|
Читайте также: |
Я еще во время охоты на каппу заметил, в опасные моменты мои мозги начинают работать лучше и быстрее. Я вспомнил, как осматривал эту каморку, пока еще можно было видеть. В углу возле окна что-то стояло, полускрытое лохмотьями паутины. Я натянул на ладонь рукав куртки и отряхнул паутину. Эх, полное разочарование — эта вещь была для меня абсолютно бесполезна. Древняя рама от зеркала, само зеркало давным-давно разбилось, только внизу, между некогда золоченой, а сейчас просто грязной гипсовой лепниной и фанерным поддоном торчало несколько мелких осколков. Использовать их, как оружие, не выйдет, ломать раму, чтобы получить дубинку, слишком шумно и трудоемко.
Дырка в стене была уже таких размеров, что я мог бы протиснуться в нее, пусть и с трудом. А габариты рамы как раз позволяли ее прикрыть. Конечно, маскировка та еще, но задержать преследование хоть на короткое время она могла. Стараясь не шуметь, я подтянул раму поближе к пролому, потом пообрывал паутину и в других углах, пораспинывал по полу мусор, в общем, постарался скрыть следы своего нахождения здесь. Вдруг мне настолько повезет, что похититель не будет уверен, что запер меня именно в этой кладовке, и не станет искать тщательнее?
После этого я забрался в дыру. Там было гораздо теснее и неуютнее, чем мне казалось. Я даже подумал: слава богу, что у меня нет клаустрофобии. Бросив прощальный взгляд на каморку, я высунул руки из пролома и задвинул его рамой. Это было довольно тяжело, но я справился. Теперь дороги назад для меня не было. Я превратился в тайного обитателя этого дряхлого дома. Я просто обязан был найти ход наружу и привести сюда копов. А еще лучше, найти Сэмми и самому его спасти. Ну, и других детей тоже.
Первое время, пока я ползал между стенами в почти полной темноте, мысли у меня были вполне оптимистические. Но время шло, желудок вдруг решил напомнить о себе утробным завыванием, я угодил головой прямо в гущу старой паутины, и у меня в волосах застрял миллион дохлых мух, под ногами постоянно что-то подозрительно похрустывало, а никакого прогресса не наблюдалось. Мой оптимизм потихоньку уступал место унынию. Завернув за очередной, тысяча первый поворот, я неожиданно с размаха врезался лбом во что-то и в буквальном смысле увидал искры, брызнувшие из глаз, да что там искры, целый фейерверк! После этого представления меня вдруг замутило, колени подломились, я, обдирая пальцы о доски стен, пытался какое-то время удержаться на ногах, но земное притяжение оказалось сильнее меня, я завалился назад, и стало тихо и темно.
"There must be some way out of here," — said the Joker to the Thief
"Должен же быть какой-нибудь выход", — сказал Джокер Вору
«All Along the Watchtower», Bob Dylan
По ощущениям было утро. Так ли это на самом деле, я проверить не мог, ибо лежал «солдатиком» в тесном, темном пространстве. Пахло сыростью, мышами, чем-то едким и пылью. Первой моей мыслью было — замуровали заживо! И только после того, как я на самом деле едва не умер от ужаса, я вспомнил, где я нахожусь и как туда попал. С трудом развернувшись в узком проходе, я сел, а потом встал. Привыкшие к темноте глаза различали тусклое серое свечение сверху. Даже этого слабого света мне хватило, чтобы понять, с чем я так удачно «поздоровался» перед тем, как отключиться. Перегораживая дорогу вперед, сверху вниз шли коммуникации. Я узнал толстую канализационную трубу, желтую газовую, связки толстых и тонких проводов и покрытую мелкими капельками испарины водопроводную трубу, которая выступала «коленом» как раз на уровне моего лба.
