Сирота, вдова и луна

13 К последнему абзацу цитируемого текста Дорн приписывает: "Гермес Трисмегист называет камень "сиротой". ⁶⁶ Такое название драгоценного камня можно найти у Альберта Великого. Камень назвали "сиротой" из-за его уникальности больше такого нигде нельзя было увидеть" - и говорили, что он украшает императорскую корону. Камень был цвета "бордо" и иногда светился в ночи, "но сейчас он уже больше не сияет в темноте". ⁶⁷ Поскольку Альберт Великий был авторитетом в алхимии, то он может быть прямым источником, как для Дорна, так и для Петра Доброго, (смотри ссылку 66). Стало быть, слово "сирота", как название драгоценного камня, могло употребляться в значении современного слова "одинокий" - очень подходящее название для уникального lapis Philosophorum. Помимо трудов Дорна и Петра Доброго, это название встречается только в Carmina Heliodori. ⁶⁸ Там имеется "бездомный сирота", которого в начале повествования убивают во имя трансформации.

14 Термины "сын вдовы" и "дети вдовы", скорее всего, придуманы манихейцами. Манихейцев самих называли "детьми вдовы" ⁶⁹. Стало быть, у "сироты", под которым понимается Гермес, обязательно должен быть "партнер" "вдова", под которой понимается prima materia. Синонимами этого слова являются mater, matrix, Венера, regina, femina, virgo, puella praegnans *, "дева в центре земли" ⁷⁰, Луна ⁷¹, meterix (блудница), vetula (старуха), а если конкретнее, то vetula extenuata (ослабленная, истощенная) ⁷², Mater Alehimia, "нижние конечности которой поражены водянкой, а ниже колена и вовсе парализованы" ⁷³, и, наконец, мегера. Все эти синонимы говорят о девственном или материнском качестве prima materia, которая существует без мужчины ⁷⁴ и при этом является "материей всех вещей" ⁷⁵. Прежде всего, prima materia является матерью lapis, filius philosophorum. Михаэль Майер ⁷⁶ упоминает о трактате неизвестного автора-дельфийца, который он датирует до 1447 г. ⁷⁷ Он подчеркивает, что этот автор особенно настаивал на кровосмесительной связи сына с матерью. Майер даже рисует генеалогическое дерево происхождения семи металлов. На вершине дерева находится lapis.

* Молодая беременная женщин (лат.) — Прим ред.

Его отцом является Габриций, который, в свою очередь, был рожден Исидой и Осирисом. После смерти Осириса Исида вышла замуж за их сына "Габриция" ⁷⁸; она отождествляется с Бейей - "вдовой, вышедшей замуж за собственного сына". В данном случае, вдова выступает в классической роли горюющей Исиды. И на этот случай у Майера есть специальная "Эпиталама в Честь Свадьбы Матери Бейи и ее Сына Габриция" ⁷⁹. "Но этот брак, который начинается с выражений бурной радости, заканчивается горечью печали" - говорит Май ер и добавляет следующее стихотворение:

В самом цветке живет червяк его грызущий.

Мед горек может быть, а красоте болезнь дурная может быть присуща. ⁸⁰

Ибо, "когда сын спит с матерью, она убивает его укусом ядовитой змеи" (viperino conatu). Подобная свирепость напоминает о смертоносной роли Исиды ⁸¹, которая положила "благородного червя" на пути следования небесного Отца Ра ⁸². Однако, Исида является также и целительницей, поскольку она не только вылечила Ра от последствий ядовитого укуса, но и сложила вместе расчлененного Осириса. В этом своем качестве она олицетворяет таинственную субстанцию, является ее росой ⁸³ или aqua permanens ⁸⁴, которая соединяет враждебные друг другу элементы в единое целое. Этот синтез описан в мифе об Исиде, "которая собрала его разбросанные члены, омыла их слезами и спрятала в тайнике, вырытом на берегу Нила". ⁸⁵ У Исиды было прозвище - Черная Knmeia. ⁸⁶ Апулей подчеркивает черноту ее одеяния — palla nigerima, "одеяние чернейшего цвета" ⁸⁷, - - с древних времен она считалась хранительницей эликсира жизни ⁸⁸ и знатоком различных магических наук ⁸⁹. Ее также называли Старухой ⁹⁰ и считали ученицей Гермеса ⁹¹ или даже его дочерью ⁹². Она появляется в роли учительницы алхимии в трактате "Пророчество Исиды ее сыну Гору" ⁹³. Епифаний пишет о ней, как о проститутке, занимавшейся этим ремеслом в Тире ⁹⁴. По мнению Фирмика Матерна, она обозначает землю ⁹⁵ и эквивалента Софии ⁹⁶. Она — это "богиня с тысячью именами", вместилище и материя добра и зла" ⁹⁷. Она -это луна ⁹⁸. В одной из надписей она называется "Единственной, которая является Всем" ⁹⁹ Ее называли искупительницей (очотефа) ¹⁰⁰. Афинагор называет ее "природой Зона, из которой вырастают все вещи и благодаря которой все вещи существуют" ¹⁰¹.

15Все эти утверждения в равной степени относятся к рггта та teria в ее женском аспекте. Она — это: луна, мать всех вещей, сосуд, вместилище противоположностей, богиня с тысячью именами, старуха и блудница, мудрая Mater Alchimia, делящаяся своей мудростью с другими, хранительница эликсира жизни, мать Спасителя и filius Macrocosmi, земля и притаившаяся в земле змея, чернота и роса, волшебная вода, соединяющая разорванные на части вещи. Стало быть, вода - это "мать", "моя мать, которая является моим врагом", но которая также "соединяет мои отсеченые друг от друга и разбросанные члены" ¹⁰². В Turba сказано (поучение LIX):

И все же философы приговорили к смерти женщину, которая убивает своих мужей, ибо тело этой женщины — сплошное смертоносное оружие и яд. Пусть будет выкопана могила для дракона и пусть эта женщина будет похоронена вместе с ним, причем он будет накрепко привязан к ней; и чем больше он сам будет обвиваться вокруг нее, тем больше он будет рассекаться на куски оружием, родившимся в ее теле. И когда он увидит, что он смешался с членами этой женщины, он уверует в свою смерть и весь превратится в кровь. Но когда философы увидят, что он превратился в кровь, они оставят его полежать на солнце в течение нескольких дней, пока из него не уйдет мягкость, а кровь не высохнет, и тогда они обнаружат этот яд. А что появится потом, то есть тайный ветер ¹⁰³. Стало быть, coniunctio может принимать более угрюмые формы, чем те, что изображены в Rosarium. ¹⁰⁴

16 Из этих аналогий ясно следует, что Майер совершенно оправданно дал имя Исиды рггта materia и женской трансформирую щей субстанции ¹⁰⁵. Керени блестяще доказал, что в мифе о Медее ¹⁰⁶ присутствует типичная комбинация различных мотивов: любовь, интриги, жестокость, материнство, убийство родственников и детей, магия, воскрешение и — золото ¹⁰⁷. В мифе об Исиде и в рггта materia проявляется та же самая комбинация, которая является стержнем сюжета драмы, поставленной матерью-миром, без которой невозможно никакое объединение.

17 В христианской традиции вдова обозначает церковь; Святой Григорий ¹⁰⁸ в качестве аналогии приводит историю о сосуде вдовицы с елеем (IV Цар. 4). Святой Августин говорит: "Вся Церковь суть вдова, одинокая в этом мире" ¹⁰⁹. У нее "нет супруга, нет мужчины", ибо ее жених еще не пришел. Так и душа "бесприютна в этом мире". "Но" -- продолжает Августин - "ты -не сирота, ты не можешь считаться вдовой...У тебя есть друг...Ты -- Божья сирота, Божья вдова" ¹¹⁰.

18. В связи со вдовой следует рассмотреть еще одну традицию, а именно Каббалу. Здесь вдовой является покинутый Малхут, как говорит Кнорр фон Розенрот: "Вдова. Это — Малхут, когда Тифарет не с ней" ¹¹¹ Тифарет ¹¹² - это сын ¹¹³ _и Рейхлин толкует его, как Микрокосм. Малхут ¹¹⁴ - _Это Domina, Госпожа ¹¹⁵. Ее также называют Шехиной ¹¹⁶, "живущей в Боге", и мегерой ¹¹⁷. Сефира Тифарет является Царем и в обычном расположении Сефирот она занимает второе место:

Кетер Тифарет Хесед Малхут.

Кетер, Корона, соответствует растущему вверх корню Дерева Сефирота ¹¹⁸. Хесед ¹¹⁹ обозначает область гениталий Первоначального Человека, головой которого является Кетер. Малхут, в соответствии с архетипической схемой, является базовым женским принципом ¹²⁰. В этом жестоком мире, где правит зло, Тифарет не соединен с Малхут ¹²¹. Но грядущий Мессия соединит Царя с Царицей и это совокупление вернет Богу его первоначальное единство ¹²². Каббала детально разрабатывает и развивает иерогамию, которая объясняет союз души с Сефиротом мира света и мира тьмы, "ибо желание верхнего мира, чтобы человек стал богобоязненным сходно с любовным стремлением мужчины к женщине, которое он испытывает, когда добивается ее внимания" ¹²³. Шехина же, наоборот, присутствует в половом акте: Absconditus sponsos *, входит в тело женщины и соединяется с abscondita sponsa *'". Справедливо и обратное так что два духа сливаются в один и постоянно переходят из тело в тело... В результате возникает неопределенное состояние, о котором можно сказать, что когда мужчина и женщина сливаются в одно целое, они уже не являются ни мужчиной ни женщиной, или и им и ей одновременно ¹²⁴. Так что можно утверждать, что мужчина должен состоять из горнего мира, каковой является мужским, и Дольнего мира, каковой является женским. То же самое можно сказать и о женщине ¹²⁵.

Дословно: темный жених (лат.). — Прим. ред. Дословно: темная невеста (лат.). — Прим. ред.

19 В Каббале также идет речь о thalamus (комнате для новобрачных) или о брачном навесе, под которым освящается союз жениха и невесты, причем Хесед выступает в роли paranymphus (дружки) ¹²⁶. Прямо или косвенно, но Каббала была ассимилирована алхимией. Связь между ними существовала с давних времен, хотя ее и трудно проследить по источникам. Прямые цитирования из Зохар мы можем обнаружить в конце шестнадцатого века, например, в трактате "Deigneetsale", написанном Блезом Вигенером ¹²⁷ Один отрывок из этого трактата представляет для нас особый интерес, поскольку относится к мифологии coniunctio:

Сефирот заканчивается в Малхут или в луне, которая последней нисходит и первой восходит из элементального мира. Ибо луна есть путь на небеса, и это истинно настолько, что пифагорейцы называли ее небесной землей и земным небесным светилом или звездой ¹²⁸, поскольку в элементальном мире вся низшая природа по отношению к небесной, а небесная по отношению к интеллигибельному* миру, является, как гласит Зохар, женской и пассивной, как луна по отношению к солнцу. В такой же точно степени, в какой луна удаляется от солнца до тех пор, пока не оказывается в оппозиции к нему, ее свет усиливается, по отношению к нам в этом нижнем мире и ослабевает на той стороне, что глядит вверх. И наоборот, в ее соединении с солнцем, когда она совершенно закрыта для наших взоров, она полностью освещена с той стороны, которая обращена к солнцу. Из этого мы должны сделать вывод, что чем больше наш ум опускается до вещей чувственных, тем больше он удаляется от вещей интеллигибельных и наоборот ¹²⁹.

Отождествление Малхут с луной дает связь с алхимией и является еще одним примером процесса, посредством которого патристический символизм sponsus и sponsa был ассимилирован гораздо раньше. В то же самое время, это повторение пути изначальной языческой иерогамии, впитанной метафорическим языком Отцов Церкви. Но Вигенер добавляет кое-что, чего, похоже, не хватало в аллегориях отцов церкви, а именно, погружение во мрак другой половины луны во время пребывания луны в оппозиции с солнцем. Когда луна является нам во всем своем блеске, ее другая сторона погружена в полную тьму. Это прямое применение аллегории Солнце-Луна могло смущать Церковь, хотя идея об "умирающей" Церкви в определенной степени соответствует представлению о бренности всех сотворенных вещей ¹³⁰.

* Т.е. постигаемый только разумом, сверхестественный. - Прим. ред.

Я упоминаю этот факт не для того, чтобы покритиковать понимание церковью аллегории Солнце-Луна. Напротив, я хочу подчеркнуть его, поскольку луна, находящаяся на границе подлунного мира, в котором правит зло, относится не только к миру света, но и к демоническому миру тьмы, на что явно намекает наш автор. Вот почему ее изменчивость имеет такое большое символическое значение: она двойственна и переменчива, как Меркурий, и, подобно ему, она является посредником; отсюда и ее отождествление в алхимии ¹³¹. Хотя у Меркурия есть и светлая сторона, относительно духовности которой алхимия не оставляет нам никаких сомнений, есть у него и темная сторона, корни которой чрезвычайно глубоки.

20 У цитаты из Вигенера нет ничего общего с длинным отрывком из Августина, посвященном фазам луны ¹³². Говоря о неблагоприятном аспекте луны, каковым является ее изменчивость, он следующим образом перефразирует изречение Екклезиаста 27:12: "Мудрый человек постоянен, как солнце, а дурак переменчив, подобно луне" ¹³³ и ставит вопрос: "Кто же тогда является этим, изменчивым словно луна, дураком, как не Адам, в коем все мы согрешили?" ¹³⁴ Стало быть, для Августина луна - это явный союзник греховных созданий, отражающий их глупость и непостоянство. Поскольку для людей античности и средневековья сравнение со звездами или планетами косвенно предполагало астрологическую причинность, то солнце означало постоянство и мудрость, а луна -- переменчивость и глупость (в том числе и сумасшествие) ¹³⁵. Августин к своим заметкам о луне присовокупляет нравоучение об отношениях человека со своим духовным солнцем ¹³⁶. Точно так же поступает Вегенер, который, несомненно, был знаком с трудами Августина. Августин также говорит (EpistolaLV, 10) о Церкви как о Луне, и он связывает луну с ранением стрелой: "Сказано: у них в колчане были наготове стрелы, чтобы во тьме луны стрелять прямо в сердце" ¹³⁷. Ясно, что Августин воспринимал ранение не как результат действий самой молодой луны, а в соответствии с принципом отпе malum а homine, как результат греховности человека. Тем не менее, появление словосочетания in obscura luna, которое отсутствует в оригинальном тексте, свидетельствует о значительной причастности к этому событию молодой луны. Этот намек на несомненную опасность луны получает свое развитие через несколько предложений, когда Августин цитирует псалом 71:7: "Во дни его справедливость будет процветать и мир будет повсеместным до тех пор, пока луна не будет уничтожена" ¹³⁸. В Вульгате вместо сильного выражения interficiatur употребляется более сдержанное auferatur -- луна будет изгнана или перестанет ¹³⁹. После чего сразу же следует объяснение того, почему луна устраняется таким насильственным способом: "То есть повсеместный мир будет все упрочаться и упрочаться до тех пор, пока не поглотит всю бренность смертности". Из этого ясно следует, что природа луны играет огромную роль в "бренности смертности", которая равносильна смерти, а потому далее в тексте говорится: "Ибо тогда последний враг, смерть, будет уничтожен, и все, что сопротивляется нам ввиду слабости плоти, будет полностью поглощено". Значит уничтожение луны, несомненно, равносильно уничтожению смерти ¹⁴⁰. Проявляется многозначительное родство луны и смерти. Смерть пришла в мир посредством первородного греха и соблазнительной женщины (=луны), а переменчивость ведет к разложению ¹⁴¹. Стало быть, исключить луну из Творения также желательно, как исключить смерть. Эта отрицательная оценка луны полностью основана на анализе ее темной стороны. "Умирающая" Церковь также связана с загадкой темноты луны ¹⁴². Осторожное и, вероятно, не совсем бессознательное смягчение Августином зловещего аспекта луны вполне можно объяснить его уважением к уравнению Церковь-Луна.

21 А алхимия, стало быть, еще более решительно настаивает на опасности молодой луны. С одной стороны, луна — это ослепительная белизна полнолуния, а с другой - - темнота молодого месяца и, особенно, тьма солнечного затмения. И в самом деле, то, что она делает с солнцем, проистекает из ее собственной темной натуры. В "Consiliumconiugii" ¹⁴³ абсолютно ясно сказано, что алхимики думали о Луне:

Лев, нижнее солнце ¹⁴⁴, разлагается своей плотью. [Его плоть слаба, потому что он страдает от "квартаны" ¹⁴⁵ ]. Итак, лев ¹⁴⁶ разлагается в силу самой своей природы своей плотью, которая следует за фазами луны ¹⁴⁷, и пребывает в затмении. Ибо луна есть тень солнца и вместе с другими подверженными разложению телами она истребляется, и в силу ее разложения лев оказывается в затмении с помощью влаги Меркурия ¹⁴⁸, но его затмение сменяется полезностью и лучшей природой, более совершенной чем предыдущая.

Изменчивость луны и ее способность темнеть толкуются как ее подверженность разложению и это отрицательное качество способно даже заслонить солнце. Далее текст гласит:

Во время увеличения, то есть во время полной черноты свинца, который является нашим драгоценным металлом, мой свет ¹⁴⁹ отсутствует и мое великолепие меркнет.

Затем следует абзац, который мог вдохновить описание смерти царственной пары, содержащееся в Rosarium, но который также важен для понимания темной стороны соединения Солнца и Луны ¹⁵⁰:

После того, как этот процесс будет завершен ¹⁵¹, вы поймете, что получили субстанцию, пронизывающую все остальные субстанции, и природу, содержащую в себе природу, и природу, наслаждающуюся природой ¹⁵². Она называется Тириаком ¹⁵³ Философов, и она также называется ядовитой змеей, ибо она, подобно ей, в похотливой горячке зачатия откусывает голову самцу, разрывается пополам и умирает. Также и влага луны ¹⁵⁴, получая свет солнца, убивает солнце, и при рождении ребенка Философов она тоже умирает, и умирая, оба родителя отдают свои души сыну, и умирают и исчезают. И родители есть пища сына...

22 В этой психологеме все смысловые значения, скрытые в аллегории Луна-Солнце, доводятся до логического завершения. Демоническое качество, связанное с темной стороной луны или с ее расположением точно на пол пути между небом и подлунным миром ¹⁵⁵, проявляется полностью. Солнце и луна обнажают свою антитетическую натуру, которая в христианском понимании отношений между Солнцем и Луной затемнена до неузнаваемости, и две противоположности ликвидируют друг друга, а в результате их столкновения --в соответствии с законами энергетики — рождается третья и новая сущность, сын, который разрешает антагонизм родителей и сам является "единой двойной природой". Неизвестный автор "Comsilium" ¹⁵⁶ не осознавал тесной связи его психологемы с процессом превращения, хотя в последнем предложении текста достаточно явно проступает мотив "теокуало" "поедания бога" ацтеками ¹⁵⁷. Этот мотив обнаруживается также и в Древнем Египте. Высеченный на стене одной из пирамид текст Унаса (Пятая Династия) гласит: "Унас поднимается как душа, как бог, который поддерживает свою жизнь за счет своих отцов и питается своими матерями" ¹⁵⁸. Следует отметить, что алхимия заменила христианских sponsus и sponsa образом целостности, который, с одной стороны, был материальным, а с другой — Духовным и соответствовал Заступнику. Вдобавок, здесь имелась определенная тенденция в направлении Ecclesia spiritualis. Алхимическим эквивалентом Бого-человека и Сына Божьего был

Меркурий, который, будучи гермафродитом, содержал в себе, как женский элемент, Sapientia и материю, а как мужской — Святого Духа и дьявола. Алхимики поддерживали контакты с Движением Святого Духа, которое процветало в тринадцатом и четырнадцатом веках, и связывалось, прежде всего, с именем Иоахима Флорского (1145-1202), который ожидал скорейшего пришествия "третьего царства", а именно царства Святого Духа ¹⁵⁹.

23 Алхимики также представляли "затмение", как нисхождение солнца в Фонтан Меркурия (женский принцип) ¹⁶⁰, или как исчезновение Габриция в теле Бейи. И опять, солнце в объятиях молодой луны предательски убивается змеиным укусом (conatu viperino) матери-возлюбленной или пронзается telum passionis, стрелой Купидона ¹⁶¹. Эти идеи объясняет странная картина в книге Рейснера "Pandora" ¹⁶², на которой Христа пронзает копьем дева в короне и со змеиным хвостом ¹⁶³. Самое древнее алхимическое упоминание о русалке — это цитата из Гермеса у Олипмпиодора: "Целина находится в хвосте девственницы". ¹⁶⁴ По аналогии с раненным Христом, Адам в Codex Ashburnham изображен со стрелой в боку ¹⁶⁵.

24 Этот мотив ранения использует Гонорий Отунский в своих комментариях к Песне Песней ¹⁶⁶. "Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! Пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей" ¹⁶⁷. Невеста говорит (Песн. 1:4): "Черна я, но красива", и (1:5): "Не смотрите на меня, что я смугла [черна], ибо солнце опалило меня". Алхимики не упусти ли этот намек на nigredo ^ ¹⁶⁸. Но есть и другое описание невесты, представляющее ее более опасной (6:4f.): "Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Фирца, любезна, как Иерусалим, грозна, как полки со знаменами. Уклони очи твои от меня, потому что они волнуют меня... 6:10: Кто эта, блистающая, как заря [ quasi aurora consurgens ] ¹⁶⁹, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки со знаменами?" ¹⁷⁰. Невеста не только мила и невинна, но и ведьмоподобна и ужасна, подобно той стороне Селены, которая относится к Гекате. Как и она, Луна — это "всевидящее, всезнающее" око ¹⁷¹. Подобно Гекате, она насылает сумашествие, эпилепсию и другие болезни. Ее специальностью являются любовная магия и магия вообще, где молодая луна, полная луна и черная луна играют большую роль. Связанные с ней животные -* олень, лев и петух ¹⁷² — в алхимии являются символами ее партнера. Что касается обитательницы преисподней Персефоны, то, по утверждению Пифагора, ее животными были собаки ¹⁷³, то есть планеты. Алхимики Луну называли "армянской сукой" ¹⁷⁴ - Зловещая сторона луны играет значительную роль в классической традиции.

25 Невеста — темная молодая луна — в христианском толковании это Церковь в супружеском объятии ¹⁷⁵ — и это единение в то же самое время является нанесением раны жениху, Солнцу или Христу, Фразу "Пленила (ранила) ты сердце мое" Гонорий комментирует следующим образом:

Под сердцем понимается любовь, которая, как сказано, находится в сердце, и вместилище заменило собой вмещаемое; под этой метафорой понимается влюбленный, который любит свою возлюбленную настолько сильно, что его сердце болит от этой любви. Так и Христос мучился на кресте за свою любовь к Церкви ¹⁷⁶: "В первый раз ты ранила мое сердце, когда я был наказан бичом за свою любовь к тебе, чтобы я мог сделать тебя своей сестрой... Второй раз ты ранила мое сердце одним своим взглядом ¹⁷⁷, когда, свисая к креста, я был изранен за любовь к тебе, чтобы я мог сделать тебя своей невестой, дабы ты разделила мою славу" ¹⁷⁸.

26 Момент солнечного затмения и мистический брак — это смерть на кресте. Поэтому, в Средние Века крест логично воспринимался, как мать. Так в английском средневековом "Диспуте между Марией и Крестом", крест — это "фальшивое дерево", которое уничтожило плод Марии ядовитым напитком. Она причитает: "Мачехой своему сыну называю я тебя". Святой Крест отвечает:

Госпожа, тебе я обязан этой честью...

Твой плод цветет во мне кровавым цветом ¹⁷⁹.

27 Мотив ранения в алхимии восходит к Зосиме (третий век) и его видению драмы жертвоприношения ¹⁸⁰. В такой полной форме этот мотив больше не проявляется. Следующее его проявление мы находим в Turba: "Роса соединилась с тем, кто ранен и предансмерти" ¹⁸¹. Роса приходит от луны, а раненный — это солнце ¹⁸². В трактате Филалета "IntroitusapertusadocclusumRegispalatium" ¹⁸³) ранение наносит бешенная "корасенская" собака ¹⁸⁴ и в результате этого ранения ребенок-гермафродит страдает боязнью воды ¹⁸⁵. Дорн в своей работе "Detenebriscontranaturam", связывает мотив ранения и укуса ядовитой змеи с Книгой Бытия 3: Ибо болезнь присуща природе змеи и нужно искать лекарство °т нанесенного ей смертельного укуса" ¹⁸⁶. Соответственно, перед алхимией стоит задача вырвать с корнем первородный грех и совершить это с помощью balsamum vitae (бальзама жизни), который является "истинной смесью тепла природы с ее извечной влагой". "Жизнь этого мира есть свет природы и небесная сера ¹⁸⁷, субстанцией которой являются эфирная влага и тепло небесного свода, сходные с солнцем и луной"! ¹⁸⁸. Таким образом, соединение влаги (луна) с теплом (солнце) создает бальзам, который является "изначальной и не подверженной разложению" жизнью мира. Слова из Книги Бытия 3:15, "оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту", как правило, воспринимались как прообраз Искупителя. Но поскольку Христос не был запятнан грехом, то яд змеи не смог коснуться его, хотя человечество, конечно, было отравлено. Если христианин верит, что человек освобожден от греха искупительным деянием Христа, то алхимик явно придерживается той точки зрения, что "восстановления изначальной и не подверженной разложению природы" еще нужно добиваться с помощью алхимического искусства, а это может означать только то, что искупительный труд Христа считается незавершенным. Принимая во внимание то, что "Князь мира сего" ¹⁸⁹ без всяких помех продолжает повсеместно творить зло, к этой точке зрения нельзя не отнестись с пониманием. Совершенно естественно, что для алхимика, который хранил верность Ecclesia spiritualis, делом величайшей важности были превращение себя в "незапятнанный сосуд" Параклета и, таким образом, реализовать идею '"Христа" в сфере, значительно превосходящей простую его имитацию. Горестно видеть, как эта великая мысль снова и снова тонула в болоте человеческой глупости. Потрясающим примером этого является не только история Церкви, но и история самой алхимии, которая в значительной степени сама поспособствовала своему осуждению, предоставив возможность иронически сказать о себе "Insterquiliniisinventur" (находится в выгребной яме). Агриппа фон Неттенгейм был недалек от истины, когда высказал мнение, что "Алхимики являются самыми извращенными из людей" ¹⁹⁰.

28 В своем "MysteriumLunae" чрезвычайно ценном исследовании истории алхимического символизма, Rahner ¹⁹¹ указывает, что "прибывание и убывание" невесты (Луны, Церкви) основано на keno -sis ¹⁹² жениха, в соответствии со словами святого Амвросия ¹⁹³:

Луна уменьшается, чтобы она могла наполнить элементы. Стало быть, это есть великая тайна. Ей это было дадено тем, кто дарует благодать всем вещам. Он опустошил ее, чтобы наполнить ее, и он также опустошил себя, чтобы наполнить все вещи. Он опустошил себя, чтобы снизойти к нам. Он снизошел к нам, чтобы вновь подняться над всем... Таким образом, Луна прояснила тайну Христа" ¹⁹⁴.

29 Таким образом, проводится аналогия между изменчивостью луны и трансформацией изначально существующего Христа из божественной в человеческую фигуру посредством "опустошения", о котором идет речь в том отрывке из Филиппийцев (2:6,7), который вызвал столько комментариев: "... он, будучи образом Божьим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничтожил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек". ¹⁹⁵ Даже самые хитроумные объяснения теологов не смогли превзойти лапидарный парадокс святого Илария "Deushomo, immortalismortuus, aetefnussepultus" (Бог-человек, бессмертно-смертный, вечный-погребенный) ¹⁹⁶. По мнению Эфраима Сируса, kenosis дало обратный эффект, выразившийся в снятии тяжести с плечей Сотворенного Мира: "Поскольку создания устали носить представления о его величии, он снял с них груз этих представлений, так же, как он снял тяжкую ношу с матки, породившей его" ¹⁹⁷.

30 Из упоминания святого Амвросия о kenosis можно сделать вывод, что переменчивость луны находится в причинной зависимости от трансформации невесты. Стало быть, почернение луны зависит от жениха, Солнца, и здесь алхимики могли ссылаться на почерневшее лицо любимой, о котором идет речь в Песне Песней 1:4-5. Солнце также вооружено дротиками и стрелами. И в самом деле, таинственный яд, о котором как правило говорят, что он сочится из холода и влаги луны, периодически приписывают "холодному дракону", который содержит в себе "летучий огненный дух" и "изрыгает пламя". Так, на Эмблеме L в Scrutinium ¹⁹⁸, он выполняет мужскую роль: заключив женщину в смертельные объятия, он увлекает ее в могилу. Такая же мысль появляется при взгляде на Эмблему V, на которой к груди женщины прикладывают жабу, чтобы она вскормила ее и умерла, когда та вырастет ¹⁹⁹. Жаба, как и Дракон, — это холодное и влажное животное. Она "опустошает ' женщину, которая напоминает луну, изливающую себя в
солнце. ²⁰⁰

Дата добавления: 2015-11-30