|
Читайте также: |
— Почему бы и нет? Хотя я имел в виду не совсем то. Дело в том, что, оказавшись в пустыне, вы должны выработать себе жесткую установку относительно всего, что связано с водой. Вы должны помнить о воде все время. И не расходовать попусту ничего, содержащего влагу.
А герцог подумал: И это моя планета!
— Пожалуйста, два градуса южнее, милорд. С запада надвигается вихрь.
Герцог кивнул. Он уже заметил вращающийся столб желтой пыли. Он слегка накренил махолет и, оглянувшись назад, увидел молочного цвета крылья махолета сопровождения, в которых отражался бурый песок пустыни, отчего они казались слегка красноватыми. Охрана повторила его маневр и тоже взяла южнее.
— Мы пройдем по самому краю бури, — сказал Каинз.
— В этот вихрь, пожалуй, опасно залетать, — отозвался Поль. — Правда, что песок способен проедать даже прочный металл?
— В этих широтах еще не песок, а песчаная пыль. Здесь главная опасность — потеря видимости, вихревые потоки, нарушение герметичности.
— А мы сегодня увидим добычу пряностей? — не унимался Поль.
— Очень может быть.
Поль откинулся на сиденье. Все эти праздные вопросы нужны были ему только для того, чтобы «зарегистрировать личность», как говорила его мать. Он узнал о Каинзе все, что хотел. По интонациям голоса, по мимике лица, по жестам рук. Неестественная складка на левом рукаве плаща говорила о том, что под ним скрываются ножны. Пояс странным образом оттопырен. Очевидно, там у почтенного ученого портупея, на которой может висеть что угодно. Но не пояс-щит, это точно. Воротник плаща скреплен медной брошью, на которой выгравировано что-то вроде зайца. Другая такая же брошь, поменьше, приколота к капюшону, откинутому на спину.
Халлек перегнулся через спинку своего кресла, пошарил в заднем отсеке и вытащил бализет. Каинз бросил на него подозрительный взгляд и снова принялся следить за курсом.
— Что бы вы хотели услышать, молодой господин?
— На твой вкус, Джерни, — ответил Поль.
Халлек подстроил инструмент, склонился ухом к деке, взял аккорд и запел:
Наши отцы ели манну в пустыне,
Их обжигал раскаленный песок.
Боже, спаси и помилуй нас ныне,
Спаси и помилуй, спаси и помилуй
В этой ужасной безводной земле...
Каинз посмотрел на герцога и сказал:
— Я вижу, ваша охрана просто на все руки, милорд. Они у вас все такие талантливые?
— Это вы про Джерни? Он у нас единственный в своем роде. Но в действительности я больше всего ценю в нем не голос, а глаза. Они обладают способностью ничего не пропускать.
Планетолог нахмурился.
Джерни продолжал петь, словно ничего не слыша:
Ибо я слеп, как сова, о-о-о!
Ай-йа, как на солнце сова!
Лето наклонился и включил микрофон на пульте управления:
— Лидер вызывает Джемму. В воздухе объект, слева по борту, сектор В. Срочно опознать.
— Это всего-навсего птица, — усмехнулся Каинз и добавил: — У вас острые глаза.
Динамик захрипел и ответил:
— На связи Джемма. Объект обследован при полном увеличении. Это большая птица.
Поль посмотрел в направлении, о котором шла речь, и разглядел вдалеке крошечное пятнышко — всего лишь движущаяся точка. Он понял, в каком напряжении сейчас отец — все чувства обострены до предела.
— Я и не представлял, что птицы могут залетать так далеко в пустыню, — сказал герцог.
— Похоже на орла, — ответил Каинз. — Много кто сумел приспособиться к этим местам.
Махолет пролетел над одиноко возвышающимся в песках каменным плато. Взглянув вниз с высоты двух тысяч метров, Поль увидел внизу тени: их махолета и машин сопровождения. Земля под ними казалась плоской, но по искривлению теней становилось понятно, что это не так.
— А пробовал кто-нибудь путешествовать по пустыне пешком? — спросил герцог. Халлек даже перестал играть, чтобы не пропустить ответ.
— Не слишком далеко. Несколько человек ухитрились зайти за вторую зону. Они пробирались в основном по скальным участкам, куда черви не заползают.
Поля насторожил тембр голоса планетолога. Мальчик почувствовал, как его внимание привычно, почти автоматически обострилось.
— Ах, черви, — протянул герцог. — Мне непременно нужно увидеть хоть одного.
— Сегодня увидите, — ответил ученый. — Там, где есть пряности, будут и черви.
— Всегда? — спросил Халлек.
— Всегда.
— А что, между червями и пряностями есть какая-то связь? — поинтересовался Лето.
Каинз повернул голову, и Поль увидел, как он говорит — цедя сквозь зубы.
— Черви защищают не пряности, а песок. Каждый охраняет свою территорию. Что касается пряностей, то... пока неясно. Наши исследования червей позволяют предположить, что какая-то химическая связь здесь имеется. В клетках тканей червя обнаружены, например, следы соляной кислоты, в мембране — присутствие более сложных кислот. Если хотите, я могу дать вам мою монографию на эту тему.
— А щиты от них не помогают? — сменил тему герцог.
— Щиты, — Каинз усмехнулся. — Попробуйте включить щит, находясь на территории червя, и можете ставить на себе крест. Едва черви чувствуют щит, они готовы нарушить все свои границы и приползти с любого расстояния. Ни один человек со щитом не оставался после этого в живых.
— Но ведь как-то же с червями справляются?
— Высоковольтное напряжение, приложенное к каждому сегменту его тела одновременно. Пока это единственный известный нам способ разделаться с червем целиком. Его можно оглушить или даже частично уничтожить с помощью направленного взрыва, но каждый сегмент продолжает жить сам по себе. Ну еще, пожалуй, можно было бы попробовать атомную бомбу. У них очень прочная шкура.
— А почему не пробовали избавиться от них раз и навсегда? — спросил Поль.
— Чересчур дорого. Придется охватывать слишком большие территории.
Поль откинулся в угол кабины. Его чувство истины, привычка следить за нюансами интонации подсказывали ему, что Каинз лжет или говорит полуправду. Он подумал: Если между червями и пряностями и в самом деле есть какая-то связь, то уничтожение червей приведет к исчезновению пряностей.
— Скоро никому не придется выбираться из пустыни с риском для жизни, — сказал герцог. — Стоит повесить на шею такой передатчик, и спасательная служба вытащит тебя откуда угодно. Мы выдадим такие штуки всем нашим рабочим. И организуем спасательные команды.
— Очень заманчиво, — сказал Каинз.
— Судя по вашему тону, вы с чем-то не согласны?
— Не согласен? Почему же, я согласен. Только сомневаюсь, что от этого будет толк. Песчаным бурям всегда сопутствуют такие электрические разряды, что никакие сигналы не пробьются. Передатчики слишком слабы. Их уже пытались использовать. На Аракисе чего только не пытались! Вся планета напичкана разным оборудованием. К тому же, когда за вами охотится червь, у вас слишком мало времени, В большинстве случаев не больше пятнадцати—двадцати минут.
— А что бы вы посоветовали? — спросил герцог.
— Вы спрашиваете моего совета?
— Да. Как планетолога.
— И вы готовы ему последовать?
— Если он покажется мне благоразумным.
— Прекрасно, милорд. Никогда не путешествуйте в одиночку.
Лето поднял глаза от приборов.
— И это все?
— Все. Никогда не путешествуйте в одиночку.
— А если бы нас разделило бурей, и мы сделали вынужденную посадку? — вмешался Халлек. — Тогда можно было бы что-нибудь сделать?
— «Что-нибудь» — слишком общее понятие.
— А что бы сделали вы? — спросил Поль.
Каинз хмуро посмотрел на мальчика и снова перевел взгляд на герцога.
— Прежде всего я проверил бы, в порядке ли мой защитный костюм. Если я сел на скалу или гуда, где нет червей, останусь в кабине. Если приземлился в открытых песках, постараюсь уйти как можно дальше от махолета. Километр, полтора — не меньше. После этого постараюсь спрятаться под плащом. Махолет червь точно проглотит, а меня, может, и не заметит.
— А потом? — спросил Халлек. Каинз пожал плечами.
— Потом ждать, пока червь уползет.
— И все? — удивился Поль.
— Когда червь уйдет, можно попытаться выбраться из пустыни. Если идти осторожно, избегать барабанных песков и текучей пыли, то, если повезет, можно добраться до ближайшей скальной зоны. В пустыне их много.
— Барабанные пески?
— Слежавшийся песок повышенной плотности. Стоит на него наступить, раздается страшный грохот. Притягивает червей не хуже щитов.
— А текучая пыль?
— В пустыне имеются впадины, которые на протяжении веков заполнялись пылью. Некоторые из них такие огромные, что в них возникают течения, приливы и отливы. Если туда провалишься, то уже не выбраться.
Халлек снова взялся за бализет. Пощипывая струны, он запел:
Рыщут в пустыне хищные звери,
Жертву невинную ждут.
Боги пустыни коварны, о путник,
Близко погибель твоя.
Всюду опасность
Внезапно он оборвал песню и наклонился вперед:
— Впереди пылевое облако, мой господин.
— Вижу, Джерни.
— Это-то нам и надо, — сказал планетолог.
Поль приподнялся на сиденье, чтобы заглянуть вперед, и увидел желтое облако пыли, которое катилось по пустыне километрах в тридцати от них.
— Одна из ваших передвижных фабрик, — пояснил Каинз. — Она в рабочем положении, значит, идет добыча пряностей. Это облако — просто песок, который выбрасывается наружу, после того как пряности оседают в центрифуге.
— Над ней воздушный объект, — сказал герцог.
— Я бы сказал два... три... четыре... это служба наблюдения. Чтобы предупреждать о гребне червя.
— Гребне червя?
— Червь создает песчаную волну, которая движется в направлении фабрики. Там, внизу, у них есть еще и сейсмические датчики. Иногда черви ползут слишком глубоко, не образуя гребня, —Каинз осмотрел горизонт. — Где-то поблизости должен летать и воздушный транспорт, но что-то я его не вижу.
— И что, черви приходят всегда? — спросил Халлек.
— Всегда.
Поль наклонился вперед и коснулся плеча планетолога.
— Какую зону охраняет каждый червь?
Каинз нахмурился: этот ребенок без конца задает взрослые вопросы.
— Смотря какой червь.
— А что, они очень разные? — полюбопытствовал герцог.
— Крупные особи могут контролировать область в триста—четыреста квадратных километров. Немного поменьше... — он замолчал, потому что герцог включил реактивное торможение. Хвост махолета резко опустился. Сопла выключились. В кабине стало значительно тише. Гибкие крылья выгнулись двумя чашами, опираясь на воздушный поток. Герцог накренил машину и, держа правую руку на кнопке управления крыльями, указал левой рукой куда-то далеко на восток.
— Это, что ли, гребень червя?
Каинз наклонился к лобовому стеклу, всматриваясь вдаль.
Поль и Халлек привстали и, прижавшись плечом к плечу, посмотрели туда же. Поль заметил, что охрана, прозевав неожиданный маневр, проскочила было вперед, но теперь по широкой дуге возвращалась обратно. Фабрика пылила прямо перед ними, в каких-нибудь трех километрах.
Там, куда показывал герцог, виднелась бесконечная дюнная рябь. Дюны набегали одна на другую до самого горизонта, их тени накладывались друг на друга, образуя сложный пятнистый узор. В этой желто-серой пестроте лишь угадывалась узкая движущаяся полоска — крохотный песчаный гребешок. Так бывает, когда у поверхности воды плывет большая рыба, подумал Поль.
— Песчаный червь, — произнес Каинз. — Причем достаточно крупный. — Он выпрямился, взял с пульта управления микрофон, настроился на новую частоту и, мельком глянув на висевшую перед ними таблицу, сказал: — Вызываю фабрику в секторе Дельта 9-аджакс. Фабрика в секторе Дельта 9-аджакс. Гребневое предупреждение. Как слышите? Прием.
В динамике послышался треск статических разрядов, потом раздался голос: «Кто вызывает сектор Дельта 9-аджакс? Прием».
— Они, похоже, не очень-то испугались, — сказал Халлек,
— Мы не указаны в графике, — продолжал Каинз, — находимся на северо-западе в трех километрах от месторождения. Гребень идет на вас пересекающимся курсом, встреча предположительно через двадцать пять минут.
Из динамика прохрипел еще один голос: «Говорит старший наблюдатель. Подтверждаю гребень. Ждите уточнения времени контакта. — короткая пауза, потом: — Контакт через двадцать шесть минут, погрешность минус. Данные точные. Кто на неуказанном в графике объекте? Прием...»
Халлек скинул ремень безопасности и протиснулся вперед, между герцогом и Каинзом.
— Это постоянная рабочая частота, доктор Каинз?
— Да. А что?
— Кто может нас слышать?
— Только экипажи в непосредственной близости. Слишком сильное затуханье.
Динамик затрещал снова: «Это Дельта 9-аджакс. На кого оформлять вознаграждение? Прием».
Халлек посмотрел на герцога.
— Тому, кто первый обнаружит гребень, полагается вознаграждение, — пояснил Каинз. — Размеры вознаграждения зависят от груза пряностей. Они хотят знать...
— Скажите им, кто увидел этого червяка, — разрешил Халлек.
Герцог кивнул. Каинз на мгновение замешкался, потом поднес микрофон ко рту:
— Наблюдательское вознаграждение герцогу Лето Атрейдсу. Герцогу Лето Атрейдсу, Прием.
Голос в динамике показался далеким и искаженным из-за очередного сильного разряда: «Поняли и благодарим».
— Теперь скажите им, чтобы разделили вознаграждение между собой, — приказал Халлек. — Скажите, что так пожелал герцог.
Каинз глубоко вздохнул и вышел на связь:
— Герцог желает, чтобы вы разделили вознаграждение между командой. Как поняли? Прием.
«Все поняли. Еще раз спасибо», — раздалось из динамика.
— Я совсем забыл упомянуть, что Джерни прекрасно умеет обходиться с людьми, — улыбнулся герцог.
Каинз озадаченно посмотрел на Халлека.
— Пусть люди знают, что герцог заботится об их безопасности, — невозмутимо сказал Халлек, — Глядишь, и другим расскажут. Я сомневаюсь, чтобы харконненские агенты могли нас подслушать на местной рабочей частоте. — Он огляделся по сторонам. — К тому же мы не одни. Ладно, рискнем.
Герцог направил махолет к клубящейся песком фабрике.
— А что дальше?
— Где-то поблизости находится специальный транспорт, — ответил Каинз. — Он должен подлететь и унести фабрику по воздуху.
— А если он поврежден?
— Потеря какой-то части оборудования неизбежна. Подлетите поближе к фабрике, милорд. Право же, это будет интересно.
Герцог, нахмурившись, склонился над приборами, и они вскоре вошли в дрожащий над фабрикой воздушный столб.
Поль принялся наблюдать, как огромное чудовище из металла и пластика отплевывает пыль и песок. Оно походило на гигантского голубоватого жука, каждая лапка которого оканчивалась широкими гусеницами. Из головы жука выходил хоботок и широкой воронкой упирался в песчаный грунт.
