Глава двадцать первая

В Эдеме рассвело, утро было сырым и холодным. С моря на мыс обрушивались большие серые волны и, с рокотом отступая, вновь набрасывались на берег. Деревья и цветы были окутаны дымкой утреннего тумана, возвещавшего о конце лета и о надвигавшихся днях промозглого холода. Высоко над домом раздался печальный отрывистый крик попугая лори, эхом разнесшийся в воздухе.

В гостиной Сара, вздрогнув, пробудилась от тяжелого сна. Шея и спина болели, нога затекла от неудобного полусидячего положения в просторном кресле. Ее взгляд упал на поднос с пивными стаканами и остатками сандвичей с прошлого вечера. Ей страшно хотелось потянуться и размять затекшие места, но она побоялась потревожить Денниса.

- Сэсс?

- А?

- Ты проснулась?

Сара с трудом села, еле сдержавшись, чтобы не застонать.

- Теперь да, - ответила она.

Деннис лежал в неудобной позе в кресле напротив, его худые руки и ноги были неестественно согнуты, как у выброшенной куклы. Лениво подняв руку, он с отвращением дотронулся до отросшей щетины.

- Никто не звонил?

Сара покачала головой:

- Я бы разбудила тебя.

Мучительно потянувшись, Деннис сел в кресле.

- Могли бы спокойно лечь спать, - сказал он.

- Я бы не смогла.

- Какого черта я не лег. - Он зевнул.

- Я предлагала тебе. Я же говорила, что нам не обязательно сидеть вдвоем. Но ты же такой упрямый.

- Ну что, сестричка, раз ты старшая, скажи, что нам теперь делать.

За этой внешней небрежностью в тоне Денниса угадывалось отчаяние. "Ему страшно, - подумала Сара, - и мне тоже. Не знаю, что и делать. Мама, где же ты?"

Когда вчерашний телефонный разговор Денниса со Стефани неожиданно оборвался, никаких причин для беспокойства не было. Телефонные линии в тропических широтах славились своей ненадежностью. "Что ж это за проклятие, именно в тот момент, когда у нас такое важное совещание, на Орфее приключилась магнитная буря!" - негодовал Деннис. Весь день они прождали звонка Стефани, не сомневаясь, что она позвонит сразу же, как только доберется до телефона.

"Она же понимала, насколько это важно, черт побери, - недоумевал Билл. - Я уже не говорю о том, что она нас здесь бросила, но ведь должна же она поинтересоваться, чем закончилось это совещание".

Шло время, Стефани по-прежнему не звонила, это все больше озадачивало их. В ответ на все их попытки дозвониться до Орфея, телефонист вежливо отвечал им, что связи с Орфеем все еще не было и восстановительные работы продолжаются. "Но это же не значит, что и на других островах телефоны тоже не работают! - восклицал Билл. - Стеф и вплавь добралась бы до какого-нибудь из них!" Проверки телефонных линий других островов Большого Барьерного рифа подтвердили, что Билл прав. Связи не было только с Орфеем, на всех остальных островах телефоны работали.

Неожиданно ими овладело чувство страха, однако никто не хотел признаваться в этом первым. Прошло двенадцать часов с тех пор, как Деннис в последний раз слышал голос Стефани, и с наступлением темноты уже невозможно было скрыть тревогу и уныние. Впервые никто не осудил Денниса за его несдержанность, когда он прервал напряженное молчание: "Боюсь, что-то случилось. Если мы сегодня не дозвонимся до Орфея, завтра утром я лечу туда".

Деннису и Саре было не до сна. И Билл в своем доме в Сиднее тоже не сомкнул глаз. После очередного телефонного разговора они решили больше не звонить друг другу, чтобы не занимать телефон в ожидании желанного звонка. Час проходил за часом. Телефон молчал. И они тоже сидели возле него в молчании, так как все, что они могли сказать друг другу, было уже сказано. Неслышно входил и выходил Мейти, принося им разные напитки и бутерброды, к большинству из которых они так и не притронулись. В конце концов они заснули, но спали плохо. Сара то просыпалась, то вновь погружалась в сон, один тревожнее другого, и ей казалось, что утро никогда не наступит.

- Так что будем делать?

Сара раздраженно посмотрела на брата:

- То же, что и вчера. По крайней мере, для начала. Проверим, есть ли связь с Орфеем, и, исходя из этого, решим.

- А если мы так и не сможем связаться?

