Читайте также:
|
Цикл: Dune funfictions
Автор: Алексей "Бурцмали" Ропьяк
Корректоры: Сергей "Ксавьер" Шульга, Машад
Мы снова возвращаемся к вопросу о последовательности. Жизнь дается человеку только один раз. История может подарить миллионы жизней. А как быть с людьми, творящими историю, спросите вы? И я отвечу вам: залогом каждой жизни является смерть.
из лекции Ордена Ментатов, Халь Тарамбод
Как только стих грохот падающих камней, Сорель понял, что наконец-то все закончилось. Вокруг воцарилась абсолютная тишина и темнота, Сорель провалился в черную патоку и ощутил безвременье смерти, последнюю точку, после которой связь с прошлым теряется навсегда.
Что бы ни происходило в эти суматошные, раскаленные шайтанским солнцем дни, он старался не забывать своих корней. Сорель каждый вечер, возвращаясь со смены, уединялся в своей комнате и в тысячный раз просматривал привезенные с Каладана сокровища.
Какая там пряность! По сравнению с его безделушками, она не стоила ничего, не больше ветра в пустыне, не больше песка под сапогом. Разве может быть что-то лучше огромной ракушки, которая шумит морем? Можно сесть с ней на кровати, притушить светильники, закрыть глаза, понюхать морской соли, лежащей в шкатулке у изголовья, и представить, что ты стоишь перед ночными волнами… Как Сорель по этому тосковал!
А еще он привез с собой лес. Сорель любил его, и Берт с Кором тоже. Друзья собирались вместе, включали проектор и смотрели запись каладанского леса, просто смотрели, как он шевелит на ветру разлапистыми ветвями. А когда через небольшую прогалину неспешно проходил сохатый, непременно улыбались.
Кто-то толкнул Сореля в бок, и туман воспоминаний рассеялся, уступив место пыльной черноте заточения. Слух постепенно возвращался. Звон в ушах уже не был похож на вселенский камертон, и Сорель начал различать обеспокоенные – да что там! – перепуганные голоса:
- Нас завалило!
- Где Калео? Кто-нибудь видел Калео?! Он бежал прямо за мной и…
- Позади нас теперь только камни, - устало проговорил Даллак. Его хриплый бас Сорель не мог не узнать. Слева кого-то снедал жуткий влажный кашель.
- Как же Калео? – не унимался голос. – Я же должен ему дневной рацион воды… Я же не отдам ему теперь…
- Забудь про Калео, - настаивал Даллак, - вода пригодится тебе самому.
- Ничего не вижу, - раздался голос за спиной Сореля. – Кто-нибудь видит хоть полосу света?
- Нет.
- Нет.
- Н… - слово поглотил кашель.
- Да помогите же ему! – взорвался Даллак.
- Как я ему помогу, здесь же ни черта не видно! – гаркнул Бюрген. Его рык Сорель тоже узнал. Взрывной, как динамит.
- Давайте я засвечу сигнальную…
- Нет! – это Даллак. – Не смей! Мы тогда здесь все задохнемся.
- Мы и так здесь все задохнемся, - прошептал кто-то рядом дрожащим голосом. Сорель принялся шарить руками по подножному камню в поисках опоры.
- Но позже, ведь так? – Даллак оскалился. – Я не спешу умирать.
- Тоже мне, - куда миролюбивее хмыкнул Бюрген. – Это мы все не прочь.
- Никаких сигнальных ракет. Я не знаю, насколько велика эта пещера, но вряд лив ней есть выход наружу. Я видел данные Хавата. Свободные нигде не упоминали, что в этом районе у них есть сиетчи.
- Черт…
- Что там?
- Это Йоффер. Голова. Её… - судорожный вздох. – Её почти не осталось.
- Лазган?
- Нет. Камень… Свалился прямо на затылок. Острый… Я в чем-то измазался… Парни, помогите мне вытереться.
В пещере воцарилось молчание, и Сорель подумал: вернулась глухота. Изнеможенные пережитым солдаты прекрасно понимали, в чем измазался товарищ.
Тишину разорвал кашель, выведший всех из оцепенения.
- Ну что там? – раздраженно спросил Даллак.
- У Аронда пробито легкое, сэр. Чертов камень: сломал ему пару ребер.
- Аптечку. Я справлюсь, - потребовал Бюрген.
- Аптечка осталась у Калео. Позади нас теперь только камни.
Пещера вновь погрузилась в тишину. Никто не хотел первым признавать вслух, что у Аронда не было шансов прожить до завтрашнего дня.
Сорель с трудом перевалился на колени, как верующий в храме своего божества. Реальность неожиданно накатила штормовой волной, и он все вспомнил.
- Снаружи слышно что-нибудь? – спросил он. – Хоть что-нибудь?
- Сорель? Ты тоже здесь? – удивился Даллак. – Я и не заметил, что ты опередил меня. Здорово, что ты жив. Теперь ты наш капитан.
Сорель сглотнул. Значит, Зуратафф погиб. Печальный день и - последний день.
- Нас сильно завалило? – спросил он.
- Не знаю, - Бюрген старался казаться невозмутимым. – Никто еще не успел проверить.
- Завалило – будь спокоен, не выберешься.
- На нас тонны камня обрушились… Снаряд угодил прямо в свод.
- То есть между нами и поверхностью как минимум несколько метров камня, - подытожил Даллак. – Надежно закупорены.
- Даллак, что-нибудь из освещения есть? Мы не можем, как кроты вечно сидеть в темноте, - сознание Сореля сфокусировалось на новой проблеме. За это его ценили и Айдахо, и Халлек. «Иногда, - говорил Халлек, - мое воображение только мешает мне. Вот тогда ты мне нужен!»
- Нет. Все осталось в Арракине. Все наши надежды…
- Кто-нибудь… Есть свет?
Тишина и легкое покашливание.
- Нет, - отрезал Бюрген. – Теперь нам придется стать кротами.
- По-моему, день уже минул, - заговорил Луш.
- По звездам определил? – поддел его Бюрген.
- Нет. Просто чувствую. Тело очень устало, руки как онемели… Со мной всегда так, когда заканчивается моя смена.
- Слабоват ты для войск нашего герцога.
- Зачем теперь это?.. Голый ветер в Пустыне, а не слова…
- И зачем ты пошел на службу? Рыбачил бы в море, выращивал рис…
- И сгнил бы от скуки.
- Тебе веселья захотелось? Войска – это не базарный балаган.
- На службе я могу защитить своего герцога лучше, чем на меже.
- Да уж, защитил, - прыснул Бюрген.
- Хватит! – рявкнул Даллак. Бюрген сдавленно засмеялся. – Я сказал хватит цепляться к нему!
- Я всего лишь хотел защищать герцога… Я не виноват, что слаб телом…
- Лучше молчи, - сказал Сорель, - Бюргена за подобные слова надо высечь.
- Да, сэр.
- Не умничай, капрал.
- Да, сэр.
- Вы думаете, нас отыщут? Должны отыскать, иначе… Это будут фримены? Они выжимают из тел всю воду, вы знаете? Нас не…
- Мы им не нужны, – сухо ответил Сорель. Он сидел на большом камне возле самого завала. – Кто мы им? Очередные нежеланные чужаки с неизвестной планеты? С какой стати им нас спасать?
- Но они же против Харконненов! И с герцогом они дружили…
- Дружили, скажешь тоже! Терпели они нас. И присматривались.
- Может они и сардаукарам помогали?
- Хватит пустословить. Им нет до сардаукаров никакого дела ровно как и до нас, - ответил Сорель.
- Значит не спасут…
- Остается ждать.
- Чего?
- Спасения.
- Слишком роскошно для таких сошек, как мы. Герцогу бы спастись, да маленькому господину… А мы как-нибудь…
- Да, - вздохнул Даллак, - а мы «как-нибудь».
Аронда отнесли в дальний конец пещеры. Да и не пещера это была вовсе, а глубокая расселина. Наглухо закупоренная артиллерийским снарядом, как бутылка хорошего каладанского вина – пробкой.
Сорель приказал расчищать завал, но камни были плотно зажаты, и Даллак уговорил всех оставить эту опасную затею.
- Не хватало еще, чтобы нас завалило камнями. Потяните за этот булыжник – и кто сможет наперед сказать, не окажется ли он той песчинкой в часах, что застряла в горлышке? Нас может засыпать в считанные мгновения, и мы даже не поймем этого.
- Мы можем отбежать, если камни начнут осыпаться.
- Да, но половина погибнет под завалом, а для остальных воздуха окажется еще меньше, чем сейчас.
- Какая разница, если конец один и тот же?!
- Большая. Иногда дело решают секунды. Я предполагаю вручить нам в руки часы.
- И тогда?..
- Тогда нас отыщут и спасут.
- Например, харконнены, - кислым голосом проворчал Бюрген. – Или сардаукары.
- Всяко лучше, чем потухнуть в ловушке.
- Даллак прав, - подал голос Сорель. – Завал надо оставить.
- Но ведь ты же сам приказал…
- Я погорячился. Видимо, моя голова еще не так ясна, как у него.
- Кто-нибудь пойдите сюда…
- Чего тебе, Валус?
- Я умираю.
Сорель утер рукавом пот. Но практически сразу же на лбу выступили новые горячие бисеринки. Он облизнул шершавые губы.
- Звуки есть?
- Тихо.
- Молчите, - тихо произнес Даллак. – Кислород. Услышим – поймем.
Как-то так вышло, что Сорель самоустранился от командования. Его место занял Даллак. Этот побитый жизнью человек никогда не терял головы.
Сорель же думал, вернее – вспоминал. Вспоминал Каладан, его природу и спасительную, божественную прохладу зимних ночей. На секунду ему показалось, что он по-настоящему ощущает холод, стоит на морозном ветру и мурашки покрывают кожу, он слышит бой волн, клекот чаек и альбатросов, плеск рыбы. Губы растянулись в болезненной улыбке. Из ранок в уголках потекла кровь – и Сорель сразу почувствовал солоноватый вкус.
Вновь прикоснувшись к реальности, Сорель вынырнул из спасительных глубин своей памяти и в который раз уставился в кромешную темноту. Тоже прислушался – нет ли стука камней? Не спасает ли их кто?
Все было тихо, и лишь тела его товарищей распространяли гнилостный смрад.
Молнией ударил крик: кто-то не выдержал пытки ожиданием и кинулся грудью на завал. С сиплыми воплями безумца солдат принялся скрести ногтями о камень в надежде зацепить, перевернуть, спастись… Бюрген кинулся на него без слов, просто тихонько зарычал, как разгневанный медведь – и вот уже был рядом, занеся над головой камень. Неверные очертания в темноте могли обмануть, но кошмарный чавкающий стук оглушил всех – и проплывшее мимо шуршание безвольного тела о камень. Головы невольно поворачивались на звук.
- Кислород, Луш, кислород, - бубнил себе под нос Бюрген, укладывая мертвеца возле Валуса и Аронда. – В этом все дело…
Никто ему не возразил.
Даллак сложил с себя полномочия как раз тогда, как его мозг отключился от кислородного голодания. Никто этого не знал, но стук упавшего тела подсказал, что вот еще одним товарищем стало меньше.
Никто ни о чем не говорил. Потому что все было предельно ясно. Всего две мысли: свобода и – безнадежность. История будет жалеть герцога. История сотрет их имена. Они будут тенями стоять за его спиной.
Сорель шел по колено в воде. Он улыбался. Волны. Как это прекрасно! Как это прекрасно, когда ты чувствуешь их настойчивые толчки, дарующие понимание жизни. Можно раскинуть руки и подставить тело под холодный бриз. Крики чаек – симфония природы.
Он закатал рукава рубахи и потянулся пальцами ко дну, желая достать устрицу. Она была большая и скользкая. Сорель улыбнулся: будет еда.
- Ты все-таки предпочитаешь есть эту пищу? – с легким укором поинтересовался голос за спиной.
- Да. Жизнь поглощает жизнь ради жизни. Это ли не венец творения? Жизнь никогда не исчезает, не перетекает в небытие. Жизнь продолжает жить.
- Дзенсунни из тебя плохой.
- Я не хочу быть дзенсунни. Вообще философом не хочу быть. Это угнетает, накладывает обязательства. Ответственность.
- Ответственность дается в приданое к власти. Власть – ключ ко всему.
- Ты так действительно думаешь?
- Да. И не обязательно держать ключ непосредственно в руках. Ты можешь видеть его, и тогда можешь заявить, что контролируешь его.
- По-моему, эти понятия не совместимы.
- Где же твоя дзенсуннитская поговорка?
- Какая поговорка?
- Откуда я знаю? Я не дзенсунни. Это ты должен подсказать мне, что должен ответить.
- Дзенсунни промолчал бы. Власть – не для дзенсунни.
- А ответственность?
- Тем более.
- Ты плохой экземпляр.
- Увы. Власть была в ваших руках – и чего вы добились? Вы видели тот ключ, вот только не знаете, для какого он замка.
- Нам нужно внимательнее за тобой наблюдать. Иногда ты говоришь странные вещи.
Сорель в последний раз посмотрел на море, прежде чем уйти ужинать. Прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Скажи мне, может ли индивид решать за себя?
- Может. Вопрос только в изначальном выборе. Потом идут только следствия.
- Поясни.
- Вначале ты выбираешь, вверяешь себя в общую картину мира – а затем спускаешься по желобу к самому низу, к концу. И в этом желобе множество параллельных рукавов. Повернешь налево – полетишь налево. Но ты все равно продолжаешь движение вниз.
- Стало быть, ничего нельзя было решить?
- Нет. От тебя ничего не зависело.
- И много раз я задавал этот вопрос?
- Много.
Сорель обернулся и посмотрел на собеседника. Мастер Хазуф улыбнулся и сверкнул в закатном свете холодной звезды своими острыми зубами:
- Но когда-нибудь ты вспомнишь. Да, мы уверены в этом: когда-нибудь. Пойдем, я расскажу тебе еще кое-что.
Алексей Ропьяк (Бурцмали), 2009г.
Комментарий: хронологическое время рассказа – события первой части Дюны. Лейтенант Сорель состоял на службе у герцога Лето Атрейдеса шесть лет, погиб на планете Арракис во время наступления объединенных войск Домов Харконнен и Коррино.
Дальнейшая судьба неизвестна…
История стерла его имя…
Комментарии Бандалонга: опытный образец Хельт за номером 13459, исходная память - не пробуждена. Стадия развития: в норме. Биоритмы: в норме. Конец подфайла.
Мастер Хазуф, проект «Хейт»
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав