|
Читайте также: |
Вдруг меня что-то потянуло вверх. В глотку ворвался глоток воздуха. Я кашлял и отплевывал воду, успевшую таки просочиться в мои легкие, которых слово опалило огнем от подступающего кислорода. Я судорожно вцепился в чьи-то крепкие плечи. Этот кто-то фыркал и отплевывался. Кругом сверкали молнии. Дождь нещадно хлестал меня и моего спасителя. Я прищурился, пытаясь узнать, кто бы это мог быть. Его волосы обрамляли лицо и лезли в глаза. Он моргал и тщетно мотал головой, пытаясь их убрать, и сыпал проклятиями, обращенными явно в мою сторону. Я без труда узнал Саске.
- Саске?! – выдохнул я с новой порцией кашля и окончательно пришел в себя. С ужасом понял, что едва не утонул и мигом протрезвел. Я вцепился в Саске и пытался забраться на него от ужаса. Саске отчаянно засопротивлялся:
- Наруто, идиот! Пусти, придурок, я тебя итак держу! Да чтоб тебя! №»;?;»»!!!
Пара крепких словечек культурного Саске, который обычно не позволял себе опускаться до такого, как ни странно успокоили меня. Я замер и понял, что Учиха и впрямь меня придерживает.
- Так, - Саске наладил со мной зрительный контакт. В его черных глазах отражались всполохи молний. Я почти не шевелился, уставившись ему в глаза. – Теперь положи свою руку на мое плечо.
Я послушался и цепко вцепился за его костлявое плечо. Я почувствовал, как его рука обвила мою талию.
- Теперь помогай мне ногами, - приказал Саске. – Мы довольно далеко от земли. Нужно плыть к берегу, пока течение совсем не унесло нас.
Влекомый Учихой я пытался помочь ему меня спасти. Мы плыли к берегу, который изредка озарялся вспышками молний. Течение быстро относило нас все дальше и дальше от места стоянки. Я не знаю, сколько мы плыли, но по моим ощущениям – целую вечность. Я смертельно устал. Саске фыркал и размеренно продолжал двигаться. Под моей рукой ощутимо напрягались мышцы, его рука нагрела место соприкосновения с моим телом. Я помогал ему всеми силами, что у меня остались, но в основном мы продвигались лишь благодаря усилиями Саске.
Наконец, я почувствовал почву под ногами.
- Наруто, иди по дну, - прошелестел мне в ухо Саске, слегка отставая и отнимая свою руку от моей талии. Легонький толчок в спину. Я прошагал по инерции несколько шагов и резко остановился, в полной мере прочувствовав на себе определение слова дежа-вю. Сердце заколотилось как ненормальное. Его стук больно отдавался в груди. И это была не физическая боль. Я медленно обернулся. Саске устало плелся чуть сзади. Одна большая волна окатила с головой его темную фигуру. Он исчез.
- Саске!!! - я, обезумев, ринулся назад к тому месту, где еще секунду назад стоял Учиха.
- Наруто! Вставай, Наруто! Я вижу, что ты уже проснулся.
Я сонно заворочался в уютной постели и отрицательно помотал головой.
- Вставай, Наруто, - мама стащила мое одеяло. Я, не открывая глаз, пошарил руками по кровати и наткнулся на подол платья матери. – Ну же, Наруто, - укоризненно сказала она. – Нам нужно поехать в город с твоим отцом и купить тебе письменные принадлежности к школе, - и уже потише: - ты что, забыл, какой сегодня день?
Я мигом вскочил.
- Точно, мама! Сегодня же…
Мама приложила палец к губам, призывая к молчанию, и подмигнула. Я кивнул, показывая, что все понял и прокричал:
- Сегодня важный и ответственный день! Нужно купить школьные вещи! Через три недели я пойду в школу!
Мама закатила глаза.
- Не могу поверить, Наруто, - появившийся в дверях отец казалось вот-вот заплачет. –Ты… ты соскучился по школе?! Как же я рад!
Он стиснул меня в объятиях. Его наполовину недобритая щека, покрытая пеной для бритья, измазала мою.
- Минато! – строго сказала моя мама, угрожающе уперев руки в бока. Папа расхохотался и мазнул вдобавок еще и мой нос. Щекотно. Я хохотал вместе с ним, а вскоре к нам присоединилась и мама.
Тогда мы жили на окраине Конохи. Отец – самый умный, смелый и сильный человек на свете (я обожал его и дико фанател, мечтая в будущем стать таким же, как он) с ярко-голубыми глазами и пшеничными волосами работал в отделе криминалистики. Он возвращался домой сильно уставшим, иногда за полночь. Но всегда находил время для общения со мной. Иногда я лежал без сна, прислушиваясь к звукам на улице, а когда слышал знакомые шаги вскакивал с кровати и босиком пробирался в прихожую встречать отца. Он журил меня за ночное бдение (скорее уж для строгой мамы) и улыбался, слегка жмуря глаза. Мама, окончившая академию Конохи, – часто пела и выступала на концертах. Когда мы приезжали на выходных по городу (это было нашей традицией) я видел большие плакаты с изображением смеющейся матери. Кушина – красивая женщина с по-детски округленным лицом, фиалковыми глазами и невероятно длинными красными волосами. Я всегда любил зарываться в них пальцами и перебирать шелковистые пряди. Таких волос как у нее я больше никогда не видел и даже тактильно не ощущал. Мама прекрасно пела и любила выступать на сцене. Но она никогда не смешивала работу с семьей и предпочитала лишний раз отказаться от концертов, чтобы проводить свободное время с нами. Знакомые посмеивались, говоря, что она странная. Но мама лишь улыбалась в ответ и только качала головой. Я думаю, что дело было в том, что она выросла в детском приюте. И любила свою семью больше всего на свете. Я же в то время был мелким шустрым гиперактивным неусидчивым ребенком. По характеру я походил на мать, а вот внешность унаследовал от отца. Мне было восемь лет, но я уже успел прославиться своими хулиганистыми выходками и кошмарными оценками. Учиться мне совершенно не хотелось, и в школу я ходил как на каторгу, что слегка расстраивало моего отца.
К нам часто приходил протеже отца – Хатаке Какаши. Тогда он еще не читал свои развратные книжки и не носил маску. Он всегда играл со мной, попутно обсуждая дела с отцом. Мама возилась на кухне, готовя нам ужин.
Помню, как Какаши пришел к нам в первый раз. Мама, подозрительно улыбаясь, поставила перед ним полную тарелку темпуры с соусом хабанеро. Голодный Какаши, не ожидавший подвоха, мигом заглотил предложенную пищу и застыл на месте. Его глаза налились кровью, лицо покраснело как сам соус, он судорожно открывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать. Отец услужливо протянул ему стакан молока для нейтрализации остроты, и он поспешно его схватил. Я сидел и громко фыркал со смеху. Мама невинным голосом предложила добавку. Какаши кивнул в знак согласия, проглотил новую порцию и в этот раз даже глазом не моргнул. Тогда мама впервые была в шоке: она стояла и недоверчиво смотрела на облизывающегося Какаши. Потом резко встала и подошла к банке с соусом, взяла ложку и попробовала. Минато хитро посмеивался, глядя на ее метания, и подмигивал Какаши. Какаши поднял вверх большой палец и незаметно смахнул выступившие от жжения слезы. Так они и подружились – Какаши и моя мама. На тот момент ему было восемнадцать лет – он только окончил школу и поступил в университет криминалистики, где его сразу направили на практику и приставили к моему отцу. Он мечтал стать таким же известным криминалистом, как и его отец, погибший на службе старый знакомый моего отца. Он бывал у нас часто, и, когда было время, играл со мной в детективов. Я так привык к нему что хвастался перед ребятами в школе, какой у меня классный дядя. Дедушку, Джирайю, я побаивался и всегда прятался от него (если выдавалась такая возможность). Это был высокий громогласный с растрепанными седыми волосами шумный старикан, выступающий направо и налево. Мне кажется, отец иногда стеснялся его. Раньше он работал в том же отделе, что и мой отец, но после одной скандальной истории, в которой была замешана какая-то роковая женщина (жена начальника), его выгнали на пенсию. Но он этому только обрадовался, ведь теперь у него было много свободного времени ходить по "библиотекам". Я в то время еще был наивным ребенком и понятия не имел, за чем он ходил в так называемые библиотеки, и даже предлагал ему свои книги по доброте душевной. Иногда он помогал отцу в особо сложных и запутанных делах. Мама легко нашла с ним общий язык. Именно она настойчиво советовала ему попробовать себя на писательском поприще, когда он, смущаясь, давал ей прочитать свои первые словосочетания, изложенные на бумаге. Точнее она находила его рукописи, где бы он их ни прятал, и отобрать их назад было практически невозможно до того, как она их все не прочтет.
В тот злополучный день была десятая годовщина со дня их свадьбы. По этому поводу отец отпросился с работы пораньше, а мы с мамой готовили ему сюрприз. Быстро купив первые попавшиеся тетради и ручки (мама любила школу так же сильно, как и я), мы с мамой прошерстили весь центр в поисках подарка, достойного отца. И в итоге купили раритетную вещь, изображающую как бы нож с тремя лезвиями в магазине старинных вещей. Отец любил собирать оружия – в своем кабинет он выделил для своей коллекции, которую мне трогать категорически запрещалось, целую стену. Эта вещь должна была ему понравиться. Мы пришли к нему на работу и полчаса проболтали с Какаши, в ожидании отца, который вышел из кабинета чрезвычайно довольный собой – он работал над делом наркоторговца Курамы и корпорации «Кьюби», которую тот основал, уже два года и подобрался к ним настолько близко, что мог бы прямо в тот день предъявить доказательства их вины в суд и привести преступников к общему знаменателю. Какаши по секрету сообщил мне, что моего отца, возможно, повысят в должности по окончании этого дела. Я был неимоверно горд и счастлив. Отец любил свою работу и часто повторял, что делает мир лучше. Я искренне в это верил.
Мы договорились, что откроем подарок дома. Мама пританцовывала и негромко напевала от счастья и нетерпения – отец тоже приготовил подарок и тот был надежно спрятан в сейфе (единственное место, куда не могла добраться мама).
Мы поехали домой. Какаши обещал приехать попозже и печально указал в сторону заваленного бумагами рабочего стола. Отец говорил с дедушкой по телефону о делах и приглашал того в гости. Раздался громкий хохот Джирайи, извещающий о согласии. Он спрашивал, скоро ли мы приедем. Мы уже проехали половину пути, и выехали на мост. Я старался не смотреть в окно справа: солнце нещадно отражалось в волнах реки Хоруки и заставляло глаза слезиться. Я отодвинулся от окна – река пугала меня, ведь я не умел плавать. Папа улыбнулся и что-то говорил матери, отодвинув в сторонку телефон. Я помню их счастливые влюбленные лица, а затем… отец резко изменился в лице, побледнел, его глаза расширились от удивления, которое резко сменилось какой-то безысходностью. Телефон выпал из его рук. Дорога сворачивала направо, но отец уже успел набрать приличную скорость. Он пытался тормозить и отчаянно жал на педаль тормоза, но машина не останавливалась. Впереди стояла бетонная стена заброшенного склада. Отец резко развернул руль и машину занесло. Мама дико закричала. Раздался визг тормозов об асфальт и крик отца. Машина, не удержавшись на крутом склоне, свалилась в реку. Все вмиг закружилось. Благодаря ремню безопасности я чудом усидел на месте. Внезапно раздался громкий всплеск, и я почувствовал резкий удар автомобиля о водную гладь. Я лязгнул зубами, чудом не прокусив язык. Время словно остановилось. Я видел через окно фонтан брызг, разлетевшихся в стороны от нашей машины. Они искрились и красиво переливались на солнце. Я медленно переводил взгляд на родителей. Мама с застывшим от ужаса лицом, вцепилась в локоть отца. Отец с твердо сжатыми в одну линию губами посмотрел в зеркало заднего вида и увидел мое перекошенное лицо. В его глазах застыла обреченность. Вещи беспорядочной кучей валялись по всему салону. Пространство перестало кружиться и машина начала плавно погружаться в пугающую бездну. Из полуоткрытого окна мигом хлынула вода. Я отчаянно пытался отстегнуть ремень и полными ужаса глазами смотрел на родителей. Я не умел плавать. Об этом я жалею до сих пор… Я скорее рефлекторно догадался, что сейчас не до бурных истерик и плотно сжал челюсти, борясь с ремнем. Вода щипала глаза, вызывая легкое чувство жжения, а потом резь; заполнила нос и уши. Моей руки коснулся небольшой сверток. Я машинально схватился за него, вспомнил, что в нем находился нож, разорвал обертку и быстро разрезал ремень. Я с трудом рывком распахнул дверцу и попытался покинуть машину. Я хотел выбраться отсюда. Но не мог. Всепоглощающая паника охватила меня. Отец уже выбрался и с другой стороны дверцы пытался отстегнуть ремень мамы, который безнадежно застрял. Мама коснулась его щеки своей бледной рукой и указала на тщетно барахтающегося меня. Отец все понял. Он быстро подплыл ко мне, подхватил за плечи и поплыл со мной на поверхность. Я отчаянно закричал. А как же мама?! Ведь она осталась там. Она не могла выбраться. Мама!.. Вода проникла в мои легкие и словно обожгла. Я рвался к ней, я не хотел оставлять ее. Последнее, что я видел, это ее слабую угасающую улыбку и ярко-красные волосы, колыхающиеся в такт течению. Как кровь…
Сознание замутнилось, в голове стучало, я уже не соображал, что происходит и молился, чтобы все это было кошмарным сном, чтобы по пробуждении все было хорошо. Чтобы мама не осталась там, в машине, чтобы отец не выглядел таким перепуганным – ведь он самый смелый человек из всех, что я знал. Мы выплыли на поверхность. Я судорожно цепляюсь за отца, а он, отплевываясь и говоря что-то успокаивающее, плывет со мной на руках к берегу.
- Наруто, - свистящим шепотом говорит он мне на ухо. – Иди по дну…
Я машинально перебираю ногами, которые с трудом касаются твердой поверхности, и все еще цепко хватаюсь за него ледяными пальцами. Мое тело трясет, словно в лихорадке, мне ужасно хочется плакать, но слез нет.
- … я пойду за твоей мамой, - он отцепляет мои дрожащие пальцы, недоуменно смотрит на древний нож, сжатый в моей свободной руке. и подбадривающее улыбается. Я протягиваю ему холодное оружие, и он смотрит на него со странной улыбкой. Кажется, он понял, что это был подарок для него. – Мы скоро вернемся, - его рука мягко касается моих мокрых волос. – Иди, Наруто.
Легонький толчок в спину. Я послушно разворачиваюсь и иду по дну. Но в последний момент оборачиваюсь и вижу его широкую спину. Он быстро ныряет в воду. В лучах заходящего солнца еще можно разглядеть в прозрачной воде, его стройную фигуру, стремительно пересекающую водную гладь.
Я добрался до берега и рухнул на землю. Боже, я жив! В глазах двоились первые едва виднеющиеся звезды на фоне алого от заката неба. Перистые облака не спеша плывут по небу. Я дышу, хотя и очень больно. Жестокий кашель вырывается из моих легких вместе с попавшей туда водой. Тело, подчиненное ужасной усталости, не желает двигаться. Я вяло приподнял руку и начал рассматривать содранную кожу. Странно, я не чувствовал боли. Сердце все еще колотилось как сумасшедшее. Я резко сел. Где же родители? Папа ведь обещал вернуться. Где они? Я вскочил и побежал обратно к воде, но едва мои ноги окатила небольшая волна, как я в рефлекторно отпрянул в сторону. Я огляделся по сторонам и снова уставился на рябистую поверхность реки. Я заметил, что небольшие пузырьки воздуха собираются на ней в месте крушения. Но ни мамы, ни папы я так и не увидел…
Через десять минут приехал дедушка. Вероятно, он понял, что что-то не так, когда отец внезапно бросил трубку и наверняка слышал все, что произошло. Я сидел на песке, замерзший, оцепеневший и палочкой вяло чертил какие-то узоры. Мое лицо было вымазано в слезах и соплях, которые я время от времени утирал мокрым рукавом, царапая кожу. Неудержимая икота сотрясала мое тело. Джирайя подбежал ко мне и, приподняв мое лицо за подбородок, посмотрел в мои опухшие глаза. Он мгновенно все понял и прямо в одежде, словно безумный, кинулся в воду. Я отрешенно смотрел ему вслед. Джирайя вынырнул через три минуты и подплыл ко мне. Он достал из машины телефон и вызвал скорую и спасателей. Достал крутку и накинул мне на плечи. Мне было все равно. Они не вернулись…
К тому времени, как машину и тела моих родителей достали, было уже, естественно, поздно. Джирайя не подпускал меня к ним. Я кричал и рвался к маме и папе. И мне все же удалось вырваться из стальных объятий дедушки. Тогда я впервые видел, как он плакал... Я подбежал к телам родителей, выложенным на берегу и остановился, не в силах поверить глазам. Как бы я хотел, чтобы они меня обманывали! Мама... Папа... Я с трудом узнал их мертвенно бледные тела. Прежде великолепные огненно-красные волосы матери теперь спутанными грязными патлами валялись на земле и слегка шевелились под порывами ветра; выпученные фиалковые глаза устремили свой стеклянный взгляд к небу. На ее губах играла застывшая полуулыбка. Лицо отца исказилось в невыразимо мучительной гримасе отчаяния и безнадежности. Перед тем как потерять сознание я успел увидеть их переплетенные воедино пальцы в прощальном рукопожатии. Их обручальные кольца на миг заискрились под последним лучом заходящего солнца и потухли...
Глава 13
- Саске! - Я, обезумев, ринулся назад к тому месту, где еще секунду назад стоял Учиха. Вода доходила мне до горла, и очередная волна накрыла с головой, хлынула в нос. Я чуть не потерял равновесие, ощутив, как вода неприятно, словно наждачная бумага, снова царапнула носоглотку, выливаясь в горло. Учиха вынырнул в полуметре от меня. Я почувствовал невероятное облегчение, картаво рассмеялся, снова наглотавшись воды, и преодолел разделяющее нас расстояние. Ноги потеряли сцепление с дном, и я руками оперся об грудь Саске, поспешно хватаясь за его скользкую одежду. Тот от неожиданности сделал шаг назад и застыл на месте. Течение снова относило нас. Я прижался к груди Саске и ощутил щекой, как стремительно колотится его сердце. Я зажмурился, вбирая в себя это ощущение. От него исходило необъяснимое тепло – ведь вода была, по ощущениям моих закоченевших покровов попросту ледяной. От него веяло надежностью и силой.
- Идиот! – Саске сердито вырвался. – Какого черта ты в меня вцепился?!
- Я думал, ты… что ты тонешь, - пробулькнул я, отворачиваясь и снова чувствуя нарастающую панику, и направился назад к берегу. Саске брел рядом. Моя рука вцепилась в его локоть. Он чертыхался и обвинял меня в том, что сейчас ему приходится тащиться невесть где с последним засранцем на земле. Наверняка он уже миллион раз пожалел, что кинулся вслед за мной. Но темп ускорил. Мы выбрались, наконец, на берег. Я повалился на землю и хотел обнять ее, насколько позволял обхват моих рук и зацеловать, выражая всю свою любовь к устойчивой поверхности. Но в присутствии Саске постеснялся.
В районе моей оледеневшей кисти раздался гулкий стук чего-то об землю. Я сердито посмотрел на мою словно приклеенную к бутылке конечность и застыл. Бутылка? Память медленно восстанавливала последние события, привлекшие за собой кражу полной бутылки с алкоголем. Невероятно жадные и алчные близнецы, должно быть, проклинают меня на всех языках. Недолго думая, я вытащил пробку и сделал несколько глотков, которые горячим живительным теплом проникли в мой желудок, заставляя того сжиматься, а по коже пробегать пупырчатым мурашкам. У меня вырвался истеричный смех. Я стоял на четвереньках и тупо ржал, чувствуя себя лошадью. Учиха сердито оттопал на пару метров подальше от меня, словно боясь заразиться, и злобно сверкал глазищами.
- Хватит ржать, придурок! – возмутился он. – Нужно найти укрытие, идем.
Я сел на пятую точку, с серьезным видом посмотрел на него и, не выдержав, снова расхохотался. Эйфория от того, что я выжил, пьянила наравне с алкоголем. К тому же Учиха выглядел ужасно смешно: волосы, всегда уложенные в художественном беспорядке и челка, скрывающая глаза Саске по одному его желанию, висели словно весенние сосульки (с них тоже вовсю капала вода) и липли к лицу, вечная рубашка (в этот раз для разнообразия красная) местами разорвалась (ну, это уж я постарался) и висела на нем как лохмотья, обнажая участки белоснежной кожи, словно мерцающей под всполохами молний, джинсы плотно прилегали к телу, подчеркивая стройные ноги, на лице застыли возмущение и легкий румянец от злости…
- Ха-ха-ха, Саске-теме, видел бы ты себя сейчас, ха-ха! – я бессовестно тыкал в него пальцем, неосознанно возбуждаясь. – Ты… ха-ха…
- Наруто!!! – взревел он. В два прыжка очутился возле меня и дал подзатыльник, выбивая протяжное «ииииик!». - Идиот, сейчас не до шуток!
- Теме, - начал возмущаться я. Хотел дать сдачи, но вновь согнулся от неудержимого хохота, время от времени прерываемого иканьем.
- Добе, - вздохнул Саске и, схватив за плечи, заставил встать. Я продолжал хихикать.
Он устало попинывал меня вперед, внимательно осматриваясь. Его зоркий глаз приметил небольшую пещеру неподалеку. Он довел меня до туда и оставил сторожить. Я растерянно сжимал бутылку. Смеяться в одиночестве резко расхотелось. Куда пошел Саске? Пока я нарезал круги внутри пещеры (длина - два метра, ширина - около трех, высота - не грозит появлением шишек), размышляя над этим вопросом, Учиха вернулся с охапкой веток. «Идиот! – подумал я. – И что ты будешь с ними делать? Мокрое сырье не горит. И у нас нет спичек». Словно в ответ на мои мысли Учиха с видом фокусника достал из кармана джинсов зажигалку. Снова стало весело, и я заржал.
Затем Саске поползал на четвереньках на полу пещеры, собирая сухую листву и вызывая у меня приступы безудержной радости. Видимо, это была чья-то берлога, с приготовленным уютным гнездышком, к нашему счастью пустая. Саске собрал ветки в полукруг, а в центр поместил листву, мох и сухие веточки, составляющие ковер в пещере. Я скакал вокруг него, изображая индейца, время от времени награждаемый за старания подзатыльниками (на большее у него не хватало силенок, да и я весьма ловко уворачивался) и недовольным ворчанием типа «идиот!», «безнадежный» и прочими оскорблениями, на которые я бы непременно обиделся и незамедлительно бы ответил, если бы не был так пьян. Он дрожал от холода (вероятно как и я сам, но я в тот момент не чувствовал холода) и быстро скинул с себя всю одежду, кроме синих боксеров. Ути, скромник.
- Наруто, раздевайся, - тоном, не терпящим прекословения, скомандовал он, присаживаясь на корточки.
Я пьяно хихикнул, наблюдая за тем, как недовольный мокрый Саске дрожащими руками с громким щелчком раскрывает зажигалку и пытается разжечь костер. Я зубами открутил пробку и, с хитроватой улыбкой, искоса поглядывая на Учиху, приложился к горлышку. Крепкая жидкость горячей струей перетекла из глотки в желудок, наполняя тело теплом и непонятным возбуждением. Я оторвался от бутылки и зачарованно смотрел на то, как капля воды скользила по шее Саске, усердно раздувающего огонь. А он вполне ничего: широкие плечи, узкие бедра, красивые длинные ноги… Я помотал головой. Тем временем теме разложил возле костра свою мокрую одежду и, удовлетворенно хмыкнув, повернулся ко мне. В его черных глазах отражались танцующие языки пламени и это зрелище завораживало... Я под впечатлением неловко сунул ему под нос бутылку:
- Глотни, согреешься, - заплетающимся языком выдавил я, стремительно краснея под вопросительным взглядом Саске.
- Я такое не употребляю, добе - категорично процедил он, выражая крайнее презрение к моей личности. Мне отчего-то стало ужасно весело. Я неуклюже подвинулся ближе к Учихе и дыхнул ему прямо в лицо, отчего тот с отвращением прикрыл нос.
- Саааске-темее, - протянул я, делая страшные глаза, - тебе слабо сделать мааааленький глоточек??
Хотя я был уже снова совершенно пьян, но все же отчетливо помнил, что за весь вечер Саске так и не притронулся к спиртному.
- Саске, ты слабак! - объявил я и расхохотался, глядя на его разозленное лицо.
- Бедный маааленький Саске, - подразнил я Учиху. - Вероятно ты еще слишком мелкий, чтобы пить... Эээ?..
Саске выхватил из моих рук бутылку и, прилично глотнув плескавшейся в ней жидкости, торжествующе уставился на меня. Его глаза блестели опасным огнем (и это вовсе не из-за отражающегося в них пламени), щеки раскраснелись, дыхание участилось. Он стремительно пьянел от пары глотков. И выглядел при этом чертовски соблазнительно...
- Наш человек, - одобрительно икнул я и выхватил бутылку из его рук, поспешно отворачиваясь и краснея от собственных мыслей. Саске мрачно смотрел на огонь. Напряжение вновь повисло в воздухе. Гроза разыгралась не на шутку и похоже мы здесь застряли надолго...
Неожиданно гениальная мысль посетила мою поистине светлую голову.
- Саске, давай сыграем в бутылочку! - жизнерадостно предложил я, многозначительно потрясая вышеназванным предметом, предварительно заткнув горлышко пробкой. Я уже и забыл, что именно из-за этой игры в итоге чуть не утонул. И что уж тут таить, отчего-то мне очень сильно захотелось узнать, каковы губы Саске на вкус... Саске подозрительно сощурился, и я почему-то начал объяснять правила игры. – Если горлышко укажет на тебя, я тебя целую, а если на меня, то ты меня…
Мой язык окончательно заплелся сам с собой, и я замолчал, пытаясь восстановить его двигательные способности. Саске посмотрел на меня как на сумасшедшего, но без особого беспокойства, так как я был уже прилично пьян и на открытое домогательство был элементарно не способен. Но намеки делал.Это его слегка тревожило.
- Ты идиот? - осторожно спросил он.
- Эээ... - я всерьез подумывал, сочтет ли он мое мычание за отрицание. Скорее всего нет.
- Молчи лучше, - махнул рукой Саске, не дождавшись вразумительного ответа.
Тишина.
- Тогда давай я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечать, а потом наоборот, и перед каждым вопросом каждый спрашивающий будет пить? Проиграет тот, кто быстрее напьется... Или нет, - я, радуясь возможности прервать тишину, быстро тараторил неожиданно ожившим языком, не давая теме и слова вставить. - Тот, кто не будет отвечать, должен будет исполнить любое желание, какое загадает задавший вопрос. Играем до трех!
- До трех чего? - заинтересованно спросил Саске, слегка качнув головой. Вечно хмурое выражение покинуло его лицо, и даже появился намек на улыбку, что придавало ему особую привлекательность. К этому времени он был уже на стадии веселости и совершенно потерял свой инстинкт самосохранения (иначе как объяснить тот факт, что он не только не назвал меня «добе», но и согласился играть в только что придуманную мной сомнительную игру, чего бы никогда не сделал, будучи в трезвом состоянии?). Мда-а, кажется я случайно выявил слабость великого гения Саске…
- Желаний, разумеется, - я быстро сделал глоток и поморщился. - Итак, мой первый вопрос...
- Сттоп, - перебил меня Саске. – Как я узнаю, что ты не соврешь на мой вопрос?
Я задумался и во весь рот растянулся в улыбке.
- Да будет тебе известно, Саске, что я совершенно не умею притворяться. Ты сразу заметишь, если я совру. А вот как мне убедиться, что все твои ответы - чистая правда?
Саске хмыкнул.
- Придется тебе поверить мне на слово. Так или иначе, добе, я тебя уделаю. И уже знаю, какое будет мое первое желание!
- Ах так? – разозлился я и придвинулся ближе. – Тогда… тогда я…
- Задавай уже свой вопрос, - перебил меня Саске, усаживаясь поудобнее.
- Хорошо, - согласился я и задумался, какой бы вопрос ему задать. – Скажи мне, Саске…
Глава 14 "Скажи мне…"
- Скажи мне, Саске, тебе нравится Сакура-чан?
Я протянул ему бутылку и уставился в ожидании ответа. Это был волнительный момент для меня: я хотел пригласить Сакуру на свидание и меня волновал этот вопрос вот уже несколько недель. По их отношениям нельзя было понять – встречаются они или нет. С одной стороны я еще ни разу не видел, чтобы они целовались. И не говорите мне, что академия – приличное заведение, где никто взасос не целуется и по углам не зажимается. И взасос и зажимаются там будь здоров. А с другой… Сакура неотступно практически везде следует за Саске. Странно еще, что она не записалась в тот же факультет, что и он. Саске же принимает это как должное. Впрочем, как и ухаживания почти всей прекрасной половины Конохи. Он позволяет ей держать его за руку, и Сакура выглядит так, будто сжимает в руке счастливый билет с выигрышем в полтора миллиона долларов. Он подвозит ее на своем ламборджини, и они о чем-то таинственно договариваются, кидая на меня, слоняющегося поблизости, подозрительные взгляды. Я отворачиваюсь, и они шушукаются, шифруясь под непонятными мне фразами. Договариваются о месте встречи, как я понимаю. Саске выхватил бутылку из моих рук.
- Да, - немного подумав, сказал он.
- То есть вы с ней встречаетесь? – поспешил уточнить я. Но Саске не проведешь.
- Ты задал второй вопрос, - заметил он. – Моя очередь.
Он глотнул, поморщился.
- Скажи мне, Наруто, с чего такой счастливый идиот как ты решил себя утопить?
Вот зараза! Что ж, попробуем выкрутиться…
- С того, что, - я медленно подбирал слова, пытаясь придумать более-менее правдоподобное оправдание. Не получалось. – Ну, мне не понравилось, что ты целуешься с Сакурой-чан…
- Так тебе нравится Сакура? – удивленно вскинул теме свою левую бровь. Право же это смешно: его брови живут своей жизнью.
- А это уже второй вопрос, - мстительно ответил я, выхватывая бутылку. Приложился к горлышку и шумно выдохнул в сторону Саске. Тот скривился. Я плотоядно улыбнулся. Настал момент истины. – Скажи мне, Саске, ты встречаешься с Сакурой-чан?
- Нет, - фыркнул Саске. Я облегченно вздохнул. Я потратил два вопроса на то, чтобы узнать это. Теперь можно разузнать потихонечку вкусы Сакуры-чан и немедленно приступить к осаждению крепости. Как только сам выберусь из этой осады, в которой застрял с человеком, с которым хотел застрять меньше всего… Саске тем временем глотал животворящую жидкость. Насчет этих ее свойств я сомневаюсь, но изменения налицо – Саске выглядит как никогда живым. Судя по блеску в глазах, он решительно настроен вырвать из меня три желания. А может просто наклюкался, от того и блестят его глазенки?..
- Скажи мне, Наруто, откуда у тебя эти шрамы на лице?
Это был нокаут. Я уже приготовил кучу ответов на кучу предполагаемых вопросов, какие обычно задавали ребята во время этой игры. Ха, да я профи в этом деле! Но только вот этот вопрос ввел меня в ступор.
- Я не хочу отвечать, - нервно выдал я. Хватит с меня на сегодня невеселых воспоминаний. Хотя нет, это не невеселое воспоминание. Пожалуй, это первое лучшее воспоминание со дня смерти родителей. И я не хотел им делиться. По крайней мере до того, как не найду того, кого уже десять лет как мечтал найти.
- Один ноль, - Саске пошарил рукой по сторонам. Его пьяный взгляд остановился на бутылке, которую он держал в руке. Он осторожно, чтобы не порвать, снял этикетку и положил сушиться у костра. – Будем записывать счет, - объяснил он. – Чтоб потом не было «ничего я тебе не должен! Не докажешь», - весьма умело неожиданно тонким голосом передразнил он меня. Я скривился. Ну, держись, Саске!
-Дай сюда, - я нетерпеливо выхватил бутылку и глотнул. «Теперь я буду тебя топить вопросами», - я кровожадно усмехнулся своим мыслям. Гениальный план разузнавания увлечений Сакуры-чан как-то скромно отошел на задний план. – Скажи мне, Саске, с кем и когда у тебя в первый раз было?
- Это два вопроса, - возмутился Учиха.
- Не-а, один, - я не удержался от того, чтобы показать ему язык. Саске вздохнул, погружаясь в воспоминания.
- Мне было шестнадцать лет. В то лето каникулы я проводил у дяди. По соседству с ним жила семейная пара и к ним приехала их племянница. Ей было девятнадцать лет. У нее дома никого не было, а нужно было срочно переставить мебель…
«Саске, ты поражаешь меня своей наивностью! Тебя, оказывается, так легко совратить!» - умилился я.
-… Она выглядела очень мило в своей мини юбочке и топике и хотела меня. Не мог же я ей отказать, тогда как сам уже был на взводе, верно? Это было классно, - он блаженно прикрыл глаза, предаваясь в воспоминания. – Сначала она делала мне массаж, а потом принесла из кухни клубнику и размазала…
Я замахал руками и вызвал на своем лице выражение крайнего отвращения, давая понять, что развратные вещички, которые устроила «племянница соседей дяди Саске» Учихе меня совершенно не интересуют. Тупой Саске! Как он мог клюнуть на такое?! Я всучил ему в руки бутылку.
- Задавай свой вопрос.
- Ну, раз уж мы обсуждаем интимную сторону нашей жизни…
Хотя бы в такой неформальной обстановке Учиха бы мог перестать выпендриваться и разговаривать как обычные люди, ан нет! Обязательно нужно изображать из себя крутого гения будучи даже в пьяном состоянии.
- Скажи мне, Наруто, - Саске облизал губы, после глотка алкоголя. – Ты целовался с парнями?
- Нет! – я был возмущен до глубины своей души.
- А хотел бы? – хитрый взгляд в мою сторону.
- Это уже второй вопрос, - ядовито ответил я. В данный момент я знал, что если отвечу на этот вопрос, то проколюсь. Это шампанское виновато! Точно! – Дай сюда!
Я поспешно запихал в себя свой глоток. Эта игра нравилась мне все меньше. Странное дело, раньше с кем бы я ни играл, мне удавалось так смутить и вывести противников из строя, что они ползали и умоляли не спрашивать их о таких вещах. С Учихой же мысли путались. От развратных вопросов меня воротило и совершенно не хотелось знать ответы. Так, соберись, Наруто. Сегодняшнее вывело тебя из равновесия. Я внимательно посмотрел на ухмыляющегося теме. Какой вопрос тебе задать, чтобы ты уж наверняка не смог на него ответить?..
- Скажи мне, Саске, - я замолчал, смакуя на языке его имя… То есть придумывая вопрос. – Почему ты устроил для меня день рождения?
Страйк! Саске застыл и закрыл рот, приоткрывшийся для ответа.
- Потому что…
Он замолчал. Внутренняя борьба отразилась на его красивом лице. Я заинтересованно смотрел на него. Хм, почему же не отвечает?
- Я не знаю, - наконец ответил он.
- Это не ответ, - обиделся я и выхватил подсохшую обертку. Стащил с костерка небольшой уголек и высунув язык написал: «Наруто – 1, Саске – 0».
- Какого черта? – возмутился Учиха, тыкая пьяным пальцем мимо бумажки. – Ты тоже не ответил, так что пиши давай 1:1.
Я нехотя исправил надпись. Эх, я-то думал, он об этом не вспомнит.
- Моя очередь, - Саске казалось был рад, что мы ушли от этой темы и поспешил задать следующий вопрос. – Скажи мне, Наруто, как такой дебил как ты умудрился поступить в Коноху на второй курс и почему именно туда?
- Хм, мне казалось, ты думал, что из-за Какаши, - прищурился я.
- Не, - Саске взболтал бутылку, любуясь появившимися пузырьками воздуха в жидкости. – Я у него спрашивал. Он сказал, что ты сам поступил.
Я задохнулся от возмущения.
- Теме! Ты что вправду спросил у Какаши?! Какой же ты засранец!!
- От засранца слышу, - спокойненько парировал Учиха. – Отвечай на вопрос. Я не верю, что тебя взяли лишь за красивые глазки.
Ему нравятся мои глазки!?
- Чтоб ты знал, теме, - я снисходительно посмотрел на Саске сверху вниз. Для этого пришлось привстать, и я притворился, что отбираю бутылку. Учиха недовольно смотрел на меня. Что, не нравится ощущать себя букашкой? – Я довольно неплохо играю на гитаре. Меня обучал сам Киллер Би. Думаю, ты слышал его имя.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав