|
Читайте также: |
«Что-нибудь еще случилось в этой жизни? — спросил я, сменив подход. — Нам очень важно это знать».
«Ничего важного», — ответила она без эмоций.
«Тогда отправьтесь вперед во времени. Давайте выясним, чему вам нужно было научиться. Вы знаете это?»
«Нет, я все еще там».
«Да, я знаю. Вы смотрите на что-то?» Она помолчала пару минут и затем ответила:
«Я просто летаю». Она опять вошла в духовное состояние.
«Теперь вам известно, чему вам нужно было научиться? Это была еще одна тяжелая для вас жизнь».
«Я не знаю. Я просто летаю».
«Хорошо. Отдыхайте... отдыхайте». В молчании прошло еще какое-то время. Затем, Катерина, похоже, к чему-то стала прислушиваться. Внезапно она заговорила. Ее голос был громким и глубоким. Это была не Катерина.
«Существует семь планов во всем, семь планов, каждый из которых состоит из многих уровней. Один из планов — план воспоминания. На этом плане вам разрешается собрать свои мысли. Вам разрешается увидеть свою жизнь, которая только что закончилась. Тем, кто находится на более высоких уровнях, разрешается увидеть историю. Они могут вернуться и учить нас, давая нам знание об истории. Но нам, тем, кто находится на более низких уровнях, возможно лишь увидеть свою собственную жизнь... которая только что закончилась.
У нас имеются долги, которые мы должны выплатить. Если мы не отдали эти долги, нам придется взять их в другую жизнь... чтобы проработать их. Вы прогрессируете, выплачивая свои долги. Какие-то души прогрессируют быстрее других. Когда вы находитесь в физической форме, вы прорабатываете жизнь... Если что-то блокирует вашу способность... оплачивать этот долг, вы должны вернуться на план воспоминаний и там ожидать, пока душа, которой вы должны, будет готова встретиться с вами. И когда вы оба сможете вернуться в физическую форму в одно и то же время, вам разрешат вернуться. Но когда возвращаться — определяете вы. И вы нее определяете, что нужно сделать, чтобы выплатить долг. Вы не будете помнить другие свои жизни... лишь ту, из которой вы только что вернулись. Только души, находящиеся на более высоком уровне — мудрецы, — имеют разрешение обращаться к истории и прошлым событиям... чтобы помочь нам, подсказать, что мы дол лены делать.
Существует семь планов... семь планов, через которые мы должны пройти, прежде чем вернемся назад. Один из них — план перехода. Там вы ждете. На этом плане определяется, что вы возьмете с собой в следующую жизнь. У всех нас есть... какой-то основной недостаток. Это может быть жадность или вожделение, но что бы это ни было, вам, прежде всего, требуется выплатить свои долги людям. Затем вам надо преодолеть свой основной недостаток в этой жизни. Вы должны научиться преодолевать, скажем, жадность. Если не сумеете, то, когда вы в следующий раз вернетесь, вам придется снова жить с этим недостатком плюс еще какой-нибудь. Ноша станет тяжелей. Каждая следующая жизнь будет тяжелей. Если вы рассчитались с долгами, вы получите легкую жизнь. Таким образом, вы выбираете, какую жизнь будете иметь. И вы ответственны за жизнь, которую имеете. Вы выбрали ее». Катерина замолчала.
Это определенно исходило не от Учителя. Он идентифицировал себя как «нас, кто находится на более низких уровнях», в отличие от тех душ, которые находятся на более высоком уровне, т.е. «мудрецов». Но переданное знание было ясным и практическим. Хотелось бы узнать о пяти других планах и их характеристиках. Был ли этап обновления одним из этих планов? А также этап обучения и этап принятия решения? Вся информация и мудрость, открывшиеся через эти послания от душ различных измерений духовного состояния, были вполне последовательны и логичны. Стиль изложения отличался, фразеология и грамматика отличались, сложность языка и лексика тоже отличались, но содержание оставалось неизменно ясным и вразумительным. Я приобретал систематические знания духовного плана. Это знание несло любовь и надежду, веру и милосердие. Оно рассматривало достоинства и недостатки, долги перед другими и в отношении себя самих. Оно затрагивало прошлые жизни и духовные планы между жизнями. Оно также говорило о прогрессе души через гармонию и равновесие, любовь и мудрость, прогресс в направлении мистического и экстатического соединения с Богом.
В ходе нашего общения я получил много практических советов: о ценности терпения и умения ждать; о мудрости равновесия в природе; об устранении страхов, особенно страха смерти; о потребности развивать доверие и способности прощать; о важности умения не судить других и не вторгаться в чью-либо жизнь; о накоплении и использовании интуитивных способностей; а также получил, возможно, самое главное — непоколебимое знание о том, что мы бессмертны. Мы находимся вне жизни и смерти, вне пространства и времени. Мы — боги, и они — это мы.
«Я летаю», — тихо прошептала Катерина.
«В каком состоянии вы находитесь?» — спросил я.
«Ни в каком... Я летаю... Эдвард мне что-то должен... он мне что-то должен».
«Вам известно, что он должен вам?»
«Нет... Какое-то знание... он должен мне. Он должен что-то рассказать мне, может быть, о ребенке моей сестры».
«О ребенке вашей сестры?» — повторил я.
«Да... это девочка. Ее зовут Стефания».
«Стефания? Что вам нужно знать о ней?»
«Мне нужно знать, как установить с ней контакт», — ответила она. Катерина никогда не упоминала об этой племяннице.
«Она очень близка вам?» — спросил я.
«Нет, но она захочет их найти».
«Кого найти?» — спросил я. Я не понимал, о чем она говорит.
«Мою сестру и ее мужа. И единственно, как она может сделать это, — через меня. Я связующее звено. У него есть информация. Ее отец — доктор, практикующий где-то в Вермонте, в южной части Вермонта. Информация придет ко мне, когда понадобится».
Позлее я узнал, что сестра Катерины и будущий муж сестры отдали свою грудную дочь кому-тo на воспитание. В то время они не были женаты: им не было и двадцати. Удочерение было организовано Церковью. С тех пор местонахождение ребенка не было известно.
«Да, — согласился я. — Когда наступит подходящий момент».
«Да. Тогда он мне и расскажет. Он расскажет мне».
«Что еще за информация имеется у него для вас?»
«Я не знаю, но ему есть, что сказать мне. И он должен мне что-то... что-то. Я не знаю что. Он должен мне что-то». Она замолчала.
«Вы устали?» — спросил я.
«Я вижу уздечку, — прошептала она. — Упряжь на стене. Уздечка... Я вижу одеяло, лежащее за стойлом».
«Это конюшня?»
«У них там лошади. У них много лошадей».
«Что еще вы видите?»
«Я вижу много деревьев с желтыми цветами. Там мой отец. Он занимается лошадьми». Я понял, что разговариваю с ребенком.
«Как он выглядит?»
«Он очень высокий, с седыми волосами».
«Вы видите себя?»
«Я ребенок... девочка».
«Ваш отец хозяин лошадей или просто ухаживает за ними?»
«Он просто ухаживает за ними. Мы живем рядом».
«Вам нравятся лошади?»
«Да».
«У вас есть любимая лошадь?»
«Да. Ее зовут Эппл [«Яблоко»]». Я вспомнил ее жизнь в качестве Мэнди, где также появлялась лошадь по имени Эппл. Неужели она снова оказалась в жизни, которую мы уже рассматривали? Возможно, она подошла к ней с другой перспективы.
«Эппл... да. Ваш отец разрешает вам кататься на Эппл?»
«Нет, но я могу ее кормить. Ее запрягают в хозяйскую повозку. Она очень большая. У нее длинные ноги. Если забудешь про осторожность, она может наступить на тебя».
«Кто еще рядом с вами?»
«Здесь моя мама. Я вижу сестру... Она старше меня. Больше я никого не вижу».
«Что вы видите сейчас?»
«Я вижу лошадей».
«Это счастливое для вас время?»
«Да. Мне нравится, как пахнет в конюшне». В ней было что-то очень странное, когда она обратилась к этому моменту, к конюшне.
«Вы чувствуете запах лошадей?»
«Да».
«Сена?»
«Да... у них такие нелепые лица. Здесь еще есть собаки... черные, и кошки... много животных. Собак берут на охоту. Их выпускают, когда идут охотиться на птиц».
«С тобой что-то происходит?»
«Нет». Мой вопрос был слишком туманным.
«Вы проводите время на этой ферме?»
«Да. Человек, который ухаживает за лошадьми, — она замолчала. — Он не мой настоящий отец». Я был растерян.
«Он не ваш настоящий отец?»
«Я не знаю, он... он не мой настоящий отец. Но он как отец мне. Он второй отец. Он очень хорошо ко мне относится. У него зеленые глаза».
«Посмотрите ему в глаза — зеленые глаза — и попробуйте узнать его. Он хорошо к вам относится. Он любит вас».
«Это мой дедушка... мой дедушка. Он нас очень любил. Он обычно всегда забирал нас с собой куда-нибудь. Мы часто ходили с ним туда, где он пил. А мы получали минеральную воду. Он любил нас». Мой вопрос перенес ее из той жизни в созерцательное, сверхсознательное состояние. Она обозревала свою нынешнюю жизнь и отношения с дедушкой.
«Вам все еще его не хватает?» —• спросил я.
«Да», — тихо ответила она.
«Но вы видите, что он был с вами раньше», — объяснял я, пытаясь уменьшить ее боль.
«Он очень хорошо к нам относился. Он любил нас. Он никогда не кричал на нас. Он обычно давал нам деньги и всегда брал нас с собой. Ему это нравилось. Но он умер».
• «Да, но вы снова будете с ним. Вы это знаете».
«Да. Я была; с ним раньше. Он не был таким, как мой отец. Они такие разные».
«Почему один вас так сильно любит и хорошо обращается с вами, а другой нет?»
«Потому что один научился. Он отработал свой долг. Мой отец не отработал. Он вернулся... без понимания. Ему снова придется это проходить».
«Да, — согласился я. — Он должен научиться любить, заботиться».
«Да», — ответила она.
«Если они этого не понимают, — добавил я, — они обращаются с детьми как со своей собственностью, а не как с людьми, которых нужно любить».
«Да», — согласилась она.
«Вашему отцу еще предстоит этому научиться».
«Да».
«Ваш дедушка уже знает...»
«Я знаю, —- она прервала меня. — Мы проходим через много стадий, когда находимся в физическом состоянии... Это словно разные стадии эволюции. Нам приходится проходить через начальную стадию, младенческую стадию, детскую стадию...
Нам и еще придется идти и идти, прежде чем мы достигнем... прежде чем мы достигнем своей цели. Стадии в физической форме тяжелы. Стадии в астральном плане легкие. Там мы просто отдыхаем и ждем. А нынешние стадии — тяжелые».
«Сколько планов имеется в астральном состоянии?»
«Семь», — ответила она.
«Что это за стадии?», — спросил я, желая узнать о других стадиях, кроме двух уже упомянутых ранее на сеансе.
«Мне рассказали только о двух, — объяснила она. — Стадия перехода и стадия воспоминания».
«Это те две стадии, с которыми я тоже знаком».
«Мы узнаем о других позднее».
«Вы узнаете об этом одновременно со мной, — заметил я. — Сегодня мы узнали о долгах. Это очень важно».
«Я вспомню то, что мне следует вспомнить», — загадочно добавила она.
«Вы вспомните эти планы?», — спросил я.
«Нет. Они для меня не важны. Они важны для вас». Я уже слышал это раньше. Это предназначалось мне. Помочь ей, и еще больше, чем это. Помочь мне, и еще больше чем это тоже. Однако я не мог полностью постичь, какая еще цель может быть важнее.
«Вам сейчас намного лучше, — продолжил я. — Вы так много узнали».
«Да», — согласилась она.
«Почему людей так тянет к вам сейчас? Почему они так привлекаются к вам?»
«Потому что я освободилась от стольких страхов и способна помочь им. Они чувствуют какую- то психическую тягу ко мне».
«Вы способны иметь с этим дело?»
«Да, — уверенно ответила она. — Я не боюсь».
«Хорошо, я помогу вам».
«Я знаю, — ответила она. — Вы мой учитель».
ГЛАВА 13
Катерина избавилась от своих стрессовых симптомов. Она была более чем здорова. Ее прошлые жизни начали повторяться. Я знал, что мы приближаемся к конечной точке нашего исследования, но чего я не знал в этот осенний день, когда она снова вошла в гипнотический транс, было то, что нас ожидает перерыв в пять месяцев между этим сеансом и следующим, который будет последним.
«Я вижу резные орнаменты, — начала она. — Некоторые сделаны в золоте. Я вил-су глину. Люди делают горшки. Они красные... используют какой-то красный материал. Я вижу коричневое здание, какое-то коричневое сооружение. Именно здесь мы и находимся».
«Вы находитесь в здании или рядом с ним?»
«Я внутри. Мы работаем над разными вещами».
«Вы можете увидеть себя в процессе работы? — спросил я. — Можете описать себя, во что вы одеты? Посмотрите вниз. Как вы выглядите?»
«На мне что-то красное... длинная красная ткань. У меня странные туфли, похояше на сандалии. У меня каштановые волосы. Я тружусь над созданием какой-то формы, фигуры. Это фигура мужичины... У него в руке какая-то палка... посох. Другие делают вещи из... разных металлов».
«Все это происходит на фабрике?»
«Это просто здание. Здание каменное».
«Статуя, над которой вы работаете, человек с посохом — вы знаете, кто это?»
«Нет, это просто мужчина. Он заботится о скоте... коровах. Их [фигур] здесь много. Мы просто знаем, как они должны выглядеть. Это очень странный материал. С ним трудно работать. Он все время крошится».
«Вы знаете, как называется этот материал?»
«Этого я не вижу. Просто красный, что-то красное».
«Что происходит со статуей, после того как вы заканчиваете, работу?»
«Ее продают. Некоторые продаются на рынке. Некоторые отдаются различным знатным людям. В дома знати отдаются лишь самые лучшие, искусно обработанные. Остальные продаются».
«Вы всегда имеете дело с этой знатыо?»
«Нет».
«Это ваша работа?»
«Да».
«Вам она нравится?»
«Да».
«Вы давно этим занимаетесь?»
«Нет».
«У вас хорошо получается?»
«Не очень».
«Вам не хватает опыта?»
«Да, я только учусь».
«Понимаю. Вы живете со своей семьей?»
«Я не знаю, но я вижу коричневые ящики».
«Коричневые ящики?» — повторил я.
«В них есть маленькие отверстия. Имеется дверца и некоторые статуи помещаются внутрь.
Они сделаны из дерева,: какой-то породы дерева. Нам приходится делать эти статуи для них».
«Для чего предназначены эти статуи?»
«Они религиозные», — ответила она.
«Что это за религия, связанная со статуями?»
«Существует много богов, много защитников... много богов. Люди очень напуганы. Здесь делают много вещей. Мы делаем также игры... доски для игр с отверстиями. В эти отверстия входят головы животных».
«Вы видите что-нибудь еще?»
«Очень жарко, очень жарко и пыльно... много песка».
«Есть ли где-нибудь поблизости вода?»
«Да, она стекает с гор». Эта жизнь то же начала казаться знакомой.
«Люди чего-то боятся? — допытывался я. — Они суеверны?»
«Да, — ответила она. — Много страха. Каждый боится. Я тоже боюсь. Мы должны защитить себя. Имеется какая-то болезнь. Мы должны защитить себя».
«Что это за болезнь?»
«Что-то убивает людей. Многие умирают».
«Из-за воды?» — спросил я.
«Да. Очень сухо... очень жарко, потому что боги прогневались и наказывают нас». Она снова вернулась в жизнь, где имелся исцеляющий таннис. Я узнал религию страха, религию Озириса и Хатхор.
«Почему боги прогневались?» — спросил я, уже зная ответ.
«Потому что мы нарушили законы. Они сердиты».
«Какие законы вы нарушили?».
«Те, которые были введены знатью».
«Как вы можете умилостивить богов?»
«Нужно носить определенные вещи. Некоторые люди носят что-то вокруг шеи. Это может помочь от зла».
«Есть ли какой-то определенный бог, которого люди боятся больше всего?»
«Они боятся всех богов».
«Вы знаете имена каких-нибудь богов?»
«Я не знаю имен. Я только вижу их. Есть один, у которого человеческое тело, а голова животного. Есть другой, который похож на солнце. Есть, который похож на птицу, он черный. У них вокруг шеи веревка».
«Вы пережили все это?»
«Да, я не умерла».
«Но умерли члены вашей семьи», — вспомнил я.
«Да, мой отец. С мамой все в порядке».
«Ваш брат?»
«Мой брат... он умер», — вспомнила она.
«Как вам удалось спастись? У вас было что-то особенное? Вы что-то сделали?»
«Нет», — ответила она, и затем ее внимание что-то привлекло: «Я вижу нечто, помазанное маслом».
«Что вы видите?»
«Что-то белое. Похоже на мрамор. Это... алебастр... что-то вроде чаши... Они держат в ней масло. Его используют, чтобы помазывать головы...»
«Головы жрецов?» — добавил я.
«Да».
«Каковы ваши функции теперь? Вы помогаете с маслом?»
«Нет. Я делаю статуи».
«Это происходит все в том же коричневом здании?»
«Нет... это позже... Храм...» Она выглядела расстроенной.
«У вас какая-то проблема?»
«Кто-то совершил в храме нечто такое, что вызвало гнев богов. Я не знаю...»
«Это были вы?»
«Нет, нет... Я просто вижу жрецов. Они готовятся к какому-то жертвоприношению, какое-то животное... ягненок. У них побриты головы. Волос нет ни на голове, ни на лице...» Она замолчала, пауза длилась несколько минут. Внезапно она насторожилась, словно к чему-то прислушивалась. Когда она заговорила, в ее голосе зазвучали глубокие интонации. Появился учитель.
«Именно на этом плане некоторым душам разрешается проявлять себя людям, которые еще находятся в физической форме. Им разрешено вернуться обратно, только если у них остались какие-то невыполненные обязательства. На этом плане разрешается общение. Но другие планы... Здесь вам позволено использовать психические способности и общаться с людьми, находящимися в физической форме. Существует много способов. Кто-то использует силу видения и может показывать себя людям, пребывающим в физической форме. Другие обладают силой движения и могут телепатически перемещать объекты. Вы просто отправляетесь на этот план, если это целесообразно для вас. Если у вас остались невыполненные обязательства, какая-то договоренность с кем-то в физической форме, вы можете отправиться на этот план и осуществлять необходимое общение. Но это только... чтобы выполнить свою договоренность. Если ваша жизнь резко оборвалась, это может быть поводом, чтобы отправиться на этот план. Многие люди приходят сюда, потому что им разрешается увидеть своих близких, еще пребывающих в физической форме. Но не все соглашаются на такое общение. Некоторых людей это пугает». Катерина замолчала: похоже, она отдыхала. Затем она очень тихо зашептала: «Я вижу свет».
«Дает ли вам этот свет энергию?» — спросил я.
«Это как бы новое начало... это новое рождение».
«Как люди в физической форме могут почувствовать эту энергию? Как им проникнуть в нее и подзарядиться?»
«Мысленно», — тихо ответила она.
«Но как они достигают этого состояния?»
«Они должны находиться в очень расслабленном состоянии. Вы можете обновиться через свет... через свет. Вы должны быть очень расслаблены, так что вы больше не расходуете энергию, а обновляете ее. Когда вы спите, вы обновляетесь». Катерина пребывала в своем сверхсознательном состоянии, и я решил продолжить беседу.
«Сколько раз вы рождались? — спросил я. — Происходило ли это всегда в этих условиях, на Земле, или еще где-то?»
«Нет, — ответила она, — не всегда здесь».
«На какие иные планы, в какие другие места вы отправляетесь?»
«Я еще не закончила то, что должна закончить здесь. Я не могу никуда перемещаться, пока не получу полный опыт жизни. Будет еще много жизней... чтобы выполнить все соглашения и вернуть все долги».
«Но вы делаете прогресс», — заметил я.
«Мы всегда делаем прогресс».
«Сколько раз вы жили на Земле?»
«Восемьдесят шесть раз».
«Восемьдесят шесть?»
«Да».
«Вы помните все эти жизни?»
«Я вспомню, если это будет важно для меня».
Мы посмотрели фрагменты и более значительные периоды десяти или двенадцати ее жизней, и позже они повторялись. Очевидно, ей не нужно было вспоминать другие семьдесят пять жизней. У нее действительно наблюдался прогресс, по крайней мере, в моем понимании. Дальнейший ее прогресс уже не зависел от припоминания прошлых жизней. Ее будущий прогресс, возможно, уже не зависел от меня и моей помощи. Она снова тихо зашептала.
«Некоторые люди соприкасаются с астральным планом, используя наркотики, но они не понимают то, что они испытывают. Однако им позволено проходить через это». Я не спросил ее о наркотиках. Она делилась знанием, независимо от того, задавал я вопросы или нет.
«Можете ли вы использовать свои психические способности, чтобы помочь себе прогрессировать здесь? — спросил я. — Похоже, вы все больше и больше развиваете их».
«Да, — согласилась она. — Это важно, но это не так важно здесь, как будет на других планах. Это часть эволюции и роста».
«Важно для меня и для вас?»
«Важно для всех нас», —- ответила она.
«Как развивать эти способности?»
«Вы развиваете их через взаимоотношения. Некоторые, кто вернулся с большим багажом знания, обладают более развитыми способностями. Они ищут тех, кто нуждается в развитии, и помогают им». Она погрузилась в длительное молчание. Выйдя из своего сверхсознательного состояния, она вступила в другую жизнь.
«Я вижу океан. Дом около океана. Он белый. Корабли проходят в порт. Я чувствую запах морской воды».
«Вы находитесь там?»
«Да».
«Как выглядит дом?»
«Он маленький. Сверху возвышается что-то вроде башенки... окно, из которого можно смотреть на море. Там есть телескоп. Он медный... деревянный и медный».
«Вы пользуетесь этим телескопом?»
«Да, смотрю на корабли».
«Чем вы занимаетесь?»
«Мы сообщаем о прибытии торговых судов, когда они заходят в порт». Я вспомнил, что она уже занималась этим в другой жизни, когда была Кристианом, моряком, раненным в руку во время морского боя.
«Вы моряк?» — спросил я, ожидая подтверждения.
«Я не знаю... может быть».
«Вы можете увидеть, во что вы одеты?»
«Да. Белая рубашка, короткие коричневые штаны и туфли с большими пряжками... Моряком я стал позже». Она могла заглянуть в свое будущее, но в результате она 1хересхеочила вперед, в это будущее.
«Я ранена, — поморщилась она, извиваясь от боли. У меня рука ранена». Она действительно была Кристианом и снова переживала морской бой.
«Там был взрыв?»
«Да... Я чувствую запах пороха!»
«С вами будет все в порядке», — подбодрил я ее, уже зная об этом.
«Погибло много людей! — Катерина была все еще возбуждена. — Паруса разорваны... Часть левого борта снесло напрочь, — она разглядывала повреждения на корабле. — Мы должны починить паруса. Их необходимо починить».
«Вы поправились?» — спросил я.
«Да. Очень трудно склеивать парусную ткань».
«Вы можете работать своей рукой?»
«Нет, но я смотрю на другие... паруса. Они из парусины, какого-то сорта парусины, которую очень трудно склеивать... Много погибших. Все изранены», — она поморщилась.
«В чем дело?»
«Эта боль... в руке».
«Ваша рука заживет. Переместитесь вперед по времени. Вы снова плаваете?»
«Да, — она замолчала. — Мы находимся в Южном Уэллсе. Мы должны защищать береговую линию».
«Кто нападает на вас?»
«Я думаю, это испанцы... У них большая флотилия».
«Что происходит дальше?»
«Я просто вижу корабль. Я вижу порт. Там есть магазины. В одном магазине делают свечи. Есть магазин книг».
«Вы заходите в книжный магазин?»
«Да. Мне они очень нравятся. Книги прекрасны... Я вижу много книг. Красная книга — по истории. В ней описываются города... земля. В ней есть карты. Мне нравится эта книга... Здесь есть еще магазин, где продают шляпы».
«Есть ли здесь место, где вы выпиваете?» — я вспомнил описание Кристианом эля.
«Да, много таких мест, — ответила она. — Там подают эль... очень темный эль... с каким-то мясом... бараниной и хлебом, очень большим куском хлеба. Эль очень горький, очень горький. Я чувствую его вкус. У них еще есть вино и длинные деревянные столы...»
Я решил назвать ее по имени и посмотреть на ее реакцию. «Кристиан», — позвал я.
Она ответила громко, без колебаний: «Да! Что вы хотите?»
«Где ваша семья, Кристиан?»
«Она в соседнем городе. Мы отплываем из этого порта».
«Что у вас за семья?»
«У меня есть сестра... сестра Мэри».
«Где ваша подруга?»
«У меня нет подруги. Просто женщины в городе».
«Никого нет?»
«Да, просто женщины... Я вернулся из плаванья. Я сражался во многих битвах, но остался жив».
«Вы стареете...»
«Да».
«Вы были женаты?»
«Я думаю. Я вижу кольцо».
«У вас есть дети?»
«Да. Мой сын тоже плавает... Там есть кольцо, кольцо с рукой. Это рука что-то держит. Я не вижу, что. Кольцо — это рука; это рука, что-то сжимающая». Катерина начала давиться.
«Что случилось?»
«Люди на корабле больны... это из-за еды. Мы съели что-то нехорошее. Это соленая свинина». Она продолжала давиться. Я переместил ее вперед во времени, и она перестала задыхаться.
Я решил не заставлять ее снова переживать сердечный приступ Кристиана. Она уже утомилась, и поэтому я вывел ее из гипнотического транса.
ГЛАВА 14
Мы снова встретились через три недели. Причиной задержки была моя непродолжительная болезнь и ее отпуск. Состояние Катерины по-прежнему улучшалось, но в начале нашего сеанса она была встревожена. Она объявила, что у нее все так хорошо, и она чувствует себя так прекрасно, что гипноз, как ей кажется, не может помочь ей больше, чем уже помог. Она, несомненно, была права. Будь это обычный случай, мы могли бы завершить терапию уже несколько недель назад. Мы продолжали сеансы частично из-за моего интереса к посланиям Учителей и потому, что некоторые незначительные проблемы еще имели место в нынешней жизни Катерины. Катерина почти исцелилась, и ее прошлые жизни уже повторялись. А что если Учителям есть еще что сказать мне? Как мы могли бы общаться без Катерины? Я знал, что она продолжит наши сеансы, если я настою. Но мне не хотелось настаивать. С некоторым сожалением я согласился с ней. Мы поговорили о событиях последних трех недель, но сердцем я был далеко.
Пролетело пять месяцев. Катерина поддерживала улучшение своего состояния. Ее страхи и тревоги были минимальны. Качество ее жизни и взаимоотношений невероятно возросло. Теперь она встречалась с другими мужчинами, хотя и Стюарт еще не сошел со сцены. Впервые с детства она испытывала радость жизни и настоящее счастье. Иногда мы случайно сталкивались в холлах и кафетерии госпиталя, но как такового формального контакта «доктор-пациент» у нас не было.
Прошла зима и началась весна. Катерина записалась на прием ко мне. Ей начал сниться повторяющийся сон о каком-то религиозном жертвоприношении, связанном со змеями в яме. Она находилась в яме и пыталась выбраться, пальцами выковыривая землю в песочных стенах. Змеи были прямо под ней. В этот момент сна она обычно просыпалась, и ее сердце при этом бешено колотилось в груди.
Несмотря на длительный перерыв, она быстро погрузилась в глубокое гипнотическое состояние'. Неудивительно, что она тут же оказалась в одной из своих древних жизней.
«Здесь, где я нахожусь, очень жарко, — начала она. — Я вижу двух черных мужчин, стоящих у каменной стены, холодной и сырой. На голове у них какие-то уборы. Вокруг лодыжки у них повязана веревка. Веревка сплетена с шариками и торчащими из нее кисточками. Они возводят хранилище из камня и глины, помещая в него пшеницу, некий сорт дробленого зерна. Зерно привозится на повозке с железными колесами. На повозке постелена плетеная циновка. Я вижу воду, очень синюю. Какой-то начальник раздает указания. В зернохранилище ведут три ступеньки вниз. Снаружи стоит статуя бога. У него голова животного или птицы и тело человека. Это бог сезонов. Стены покрыты чем-то вроде смолы, чтобы в хранилище не попадал воздух и зерно оставалось свежим. У меня чешется лицо... Я вижу синие шарики у себя в волосах. Вокруг жуки или мухи, это они вызывают зуд. Я покрываю лицо чем-то липким, чтобы отогнать их... Пахнет это ужасно, сок какого-то дерева.
В моих волосах ленты с бисером и золотистой нитью. Волосы иссиня-черные. Я вхожу в состав королевского двора. Я здесь в связи с каким-то празднеством. Я пришла посмотреть на помазание жрецов... благодарение богов за урожай. Проводятся только жертвоприношения животных, а не людей. Кровь закланных животных струится с белого возвышения в чашу... она стекает в рот змеи. На мужчинах маленькие золотистые шапочки. Все темнокоже. У нас есть рабы из других земель, из-за моря...»
Она замолчала, и мы снова ждали, словно не прошло несколько месяцев. Она вдруг насторожилась, к чему-то прислушиваясь.
«Все так быстро и сложно... что они говорят мне... об изменении и росте и разных планах. Есть план осознания и план перехода. Мы приходим из жизни, и если урок пройден, мы перемещаемся в другое измерение, другую жизнь. Мы должны все полностью понять. Пока не поймем, нам не разрешат идти дальше... нам придется повторить, потому что мы не научились. Нам нужно испытать все со всех сторон. Мы должны иметь опыт желаний, а также знать, как отдавать... Нужно столько знать, столько духов вовлечено в это. Поэтому мы здесь. Учителя... есть лишь один на этом плане».
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 1 | Нарушение авторских прав