- Тогда мы сделаем то, что ты предлагал вчера, - полетим туда.

- И сами узнаем, что происходит, - согласился Деннис и взглянул на часы. - Уже можно позвонить в аэропорт, узнать расписание. Как ты думаешь, туда долго добираться?

- Господи, откуда я знаю? Это зависит от того, есть ли прямой рейс до Таунсвилла. - У нее заныло сердце. Ей вдруг стало не по себе от мысли о предстоящем путешествии.

- Потом нам придется добираться до острова на гидроплане, - говорил Деннис.

- Да не смакуй ты это. Может, нам еще не нужно будет лететь, - резко перебила она его. - Ах, Деннис, и зачем тебе только понадобилось вдохновлять ее на эту поездку? Если бы не ты, то ничего бы не случилось.

- Я вдохновил ее на эту поездку, как ты изволила выразиться, потому что она хотела спасти свой союз с Дэном, - возмутился Деннис. - Ты можешь меня осуждать за мой совет, но где была ты, когда маме было тяжело? Ты была слишком увлечена своим голубоглазым мальчиком.

- Послушай, в тот вечер меня не было дома. Но это не значит, что я в чем-то виновата перед мамой. И что ты имеешь против Тома? Он не сделал ничего плохого.

- Ошибаешься, - парировал Деннис, - и если бы он не вскружил тебе голову, ты бы поняла, куда он метит.

- И куда же?

- Начнем с того, что он втирается в доверие к маме своей американской трепотней и своим замечательным дипломом. Скажите, пожалуйста, ему понадобилось обучаться бизнесу в колледже! А мама иногда клюет на такие штучки. Затем он с завидным упорством начинает обхаживать дочь своего босса, которая к тому же и одна из самых богатых наследниц Австралии. И тоже очень доверчива. Я единственный из вас, кто видит его насквозь.

- Ты все сказал? - Сара побледнела, на ее шее начали проступать красные пятна гнева. - Я всегда знала, что ты глуп, Деннис, но не подозревала, что ты к тому же еще и злой. В отличие от тебя, предпочитавшего болтаться с мальчишками, изображая из себя мужчину, вместо того чтобы прочесть хоть одну книгу, Том работал и учился. И благодаря этому он чего-то добился, а ты - нет. Ты завидуешь ему! - Она разрыдалась.

Вскочив с места, Деннис подбежал к ней.

- Не надо так плакать, Сэсс! - воскликнул он. - Я не хотел тебя расстраивать. - Обняв, он утешал ее до тех пор, пока ее рыдания не стихли. Затем он неуверенно произнес:

- Я правда не думал, что он так много значит для тебя.

- Значит, значит! - проговорила она, и слезы вновь потекли по ее щекам. - Понимаешь, Деннис, я люблю его! Не знаю, любит ли он меня... и захочет ли он меня снова видеть... Вчера мы с ним поссорились, это было ужасно. Поссорились из-за тебя. А теперь мы ссоримся с тобой из-за него. Это невыносимо!

- Тише, Сэсси, ну, перестань.

Постепенно Деннису удалось ее успокоить. И когда он пытался найти подходящие слова, то вдруг с удивлением понял, что они поменялись ролями. Всю жизнь со всеми своими неприятностями он бежал к Саре, и она выручала его. Она была для него второй матерью, особенно когда Стефани куда-то уезжала по делам. Теперь ему приходилось утешать ее. Что же ему сказать?

- Все будет хорошо, не волнуйся, - начал он. - Том не дурак, он не разлюбит тебя из-за такой ерунды.

Сара подняла голову.

- Ты так считаешь? - с сомнением в голосе спросила она.

В это время зазвонил телефон. Этот внезапно раздавшийся резкий звук словно парализовал их, и на какое-то мгновение они застыли, глядя друг на друга. Затем Сара бросилась к телефону.

- Да? Сара Харпер, я слушаю. Да.

Она долго стояла молча и слушала, бледнея на глазах. Наконец, положив трубку, она повернулась к Деннису:

- Вчера утром мама уехала с Орфея на соседний остров, чтобы позвонить оттуда. Они с Дэном поехали на катере и пропали.

***

Лучи утреннего солнца осветили маленькую кухню роскошной квартиры на Элизабет-Бей. "Однако в воздухе уже чувствуется прохлада, - подумал Филип. - Приближается осень". Он торопливо занялся приготовлением завтрака для Джилли: свежевыжатый апельсиновый сок, крепкий черный кофе и сдобные рогалики, за которыми он специально ездил в лучшую французскую булочную Сиднея. Все должно быть именно так, или он рисковал попасть в немилость к Джилли с самого раннего утра.

Почти готово. Филип достал из ящика чистую салфетку и положил ее рядом с тарелкой Джилли. Она как раз появилась в дверях, только что встав с постели и томно, по-кошачьи потягиваясь. Такой она и нравилась Филипу больше всего - непричесанная и без косметики. Как и многие другие мужчины, он чувствовал себя немного неуютно с холеной и тщательно накрашенной женщиной. А утренняя Джилли была его настоящей Джилли, принадлежавшей только ему. Это все, что он хотел от нее и на что считал себя вправе рассчитывать.

- Кофе, дорогая?

Кивнув, она плюхнулась на стул и взяла апельсиновый сок. Он смотрел, как она с жадностью накинулась на рогалики: сначала разламывала каждый пополам и потом, отщипывая по кусочку, отправляла в рот.

- Какие у тебя планы на сегодня? Она пожала плечами:

- Парикмахерская, магазины, может быть, схожу в кино. А у тебя?

- Боюсь, ничего особо интересного. Мы занимаемся сейчас контрактом одного из наших основных клиентов, и сегодня целый день будет совещание по этому вопросу...

Но она уже не слушала его.

- Давай сегодня вечером вместе пообедаем, - неожиданно предложила она, - в этом новом ресторане, о котором я прочла в газете.

- В индонезийском?

- Ага.

- Тебе же не нравится индонезийская кухня, Джилли.

- С каких это пор? - оторвавшись от завтрака, она сердито посмотрела на него.

- С тех пор, как мы в последний раз пробовали ее около месяца назад, - мягко ответил Филип.

- Ах, Филип, порой ты бываешь просто глуп. Речь шла о том, где мы ели, а не что мы ели. Мне не понравился сам ресторан в коричневых и лиловых тонах, а с едой все было в порядке.

Филип четко помнил, что на самом деле все было наоборот, но благоразумно промолчал.

- Ты ведь не дуешься на меня, Фил?

- Конечно же нет, дорогая.

- Я просто подумала, может, ты обиделся на меня... из-за того... прошлой ночью.

"Прошлой ночью". Филип грустно улыбнулся. "Может, этого и следовало ожидать. Мужчина, семь лет проживший без женщины, неизбежно становится... как бы это покультурнее выразить... неспособным. Утратившим силу". Он допускал, что это может случиться, особенно в его возрасте. Но он никак не думал, что положение не исправится. В конце концов, он же еще не старый. Он любил свою жену, и даже очень. Она любила его. Ему казалось унизительным, что он так часто не оправдывает надежд жены в их новой совместной жизни. Похоже, она прощала его. Значит, она любит его.

Изящным движением Джилли отправила в свой алый ротик последний кусок сдобы и вытерла салфеткой руки. "Господи, как я его ненавижу, - со злостью подумала она. - Как же я смогу все это вынести? После Джейка теребить противный мягкий старый член Филипа, отчаянно пытаясь заставить его встать, - это все равно что попробовать возбудить фаллос из зефира. Может, я и купаюсь здесь в роскоши, но вся это роскошь честно заработана мною! Знает ли хоть один мужчина, насколько отвратительно женщине видеть, что у него не встает? Вероятно, нет, - цинично думала она, - потому что ни одна женщина не признается им в этом. Наш долг - дать им почувствовать себя увереннее и сильнее после всего этого, успокоить их, лежа при этом и умирая от разочарования. Если бы вся моя сексуальная жизнь ограничивалась Филипом, я с таким же успехом могла бы жить в монастыре!"

- Прошлой ночью! - Филип слегка покраснел. - Кажется, я опять должен извиниться перед тобой, дорогая.

- Забудем об этом, - небрежно ответила она. "Я именно так и сделаю, как только доберусь до Джейка".

В прихожей зазвонил телефон. Филип, извинившись, поспешил взять трубку. Потягивая кофе, Джилли начала планировать свой день: "Сначала прическа, потом к косметологу, затем ленч..."

Филип появился на кухне с бледным, натянутым лицом.

- Дорогая моя, - нервно начал он. - Приготовься выслушать плохие новости. Это касается Стефани. Она, кажется, пропала... Ах, Джилли, мне страшно подумать, как ты переживешь это...

Дата добавления: 2015-11-30