— Богатые залежи, судя по цвету, — оценил Каинз. — Я думаю, они постараются не бросать работу до последней минуты.
Герцог увеличил жесткость крыльев, и махолет, немного спустившись, начал описывать над фабрикой широкий круг. Охране он приказал держаться на той же высоте и кружиться над ними.
Поль то посматривал на вырывающуюся из широкой трубы желтую пыль, то переводил взгляд на пустыню, следя за приближением червя.
— А почему мы не слышим, как они вызывают транспорт? — спросил Халлек.
— Связь с транспортом обычно ведется на другой частоте, — ответил Каинз.
— А почему каждую фабрику не сопровождают два транспорта? — задал вопрос герцог. — Там, внизу, не меньше двадцати шести человек, не считая стоимости оборудования...
— У вас не...
Но Каинза оборвал сердитый голос из динамика: «Эй, вам не видно, где транспорт? Он что-то не отвечает».
Невнятный ответ утонул в шуме и треске. После наступившего молчания снова раздался первый голос: «Отвечайте по порядку. Прием».
«Говорит первый наблюдатель. Транспорта не вижу. Прием».
«Говорит второй наблюдатель. Транспорта не вижу. Прием».
«Говорит третий наблюдатель. Транспорта не вижу. Прием»,
Наступила тишина.
Герцог посмотрел вниз. Тень махолета падала как раз на фабрику.
— Только четыре наблюдателя?
— Четыре, — подтвердил Каинз. — Нас сопровождают еще четыре машины. Наши кабины побольше, если потеснимся, к нам влезет еще трое. Наблюдатели смогут поднять не больше двух каждый.
Поль быстро сосчитал в уме:
— Остается еще трое.
— Так почему же за каждой фабрикой не закреплено по два транспорта? — повысил голос Лето.
— У нас не так много оборудования, — ответил ученый.
— Тем больше причин получше защищать то, что у нас есть!
— Куда мог провалиться этот транспорт? — спросил Халлек.
— Возможно, совершил вынужденную посадку где-то за пределами видимости, — предположил Каинз.
Герцог вырвал у него микрофон, но замешкался нажать пальцем на кнопку.
— Как они могли потерять из вида транспорт?
— Они следили за горизонтом, для них главное — гребень червя.
Лето нажал пальцем выключатель и заговорил:
— На связи ваш герцог. Мы сейчас спустимся и снимем команду с девятой Дельты. Службе наблюдения — приказываю присоединиться к нам. Вы приземляетесь на восточной стороне, мы — на западной. Прием, — он наклонился к пульту, настроился на свою личную частоту, повторил приказ группе сопровождения и передал микрофон Каинзу.
Планетолог снова перешел на местную частоту и из динамика вырвался голос: «...почти полный трюм пряностей! У нас почти полный трюм! Мы не можем все бросить из-за какого-то червяка. Пусть он провалится!»
— К черту пряности! — рявкнул герцог. Он снова вырвал микрофон: — Пряностей мы еще наберем. У нас хватит места для всех, кроме троих человек. Тяните жребий или решайте, как вам нравится, кто полетит, Но вы улетаете, это приказ!. — Он, не глядя, сунул микрофон Каинзу и пробормотал «извините», когда тот потряс ушибленным пальцем,
— Сколько у нас времени? — спросил Поль.
— Девять минут, — ответил планетолог.
— Наша посудина, пожалуй, помощнее остальных, — задумчиво произнес герцог. — Если мы включим двигатели и выпустим крыло на три четверти, то, наверное, сможем взять еще одного.
— Этот песок очень мягкий, — предостерег Каинз.
— Стартуя с четырьмя пассажирами на борту, мы можем сломать крылья, мой господин, — добавил Халлек.
— Не на моем махолете, — герцог снова уткнулся в приборы — машина заходила на посадку. Вот она заскользила по песку, крылья встали торчком, и махолет остановился в двадцати метрах от агрегата.
Фабрика казалась неподвижной, песок больше не вылетал из труб. Она выглядела бы безжизненной грудой металла, если бы не легкое механическое подрагивание, ставшее более заметным, когда герцог распахнул дверцу кабины.
И сразу же в нос ударил резкий запах корицы — тяжелый и острый.
Хлопая крыльями, напротив них стали приземляться наблюдатели. Одновременно выстроилась в линию вся группа сопровождения.
Поглядев на фабрику, Поль увидел, какая она огромная но сравнению с окружавшими ее махолетами, — словно мелкие мошки вокруг воинственного рогатого жука.
— Поль и Джерни, освободите задний отсек, — приказал герцог. С помощью ручных приводов он уменьшил размеры крыльев до трех четвертей, задал стартовый угол и проверил датчики реактивного двигателя. — Какого лешего они не выходят?
— Надеются, что еще появится транспорт, — предположил Каинз. — У них есть еще несколько минут, — и он посмотрел на запад.
Остальные повернули головы в том же направлении. Гребня не было видно, но казалось, что в воздухе висели тревога и беспокойство.
Герцог взял микрофон и настроился на командную частоту:
— Выбросить из двух машин генераторы поля. Первые двое. Вы сможете взять на борт еще по одному человеку. Мы никого не оставим этой гадине. — Он снова переключился на рабочих и повысил голос: — Эй, вы, на девятой Дельте! Давай выходи! Живо! Это приказ вашего герцога. Пошевеливайтесь, а не то я искромсаю ваше корыто лазером!
Щелкнул замок в передней части корпуса и почти сразу же в задней. По трапу один за другим поползли люди. Последним вылез высокий мужчина в залатанной робе. Он легко спрыгнул сначала на гусеницу, а оттуда на песок.
Лето повесил микрофон, высунулся из кабины и заорал:
— Быстро по двое в каждый наблюдатель!
Мужчина в залатанной робе тут же составил четыре пары и вытолкнул их на другую сторону.
— Четверо сюда! Четверо в тот, что за мной! — он показал пальцем на стоявший за ними махолет охраны, команда которого спешно выковыривала из кабины генератор поля. — И еще четверо в следующий! — он показал на соседнюю машину, рядом с которой уже валялся выброшенный генератор. — И по трое в остальные! Да бегом же, песчаные крысы!
Высокий мужчина закончил распределять людей и неторопливо направился к ним с тремя своими товарищами.
— Я слышу червя, но пока что не вижу, — сказал Каинз.
Теперь и они слышали — далекий, но неуклонно приближающийся звук, похожий на шипение точильного камня.
— Что за манера — все делать вразвалку, — буркнул себе под нос Лето.
Вокруг них захлопали крылья махолетов. Герцогу вспомнилась родная планета. Он представил себе поляну в джунглях и стаю воронов, взлетающих с туши дикого быка при появлении опасности.
Рабочие столпились под кабиной и начали карабкаться внутрь. Халлек им помогал, затаскивал в задний отсек.
— Ну, ну, ребятки, — покрикивал он, — пошевеливайтесь.
Поль, зажатый каким-то грязным, потным человеком в угол, почувствовал в запахе его пота панический страх. Ему бросилось в глаза, что на двоих рабочих защитные костюмы были плохо затянуты. Все это он решил запомнить на будущее. Пусть отец прикажет ввести жесткий контроль за одеждой. Если мы будем пренебрегать мелочами, то люди совсем разболтаются.
Последний втиснулся со словами:
— Червяк уже здесь! Давайте скорей!
Герцог уселся поудобнее и, нахмурившись, произнес:
— У нас еще целых три минуты расчетного времени. Верно ведь, доктор? — Он закрыл дверцу и проверил, надежно ли она защелкнулась.
— Совершенно верно, милорд, — сказал Каинз, подумав при этом: А он хладнокровен, этот герцог.
— Все в порядке, мой господин, — сказал сзади Халлек.
Герцог кивнул, наблюдая за тем, как стартует последний из махолетов охраны. Потом осмотрел зажигание, бросил последний взгляд на крылья и приборы и включил реактивный двигатель.
Ускорение вдавило их с Каинзом в сиденья, а людей в отсеке — в заднюю стенку кабины. Планетолог исподволь наблюдал, как герцог обращается с приборами — уверенно и точно. Махолет оторвался от песка, и герцог то и дело переводил взгляд с пульта управления на крылья.
— Тяжеловато старушке, мой господин, — сказал Халлек.
— Вытянет. Это машина надежная. Боишься — растрясу груз по дороге, а Джерни?
— Никак нет, мой господин, — улыбнулся Халлек.
Герцог слегка накренил махолет и начал описывать широкий круг над фабрикой.
Притиснутый к самому окну Поль смотрел на застывший внизу неподвижный агрегат. Песчаный гребень вздымался уже не более чем в четырехстах метрах от него. Песок вокруг фабрики заходил ходуном.
— Червь сейчас прямо под ней, — объяснил планетолог. — Вам повезло — вы увидите очень редкое зрелище.
Пустыня под ними пошла мелкой рябью. Огромная конструкция стала заваливаться вправо — туда, где песок начал закручиваться спиралью, Спираль завертелась все быстрее и быстрее. Воздух на сотни метров вокруг заполнился песком и пылью.
И тут они увидели!
В песке распахнулась огромная дыра. Солнечный свет блеснул на сверкающей сетке из длинных белых спиц. Диаметр отверстия по крайней мере вдвое больше, чем фабрика, прикинул навскидку Поль. Не отрываясь, он смотрел, как она соскользнула в кипящую пыль и исчезла. Дыра затянулась.
— Боже, ну и чудовище, — простонал прижатый к Полю мужчина.
— Слопал, гад, все наши пряности, — выругался другой.
— Кое-кто еще за это заплатит, — ответил ему герцог. — Можете не сомневаться.
Голос отца звучал ровно, но Поль почувствовал, что он здорово рассержен. Мальчик вполне разделял его чувства — какое преступное разбазаривание техники!
В наступившей тишине они услышали голос Каинза.
— Благословен Творило и Его воды, — бормотал он. — Благословен Его приход и уход. Пусть путь Его очищает мир. Да хранит Он мир для своего народа.
— Что вы сказали? — спросил Лето.
Но Каинз молчал.
Поль посмотрел на окружавших его людей. Они испуганно глядели Каинзу в затылок. Один из них прошептал:
— Лит...
Каинз недовольно обернулся. Рабочий пристыженно замолчал.
Один из спасенных внезапно зашелся в кашле — сухом и хриплом. Прокашлявшись, он прошипел:
— Пропади оно все пропадом!
Ему отозвался высокий, тот, кто последним вышел из фабрики:
— Успокойся, Кос. А то ты никогда не откашляешься... — он принялся распихивать плечами остальных, пока не устроился так, что ему стал виден затылок герцога. — Я думаю, вы и есть герцог Лето. Значит, это вам мы должны говорить спасибо, что остались в живых. Не пролетай вы тут, нам всем пришел бы конец...
— Успокойся, парень, и не мешай герцогу крутить баранку, — пробурчал Халлек.
Поль покосился на него. Похоже, Джерни тоже разглядел складки в уголках рта Лето. Когда герцог бывал не в духе, то окружающие предпочитали помалкивать.
Махолет закончил свою дугу и собрался лечь на обратный курс, как вдруг внизу показались люди. Песчаный червь уже ушел на глубину, но рядом с местом, где только что стояла фабрика, отчетливо виднелись две человеческие фигуры. Они направлялись на север, и у Поля возникло ощущение, что они скользят над песком, почти не поднимая за собой пыли.
— А это еще что такое? — рявкнул герцог.
— Два недотепы отправились прогуляться, господин герцог, — ответил высокий рабочий.
— А почему вы про них ничего не сказали?
— Так они же вытянули жребий!
— Милорд, — вмешался Каинз, — местным людям хорошо известно, что тому, кто остался на территории червей, уже ничем не поможешь.
— Я вызову с базы спасательную бригаду.
— Как хотите, милорд. Но думаю, пока они сюда доберутся, спасать уже будет некого.
— Все равно я вышлю машину,
— Они вынырнули прямо из того места, где был червь, — сказал Поль. — Как им удалось убежать?
— У песчаной воронки пологий склон, и возникает обман зрения, — хладнокровно ответил планетолог.
— Мы только попусту расходуем топливо, мой господин, — рискнул вмешаться Халлек,
— Ладно, Джерни.
Герцог развернулся в сторону Большого Щита. Охрана заняла положенные позиции: под ними, сверху и по бокам.
Поль обдумывал слова высокого рабочего и Каинза. Он чувствовал в них полуправду, почти ложь. Те, внизу, двигались так уверенно, словно знали способ перемещаться, не привлекая червей.
Его озарило: Вольнаибы! Кто еще может так спокойно ходить по пустыне? О ком еще можно совершенно не беспокоиться, зная, что они в полной безопасности? Они знают, как выжить в пустыне! Они знают, как обмануть песчаных червей!
— Что делали вольнаибы на фабрике? — спросил Поль.
Каинз резко обернулся.
Высокий посмотрел на Поля широко раскрытыми глазами, синими-синими, без намека на белки.
— А это что за малец? — спросил он.
Халлек протиснулся между ним и Полем:
— Это Поль Атрейдс, наследник герцога.
— Почему он говорит, будто на нашей жужелице были вольнаибы?
— Потому что они похожи на вольнаибов, — спокойно ответил Поль.
Каинз фыркнул.
— По внешнему виду вольнаибов не отличишь, — он посмотрел на рабочего: — Эй, ты, — кто эти двое?
— Да приятели одного из наших. Простые деревенские парни, которые захотели посмотреть, как добывают пряности.
Каинз отвернулся:
— Вольнаибы!
Но он помнил, что говорила легенда: «И распознает Лизан аль-Гаиб всякую ложь вашу!»
— Эти парни уже, наверное, покойнички, молодой господин. Не будем говорить о них плохо.
Но Поль знал, что они лгут. Не зря Джерни инстинктивно занял оборонительную позицию. Он сухо сказал:
— Не очень-то приятно умирать в таком месте.
Не оборачиваясь, Каинз ответил:
— Когда Господь указывает человеку, где умереть, он делает так, что человек сам туда приходит.
Лето исподлобья посмотрел на него.
Каинз ответил ему таким же взглядом. Он чувствовал себя неуютно и попытался сформулировать свои мысли: Герцога больше волнуют люди, чем пряности. Чтобы спасти людей, он рисковал своей жизнью и жизнью своего сына. Ему было наплевать на фабрику с полным грузом пряностей. А то, что людям угрожала опасность, вывело его из себя. Такой вождь способен внушить своим подданным безграничную преданность. Голыми руками его не возьмешь.
Против своей воли, пренебрегая всеми сделанными прежде выводами, Каинз вынужден был признать: Мне нравится этот герцог.
Великая личность — понятие сиюминутное. Величие не есть нечто постоянное. В основном оно опирается на способность людей к мифотворчеству. Так называемый великий человек должен постоянно ощущать, что он как бы находится внутри мифа. Он должен, как зеркало, отражать направленные на него лучи славы. И должен обладать обостренно критическим отношением к себе. Только это может спасти его от восхищения собственными достоинствами. Только это может дать ему чувство внутренней свободы. Если человек не самокритичен, то его может погубить далее случайная слава.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав