Прошёл ещё один день, а на утро Ной, проснувшись, увидел, что вокруг его ковчега собралась огромнейшая толпа! И толпа эта состояла из зверей и птиц, и все они стояли и кричали на своих языках, образовывая невыносимый гул, состоящий из тысячи тысяч различных звуков, издаваемых самыми различными существами. От этого гула у Ноя тут же разболелась голова. «О, Господи! – воззвал он к Богу. – Заставь их замолчать!» И вдруг... Ну, надо же! Всё стихло!..
Тишина... Такая приятная, такая вожделенная, от которой веет такой свежестью, что от неё проясняются все мысли, загруженные жизненными заботами! И мысли Ноя тоже прояснились, голова перестала болеть, и он услышал голос Бога: «Ной, пришло твоё время! Введи твоих гостей в ковчег и предоставь им их отделения, после чего войди туда сам, взяв с собой жену свою, детей своих вместе с их жёнами, и закрой за собой люк. А завтра, с первыми лучами солнца, обрушится на землю дождь, который затопит всех и вся за исключением твоего ковчега, который останется на поверхности воды... Иди же, Ной, и делай своё дело!»
И Ной, зачарованный этой небывалой тишиной, пошёл навстречу зверям, что ждали его возле ковчега...
Потоп
С божьей помощью Ною удалось разместить в ковчеге всех тварей земных и небесных без лишних проблем. После этого он с женой своей, сыновьями своими и жёнами сыновей своих так же вошёл в ковчег и запер за собою вход. Теперь осталось только ждать...
А с приходом нового утра разверзлись небеса неистовым потоком водным, который в считанные часы покрыл поверхность земную и, продолжая прибывать, скрыл под собою все строения людские, все деревья и горы... И над этим потоком возвышался только ковчег Ноев, плывущий по воде, укрываемый волей божьей от ветров могучих и от волн гигантских, способных сокрушить его мощь и унести на дно морское всех живых, спрятавшихся в его нутре.
По прошествии же сорока дней прекратили небеса извергать водные потоки, и успокоились ветра, и присмирели волны. Но долгое время ещё вода не открывала поверхность земную, и всё это время плавал ковчег по её просторам, носимый слабыми течениями и свежим игривым ветерком.
Но вот однажды Ной почувствовал сильный толчок о дно палубы и понял, что ковчег остановился, став на отмель. Ной не мог узнать, есть ли где-нибудь земли, пригодные для жизни, поэтому он и не хотел рисковать, открывая дверь ковчега и выпуская всех зверей на волю. Но он поступил иначе: взяв голубя, Ной выпустил его наружу через проделанное в ковчеге окно. Полетав какое-то время, голубь вернулся обратно, и Ной понял, что выходить ещё рано. Спустя несколько дней Ной снова выпустил голубя, который, полетав, вернулся обратно, принеся в клюве веточку масличного дерева. Ной решил, что это хороший знак, но всё же не достаточный для того, чтобы покидать ковчег. Но, когда он выпустил голубя в очередной раз, и тот не вернулся, Ной понял: «Пора!»
Открыв дверь ковчега, увидел Ной, что сошла вода, вся земля покрылась травами и деревьями, и всё вокруг благоухает девственной чистотой... И вывел тогда Ной семью свою и всех зверей из ковчега, и разбрелись они по земле, наслаждаясь волей и свежим воздухом.
И сказал тогда Бог Ною: «Да возрадуется душа твоя, Ной! Ибо решил я, что не стану более уничтожать род людской и всех тварей земных. И напоминанием мне об этом будет радуга, которая всякий раз будет являться в небе после того, как оно прольётся водным потоком. Вы же, люди, звери и птицы небесные плодитесь и размножайтесь, заселяя землю и просторы её».
И на этом кончается повествование о великом потопе, уничтожившем всех неверных, после которого спасся один лишь Ной с семьёй своею, не утративший веру в Бога, и который стал родоначальником всех последующих поколений людских.
6 Ошибочно обвинённый (май, 2010)
История потопа закончилась, однако Ной тем временем только-только ощутил всю радость земного пребывания.
Спустившись с ковчега на землю, он первым делом заметил растущий вдали виноградник. Оно и понятно: столько времени сухого закона! «Й-охоу-у!» - закричал Ной и с распростёртыми объятиями кинулся в самую гущу уже прилично забродившего под солнцем кустарника. Весь день и всю ночь он не вылазил оттуда: всё наслаждался ощущением земли под ногами. А потом ещё весь день и всю ночь: отмечал осознанку того, что в кои-то веки прекратился тот великий шум-гам-гогот-рык-кряк-бряк-хрюк-гав-мяу-брысь! Короче, тишина… А потом ещё один денёк опохмела: тупо виноград последний дожевать, - и, крякнув от удовольствия, завалился на боковую…
А в это время мимо прогуливался Сим - сынок ноевский. Решил он малость крепача накатить, да не тут-то было: все кустарники ободраны - ни единой ягодки! «Ну, батя…» - подумал Сим и отправился на поиски своего предка, дабы дать тому в тык, мол, «слышь, алкаш» и всё такое…
И вот шёл он, шёл, искал, искал, как вдруг - БАЦ! Опа!!! Лежит, родимый… Вусмерть пьяный - ни гы-гы, хоть карманы чисть - не обратит внимания. Вот только карманов на Ное не было - то ли пришить забыли, то ли не изобрели ещё… Да и пришивать-то некуда было - одни лохмотья на старике. «Видать, разорвалась вся одежда, пока ползал средь колючек», - решил Сим и отправился к берегу, где расположилось лагерем всё их семейство в то время, пока глава его тихо и скромно выпивал.
- Прикинь, братва! - с лёту начал распинаться Сим. - Батя-то ваще прибалдел! Мы тут, понимаешь, коряжимся, батрачим, марафет жилищный наводим, а он там забухал средь кустов и валяется теперь голой попой на муравейнике… Нет, братцы, так дело не пойдёт… Надобно нам его в трезвяк сдать да на общественные работы направить.
- Дурак ты, Сима! - заговорил Хам. - Вытрезвители не изобрели покамест, так что придётся нам самим тянуть сю лапшу и выхаживать батьку… Как вы смотрите на такое дело, братья мои?
- Правду, правду баешь… - ответствовал ему утихомирившийся Сим. - Что ни говори, а батька нас вырастил, батька нас выкормил, пришло время и нам сыновний долг исполнить. Не так ли, Иафет?
- Знамо так, - отозвался и Иафет. - Никуда не денешься. Надо идти, вытаскивать отца из оков змия зелёного, виноградного… Где он, говоришь, примостился-то?
И отправились три брата к винограднику за отцом своим, прихватив с собой покрывал, дабы укрыть ими наготу его от глаз посторонних. Долго ли шли, коротко ли, но вот добрались они через полчаса до места, указанного Симом. Приметив тело отца своего, прикрылись они покрывалами, подошли к нему вслепую и накрыли, прикрыв тем самым причиндалы. После взяли его на руки и понесли к берегу, где мать их уже приготовила мужу своему ложе, дабы выспался тот с комфортом…
На этом бы и закончить эту историю, но вот одно НО: когда наутро Ной проснулся, он почувствовал страшную боль в своей… э-э… пятой точке. Сколько ни объяснял ему Сим, что не фиг было спать на муравейнике, Ной был непробиваем.
- Ах ты, ненормативная лексика! Да ты ненормативная лексика! Да я ж тебя, ненормативную лексику, по самые ненормативные лексики! Как ты посмел, ненормативная ты лексика! Брат уважаемых людей, сын наиуважаемого человека - и сотворил такое… такое… В общем, ненормативную лексику, примерно заменяемую словами «плохое или очень нехорошее дело»!!! В глаза мне смотри! В глаза, я сказал!.. Ну? И что ты смотришь на меня своими бесстыжими глазами? Знаешь, кто ты после этого? Ты - НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА!!! Чего ты там мычишь? И вот не надо мне тут щас кукареку! Знаем мы таких! Короче, ты!.. - Далее идёт сплошной мат-перемат, который даже приблизительно нельзя передать литературным языком, но общий смысл его в том, что Сим, мать его перемать, - ненормативная лексика.
- И будь же ты отныне и во веки веков рабом для братьев своих! - закончил Ной. - Вот…
Вот примерно так оно и было… Как говорится, не твори добра - не увидишь зла… Вот. J
Глава 3
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав