Кого брать в учителя?

Всё содержание книги дает однозначный ответ: Запад и только Запад! Редкие оговорки насчет национальных особенностей ничего в этом ответе не меняют. Двадцать лет так же считала подавляющая часть мыслящей (а не только зарабатывающей себе на хлеб с маслом занятиями наукой) гуманитарной интеллигенции. Такой вывод связан с убедительным превосходством Запада в экономическом прогрессе и демократических свободах. Но изъяны и трудности этого пути, его слабая применимость к условиям иных цивилизаций в то время были неизвестны либо недооценивались нашей, по большому счету, невежественной из-за плохого обучения, слабой информированности и отсутствия публичных дискуссий, интеллигенции, к которой отношу и себя. Но за эти двадцать (и каких!) лет, кажется, мы все многому научились. И теперь бездумно повторять банальности двадцатилетней давности, как это зачастую делает автор, просто неприлично.

Очень поучительный опыт экономических преобразований имеется и в нашей стране, и в не относящейся к Западу части мира. Хотя многие российские интеллигенты, действительно воспитанные на европейской культуре, считают себя европейцами, социологический и культурологический анализ заставляет усомниться в справедливости такого подхода. Об этом давно уже говорили славянофилы и евразийцы, и нет необходимости повторять их аргументы. Приведу только результаты недавнего исследования ментальности отдельных народов по методике голландского ученого Герта Хофстеда. Оказалось, что российская ментальность в настоящее время наиболее близка не к народам стран Запада, а латиноамериканским и многим азиатским народам (1).

Именно ввиду огромной специфики исторического и духовного облика российского общества все чаще и чаще наши ученые изыскивают оригинальные пути решения экономических и общественных проблем России, вместо того чтобы заимствовать их у успешных, но все же во многом непохожих на нас, народов и обществ Запада. Назову в этой связи выдающиеся, на мой взгляд, произведения В. Т. Рязанова и А. А. Прохорова, вышедшие в последние годы (2).

Да и опыт Запада гораздо богаче и сложнее, чем это можно видеть из книги Е. Гайдара. Только изредка он упоминает о колоссальной социальной дифференциации в этих странах в XIX веке, роли колониальных стран в развитии экономики Запада. Этим драматическим и кровавым эпизодам западной истории, у автора отведены буквально страницы, намного меньше, чем анализу античной цивилизации и горских, и кочевых народов. Боюсь, что если бы автор описал все ужасы, которые переживало население, как западных стран, так и их колоний при формировании западной цивилизации, сказал о десятках, если не сотнях миллионов погибших при этом людей, об огромных жертвах двух мировых войн, возникших в недрах этой цивилизации, да и десятков других меньших по масштабам войн, имевших место в этот период, читатели гораздо меньше количеству жертв ужасались бы при формировании советской цивилизации. Но зато и картина формирования западной цивилизации оказалась бы более правдивой, а уроки, которые она извлекла из этих испытаний, - более полезными для нынешней России.

Автор только упоминает (с. 474, 504-506) об усилиях западной буржуазии уменьшить во избежание социального взрыва разницу в доходах, которая сложилась в Западной Европе в первой половине XIX века. Трудящиеся этих стран ответили на нее мощнейшими выступлениями. И там первоначально первой реакцией было использование для их подавления грубой силы, но довольно быстро буржуазия этих стран поняла, что, цепляясь за свои привилегии, можно потерять все, и пошла на очень серьезные уступки трудящимся. Каким ценным был бы этот опыт, о котором наша обнаглевшая, если не обезумевшая крупная буржуазия, кажется, совсем забыла! Он помог бы образумить нашу элиту в ее же собственных интересах, которые защищает автор. Но об этом, повторяю, читатели, среди которых немало представителей этого слоя, почти ничего не найдут. Уместно было бы напомнить в этой связи слова Адама Смита, которого автор чтит, считая себя его единомышленником: «Ни одно общество, без сомнения, не может процветать и быть счастливым, если значительная часть его членов бедна и несчастна» (3).

Полезно было бы проанализировать и формирование крупной буржуазии в странах Запада и Востока. Мне представляется, что такой сравнительный анализ сильно пошатнул бы уверенность автора (и тем, кто ему поверит на слово) в том, что российская рыночная экономика уже победила. Такой анализ показал бы, что крупный капитал в странах Запада развивался преимущественно на собственной основе, и олигархи не назначались, как подавляющее большинство из списка 100 самых богатых людей России. Владельцы предприятия наращивали, а не «проедали» капитал, совершенствовали организационные и финансовые методы, а не «прожигали» деньги внутри страны и за границей с той фантастической расточительностью, присущей российским крупным, а зачастую и средним «капиталистам» призыва 90-х годов XX века, получившим свои богатства задаром или благодаря чудовищному хаосу, который царил в российской экономике в тот период из-за полной беспомощности российского правительства.

И, наконец, государство. И на Западе, если говорить об уровне компетентности, честности, общественной ответственности, далеко не все было идеальным, но, кажется, такой уровень коррумпированности, как у нынешних российских чиновников, например, в Англии, был только в XVII-XVIII веках, когда роль государства там была намного ниже, чем у нас. Было бы интересно узнать, как российское правительство в годы, когда его экономический блок и одно время все правительство возглавлял автор, боролись с коррупцией. Здесь воспоминания, от которых автор тщательно уклоняется, были бы весьма уместны.

Дата добавления: 2015-11-30