Едва я почувствовал на ладони влагу, то со всей силой ощутил, как же хочу пить. От сухости во рту даже языком было больно ворочать. Немного помявшись, я решил, что привередничать сейчас не к лицу, и, не мудрствуя, лизнул трубу. Она имела вкус ржавчины и еще какой-то гадости, но была восхитительно мокрой. Я облизал, сколько мог. Конечно, жажду не утолил, но мне стало значительно легче. Настолько, что и голод дал о себе знать урчанием в животе. Но еды здесь я точно нигде не мог раздобыть, оставалось терпеть или съесть свой кожаный ремень наподобие героев Джека Лондона. Решив, что еще не настолько хочу есть, чтобы соблазниться ремнем, я стал думать, куда мне двигаться дальше.
Дорогу вперед перекрывали трубы, назад идти не было смысла, вчера я не обнаружил там ничего полезного или интересного. Зато можно было двигаться вверх или вниз. В дыру возле труб я вполне мог попытаться протиснуться. Проще, конечно, было спуститься вниз, но я не искал легких путей — я полез вверх. Подтянулся на руках, уперся в «колено» водопроводной трубы, еще немного подтянулся и высунул голову в дыру. Там я увидел точно такой же узкий проход между стенами, но гораздо более освещенный. И еще я отследил источник света: вентиляционную решетку в нескольких футах от меня дальше по лазу. Небольшое отверстие, забранное горизонтальными пластинами давало не бог весть сколько света, но меня обрадовало и это.
Я протиснул одну руку рядом с головой, уперся локтем в пол, перекосил плечи, с трудом протащил вторую руку, и дальше уже пошло легче. Правда, я едва не потерял ботинок, зацепившись за что-то шнурком, но обошлось.
Вентиляционное отверстие располагалось в футе от пола. Чтобы заглянуть в него, мне нужно было практически лечь. И тут выяснилось, что встать в тесном проходе значительно проще, чем принять горизонтальное положение. Вчера у меня получилось само собой, но повторять этот опыт не было желания. Я ободрал в кровь ладони и порвал рукав, однако сумел распластаться на полу. Теперь оставалось заглянуть сквозь решетку и понять, ради чего я пошел на такие жертвы.
Увиденное меня разочаровало. Небольшая пустая комната, почти такая же, как та, в которой я очнулся, может быть, побольше и чуть-чуть чище. Я уже хотел вставать, как вдруг в комнате раздался шорох, и испуганный детский голос произнес:
— Крысы, я вас не боюсь! Не боюсь!
От неожиданности я дернулся и брякнулся лбом о решетку. Ребенок в комнате взвизгнул.
— Эй, кто там? — позвал я. — Это не крысы, не пугайся меня!
В моем поле зрения появились ноги в джинсовых штанинах, ребенок присел, и я увидел круглолицую курносую девочку. Я узнал ее по фото с листовки, но не мог вспомнить имени. Конечно, там она выглядела презентабельнее: аккуратный пробор, румяные щечки, улыбка от уха до уха. Теперь она была довольно бледной, с взлохмаченными спутанными волосами, которые давно не знали расчески, да и улыбки на ее личике не наблюдалось.
— Эва? — я, наконец, вспомнил ее имя.
— Да, — кивнула девочка. — А ты кто и откуда меня знаешь? Ты из полиции?
— Нет, я не коп. Меня зовут Дин. Я ищу своего брата. Его похитили, так же, как и тебя. Ты там одна?
— Одна, — вздохнула Эва. — Ты уверен, что твой брат здесь? Я никого, кроме того мистера, не видела.
— Какого мистера? — насторожился я. — Того, что тебя похитил?
— Ну, я не видела, кто меня сюда привез, я в отключке была. А он приносит еду по утрам. Только никогда не показывает лицо, на голове кепка, и платок вот так, — Эва прикрыла ладошками нос и щеки, — повязан. Ставит пакет из Макдональдса у дверей и быстро уходит. И никогда ничего не говорит.
— Он давно приходил?
— Ну, довольно давно.
— И до завтра не появится? Точно?
— Ну, раньше никогда два раза в день не приходил. Так что вряд ли.
— Тогда пошуми там немного для маскировки, а я попытаюсь выбить эту решетку.
— А смысл? В такую маленькую дырку все равно не пролезешь.
— Было бы желание, ее расширить можно, — пропыхтел я, принимая более удобное положение.
Места для размаха все равно было слишком мало. Удары получались очень слабыми, я сам понимал это.
— Эва, а у тебя там ничего острого нет? Чтобы подцепить ее или шурупы отвинтить?
— Только это, — девочка показала зубы и ногти.
— Понятно, — разочарованно вздохнул я. — Значит, ничего не выйдет.
— Жаль, — протянула Эва. — Было бы здорово, когда он принесет еду завтра утром, напасть на него, дать ему по башке и сбежать отсюда.
— Слушай, Эва, а чем он тебя кормит? — у меня даже голова закружилась от мысли о еде.
— Да все время одно и то же: БигМак меню. Я, конечно, голодная, но меня скоро тошнить начнет от него, — пожаловалась девочка.
— И большую колу? С трубочкой?
— Ну да. Ты пить хочешь? — девчонка оказалась на удивление догадливой. — Только я почти все выпила.
— Ладно, давай, сколько есть, — я был согласен и на глоток, на полглотка.
Эва пропала из поля зрения, потом появилась и принялась старательно пропихивать трубочку сквозь решетку. Я ухватил конец трубочки губами, потянул… Никогда особо не любил колу, но в тот момент она мне показалась божественным нектаром. Жаль, кончилась быстро.
— Больше нет?
— Нет, — Эва развела руками. — Могу предложить только воду из-под крана.
— Так у тебя вода есть? — моей радости не было предела. — Тащи, полный стакан набери, о’кей?
Холодная чистая вода с легким металлическим привкусом показалась мне даже слаще колы. Я без труда высосал полный стакан и счастливо вздохнул.
— Спасибо! Ты меня спасла от обезвоживания.
— Ну, прямо… — смутилась девочка. — Всего лишь вода. Может, ты есть хочешь? У меня чуть-чуть осталось, — она достала откуда-то сбоку сверток и показала мне: — Я котлету съела, а булку не трогала, даже не кусала, ты не думай!
Честно говоря, меня сейчас не смутила бы не то что покусанная, даже облизанная булка. Я сглотнул/
— А как ты ее сюда протиснешь?
Эва задорно подмигнула. Она положила сверток на колено и придавила его ладонями. Немного усилий, и он превратился в блин, толщиной не более четверти дюйма. Господи, и за что мы отдаем два с половиной бакса? За воздух? Да ну и черт с ним, пах он одурительно, я уже слюни сглатывать устал. На бумаге проступили пятна горчицы, но это была фигня. Зато теперь он мог без труда пролезть между планками решетки. Я ухватил край упаковки и осторожно потянул на себя, Эва помогала мне с другой стороны. Едва сверток оказался у меня в руках, я торопливо разорвал его и в несколько укусов прикончил несчастную булку, а потом еще и слизал с обрывков вощеной бумаги горчицу, прилипшие зернышки кунжута и хлебные крошки. Естественно, не наелся, но меня переполняла такая благодарность к Эве, что я расцеловал бы ее, если бы мог.
Мы поговорили с ней еще немного, а потом я сказал ей, что должен идти дальше. Ее голубые глазищи моментально наполнились слезами.
— Не бросай меня! Тут так страшно одной. Дин, не уходи!
Ее голосок так жалобно дрожал, что мне понадобилась вся сила воли, чтобы ответить:
— Прости, но мне еще нужно найти брата. Обещаю, я вернусь за тобой! Обязательно!
— Ну ладно, — Эва тихо всхлипнула.
При виде ее покорности я почувствовал себя последним негодяем. Я пообещал себе, что не допущу, чтобы с этим ребенком случилось еще что-нибудь плохое? и непременно освобожу ее.
В течение дня, блуждая по лабиринту междустенья, я обнаружил еще семь заселенных комнат — три на этом этаже, и еще четыре этажом выше. Все дети оказались знакомы мне по полицейским листовкам. Одна беда — среди них не было Сэмми. Но я не отчаивался. Судя по всему, дом представлял собой что-то вроде заброшенного отеля. Я мог перемещаться между номерами, расположенными в одной части здания, предстояло придумать, как мне попасть в остальные.
Ближе к вечеру я снова вернулся к Эве. Она встретила меня как родного, мне даже стыдно стало, что ничем не могу ее порадовать. Впрочем, она рада была уже тому, что не одна. За те две или три недели, что она здесь находилась, именно одиночество пугало ее больше всего. А еще неизвестность.
В один из первых дней тот мужик, что приносит еду, (я не мог быть уверен, что это похититель, у него вполне мог быть сообщник) заставил Эву открыть рот и мазнул ватной палочкой по внутренней стороне щеки. Потом упаковал палочку в пластиковый пакет и ушел. С тех пор монотонность здешнего распорядка ничем не нарушалась. Это и успокаивало, и напрягало одновременно. Заставляло ее в любой момент ждать опасности и притупляло все чувства. Неудивительно, что мое появление стало для девочки настоящим событием.
Она снова напоила меня водой через трубочку и очень переживала, что у нее нет еды для меня. Голод начал мучить меня едва ли не сразу после того, как я съел остатки ее гамбургера, и к вечеру стал просто чудовищным, но за целый день я с ним как-то смирился. Ну и вода наполнила пустой желудок, и стало немного полегче. Я кое-как стянул куртку, скомкал ее и пристроил под голову. За стеной на своем матрасе лежала Эва. Обрадованная возможностью поговорить, она болтала что-то о своем доме, о тетке, о школьных подружках. Я почти не слушал, но ее голос звучал умиротворяюще и не мешал мне думать о том, зачем похитителю был нужен мазок изо рта. Так ничего не придумав, я уснул.
К моему великому огорчению, я проспал. Я очень надеялся проснуться пораньше и, когда мужчина принесет Эве еду, постараться разглядеть его. Мне хотелось узнать, тот ли это самый, что похитил Энди Галлахера и меня, или его сообщник. Но меня разбудил только стук захлопнувшейся двери. Вместо похитителя я увидел бумажный пакет из Макдональдса. С досады я саданул кулаком в стенку, добавляя парочку новых заноз к уже имеющимся, и взвыл от боли. Встревоженное лицо Эвы загородило вентиляционное отверстие.
— Эй, Дин, ты как там? Что случилось? — она пыталась заглянуть ко мне между планок решетки. — Ты в порядке?
— Я — о’кей, не переживай, — я постарался ответить как можно непринужденнее. — Просто тут тесно, неудачно развернулся.
— Ааа, — протянула девочка. — Давай я с тобой котлетой поделюсь. Тебе силы нужны.
Но мне было стыдно снова ее объедать, и я отказался, хотя, видит бог, как я хотел слопать этот бигмак. Его запах заставлял выделяться слюну, и даже голова от него кружилась. Чтобы себя не мучить, я быстренько распрощался с Эвой и направился к трубам, по которым вчера влез на этот этаж. Если мыслить логически, они же должны были куда-то вести и где-то выходить из дома. Как правило, это подвал. Если здесь общий подвал, то из него я смогу попасть в другие части дома. Это уже что-то. А если мне повезет, то наружу смогу выбраться. Так далеко я в своих мечтах заходить опасался, но возможность ведь существовала.
Для начала мне предстояло спуститься вниз через маленькую дыру. Глядя на отверстие, я недоумевал, как мне удалось вчера пролезть сквозь него. Понадеявшись, что за прошедшие голодные сутки хоть немножко похудел, я спустил вниз ноги и стал медленно сползать в дырку. Пряжка ремня противно заскрежетала по трубе, и мне вдруг пришло в голову, что ею можно воспользоваться, чтобы выломать решетку. Впрочем, в тот момент мне было не до того. Спускаться вниз оказалось гораздо сложнее, чем лезть вверх. Я не видел, куда направлять ноги, мне было не за что уцепиться, не на что ориентироваться. Я боялся застрять между трубами и остаться тут подыхать от голода и жажды. А потом мой труп найдут крысы… Которых, кстати, здесь не было, видать, дом слишком долго пустовал. О том, что сделают с моим усохшим телом грызуны, мне даже думать не хотелось. Может, это я от ужаса так сжался, или еще от чего, но плечи неожиданно легко проскочили через дыру, и я, наконец, очутился этажом ниже. Но радоваться было рано — меня ждал спуск еще ниже, в подвал.
Чтобы собраться с духом, я решил сначала проведать комнату, из которой сбежал. Я не очень хорошо помнил дорогу и немного заплутал, но за два дня, проведенных между стенами, уловил систему расположения помещений, поэтому довольно быстро сориентировался. Приблизившись к проделанной в стене дырке, я замер и прислушался. Все было тихо. Стараясь не потревожить раму, я осторожно заглянул в щели вдоль стены. Ничего подозрительного не заметив, я осторожно отодвинул раму и просунул в отверстие голову. Комната выглядела так же, как я ее оставил. Ничто не говорило о том, что там появлялся похититель и заметил мое отсутствие. Интересно, зачем тогда вообще он меня сюда привез? Чтобы уморить лишнего свидетеля голодом и жаждой? Мысли об этом не добавляли оптимизма, поэтому я быстренько вернул раму на место и отправился в обратный путь.
То ли я еще усох, то ли дыра была больше, но спуск в подвал прошел легче, чем предыдущий. Правда, не найдя опоры под ногами, я неграциозно брякнулся задницей о бетонный пол, но это были пустяки. Зато огромные размеры бойлерной, которые были заметны даже в полутьме, давали надежду на осуществление моих планов.
По сравнению с глухой тишиной междустенного лабиринта здесь казалось шумно. Где-то капала вода, журчали трубы, ухали лопасти вентиляторов, жужжал трансформатор, но было еще что-то, едва слышимое, выбивающееся, не вписывающееся в этот шум, и я пошел на звук. Я несколько раз свернул, огибая здоровенные трубы и какие-то железные штуковины. Становилось все светлее. Наконец, я нашел, что искал. Метрах в трех от пола, под самым потолком, сквозь разбитое подвальное окошко доносился птичий щебет. Я приник к стене и смог увидеть траву, ветки дерева и нереально голубое небо. Там снаружи была жизнь, светило солнце, начиналось лето. У меня слезы на глаза навернулись.
Сэмми, мы выберемся отсюда! Мы обязательно выберемся!
I gotta go, I gotta, I gotta go, I gotta, I gotta, I gotta
Я пойду и сделаю, сделаю, сделаю, сделаю
«Bad Medicine», Bon Jovi
Результатом первого дня в подвале стали найденное мной разбитое окошко, до которого еще надо было долезть, и четырехдюймовый гвоздь. Больше ничего полезного я не обнаружил. На второй день своего пребывания в подвале я нашел банку консервов. Вы когда-нибудь пробовали вскрыть жестяную банку гвоздем? И не пробуйте, это развлечение не для слабонервных. Я ведь даже не знал, окажется ли содержимое пригодным в пищу. Я потратил на нее часа два, а может, и три. Впрочем, целый фунт бобов со свининой показался мне достойной наградой за мои старания. Воды здесь было вдоволь, а на этих бобах я надеялся протянуть день или даже два. Оставалось выполнить остальные пункты моего плана: отыскать Сэмми и изобрести способ выбраться наружу.
Я решил начать со второго. Все-таки единственное на весь подвал не забитое окошко я уже нашел. Нужно было соорудить приспособление, с помощью которого я смог бы до него дотянуться. Как назло, в гребаном подвале не наблюдалось ни стремянок, ни даже завалящей мебели. Ни одного хромого стула, ни поломанного стола, ни тумбочки-развалюшки. Всю обстановку составляли разнокалиберные трубы и всякие громоздкие агрегаты, в основном, непонятного мне назначения. Все это добро совершенно не подходило для моих целей. Я уже совсем было отчаялся, но тут в дальнем конце огромного помещения вдруг набрел на что-то вроде подсобки для персонала. Там тоже не было ни столов, ни стульев, зато в два длинных ряда теснились железные шкафчики, а посередине стоял остов скамейки. Как я тащил эту неподъемную тяжесть через весь подвал — это отдельная история. Как выламывал дверцы шкафчиков, как из всего этого добра мастерил корявое, но хотя бы относительно устойчивое сооружение. В общем, к концу дня я сумел выбраться наружу.
Я оказался на крохотной прогалине в густых зарослях кустарника. Уже смеркалось, и ярко-розовое закатное солнце отражалось в немногочисленных целых окнах пятиэтажного обветшалого здания. Кое-где, похоже, провалилась крыша — в пустые провалы некоторых окон верхнего этажа проглядывало небо. Теперь мне стало понятно, по какой такой «сложной» системе, которую я никак не мог разгадать, похититель расселил детей: он просто выбирал пригодные для жизни комнаты.
Кроме пения птиц, покой этого места ничто не нарушало, поэтому урчание автомобильного мотора я услышал издалека. А когда машина подъехала ближе, уже не сомневался: это тот самый коричневый «плимут» — я узнал характерное повизгивание изношенной ходовой. Пользуясь кустами, как укрытием, я начал двигаться вдоль стены дома. Уж не знаю, что за сумасшедший архитектор проектировал это здание с какими-то непонятными выступами и нишами на фасаде и даже с двумя внутренними двориками, но, когда я, наконец, обогнул его, уже почти стемнело. Внезапно прямо над тем местом, где я находился, в окне комнаты первого этажа зажегся свет. От неожиданности я рухнул в бурьян с колотящимся сердцем, однако быстро сообразил, что мне ничто пока не угрожает. Наоборот, я имел возможность заглянуть внутрь.
Подтянувшись на руках, я уцепился за остатки деревянных ставень, нащупал упор для ног и осторожно заглянул. Изнутри, так же, как и в моей «тюрьме», окно было забито досками. Сквозь узкие щели я увидел спину мужчины, обтянутую курткой военного образца. Он распрямился и отошел в сторону, открывая вид на распростертое на грязном матрасе тело мальчика. Лицо его было отвернуто от меня, но, судя по телосложению и цвету волос, это явно не Сэм, так что я снова обратил свое внимание на мужчину. Тот прошелся по комнате, нагнувшись, поднял что-то с пола и положил в карман. Козырек низко надвинутой кепки бросал тень на глаза и нос, но я узнал его по линии подбородка и по особой пружинистости движений. Это был он — тот самый похититель.
Я не стал дольше задерживаться, тихонько спустился на землю и полез вперед, надеясь обнаружить вход в здание. Раздвинув ветки, я увидал помпезное парадное крыльцо с рядом облезлых колонн. Три высоченных двери были заколочены листами железа. Я подкрался к крайней, не забитой, двери, подергал за огромную медную ручку, всю зеленую от старости, но она не поддалась. По-видимому, похититель в своей изощренной осторожности запер ее изнутри.
С крыльца стало заметно, что здание построено на вершине небольшого пологого холма, на берегу то ли реки, то ли озера. На противоположном берегу виднелись огоньки и их отражение в воде. Озираясь по сторонам, я не сразу обнаружил «плимут», припаркованный под нависшими ветвями развесистой ивы. Я сглотнул слюну и вытер о штаны разом вспотевшие ладони. Еще тем летом Бобби показал мне, какие провода нужно соединить, чтобы завести автомобиль без ключа. Прямо сейчас я мог сесть в машину и сбежать отсюда. Если мне повезет, я сразу найду дорогу, на максимальной скорости доберусь до ближайшего полицейского участка, заставлю копов поверить, что я не какой-нибудь придурок подросток, решивший идиотски пошутить, и приведу их в это место. Все так… Однако шансов остаться незамеченным у меня нет. В этой глуши похититель тотчас услышит звук двигателя. И тогда, как бы быстро я ни действовал, у него по-любому будет время убить всех детей и самому скрыться. Нет, это совершенно не годилось! С сожалением я потрогал теплый еще капот и вернулся в кусты.
Едва я скрылся, скрежетнул запор на двери, я испугался, что меня выдадут еще качающиеся ветки, и распластался по стволу дерева, мысленно умоляя этого ублюдка не смотреть в мою сторону. Из дома вышел похититель. Он снял кепку и вытер рукавом лоб. Его лицо впервые было полностью открыто, но в наступившей темноте я, к сожалению, все равно не мог его хорошо разглядеть. Он довольно долго запирал дверь, а потом направился к машине. Свет фар полоснул по кустам, где я прятался, и я замер, надеясь, что листья достаточно надежно меня скрывают. Автомобиль развернулся, заскрипев гравием, и удалился по неприметной полузаросшей дороге.
Когда он скрылся из вида, я вышел из своего укрытия и присел на выщербленные мраморные ступеньки крыльца. В моей голове царил полный сумбур. Я не мог понять, что мне делать дальше, как действовать, чтобы спасти детей и не упустить преступника. Черт побери, хоть я в это и не верил, но лучше бы папе и в самом деле оказаться охотником и прийти мне на помощь! Мне же всего восемнадцать, я сам еще ребенок! Папа, твои сыновья в беде, где же ты, когда ты так нужен?
Не знаю, сколько я так просидел, размазывая по лицу слезы и сопли. В конце концов, я собрался с духом и встал. Никто, кроме меня не сможет спасти этих детей, Сэмми, меня самого. Это моя работа, и я должен ее сделать. Нужно было возвращаться в подвал и действовать в соответствии с первоначальным планом.
Пока продирался сквозь заросли обратно, я насчитал в общей сложности около двадцати окон, за которыми горел свет. Я честно пытался запомнить расположение, но получалось у меня не очень, особенно учитывая идиотскую архитектуру. Если в каждой комнате был похищенный ребенок, то детей выходило даже больше, чем я предполагал.
В темноте я чуть не потерялся, но все обошлось. Я влез в окошко, конечно, наступил мимо подпорки, с грохотом свалился на пол, да еще и получил по голове какой-то из частей развалившегося сооружения. Решив оставить его ремонт на утро, я на ощупь нашел заныканную банку консервированных бобов, слегка подкрепился, укутался в ветровку и улегся спать. Пока не заснул, я мысленно рисовал план здания и совмещал его с планом подвала и уже обследованной мной части дома. От таких упражнений голова пошла кругом, наверное, Сэмми был прав, когда однажды ехидно сказал мне, что мозги, как и мышцы, надо тренировать.
Утром выяснилось, что вчерашние разрушения не столь катастрофические, как представилось в темноте. Наскоро все поправив, я прямо на полу гвоздем начал чертить план. Оказалось, что и память моя не столь плоха, как я о ней думал. Через час я уже примерно сориентировался, и решил, какую часть здания полезу обследовать в первую очередь.
О том, что здесь есть жилые помещения, говорили подключенные коммуникации: водопроводная труба была влажной и холодной на ощупь. Мне пришлось тяжело, потому что опор для ног никаких не находилось, и я подтягивался на руках. Я настолько расплющился между трубами, что ощущал себя енотом, которого переехал грузовик, причем неоднократно. По моим расчетам, на первом этаже ни одно окно в этой части здания не горело, поэтому я полез сразу на второй.
Едва я протиснулся в дыру второго этажа, как почуял божественный аромат — из вентиляции тянуло жареной картошкой и гамбургером. По-видимому, кто-то из узников поедал свежепринесенный завтрак из Макдональдса. Даже не вставая на ноги, я прополз несколько ярдов до ближайшего светящегося отверстия. Наверное, за мной тянулся след из текущей слюны.
Обстановка комнаты ничем не отличалась от тех, что я уже видел. Прямо напротив вентиляции на старом матрасе сидела белобрысая девчонка с крысиным личиком и жадно поедала гамбургер. У меня в животе громко заурчало. Она застыла с непрожеванным куском во рту и прислушалась.
— Эй! — позвал я. — Поделись хавчиком!
Девчонка повертела головой, проглотила еду и, бросив недоеденный бутерброд в бумажный пакет, на четвереньках переползла комнату.
— Ты там? — она попыталась заглянуть сквозь вентиляционную решетку. — Ты Дэн?
— Дин, — удивленно поправил я.
— Брат Сэма? — уточнила девчонка и пробормотала себе под нос: — Дин? Я что, букву перепутала?
— Да, я его брат, — я удивился еще больше. — Ты знаешь Сэмми? Откуда?
— От верблюда, — огрызнулась нахалка. — А ты точно брат Сэма? Как твоя фамилия? Сколько тебе лет?
— Восемнадцать. Винчестер. Что тебе еще назвать: имена родителей, номер соцстраховки? Так где ты познакомилась с Сэмми?
Девица презрительно фыркнула.
— Мы с ним перестукиваемся. Он в соседнем помещении, — она кивнула на противоположную стену, возле которой лежал матрас.
— Перестукиваетесь? — я не верил своим ушам. — Типа как узники в средневековье?
— Что-то вроде, — подтвердила девчонка. — Простейшим шифром, это, конечно, довольно утомительно и долго, но больше тут все равно заняться нечем.
— Каким-каким шифром?
— Простейшим. Буквы в алфавите пронумерованы, сколько раз стукнул — такая и буква. Пауза, и следующая буква.
— Аааа… — протянул я. Эти дети были какие-то чересчур умные. Мне бы такое в голову никогда не пришло.
— Спасибо за информацию. Ну, я пошел.
Это для белобрысой нахалки комната Сэма располагалась по соседству, а мне пришлось проделать длинный кружной путь, чтобы оказаться за стеной его номера, да еще именно за той, в которой была вентиляционная решетка. Я сразу понял, что попал, куда нужно, — одна из планок в решетке была выломана, две соседние погнуты, а само отверстие со стороны комнаты прикрывала прислоненная к стене картонка. Сомневаюсь, что кто-то еще, кроме моего братишки, обладал такими упорством и решительностью, чтобы вручную ломать металлическую решетку, и хитростью, чтобы прятать следы. Я просунул в отверстие пальцы и толкнул картонку.
— Дин, это ты? — в проеме выломанной планки тут же показались глаза, близко-близко.
— Я! Я! — от радости я был готов расцеловать его и затискать. Да я бы так и сделал, если бы мог.
— Сэмми! Наконец-то я тебя нашел, черт побери!
— Дин, — мой героический младший брат совсем по-детски шмыгнул носом и вытер ладонями щеки. — Я знал, что ты придешь, мне Лили сказала…
— Это та белобрысая? — я сглотнул комок в горле.
— Не знаю, я ее не видел, — Сэмми снова шмыгнул и через силу улыбнулся.
— Там и смотреть не на что. Ты себе получше найдешь.
— Я уже нашел, — Сэм приник к решетке. — Точнее, ты меня нашел.
— Да уж… — я смутился и не знал, что сказать в ответ на такую откровенность. — Было трудновато. Прости, что так долго. Я боялся, что ты уже мертвый.
— По моим подсчетам, у меня еще как минимум неделя.
— Это как ты подсчитал? — я был рад сменить тему.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав