Ограниченность человеческой способности познания

Вступление

«Об этом не имеется никаких конкретных сведений», – так звучал бы ответ на вопрос о Боге и Его сущности, если бы Он Сам не открылся людям, и если бы о Нем не свидетельствовало Священное Писание. Тот факт, что в Библии нет сформулированного учения о Божественном триединстве, признают и сами сторонники этого учения. Библия говорит лишь о том, что Бог говорит и действует во-первых через Своего Святого Духа, который раньше говорил через ветхозаветных пророков, во-вторых – совершенно особенным образом – через Своего Единородного Сына Иисуса Христа (Евр.1:1-2).

Именно потому, что наше познание о Боге целиком и полностью зависит от того, насколько Он Сам открывает нам Себя, мы должны внимательно наблюдать за тем, что мы говорим и учим о Его неисследимой сущности. Учение о Божественном триединстве есть неудачная человеческая попытка объяснить сущность Бога. Предлежащая брошюра показывает, что это учение не выдерживает проверки во свете Библии.

Учение триединства, возникшее в ходе церковной истории, существовало не всегда. В первохристианской церкви этой теме очевидно не придавалось значения – во всяком случае об этом ничего не известно. Позже, особенно начиная с 3-го столетия н.э., некоторые богословы, которых сегодня называют отцами церкви, попытались дать объяснение сущности Отца, Сына и Святого Духа и определить их взаимное положение.

На церковном соборе в Никее (325г. н.э.) была предпринята попытка окончить давний спор о сущности Сына по сравнению с Отцом, начавшийся в 280г. н.э. Однако, несмотря на постановления собора, спор не утих. Он продолжался вплоть до собора в Константинополе (381г. н.э), на котором дополнительно была подчеркнута самостоятельность Святого Духа, благодаря чему учение о Божественном триединстве приняло свою первоначальную форму. Учение триединства в его сегодняшнем виде является результатом долгого развития, прошедшего через различные стадии /Особое влияние на формирование учения о триединстве оказали Афанасий (295-373), «три каппадокийца»: епископ Василий из Кесарии (330-379), Григорий Назианзин (326-390), епископ Григорий из Ниссы (334-395) и Августин (354-430)./.

Одними из ранних противников триединства были так называемые ариане (по имени пресвитера Ария). Все они опирались на свидетельства Св. Писания и представляли собой далеко не ничтожное меньшинство, которым можно было бы просто пренебречь. В противоположность епископу Афанасию, который на соборе в Никее страстно утверждал, что Иисус имеет единую сущность с Отцом, ариане, опираясь на Слово Божие, доказывали, что Иисус не равен, а только подобен Отцу (как Сын, имеющий Его природу). Кроме того, они, ссылаясь на Св. Писание учили, что Иисус имеет начало, и что было «время», когда Бог был один.

Тем не менее, на Никейском соборе было принято учение Афанасия. Это решение имело в первую очередь церковно-политический характер, поскольку состоялось при содействии (т.е под давлением!) и под председательством римского кайзера Константина (не христианин!), который к тому времени имел очень слабое представление об обсуждаемых там богословских вопросах. Его основная забота состояла в том, чтобы упрочить свое господство и сохранить единство будущей государственной церкви, чтобы в дальнейшем использовать ее в качестве стабилизирующего фактора Римской империи.

Большинство епископов, присутствовавших на этом соборе, подписало Никейский символ веры против своего внутреннего убеждения /См. Brandt: „Kirche im Wandel der Zeit", Wuppertal 1977, S-99; ср. также Haendler, Gert: „Von Tertullian bis zu Ambrosius", Ev. Verlagsanstalt, 1992, S.88/, из страха перед репрессиями. О свободе выбора не могло быть и речи. Удивительно то, что сегодня различные описания церковной истории (также и Брандт – см. ссылку 2) без долгих раздумий объявляют арианизм лжеучением и ересью. Если же поближе ознакомиться с обстоятельствами Никейского собора и арианским символом веры (я не смог найти в нем ничего еретического – см. приложение 1), создается впечатление, что в понятиях Ария что-то есть, и возможно, что решение собора вообще не соответствует Библии.

На мой взгляд, Афанасий и Арий являются сторонниками экстремальных позиций. Тем не менее, следует отличать действительные взгляды Ария от тех, которые приписывали ему его противники. А это не совсем просто. Если Арий на самом деле утверждал, что Иисус был «сотворен» Отцом /Ср. Obermann, Heiko A. u.a. „Kirchen- und Theologiegeschichte in Quellen" Bd.1, Alte Kirche, Neukirchener Vlg. 1985, S.133/, то он действительно переступил библейские рамки.

Я нахожу, что выражение «сотворен» по отношению к Иисусу Христу неверно. Согласно моему сегодняшнему познанию, здесь правильнее было бы говорить о предвечном «рождении» Сына Отцом. Слово «рождение» содержит в себе ясность, что рожденный «автоматически» имеет природу своего Отца (Бога). В то же время, «рождение» еще не означает, что Сын имеет также и все качества своего Отца. (Например, безначальный Отец не имеет рождения. Кроме того, Отец больше Сына еще и по своему положению.) «Рождение» также не означает, что рожденный и родивший имеют одну сущность, как это утверждал епископ Афанасий на Никейском соборе /При этом необходимо иметь в виду, что поначалу (т.е. до Никейского собора) даже сам Афанасий избегал употреблять выражение «единая сущность», которое было узаконено на Никейском u1089 соборе; см. Andersen, Carl, Geschichte des Christentums, Bd.1, Stuttgart1975, стр.51/.

Концепция «одной сущности» Сына и Отца (которая на первый взгляд представляется весьма убедительной и заманчивой) не согласуется с целым рядом высказываний Св. Писания. Прежде всего засвидетельствованный в Новом Завете субординационизм / Богословское учение об иерархии между Богом (Отцом) и Иисусом, согласно которому Отец занимает более высокое положение, чем Сын. /, равно как и засвидетельствованное изменение положения Сына (известное в Новом Завете как «превознесение Сына Отцом») несовместимы с такой концепцией. Далее, Новый Завет описывает Иисуса Христа не как одну из форм проявления одного и того же Бога, а как самостоятельную личность с собственной волей, существующую раздельно от Бога.

Если бы на Никейском соборе доводам Ария было уделено должное внимание, то вполне возможно, что учения о триединстве в его сегодняшней форме вообще бы не существовало, потому что именно на этом соборе был принят Никейский символ веры, который явился поворотным столбом в формировании этого учения. Никейский символ веры очень ослабляет – если только вообще не устраняет – библейский субординационизм. Ведь если Иисус имеет одну сущность с Отцом, то Он должен обладать и абсолютно всеми(!) качествами Своего Отца, а это ни в коей мере не согласуется с высказываниями Нового Завета. Следовательно, Иисус может быть «только» подобным своему Отцу.

Послания Апостола Павла (особенно к Колоссянам и Филиппийцам), послание к Евреям, а также Евангелия ясно показывают наличие иерархии между Отцом и Сыном (подробнее об этом в гл. 4), что явно противоречит теории равенства обеих ипостасей / Пояснение к слову «ипостась_______» см. Приложение 3/ («личностей») Отца и Сына.

Завершенной формой учения о триединстве можно считать Афанасьевский символ веры (около 600 г. н.э.), автором которого, впрочем, не был сам Афанасий. В этом символе веры не осталось вообще никакого субординационизма. Помимо всего прочего, там сказано:

«И все же существуют не три Господа, но один Господь. Ибо подобно тому, как христианская истина побуждает нас признать каждую Ипостась Богом и Господом, так и кафолическая вера запрещает нам говорить, что существует три Бога, или три Господа. (...) И в этом Триединстве никто не является ни первым, ни последующим, равно как никто не больше и не меньше других, но все три Ипостаси одинаково вечныи равны между собою. Итак во всем, как было сказано выше, надлежит поклоняться Единству в Триединстве и Триединству в Единстве». (Слово «кафолическая» - от греч. «кафоликос», означает «всеобщая», «вселенская». В русском языке приняты два варианта произношения: «ка ф олическая» и «ка т олическая» – прим. пер.)

Позже учение триединства было вновь подхвачено Реформацией, и в 1530 году закреплено в так называемом Аугсбургском исповедании. В этом документе (Часть 1, Артикул 1: о Боге) написано следующее:

«Наши церкви в полном согласии учат, что решение Никейского собора относительно единства Божественной Сущности, а так же относительно Трех Ипостасей истинно и достойно веры безо всяких сомнений. Это означает, что существует одна Божественная Сущность, Которая называется и является Богом – вечным, бестелесным, неразделимым, обладающим бесконечной силой, мудростью и благостью, Творцом и Вседержителем (Содержателем всего сущего) видимого и невидимого. И тем не менее существуют три Ипостаси, которые единосущны, равны по силе, и одинаково извечны: Отец, Сын и Святой Дух. И термин «ипостась» (личность) наши церкви используют так, как отцы Церкви использовали его – для обозначения не части или качества в другом, но того, что существует само по себе. Они (наши церкви) осуждают все ереси, возникающие вокруг данного Артикула...» (выделенное жирным шрифтом – автором).

При дальнейшем рассмотрении этой темы мы увидим, что в Библии содержится поразительно много высказываний, опровергающих три нижеследующих тезиса учения о триединстве:

1. Три суверенные и равноправные «личности»: Отец, Сын и Святой Дух представляют собой одного Бога.

2. Эти три «личности» равны между собой в смысле могущества, вечности и положения («единосущны, равны по силе, и одинаково извечны»).

3. К каждой из этих личностей в отдельности и независимо от других можно поклоняться, а также обращаться с просьбой или молитвой, (следовательно, и личности Святого Духа).

То, что в Новом Завете Бог действует через Иисуса Христа и Святого Духа, никто не оспаривает. Проблемы начинаются там, где люди пытаются втиснуть эти «личности» / В этом отношении необходимо отметить, что староцерковное учение о триединстве понимало под термином "личность" не нечто изолированное, как это трактуется сегодня, а имело в виду 3 различных проявления одной и той же сущности Бога. Тем не менее, необходимо спросить, соответствует ли и такое понятие Слову Божьему. Во всяком случае, Новый Завет представляет Иисуса как самостоятельную отдельную личность с собственной волей, которая может отличаться от воли Отца (см. Матф.26,39). Что же касается Святого Духа, то здесь дело обстоит совсем иначе. Ни в Новом, ни тем более в Ветхом Завете мы не находим никаких указаний, что Он имеет свою собственную волю (см. также Приложение 3)/ (в данном случае Святого Духа) в богословские концепции, которые не соответствуют Библии, и которые, при их ближайшем рассмотрении, даже противоречат Слову Божьему.

Если внимательно и беспристрастно исследовать свидетельства Апостолов и высказывания самого Иисуса Христа (см. Матф.27:46; Марк.13:32; Матф.20:23; Иоан.5:22-30; Откр.3:12; Откр.3:14), нельзя не придти к заключению, что в этом человеческом учении, сформулированном в Афанасьевском символе веры и в Аугсбургском исповедании, что-то не согласуется. Поначалу такое открытие может очень удивить или даже ошеломить читателя (так было и с самим автором). Мы настолько свыклись с так называемым триединством, что оно представляется нам абсолютно правдоподобным и естественным. А между тем, мы автоматически приняли это учение без сколько-нибудь серьезной и обстоятельной проверки. Такую проверку каждый может сделать сам, руководствуясь Библией.

Тот факт, что в ту пору горячих тринитарных дискуссий было внесено добавление к библейскому тексту 1Иоан.5:7, доказывает, насколько сильно ощущалось тогда отсутствие в Новом Завете однозначного свидетельства в пользу триединства /Первоначальный греческий текст говорит о трех свидетелях: "Дух, вода и Кровь", тогда как фальсификация – так называемая «комма иоаннова» – помещает впереди этих трех свидетелей еще и «небесную троицу»: "Отец, Слово и Святой Дух". В ходе Реформации Эразм Роттердамский в 1516 году изъял это добавление из своего издания Нового Завета (См.Sternberger, G, (Hg.), "2000 Jahre Christentum", Erlangen 1989, стр. 486)/.

Кроме того, на протяжении всей истории христианства никогда еще не было такого времени, когда бы учение триединства не оспаривалось. Так и сегодня. Большой Библейский лексикон Линднера / Ср_______. Lindner, Helgo in: Burkhardt, H. u.a. (Hsg.): Das große Bibellexikon,Bd.6, (Brockhaus/Brunnen-Vlg.), стр. 2473-2480/ по праву указывает на то, что превратившееся в догму /Догма – одно из основных положений церковного учения, не подлежащее изменениям и дискуссиям/ учение триединства следует подвергнуть основательной проверке на его соответствие основным линиям библейского чения о Боге. При этом необходимо ответить на вопрос, какие из этих линий оказались «за бортом» вследствие того, что догма триединства нашла вход в вероучение церкви /См. там же, стр. 2473/.

Подводя итог, Линднер, помимо всего прочего, делает следующие критические замечания относительно триединства / См. там же, стр. 2479/ (выделенное жирным шрифтом – автором):

1. Все субстанциальные взгляды в христологии и базирующиеся на них тринитарные взгляды исходят не из библейского образа мышления.

2. Столь характерное для библейского мышления напряжение между откровением и тайной, нередко достигающее своей самой крайней отметки, не нашло входа в учение триединства.

3. Отношение Нового Завета к Ветхому средствами учения триединства не охватывается.

Это компетентное заключение говорит само за себя.

Ограниченность человеческой способности познания

Как мы все знаем, наша человеческая способность познания ограничена. Это относится в первую очередь к метафизическим положениям, находящимся за пределами нашего естественного, видимого мира.

Учение триединства возникло в результате богословских попыток найти удовлетворительное с монотеистической точки зрения объяснение параллельному проявлению трех Божественных «личностей» или «сущностей» (Отца, Сына и Святого Духа), которое особенно просматривается в Новом Завете.

Трудность состоит в том, что это обстоятельство на первый взгляд противоречит той строгой вере в одного Бога ЯХВЕ, которая была заповедана в Ветхом Завете (и которой учил Сам Господь Иисус). По этой причине христианские богословы уже с очень ранних пор стремились определить и изложить в виде учения положение Иисуса по отношению к своему Отцу.

Так, Апологеты (2 и 3 век н.э.), которые в свое время были вынуждены защищать христианскую веру от нападок язычества, вначале занимались только вопросами «дву-единства» – т.е. взаимоположения между Отцом и Сыном, а также их роли и функциях /См. Ohlig, Karl-Heinz: Ein Gott in drei Personen? Mainz 1999, cтр. 44 и ниже/. Учение триединства развилось лишь позже, включив в себя еще одну «личность» Божества – Святого Духа.

В формировании этого учения играли роль также и эллинистические и гностические влияния. То, что очень многие религии имели (и имеют) тройственных богов или троичные структуры божественности, является общеизвестным фактом. Так, в греческой и эллинистической философии очень прочно зафиксировано представление о трояком божестве /См. там же, стр.20 и ниже/. По мере того, как христианство все больше отдалялось от первоапостольской и, в конечном счете, ветхозаветной иудейской веры в единого Бога и Его Мессию, эти тройственные языческие представления приобретали все большее влияние, способствуя дальнейшему развитию учения триединства.

Несмотря на то, что учение триединства – как еще будет показано ниже – противоречит ключевым высказываниям Библии, большинство христианских церквей считает его сегодня совершенно необходимым и неприкосновенным. Практически, оно превратилось в церковный догмат, не подлежащий никаким сомнениям и проверкам.

Сама Библия нигде не содержит прямых указаний о триединстве Бога. Для христиан 1-го столетия вопрос триединства также не имел никакой важности. По этой причине нельзя стилизоватьэто учение как абсолютно необходимое для спасения. К сожалению, многие не задумываясь делают это в своей опрометчивости, как будто во всем мире нет ничего более ясного и понятного, чем учение о Божественном триединстве.

Согласно Новому Завету, определяющим фактором для спасения человека является не признание Божественного триединства, а его отношение к Сыну Божьему – Иисусу Христу /См. Иоан.3:16/.

Отказ от учения триединства мог бы повлечь за собой различные позитивные последствия. Например, новое отношение к иудейству /В этом отношении интересно следующее: Мессианские евреи (= верующие в Иисуса Христа) избегают употреблять термин "триединство", поскольку находят его небиблейским. Они хотят употреблять только библейскую речь и библейские категории, но не такие выражения, которые выходят за пределы Библии; См. Kajer-Hansen,Kai, (Hg.): Tod eines Messias, Stuttgart, 1996, стр. 148/149./, а также лучшее понимание Нового и Ветхого Завета. Чтобы оценить все преимущества такого отказа, следует провести специальное исследование всех связанных с этим аспектов. Рамки нашего исследования не позволяют нам останавливаться на этих аспектах более подробно.

Дата добавления: 2015-11-30