, кажется, даже удивлялся ее безграничной любви. Словно не понимал, за что она его любит.

– Возможно, он действительно не понимал, – проговорила Паула. – А что произошло потом? Как отреагировала Алиса, когда он уехал?

Словно опустился занавес – лицо Рагнара снова стало замкнутым.

– Многое произошло в то лето. Кристиан исчез, а мы больше не могли удовлетворять потребности Алисы.

– Почему? Почему она не могла оставаться дома?

– Она выросла и нуждалась в помощи и поддержке, которую мы ей не могли дать.

Настроение Лиссандера изменилось, но Патрик не мог понять, что произошло.

– Она так и не научилась говорить? – спросил он. За то время, что они пробыли в ее комнате, она не произнесла ни слова.

– Она может говорить, но не хочет, – произнес Рагнар с непроницаемым лицом.

– Есть ли у нее причины испытывать неприязнь к Кристиану? В состоянии ли она нанести ему вред? Или людям в его окружении?

Патрик видел ее перед собой – девушку с длинными темными волосами. Ее руки, летающие над листом бумаги и создающие творения, похожие на рисунки пятилетнего ребенка.

– Нет, Алиса никогда в жизни и мухи не обидела. Поэтому я и хотел привести вас сюда, чтобы вы увидели ее. Она никому не могла бы причинить вред. И она любит… любила Кристиана.

Рагнар достал рисунок, который она дала ему, и положил перед ними на стол. Большое солнце в верхнем углу, зеленая трава с цветами внизу. Две фигуры – большая и маленькая, радостно держащиеся за руки.

– Она любила Кристиана, – повторил Рагнар.

– Она до сих пор помнит его? Ведь они не виделись так много лет, – проговорила Паула.

Рагнар не ответил, лишь молча указал на рисунок. Две фигуры: Алиса и Кристиан.

– Спросите у персонала, если вы мне не верите. Алиса – не та женщина, которую вы ищете. И я не знаю, кто желал Кристиану зла. Он исчез из нашей жизни, когда ему исполнилось восемнадцать лет. С тех пор многое могло произойти, но Алиса всегда любила его. Она любит его до сих пор.

Патрик посмотрел на маленького старичка. Он знал, что последует его совету – побеседует с персоналом. Однако понимал также, что слова отца Алисы соответствуют действительности. Она не та, кого они ищут. Они снова вернулись туда, откуда начали.

* * *

– У меня для вас важная новость, – заявил Мелльберг, прервав Патрика как раз тогда, когда тот собирался представить рабочей группе новые сведения. – Я намерен некоторое время работать на полставки. Я так хорошо осуществлял руководство, что теперь могу смело передоверить вам часть моих обязанностей. Мои знания и опыт пригодятся в другом месте.

Все с изумлением уставились на него.

– Настало время сделать ставку на важнейший ресурс общества – новое поколение. Именно они – наше будущее, – заявил Мелльберг, закладывая пальцы за подтяжки.

– Он что, собирается начать работать в подростковом центре? – шепнул Мартин Йосте, который вместо ответа только пожал плечами.

– Кроме того, важно дать шанс женщинам и национальным меньшинствам, – он посмотрел на Паулу. – Да, вам с Юханной было нелегко сочетать работу с отпуском по уходу за ребенком. А парню с самого начала нужен яркий образец мужского поведения. Так что я буду работать на полставки, это уже согласовано с начальством, а все остальное время буду проводить с малышом.

Мелльберг огляделся, по всей видимости, ожидая аплодисментов. Но вокруг стола царила изумленная тишина. Более всех была потрясена Паула. Все сказанное оказалось для нее новостью, но чем больше она это обдумывала, тем больше радовалась. Юханна могла вернуться на работу, а сама она – брать отдельные дни от отпуска по уходу за ребенком, продолжая трудиться. Мелльберг отлично справлялся с Лео – этого она не могла отрицать. Пока что он проявил себя как великолепная нянька – за исключением разве что приклеенного скотчем подгузника.

Когда первое изумление прошло, Патрик мог лишь согласиться с решением Мелльберга. Все это означало, что начальник будет проводить в участке в два раза меньше времени. И это, несомненно, пойдет на пользу дела.

– Прекрасная инициатива, Мелльберг! – сказал он. – Хорошо бы все проявляли такую сознательность, как ты! А теперь позвольте мне вернуться к следствию – за сегодняшний день произошло немало событий.

Он рассказал о второй поездке в Трольхэттан, разговоре с Рагнаром Лиссандером и встрече с Алисой.

– Никаких сомнений в ее невиновности быть не может? – спросил Йоста.

– Нет. Я беседовал с сотрудниками учреждения – интеллектуально она находится на уровне развития ребенка.

– Подумать только, жить с мыслью, что ты сделал такое со своей сестрой! – проговорила Анника.

– Да, и ситуация только усугублялась тем, что она обожала его, – добавила Паула. – Думаю, он нес на себе по жизни тяжелую ношу. Если он понял до конца, что наделал.

– У нас тоже есть кое-какие новости, – сказал Йоста и взглянул на Мартина. – Мне показалось, что фамилия Лиссандер мне знакома, но я никак не мог вспомнить, где слышал ее. На старую молотилку уже нельзя полагаться, – сказал он, указывая пальцем на лоб.

– Ну, так что? – нетерпеливо переспросил Патрик.

Йоста снова покосился на Мартина.

– Так вот, когда мы возвращались от Кеннета Бенгтссона, который, кстати, продолжает утверждать, что ничего не знает и никогда не слышал фамилию Лиссандер, я задумался над тем, почему эта фамилия ассоциируется у меня с Эрнстом. Так что мы заехали к нему домой.

– Вы заехали в гости к Эрнсту? – удивился Патрик. – Зачем?

– Послушай, что сейчас расскажет Йоста, – сказал Мартин, и Патрик замолк.

– Я рассказал ему о своих мыслях, и Эрнст вспомнил.

– Что же он вспомнил? – спросил Патрик, весь подавшись вперед.

– Где я мог слышать фамилию Лиссандер, – ответил Йоста. – Дело в том, что они одно время жили здесь.

– Кто? – растерянно переспросил Патрик.

– Супруги Лиссандеры: Ирен и Рагнар. С детьми: Кристианом и Алисой.

– Но ведь это невозможно, – проговорил Патрик и потряс головой. – Тогда почему никто не узнал Кристиана?

– Да нет, все так и есть, – возразил Мартин. – Судя по всему, Кристиан походил на свою биологическую мать. В детстве он был очень толстый. Уберите шестьдесят килограмм, добавьте двадцать лет и очки – и никто не заподозрит, что это тот же человек.

– Откуда Эрнст знал эту семью? – спросил Патрик.

– Ему нравилась Ирен. Похоже, на какой-то вечеринке у них начался роман, и после этого Эрнст всегда находил повод навестить их, когда проезжал мимо. Так что одно время он бывал там довольно часто.

– Где они жили?

– В одном из домов у самой спасательной станции.

– У Бадхольмена? – задал вопрос Патрик.

– Да, в двух шагах. Изначально дом принадлежал матери Ирен. О ней ходили слухи, что она довольно вредная старуха. В течение многих лет они с дочерью не общались, но когда мать умерла, Ирен получила дом в наследство, и все семейство переехало сюда из Трольхэттан.

– Знает ли Эрнст, почему они переехали отсюда? – спросила Паула.

– Нет, об этом ему ничего не известно. Но, похоже, они снялись с места в срочном порядке.

– Стало быть, Рагнар рассказал нам не все, – проговорил Патрик. Ему смертельно надоели все участники событий, которые скрывали свои тайны и отказывались рассказывать правду. Если бы все шли им навстречу, они, вероятно, давно раскрыли бы это дело.

– Отличная работа! – сказал он, кивнув Йосте и Мартину. – Я еще раз побеседую с Рагнаром Лиссандером. Думаю, есть весомые причины, почему он не упомянул период их жизни во Фьельбаке. Он не может не понимать, что мы все равно до этого докопаемся, что это лишь вопрос времени.

– Однако это все равно не дает ответа на вопрос о женщине, которую мы ищем. Скорее всего, это личность из того периода, когда Кристиан жил в Гётеборге. Между тем моментом, когда он уехал из дома, и тем, когда вернулся с Санной во Фьельбаку, – проговорил Мартин, рассуждая вслух.

– Интересно, почему он вернулся сюда? – вставила Анника.

– Мы должны узнать как можно больше о гётеборгском периоде в жизни Кристиана, – кивнул Патрик. – Пока мы знаем только трех женщин, фигурировавших в его жизни: Ирен, Алису и его биологическую мать.

– А это не может быть Ирен? – спросил Мартин. – У нее есть все основания желать отомстить Кристиану, учитывая, что он сотворил с Алисой.

Некоторое время Патрик сидел молча, потом медленно покачал головой:

– Я тоже размышлял над этим, и до конца исключить ее из списка подозреваемых мы не можем. Но я не думаю, что это она. По словам Рагнара, она не знала о произошедшем. Но даже если бы и знала – какие у нее мотивы, чтобы преследовать Магнуса и остальных?

Перед глазами у него встала эта неприятная женщина из виллы в Трольхэттан. Он услышал ее пренебрежительные высказывания о Кристиане и его матери. И тут в голове у него мелькнула мысль. Вот что не давало ему покоя с того момента, как они встретились с Рагнаром во второй раз, – то, что не сходилось. Патрик вытащил мобильный телефон и начал быстро набирать номер. Остальные с удивлением смотрели на него, но он поднял вверх указательный палец, призывая всех к молчанию.

– Добрый день, это Патрик Хедстрём. Мне хотелось бы поговорить с Санной. Хорошо, понимаю. Но не могли бы вы пойти и задать ей один вопрос? Это очень важно. Спросите, пожалуйста, то голубое платье, которое она нашла, подошло бы ей самой?.. Да-да, понимаю, что это звучит очень странно, но вы нам очень помогли бы, если бы пошли и спросили ее. Спасибо.

Патрик ждал с трубкой в руке, и через пару минут сестра Санны вернулась к телефону.

– Да? Хорошо. Отлично. Большое спасибо. Передавайте привет Санне.

Патрик отключил разговор с задумчивым выражением лица.

– Голубое платье было того же размера, что носит Санна.

– И что? – спросил Мартин, выразив всеобщее недоумение.

– И это очень странно, учитывая тот факт, что мать Кристиана весила сто пятьдесят килограмм. Платье принадлежало кому-то другому. Кристиан солгал Санне, когда сказал, что это платье его матери.

– Может быть, платье принадлежало Алисе? – высказала предположение Паула.

– Возможно. Но мне так не кажется. В жизни Кристиана существовала еще одна женщина.

* * *

Эрика посмотрела на часы. Похоже, у Патрика сегодня долгий рабочий день. Она не разговаривала с ним с тех пор, как он уехал на работу после беседы с ней, а звонить и отвлекать его ей не хотелось. Смерть Кристиана поставила на уши весь маленький городок, и полиции пришлось работать сверхурочно. Пусть Патрик приходит, когда сможет.

Она очень надеялась, что он уже не сердится на нее. Никогда раньше они не ссорились, и менее всего ей хотелось его огорчать.

Эрика провела рукой по животу. Он рос не по дням, а по часам, и иногда ее охватывал такой страх перед будущим, что трудно было вздохнуть. С другой стороны, она ждала рождения малышей. В ней все время боролись противоречивые чувства. Счастье и тревога, паника и предвкушение – все вперемежку.

Анну наверняка обуревают похожие чувства. Эрика испытала угрызения совести, что мало интересовалась тем, что творится на душе у сестры, – слишком занята была своей ситуацией. После всего, что произошло в их отношениях с Лукасом, бывшим мужем Анны и отцом ее детей, многие чувства должны были актуализироваться во время новой беременности от другого мужчины. Эрике стало стыдно, что она была такой эгоисткой, говорила только о себе и о своем, о своих тревогах. Завтра она позвонит Анне и предложит сходить в кафе или на прогулку. Тогда у них будет время поговорить.

Майя залезла к Эрике на колени. Вид у дочки был усталый. Хотя часы показывали только шесть часов вечера – до того, как укладываться, оставалось еще два часа.

– А папа? – спросила Майя и прижалась щекой к животу Эрики.

– Папа скоро придет, – ответила Эрика. – Но мы с тобой уже проголодались, поэтому я предлагаю пойти приготовить нам ужин. Что скажешь, золотко? Давай устроим девичник?

Майя кивнула.

– Макароны с сосисками? И массой кетчупа?

Майя снова кивнула. Мама знала, что предложить для настоящего девичника.

* * *

– Итак, что мы будем делать? – спросил Патрик, придвигая свой стул к стулу Анники.

За окнами давно стемнело, и всем пора было уйти домой, однако никто не посматривал на дверь. Только Мелльберг ушел, посвистывая.

– Начнем с открытых реестров. Но я сомневаюсь, что мы там что-либо отыщем. Я просмотрела их раньше, когда собирала сведения о его прошлом; вряд ли я могла что-то пропустить.

Анника говорила извиняющимся тоном, и Патрик положил руку ей на плечо.

– Я знаю, что ты – сама педантичность, но иногда глаз замыливается. Если мы посмотрим на все это вместе, то, может быть, обнаружим что-то, что пропустили раньше. Мне кажется, Кристиан жил с какой-то женщиной в те годы, которые провел в Гётеборге, – или, во всяком случае, встречался. Может быть, мы найдем что-то, что прольет свет на эту сторону его жизни.

– Ну что ж, будем надеяться, – сказала Анника и повернула монитор так, чтобы Патрику тоже было видно. – Как я уже говорила, в браке он ранее не состоял.

– А дети?

Некоторое время Анника нажимала на клавиши, потом снова указала на экран монитора.

– Нет, он зарегистрирован только как отец Мелькера и Нильса, никаких других детей тут нет.

– Проклятье, – пробормотал Патрик, проводя рукой по волосам. – Возможно, это была неудачная идея. Не знаю почему, но меня не оставляет чувство, что мы что-то пропустили. Наверное, ответ содержится не в реестрах.

Он ушел в свой кабинет и долго сидел там, глядя в одну точку. Телефонный звонок резко вывел его из задумчивости.

– Патрик Хедстрём.

Он и сам слышал, как устало и подавленно звучал его голос. Но когда собеседник на другом конце провода представился и изложил свое дело, Патрик сразу же выпрямился на стуле. Двадцать минут спустя он вбежал в комнатку Анники.

– Мария Шёстрём!

– Мария Шёстрём?

– В Гётеборге Кристиан сожительствовал с женщиной, ее звали Мария Шёстрём.

– Как же ты у… – начала было Анника, но Патрик проигнорировал ее вопрос.

– Есть и ребенок, Эмиль Шёстрём. Вернее, был.

– Что ты имеешь в виду?

– Они мертвы. И Мария, и Эмиль мертвы. Велось следствие по делу об убийстве, но оно временно прекращено.

– Что тут происходит? – спросил Мартин, который прибежал, услышав возгласы Патрика. Появился и Йоста, двигающийся с нехарактерной для него скоростью. Они столпились в дверях.

– Я только что разговаривал с человеком по имени Стюре Бок. Он комиссар полиции из Гётеборга, в настоящий момент на пенсии. – Патрик сделал эффектную паузу, прежде чем продолжить. – Он прочел в газетах о Кристиане и о том, что ему угрожали, – и вспомнил, что его имя фигурировало в одном из следствий. Комиссар счел, что располагает информацией, которая может оказаться для нас полезной.

Патрик пересказал свой разговор со стареньким полицейским. Хотя прошло много лет, Стюре Бок не мог забыть те трагические события и четко передал все важнейшие факты.

Эффект был достигнут. Все стояли с открытыми ртами.

– А мы можем получить у них материалы? – воодушевленно спросил Мартин.

– Сейчас уже довольно поздно. Думаю, это будет непросто, – ответил Патрик.

– Попробовать стоит, – сказала Анника. – Вот номер полиции в Гётеборге.

Патрик вздохнул.

– Жена подумает, что я сбежал в Рио-де-Жанейро с пышной блондинкой, если не вернусь домой в ближайшее время.

– Позвони Эрике, а потом мы попытаемся дозвониться в Гётеборг.

Патрик сдался. Никто, кажется, не собирался домой, и сам он не хотел уходить, не использовав все возможности.

– Хорошо, но на какое-то время вам придется оставить меня в покое. Я не хочу, чтобы у меня стояли над душой, пока я буду звонить.

Патрик взял телефон, ушел в свой кабинет и закрыл дверь. Эрика все поняла, когда он поговорил с ней. Она рассказала, что они с Майей поужинали вдвоем, – и вдруг ему так захотелось домой к своим девочкам, что он чуть не расплакался. Никогда в жизни Патрик еще не чувствовал себя таким усталым. Однако он глубоко вздохнул и набрал номер, который дала ему Анника.

Поначалу Патрик даже не заметил, что кто-то снял трубку.

– Алло? – услышал он, вздрогнул и понял, что должен что-то сказать.

Представившись и изложив суть дела, Хедстрём ожидал услышать отказ, но, к его большому удивлению, этого не случилось. Коллега из Гётеборга разговаривал с ним очень любезно и пообещал выяснить, где находятся материалы следствия.

Положив трубку, Патрик сидел, сжав кулаки в напряженном ожидании. Минут через пятнадцать телефон зазвонил снова.

– Неужели? – прошептал Патрик. Он не поверил своим ушам, когда коллега сообщил, что они нашли нужную папку. Патрик рассыпался в благодарностях и попросил коллегу ее отложить. Завтра он что-нибудь придумает, чтобы получить эти материалы. В худшем случае – съездит за ними сам. Или отправит посыльного.

Положив трубку, Патрик еще некоторое время сидел неподвижно. Он знал, что остальные с нетерпением ждут от него вестей о том, удалось ли разыскать материалы давнего следствия. Однако ему нужно было сначала собраться с мыслями. Все детали, все кусочки мозаики вертелись у него в голове. Он знал, что они как-то связаны между собой. Осталось только выяснить, каким образом.

* * *

Прощаться оказалось на удивление трудно. Все в нем сопротивлялось, когда он обнимал дочерей и говорил им «пока», делая вид, что вернется через несколько дней. Но его самого удивило, как тяжело было расставаться с домом и с Луизой, которая стояла в прихожей и смотрела на него непроницаемым взглядом.

Поначалу он собирался сбежать потихоньку, оставив записку. Но потом почувствовал, что все же хочет проститься с ними по-настоящему. Большой чемодан он заранее спрятал в машину, чтобы поездка выглядела в глазах Луизы одной из многочисленных командировок с небольшим багажом.

Хотя уезжать оказалось неожиданно тяжело, он знал, что скоро адаптируется к новому существованию. Достаточно взглянуть на Посенера. Он уже много лет в бегах и нисколько не переживает, что оставил дома ребенка. Кроме того, дочери уже почти выросли. Скоро он и так станет им не нужен.

– Что это у тебя за командировка? – спросила Луиза.

Что-то в ее голосе заставило его задуматься. Неужели она догадалась? Эрик отогнал от себя эту мысль. Даже если она что-то подозревает, у нее нет возможности что-либо предпринять.

– Переговоры с новым поставщиком, – сказал он, перебирая в руках ключи от машины. Он поступил честно – взял маленькую машину, оставив ей «Мерседес». А денег, которые он оставил на счете, хватит на расходы ей и девочкам на год, включая оплату кредита за дом. У нее будет достаточно времени, чтобы разобраться в новой ситуации.

Эрик потянулся. У него нет никаких причин чувствовать себя подонком. Если кто-то пострадает от его действий, то это уже не его забота. Его жизнь в опасности – он не может сидеть и ждать, пока прошлое настигнет его.

– Я вернусь послезавтра, – сказал он легким тоном и кивнул Луизе. С тех пор, как он обнимал или целовал ее на прощание, прошли долгие годы.

– Приезжай, когда хочешь, – ответила она и пожала плечами.

И снова ему показалось, что что-то в ней изменилось. Но ему наверняка только показалось. А послезавтра, когда она будет ожидать его возвращения, он уже будет далеко.

– Пока, – сказал он, поворачиваясь к ней спиной.

– Пока, – ответила Луиза.

Усевшись в машину и тронувшись с места, он в последний раз взглянул на дом в зеркало заднего вида. Потом включил радио и начал подпевать мелодии. Он едет к новой жизни!

* * *

Эрика с ужасом посмотрела на Патрика, когда тот вошел в дом. Майя давно спала, а сама она сидела на диване с чашкой чая.

– Тяжелый день? – осторожно спросила она, подошла и обняла его.

Патрик уткнулся лицом ей в шею и некоторое время стоял неподвижно.

– Мне нужно срочно выпить бокал вина.

Он ушел в кухню, и до Эрики донесся звук открываемой бутылки и звон бокала. Она почувствовала, что тоже не отказалась бы выпить вина, однако ей пришлось довольствоваться чаем. Самым большим минусом беременности и периода кормления было то, что нельзя время от времени пропустить бокальчик красного. Но она иногда отпивала глоток у Патрика – и этого хватало.

– Как хорошо вернуться домой, – проговорил Патрик со вздохом, опустился рядом с ней на диван, обнял ее одной рукой и положил ноги на журнальный столик.

– Как хорошо, что ты дома, – проговорила Эрика, прижавшись к нему. Некоторое время они сидели молча. Патрик отпил своего вина.

– У Кристиана есть сестра.

Эрика вздрогнула.

– Сестра? Никогда в жизни не слышала. Он всегда говорил, что у него нет семьи.

– Это не совсем верно. Скорее всего, я потом очень пожалею, что рассказал тебе, но сейчас я чертовски устал… Все, что выяснилось за сегодняшний день, вертится у меня в голове, и хочется с кем-нибудь поделиться. Но все это между нами, хорошо? – добавил он и строго посмотрел на нее.

– Обещаю. Рассказывай.

И Патрик рассказал обо всем, что узнал. Они сидели в темной гостиной, освещенной лишь экраном телевизора. Эрика молча слушала, только охнула, когда Патрик рассказал, как Алиса получила мозговые нарушения и как Кристиан много лет жил с этой страшной тайной, в то время как Рагнар и защищал его, и следил за ним. Когда он рассказал все об Алисе, о том, в какой обстановке холодности прошло детство Кристиана и как он покинул приемную семью, Эрика покачала головой.

– Бедный Кристиан!

– Но это еще далеко не конец.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эрика и охнула, получив изнутри мощный удар по легким. Близнецы были сегодня в ударе.

– В годы учебы в Гётеборге Кристиан сошелся с женщиной по имени Мария. У нее был маленький сын – буквально новорожденный. С отцом ребенка она не общалась. Они с Кристианом вскоре съехались, сняв квартиру в Партилле. Мальчик – его звали Эмиль – стал для Кристиана как родной сын. Похоже, они жили очень счастливо.

– И что случилось потом?

Эрика не знала, хочет ли она услышать продолжение. Проще всего было закрыть уши руками, не впускать в сознание тяжелого и трагического. Однако она все равно задала этот вопрос.

– Однажды в среду вечером в апреле Кристиан вернулся домой из университета. – Голос Патрика звучал безжизненно, и Эрика взяла мужа за руку. – Дверь была не заперта, и он встревожился, когда заметил это. Он позвал Марию и Эмиля, но ответа не получил. Он обошел всю квартиру, ища их. Все выглядело как обычно. Их верхняя одежда висела в холле – не похоже было, чтобы они ушли. Коляска Эмиля стояла на лестнице.

– Даже не знаю, хочу ли я слушать дальше, – прошептала Эрика, но Патрик смотрел прямо перед собой и, казалось, не услышал ее.

– В конце концов он обнаружил их. В ванной. Они были утоплены.

– Господи! – воскликнула Эрика, прижимая ладонь ко рту.

– Мальчик лежал на спине в ванне; у матери голова была под водой, а тело снаружи. Судебно-медицинская экспертиза обнаружила на шее синяки – следы пальцев. Кто-то насильно держал ее голову под водой.

– Кто?

– Не знаю. Найти убийцу полиции так и не удалось. Как ни странно, но не возникло никаких подозрений в отношении Кристиана. Поэтому мы не увидели это дело, когда искали в нашем реестре на его имя.

– Как это получилось?

– Точно не знаю. Но все, кто их знал, в один голос утверждали, что они были невероятно счастливой парой. Мать Марии тоже была на его стороне, к тому же сосед видел, как из квартиры выходила женщина – примерно в то время, когда, по данным судмедэксперта, наступила смерть.

– Женщина? – переспросила Эрика. – Та же самая женщина?

– Даже не знаю, что и подумать. Иногда кажется, что я просто сейчас свихнусь. Каким-то образом все это взаимосвязано – все, что произошло с Кристианом. Кто-то ненавидел его с такой силой, что даже время не могло остудить это чувство.

– И вы понятия не имеете, кто это мог быть? – переспросила Эрика. Какая-то мысль зрела у нее в мозгу, но ее пока не удавалось сформулировать. Рисовался лишь туманный образ. Но в одном она была убеждена: Патрик прав. Все это взаимосвязано.

– Если ты не возражаешь, я пойду лягу, – сказал муж, положив руку ей на колено.

– Не возражаю, мой дорогой. Конечно, иди ложись, – проговорила Эрика с отсутствующим видом. – Я посижу еще немного и тоже приду.

– Хорошо.

Он поцеловал ее, и вскоре она услышала его шаги по лестнице, ведущей в спальню.

Она осталась сидеть в темноте. По телевизору показывали новости, но она не стала включать звук – сидела, прислушиваясь к собственным мыслям. Алиса. Мария и Эмиль. Во всем этом было что-то, что она должна была увидеть, должна была догадаться. Взгляд ее упал на книгу, лежавшую на журнальном столике. Задумчиво взяв ее в руки, Эрика посмотрела на обложку и заголовок. «Русалка». Она подумала о боли и чувстве вины. О том, что пытался высказать в книге Кристиан. Ясное дело, отгадка кроется где-то здесь – в словах, в предложениях, которые она уже читала. И она во что бы то ни стало должна докопаться до истины.

~~~

Кошмарные сны начали преследовать его каждую ночь. Они словно поджидали, когда в нем проснется совесть. Даже странно, что это произошло так внезапно. Ведь он всегда знал, всегда видел перед собой, как убрал подставку и опустил Алису в воду. Как ее маленькое тельце дергалось, пытаясь выбраться, и потом затихло. Он всегда видел перед собой ее глаза – невидящие голубые глаза, смотревшие на него из-под воды. Видел, но не понимал.

Маленькое событие, маленькая деталь заставила его все осознать. Это было в то последнее лето. Уже тогда он решил, что не останется с ними. Для него никогда не было места, но понимание этого происходило постепенно. Он должен оставить семью.

Внутренние голоса говорили ему то же самое. Они тоже явились к нему в один прекрасный день – не ужасные или пугающие, а добрые задушевные друзья, что-то сердечно нашептывающие ему.

Единственный, кто заставлял его усомниться в правильности принятого решения, – это Алиса. Но сомнения овладевали им ненадолго. Голоса усиливались, и он решил остаться до конца лета. Потом он покинет их и никогда не вернется. Все, что связано с отцом и матерью, он навсегда оставит позади.

В тот день Алисе захотелось мороженого. Вернее, мороженого ей хотелось всегда, а в те дни, когда у него было настроение, он ходил с ней к киоску на площади. Она всегда брала одно и то же – вафельный стаканчик с тремя шариками клубничного мороженого. Иногда он дразнил ее – делал вид, что не расслышал, и заказывал шоколадное. Тогда она начинала трясти головой, тянула его за руку и произносила: «Клубничное».

Получив свое мороженое, Алиса была на седьмом небе от счастья. Лицо ее сияло, и она начинала методично, с огромным удовольствием лизать его – облизывала со всех сторон, чтобы оно не подтекало. Так было и в тот раз. Она взяла свой стаканчик и отошла, пока он получил свое мороженое и расплатился. Повернувшись, чтобы пойти за ней, он замер на месте: Эрик, Кеннет и Магнус. Они сидели и смотрели на него. Эрик ухмылялся.

Он почувствовал, как мороженое тает, стекает по вафле, по руке.

Но он должен пройти мимо них. Он пытался смотреть вперед, на воду, не обращать внимания на их взгляды, на сердце, отчаянно бьющееся в груди. Он сделал шаг, еще шаг и вдруг рухнул на землю. Эрик поставил ему подножку, и в последнюю секунду ему удалось выставить вперед руки. От удара запястья заныли. Мороженое улетело, упало на асфальт, в грязь.

– Надо же, какая неприятность! – сказал Эрик.

Кеннет нервно хохотнул, а Магнус с упреком посмотрел на Эрика.

– Зачем ты так?

Но Эрику было наплевать. Его глаза горели, когда он произнес:

– Да и зачем тебе это мороженое?

Он тяжело поднялся. Руки болели, маленькие камешки вонзились в ладони. Он отряхнулся и пошел прочь – шагал как можно быстрее, слыша за спиной издевательский смех Эрика.

Алиса поджидала его чуть в стороне. Он не обратил на нее внимания, просто прошел мимо. Боковым зрением он видел, что ей приходится почти бежать, чтобы поспевать за ним. Но только в нескольких десятках метров от дома он остановился, чтобы перевести дыхание. Алиса тоже остановилась. Сначала она стояла молча, слушая его прерывистое дыхание. Потом протянула ему свое мороженое.

Дата добавления: 2015-12-01