Хадис о покаянии Кяба Ибн Малика и обоих его спутников

2769. Ибн Шихаб сказал: "Посланник Аллаха, вышел войной на Табук. Он желал (победить) римлян и арабов назареев в Шаме". Ибн Шихаб сказал: "И мне сообщил Абдуррахман Ибн Абдулла Ибн Кяб Ибн Малик, что Абдулла Ибн Кяб был поводырём Кяба среди всех его сыновей, после того, как тот ослеп". Он сказал: "Я слышал, как Кяб Ибн Малик передавал свой хадис о том, как он уклонился от участия в походе на Табук под предводительством Посланника Аллаха, оставшись в тылу. Кяб Ибн Малик сказал: "Я не отказывался от участия ни в одном боевом походе, которые он совершал, ни разу, за исключением похода на Табук. Я только не участвовал в сражении при Бадре, но тогда никто не был осуждён за неучастие в нём. Ведь, тогда Посланник Аллаха, и мусульмане просто пошли на курайшитский караван и Аллах (неожиданно) столкнул их с врагами без предварительного договора (о проведении битвы). Я освидетельствовал вместе с Посланником Аллаха, ночь при Акабе, когда мы дали друг другу клятву держаться Ислама. Я бы не хотел потерять её (эту ночь), чтобы вместо этого стать участником сражения при Бадре, несмотря на то, что люди так много рассказывают об этом сражении. Говоря о себе лично, могу сказать, что в это время, когда я не принял участия в походе вместе с Посланником Аллаха, на Табук, я достиг пика расцвета своей силы и физической лёгкости. Итак, мой расцвет пришёлся именно на время, когда я не принял участия в походе на Табук! Клянусь Аллахом - никогда ранее мне не удавалось скопить на две верблюдицы, но я скопил на них именно к началу этого похода! А приходилось выступать в путь Посланнику Аллаха, в страшную жару. Ему предстояла долгая дорога, чтобы достичь успеха и предстояло столкнуться с великим множеством врагов. Поэтому он предупредил мусульман о том, чтобы они хорошенько подготовились к этому переходу, сообщив им о том, с чем им придётся столкнуться. Ну, а мусульман вместе с Посланником Аллаха, было в эти дни уже много и они все не были вобраны в хранящую книгу". Он подразумевал здесь список (с их именами). Кяб сказал: "Мало было тех, кто хотел улизнуть (и не пойти на битву), питая в себе надежду на то, что он, быть может, не заметит этого. Опасность была в том, что о (симулянтах и уклонистах) может сообщить в Своём откровении Сам Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен. А вышел Посланник Аллаха, в этот поход, когда уже стали приятными фрукты и тени, хотя лично я на эти (услады) смотрел с отвращением. И вот, Посланник Аллаха, снарядился в путь, а вместе с ним и мусульмане. Поутру я вышел из дома, чтобы снарядиться в путь вместе с ними, но вернулся, ничего не сделав. При этом, я говорил в своей душе: "Я могу сделать это, если захочу!" Я так и продолжал тянуться, пока однажды утром люди вдруг не оживились и вместе с Посланником Аллаха, мусульмане вышли в путь. Ну, а я ничего ещё не приготовил к походу! И я снова вышел, но опять вернулся, ничего не исполнив. Я всё тянул и тянул, пока вдруг не увидел, как люди, (отправляясь в этот поход) припустились (вон из Медины) всё быстрее и, наконец, совсем скрылись из вида. Тогда я, было, задумал запрячь (верблюда) и догнать их... Ох-ох-ох! Ну, почему же я тогда не сделал этого! А чуть позже это стало для меня уже невыполнимой задачей. Каждый раз, когда я выходил на улицу после отбытия Посланника Аллаха, меня охватывала тоска, потому что я не видел подобного мне, а только одних потонувших в лицемерии, да слабых (людей - стариков, женщин и детей), имеющих право от Аллаха на неучастие в войнах. Лишь тогда обо мне вспомнил Посланник Аллаха, когда он уже достиг Табука. Сидя среди людей в Табуке, он спросил: "А что с Кябом Ибн Маликом?" Мужчина из племени Салямы ответил: "Посланник Аллаха! Он застрял дома из-за пары своих плащей, да из-за разглядывания пары своих накидок!" Тогда Муаз Ибн Джэбаль сказал ему: "Не говори глупостей! Клянусь Аллахом, Посланник Аллаха, мы от него видели все только хорошее!" И Посланник Аллаха, промолчал. Как раз в это время, он увидел мужчину в белых одеждах, мерцающего в миражах. Тогда Посланник Аллаха, воскликнул: "Что б им оказался Абу Хайсама!" И это действительно оказался Абу Хайсама Аль-Ансорий, тот самый, который отдал в милостыню один са вяленых фиников и тогда за это над ним ещё издевались лицемеры". И вот, Кяб Ибн Малик сказал: "Когда мне стало известно, что Посланник Аллаха, уже вышел обратно из Табука, к моему сердцу подступила тревога и я начал задумываться о том, как солгать ему и что сказать, чтобы избежать его гнева. С этой целью я даже совещался с каждым имеющим собственное мнение в моей родне. Когда же мне сказали, что Посланник Аллаха, уже почти прибыл, тут же ложь вознеслась прочь от меня. И тогда я осознал, что мне уже не спастись от него ни в чём никогда! Поэтому я пришёл к мнению, что я должен сказать ему правду. Утро Посланник Аллаха, встретил прибытием. Он, возвращаясь из путешествия, всегда первым делом заходил в мечеть, совершал в ней два ракаата, а затем садился для людей. Когда он сделал это, к нему подошли отсутствовавшие в походе и начали оправдываться перед ним, клясться ему... Было же их восемьдесят с лишним мужчин. И Посланник Аллаха, принял от них их заверения, они вновь дали ему присягу, он попросил за них прощения у Аллаха, но доверил их тайны Аллаху, чтобы Он рассчитался с ними так, как они действительно того заслуживают. После чего подошёл и я и, когда пожелал ему мира, он гневно так улыбнулся и произнёс: "Иди-ка сюда!" Я подошёл к нему, сел перед ним и он спросил меня: "Ты почему не принял участия в походе вместе с нами? Ты же вроде приобрёл себе ездового верблюда". Я ответил: "Посланник Аллаха! Клянусь Аллахом, если бы я пребывал в подчинении не у тебя, а у кого-то другого из жителей Земли, то выбрал бы ложь во спасение, чтобы избежать его гнева. Я долго думал по этому поводу. Но, клянусь Аллахом, я понимал - если сегодня я придумаю уважительную причину и, тем самым, обману тебя, ты, быть может, и удовлетворишься этим объяснением моего неучастия, но затем Аллах обязательно внушит тебе презрение ко мне. Ну, а если я расскажу тебе правду, ты рассердишься на меня. Я, конечно же, надеюсь, что за честность Аллах неким образом воздаст мне... Клянусь Аллахом - никогда я не был так силён и лёгок, как тогда, когда я остался сидеть дома, не выйдя в поход вместе с тобой!" И Посланник Аллаха, произнёс: "Ну, а этот сказал правду. Ступай! И пусть Аллах примет решение о тебе!" И тут поднялся шум среди членов племени Салямы и они последовали за мной и сказали мне: "Клянёмся Аллахом! Мы не помним такого, чтобы ты сделал какой-то грех до этого вообще! Да, конечно, ты не смог оправдаться перед ним так же, как остальные не принявшие участия в походе. Но, всё же, одной просьбы Посланника Аллаха, у Аллаха, чтобы Он простил тебя, было бы достаточно, чтобы твоего греха не осталось и в помине!" Да... Они так на меня навалились, что, клянусь Аллахом, я уже было и на самом деле захотел пойти и наврать ему, сказав, что я, дескать, оболгал самого себя". Он сказал: Затем я спросил их: "А я один в такое положение попал или есть еще кто-то как я?" Они ответили: "Да. Вместе с тобой ещё двое мужчин. Оба рассказали ему то же, что и ты и он ответил им точно так же, как и тебе". Я спросил: "А они кто такие?" Они ответили: "Марара Ибн Рабиа Аль-Амирий и Хиляль Ибн Умаййа Аль-Вакыфий". Эти двое, имена которых мне назвали, были добрыми мусульманами. Оба принимали участие в сражении при Бадре. Тогда это несколько утешило меня. Как только они назвали мне обоих, я сразу удалился. А потом Посланник Аллаха, воспретил всем разговаривать только с нами троими из числа всех, кто не принял участие в походе вместе с ним. И люди стали избегать нас. Они изменили своё отношение к нам и поэтому моя родная земля стала для меня как чужая. Так прошло пятьдесят ночей... Те двое, разделивших мою участь, словно похоронили себя заживо и сидели у себя по домам, горько плача. Я же был самым юным и мускулистым в моём народе, поэтому на улицу я всё же выходил, ходил молиться собором, гулял по базарам, но при этом никто не разговаривал со мной. Ещё, я подходил к Посланнику Аллаха, когда он сидел на своём месте после окончания молитвы и после я мысленно задавал себе вопрос: "Он хоть пошевелил своими губами, для ответного пожелания мира (мне) или нет?" Затем я молился рядом с ним и украдкой поглядывал на него. Когда я приходил, чтобы начать молитву, он бросал на меня взгляд, но как только я поворачивал к нему голову, он сразу же отворачивался от меня. И вот, когда это жёсткое отношение мусульман ко мне стало для меня просто невыносимым, я отправился в гости к самому любимому для меня человеку - к Абу Катаде, который приходился мне сыном моего дяди по отцу. Войдя в калитку и укрывшись за каменным забором его дома, я, (встретив его), пожелал ему мира, но он, клянусь Аллахом, даже не вернул мне взаимного пожелания мира! Тогда я спросил его: "Абу Катада! Я заклинаю тебя Аллахом ответить непредвзято - неужели ты не знаешь, что я люблю Аллаха и Посланника Его?" Но он не ответил. Тогда я повторил вопрос снова, но он опять не ответил. Когда я заклял его в третий раз, он произнёс: "Аллах и Посланник Его знают лучше". От этих слов глаза мои поплыли слезами и я пошёл прочь и вышел за ограду. А когда брёл по мединскому рынку, один шамский набатиец, прибывший с провизией, чтобы торговать ею в Медине, произнёс: "Кто покажет мне Кяба Ибн Малика?" И люди все, как по команде, показали на меня. Подойдя ко мне, тот передал мне письмо от владыки Гассана. Я же был обучен грамоте и прочёл его. В нём было сказано: "...А далее. Мы узнали о том, что твой приятель презрел тебя. Но ты помни, что Аллах не поместил тебя на земле унижения и потерь. Мы, как и должны в этом случае, соболезнуем тебе". Прочтя это, я (досадуя) произнёс: "И это тоже ещё один экзамен (от Аллаха)!" Затем я бросил его вглубь таннура (печи) и разжёг его оным. И вот, когда минуло уже пятьдесят четыре ночи и в ниспослании нового откровения почему-то наступил перерыв, внезапно, ко мне приходит посыльный от Посланника Аллаха, и говорит: "Посланник Аллаха, приказывает тебе держаться в стороне от твоей жены". И я спросил: "То есть надо развестись с ней или что?" Тот ответил: "Нет. Просто держись от неё подальше и не приближайся к ней". Тем двоим он приказал то же самое". Тогда я сказал моей жене: "Отправляйся к своим родным и будь у них, пока Аллах не издаст постановления по этому делу". А жена Хиляля Ибн Умаййи пришла к Посланнику Аллаха, и сказала: "Посланник Аллаха, но ведь Хиляль Ибн Умаййа -гиблый старик и слуги у него нет. Тебе, наверное, не понравится, если я буду ухаживать за ним..." Он ответил: "Да нет же! Просто пусть он не приближается к тебе". (Т.е.: "Можешь ухаживать за ним, но только не совершать совокупления!" - п.п.) И она сказала: "Но он, клянусь Аллахом, ради чего-то там и шевелиться даже не станет! Кроме того, клянусь Аллахом, он до сих пор всё плачет и плачет с того самого дня!" Тогда ко мне пришли некоторые из моих родных и сказали: "Ты бы тоже сходил, да попросил разрешения у Посланника Аллаха, чтобы твоя жена смогла прислуживать тебе. Ведь он же разрешил жене Хиляля Ибн Умаййи обхаживать его!" Но я ответил: "Я не стану просить Посланника Аллаха, разрешить ей это. Откуда мне знать, что тогда скажет Посланник Аллаха, если я попрошу у него разрешения на это? Ведь, я же молодой!" И, таким образом, я прожил уже десять ночей, а с той поры, как он воспретил людям разговаривать с нами, уже прошло ровно пятьдесят ночей". Затем я совершил утреннюю молитву наутро пятидесятой ночи прямо на крыше одного из наших домов. И вот, когда я сидел именно так, как описал это Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен, - и стало тесно мне на душе моей и стало тесно мне на земле, несмотря на то, что она так широка, вдруг, разнёсся глас вопиющего, взошедшего на (гору) Саль', который кричал во всю глотку: "Кяб Ибн Малик! Возрадуйся!" И я пал ниц на колени и понял, что наконец-то пришло избавление. Исполнив утреннюю молитву, Посланник Аллаха, провозгласил людям о том, что Аллах прощает нас. И люди побежали к нам, чтобы обрадовать нас. К тем двоим моим компаньонам тоже пошли благовестники. Один мужчина даже поскакал ко мне на коне, а другой, из племени Аслям, двинулся скороходом, чтобы взойти на гору. Но, конечно же, голос летит быстрее коня. И вот, когда ко мне с радостной вестью пришёл тот самый человек, чей голос я услышал (находясь на крыше своего дома), я сдёрнул с себя обе свои одежды и облачил в них его за то, что он донёс до меня радостную весть самым первым. Клянусь Аллахом, в те дни у меня не было никакой другой одежды вообще. Поэтому я позаимствовал у людей две одежды и, облачась в них, двинулся на встречу с Посланником Аллаха,. Когда я шёл к нему, люди толпами-толпами встречали меня и поздравляли меня с прощением, говоря: "Поздравляем тебя с прощением от Аллаха!" Наконец, я вошёл в мечеть. Посланник Аллаха, сидел в мечети, а вокруг него были люди. Тут же вскочил Тальха Ибн Убайдулла бросился ко мне навстречу с рукопожатием и поздравлением. Клянусь Аллахом, ни один из мухаджиров, кроме него, не встал". Он сказал: "Кяб не забывал этого за Тальхой. Кяб сказал: "А когда я пожелал мира Посланнику Аллаха, ". Он продолжил: "Его лицо искрилось радостью и он говорил: "Возрадуйся лучшему дню в твоей жизни с того дня, как тебя родила мать твоя!" И я спросил: "Посланник Аллаха, это от тебя или же от Аллаха?" И он ответил: "Конечно же, от Аллаха!" Всякий раз, когда Посланник Аллаха, радовался, его лицо озарялось так, словно оно было кусочком луны. Нам это было видно. Сев перед ним, я сказал: "Посланник Аллаха! Из-за того, что я прощён, всё своё имущество я передам в милостыню к Аллаху и к Посланнику Его,!" (Посланник Аллаха, никогда не использовал людские милостыни в личных нуждах ни для себя, ни для своей семьи. - п.п.) Но Посланник Аллаха, сказал: "Часть денег своих оставь себе. Так будет лучше для тебя". Тогда я сказал: "Тогда я оставлю у себя мою долю в Хайбаре". Ещё я сказал: "Посланник Аллаха, ты знаешь, ведь Аллах спас меня именно за ту правду. Истинно, для полноты моего покаяния, отныне я всегда буду говорить только правду, пока живу". Он сказал: "О! Клянусь Аллахом! Я не знал ни одного мусульманина, которого Аллах испытал на честность с того самого дня, как я произнёс это перед Посланником Аллаха, вплоть до сегодняшнего дня, сильнее, чем Он испытал меня. Клянусь Аллахом - после того, как я произнёс это перед Посланником Аллаха, я ни разу преднамеренно не произносил лжи. Надеюсь, Аллах убережёт меня и в оставшееся мне время". И Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен, ниспослал: "Аллах уже простил пророка, переселенцев и ансаров, которые последовали за ним в час трудности после того, как сердца некоторых из них едва не совратились. Затем Он простил им. Истинно, Он - Сжаливающийся, Милующий. И тем троим, которые остались позади и стало тесно им на земле, несмотря на то, что она так широка, и стало тесно им на душе их..." Вплоть до слов: "О, уверовавшие! Берегитесь Аллаха и будьте с правдивыми!" (9: 117 - 119 - п.п.) Кяб сказал: "Клянусь Аллахом - с той поры, как Аллах даровал мне Свою милость, приведя к Исламу, нет милости от Него более значимой для меня в моей душе, чем то, что я был честен с Посланником Аллаха, и не солгал ему и поэтому не погубил свою жизнь, как это вышло с теми, которые соврали. Истинно, Аллах сказал в адрес солгавших, когда ниспослал откровение, худшее из того, что Он говорил кому-либо. Вот что сказал Аллах: "Они поклянутся Аллахом для вас, когда вы вернётесь к ним, чтобы вы отвернулись от них. Так и отвернитесь от них! Ведь они - нечистота и приют их - Всепожарище (Джаханнам) в воздаяние за то, что зарабатывали. Они клянутся вам, чтобы вы остались довольны ими. Но если вы и останетесь довольны ими, то Аллах не доволен народом распутников". Кяб сказал: "Мы втроём остались позади, вне дела тех, чьи оправдания принял Посланник Аллаха, когда они поклялись ему и он привёл их к повторной присяге, попросил за них прощение... А наше дело он отстранил до тех пор, пока Аллах не произвёл суд по нему, вынеся такое решение. Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен, сказал: "И тем троим, которые остались позади..." Здесь Аллах упомянул не о том, что мы остались позади выступившего войска, в тылу, а именно о том, что он оставил нас позади, в смысле отложил на потом разбирательство с нами среди остальных ранее поклявшихся ему и извинявшихся перед ним, что также было зачтено от них".

Хадис о том, как была оклевещена Аиша и о приёме покаяния произнёсшего эту клевету

2770 - 0. Алькам Ибн Ваккас и Убайдулла Ибн Абдулла Ибн Утба Ибн Масуд сообщил хадис про Аишу, супругу Пророка, о том событии, когда клеветники распространили о ней ложь и как Аллах доказал её невиновность. Каждый из них передал мне свод её хадисов. Некоторые помнили её хадисы лучше других, рассказывали надёжнее и я сохранил в памяти от каждого из них по хадису. В общем, хадис одного поддерживает хадис другого в том, что Аиша, супруга Пророка, сказала: "Когда Посланник Аллаха, намеревался отправиться в путешествие, он проводил жеребьёвку между своими женщинами. Та, чей жребий выпадет, и ехала вместе с ним". Аиша сказала: "И вот, перед одним из боевых походов, он провёл меж нами жеребьёвку и выпал мой жребий. Именно мне предстояло выйти в путь вместе с Посланником Аллаха,. Ну, а было это уже после того, как снизошёл хиджаб, поэтому меня посадили в паланкин на спине верблюда, в котором я и провела всю дорогу до окончания Посланником Аллаха, данного похода. Уже на подступах к Медине, когда настала ночь, он провозгласил о снятии с привала. Я же, когда было объявлено о снятии с привала, вышла и, миновав войско, справила своё дело. После я повернулась в сторону своего транспорта, но вдруг, прикоснувшись к своей груди, обнаружила, что моё ожерелье из когтей оникса, оборвалось. Поэтому я вернулась и принялась искать своё ожерелье, из-за чего и вышла эта задержка. А в это время люди, снаряжавшие меня в путь, подошли к моему паланкину, взяли его и закрепили его на верблюде, на котором я ехала, сочтя, что я нахожусь в нём!" Она сказала: "В те времена женщины были лёгкими, а не заплывшими жиром и не увесистыми, потому что питались крошками от еды. Вот поэтому им и не показалась странной лёгкость паланкина, когда они закрепили его и подняли его. К тому же, я сама была ещё малолетней девочкой. Они подняли верблюда на ноги и тронулись. Я нашла своё ожерелье, но войско уже отбыло! Я пришла на места их стоянок, но там уже никто не подавал голоса и не отзывался. Тогда я разыскала место своего привала. Мне казалось, что люди спохватятся меня и вернутся за мной. Я всё сидела на своём месте, пока меня не сморил сон, и тогда я заснула. Сафван Ибн Аль-Муаттыль Аль-Са-лямий, впоследствии Аль-Закяваний, остановился на привал позади войска. Поэтому он, когда двинулся в путь, наутро оказался возле места моего ночлега. Увидев черноту (волос) спящего человека, он подошёл ко мне и узнал меня, потому что видел меня ещё до того, как на меня был наброшен хиджаб. Тогда я и проснулась от его предупредительного возгласа и закрыла своё лицо платьем. (Под предупредительным возгласом подразумевается либо "Ассаляму алейкум!"; либо "Йэ сатир!" что значит "О, Закрывающий людскую наготу!" Чтобы Аиша могла оправиться и прикрыться до того, как он подойдёт к ней и посадит её на верблюдицу. - п.п.) Клянусь Аллахом, он не сказал мне ни слова и я не услышала от него ни слова, за исключением этого его предупредительного возгласа. Наконец, он подвёл свою верблюдицу и заставил её присесть на передние ноги. Я забралась на неё, а он повёл эту верблюдицу, идя пешком. Мы вошли в стан войска уже после того, как оно остановилось на послеполуденный привал в страшную жару (муваггарина). Именно тогда и загубили свою жизнь те самые, которые принялись шептаться про меня. А зачинщиком этого был Абдулла Ибн Убай Ибн Салюль. И вот, мы прибыли в Медину, после чего я проболела целый месяц, а люди с возбуждением тонули в пересудах клеветников. Я же об этом даже не подозревала! Во время этой моей болезни меня беспокоило лишь только то, что Посланник Аллаха, не был нежен ко мне как обычно, когда я заболевала. Теперь же Посланник Аллаха, просто входил, желал мира, а затем спрашивал: "Как там эта?" Вот это и волновало меня, а я ничего плохого ещё и не подозревала! Так продолжалось до тех пор, пока я не вышла из дому, уже поправившись. Вместе со мной пошла и Умм Мустых в сторону Манасы'а. Это место, где мы справляли тяжёлую надобность. Ходили мы туда только ночью. Тогда мы ещё не успели построить туалет рядом с нашими домами. Мы относились к этому так же, как и древние арабы - мы справляли свою нужду на открытой местности, а строить туалеты рядом со своими домами нам было противно. Ну, так вот. Пошли мы с Умм Мустых, которая являлась дочерью Абу Рахма Ибн Аль-Мутталиба Ибн Абд манафа. Её матерью являлась дочь Сахра Ибн Амира, а ещё и тётей по материнской линии для Абу Бакра Аль-Сыддыка. У неё - сын Мустых Ибн Асаса Ибн Аббад Ибн Аль-Мутталиб. И вот, справив нужду, мы с дочерью Умм Рахма направились уже обратно ко мне домой и вдруг, Умм Мустых, запнувшись на своих одеждах, сказала: "Чтоб этот Мустых!.." И я сказала ей: "Не говори так! Как ты можешь ругать мужчину, участвовавшего в сражении при Бадре?!" Она ответила: "Милая моя! А ты разве не слышала что он сказал?!" Я спросила: "Ну и что же он сказал?" Она сказала: "И тогда она всё рассказала мне о слухах, распространяемых клеветниками и поэтому я заболела ещё сильнее. Когда я вернулась домой, ко мне зашёл Посланник Аллаха, пожелал мира, а затем спросил: "Как там эта?" Я спросила: "Ты разрешаешь мне сходить к родителям?" В то время я хотела удостовериться в этом сообщении, расспросив их обоих. И Посланник Аллаха, разрешил мне. Я пришла к родителям и спросила маму: "Мамочка! Что такое говорят люди?" И она ответила: "Не переживай так, доченька! Если женщина занимает особое положение у мужчины и он любит её, то её соперницы часто досаждают ей". Я сказала: "Преславен Аллах! Неужто, люди на самом деле такое говорят?!" И я проплакала всю эту ночь, но даже на утро мои слёзы не иссякли и я провела всю ночь без сна, После этого я стала плакать. Посланник Аллаха, вызвал Али Ибн Абу Талиба и Усаму Ибн Зэйда после того, как ниспослание откровения надолго прервалось. Он хотел посовещаться с ними о том, следует ли ему расстаться с его женой". Усама Ибн Зэйд посоветовал Посланнику Аллаха, (не разводиться с Аишей, напомнив ему) о невинности его жены и о известной его любви к ней, сказав: "Посланник Аллаха! Это - твоя семья и за ней мы знаем только одно добро!" Тогда как Али Ибн Абу Талиб высказался иначе: "Аллах не заставляет тебя терпеть трудности из-за женщин! Кроме неё есть много других женщин! Ты и служанку спроси, она тебе правду скажет!" И тогда Посланник Аллаха, вызвал Бариру и спросил: "Ну, Барира, ты что-нибудь такое сомнительное видела в поведении Аишы?" Барира ответила ему: "Клянусь Тем, Который воздвиг тебя с истиной. Всё, что я заметила за ней, но и это простительно ей, потому что она была тогда ещё совсем маленькой девочкой, было то, что она засыпала на охране теста её семьи, поэтому подбегавшие курицы съедали его". И Посланник Аллаха, поднялся на минбар и обратился с просьбой избавить его от Абдуллы Ибн Убая Ибн Абу Салюля. Посланник Аллаха, сказал, стоя на минбаре: "О, мусульмане! Кто избавит меня от мужчины, который очень жестоко обошёлся с членами моего дома? Клянусь Аллахом, я не видел от моей жены ничего, кроме добра! Да и этот мужчина, про которого они говорят... Я не видел от него ничего, кроме добра. И если он и заходил к моей жене, то всегда только вместе со мной!" Тогда поднялся Сад Ибн Муаз Аль-Ансарий и произнёс: "Я избавлю тебя от него, Посланник Аллаха! Если он (Абдулла Ибн Убай Ибн Абу Салюль) из племени Аус, мы отрубим его голову. Но если он из Хазраджа, племени наших братьев, тогда ты только прикажи нам и мы исполним твой приказ". Тогда встал Сад Ибн Убада, господин племени Хазрадж. Был он годным мужчиной, однако его охватил национализм и он ответил Саду Ибн Муазу: "Ты солгал, клянусь Аллахом! Ты не сможешь ни убить его, ни схватить его для того, чтобы убить его!" Тогда встал Асид Ибн Хадыр, являвшийся сыном дяди по отцовской линии для Сада Ибн Муаза и сказал Саду Ибн Убаде: "Это ты лжёшь! Клянусь Аллахом, мы обязательно убьём его. Да и сам ты - лицемер, защищающий лицемеров!" Закипев злобой друг на друга, племена Аус и Хазрадж едва не бросились драться. В это время Посланник Аллаха, стоял на минбаре и Посланник Аллаха, принялся успокаивать их, пока они не утихомирились. После этого он тоже не стал больше ни о чём говорить". Ну, а я проплакала весь этот день. Слёзы всё лились из моих глаз и я до сих пор не спала. Следующую ночь я тоже проплакала. Слёзы все шли из моих глаз и спать я не могла. Мои родители даже стали опасаться, что из-за плача у меня разорвётся печень. И вот, когда оба сидели возле меня, а сама я плакала, ко мне попросилась войти женщина из ансаров. Я позволила ей войти, а сама села и плачу". И тут к нам заходит Посланник Аллаха,. Пожелав мира, он сел. Но рядом со мной он уже не садился с того самого дня, когда мне рассказали про всё это. А тут ещё и целый месяц ему уже не приходило никакого откровения, касающегося моего дела. Сев, Посланник Аллаха, произнёс свидетельство единобожия, а после сказал: "Итак, Аиша... До меня дошли о тебе такие-то слухи. Если ты невинна, тогда Аллах докажет твою невинность. Но если ты познала грех, то проси прощения у Аллаха и кайся Ему. Потому что, если раб признается в грехе, а потом покается, тогда Аллах простит ему". Как только Посланник Аллаха, закончил свою речь, мои слёзы сразу же перестали течь и я уже не чувствовала ни единой капли. И вот, я сказала моему папе: "Ответь за меня Посланнику Аллаха, на его обращение!" Но он сказал: "Клянусь Аллахом, я не знаю что сказать Посланнику Аллаха, ". Тогда я сказала маме: "Ответь за меня Посланнику Аллаха, на его обращение!" Но она сказала: "Клянусь Аллахом, я не знаю что сказать Посланнику Аллаха, ". И вот, я, будучи ещё малолетней девочкой, не читающей многого из Корана, сказала: "Клянусь Аллахом, я узнала о том, что вы услышали про это. И в ваших душах эти слухи укрепились и вы поверили им. Даже если я и скажу вам, что я невинна, при этом Аллах знает, что я, конечно же, невинна, вы не поверите мне. А если я "признаюсь" вам в совершении чего-то там, при этом Аллах знает, что я невинна, вот тогда вы точно поверите мне! Наша с вами ситуация в чём-то схожа с той, в которой оказался отец Юсуфа: "Но терпение красивое! И Аллах поможет против того, что вы описываете!" Затем я отвернулась и легла на свою постель. Я же в то время, клянусь Аллахом, знала, что я невинна и что Аллах докажет мою невинность... Но я не ожидала, что из-за меня снизойдёт откровение, читаемое нараспев! Я сама себе казалась гораздо более презренной, чтобы Сам Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен, стал ещё и говорить обо мне, ниспосылая повеление, читаемое нараспев! Всё, чего я ожидала, это то, что Посланник Аллаха, увидит сон, которым Аллах докажет ему мою невинность. О, я клянусь Аллахом! Посланник Аллаха, не успел даже с того места сойти и не успел ещё ни один из жителей этого дома выйти, как уже Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен, ниспослал на Пророка Своего,. Его, как обычно при нисхождении откровения, схватила мука, да ещё так, что с него потекли ручьи пота в зимний день! Это - из-за тяжести нисходящей на него речи. Когда же от Посланника Аллаха, отошло, он засмеялся и первыми словами, которые он произнёс, было: "Возрадуйся, Аиша! Ибо Аллах доказал твою невинность!" Тогда моя мама сказала мне: "Встань и подойди к нему!" Но я ответила: "Клянусь Аллахом, я не буду вставать и подходить к нему! А поблагодарю я только Аллаха. Это Он низвёл оправдание моё. И Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен, низвёл: "Истинно, распространившие клевету - шайка из вас". Десять знамений. Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен, ниспослал эти самые знамения и они гласили о том, что я невиновна. После этого Абу Бакр, так как помогал материально Мустыху из-за родственной близости с ним и из-за его нищеты, сказал вот что: "Клянусь Аллахом! Я не стану тратить на него никаких средств никогда после того, как он сказал это про Аишу!" И тогда Аллах, Всепочитаем Он и Всеславен, ниспослал: "И да не скупятся имеющие достаток из вас и ширину удела подносить родственникам..." Вплоть до слов Его: "Ну, неужели вам не хочется, чтобы Аллах простил вам?" Хаббан Ибн Муса сказал: "Абдулла Ибн Аль-Мубарак сказал: "Это - самый ожидаемый аят в Писании Аллаха". И Абу Бакр сказал: "Клянусь Аллахом, мне, конечно же, хочется, чтобы Аллах простил мне!" И продолжил содержать Мустыха так, как содержал его ранее, сказав: "Я никогда не лишу его материальной помощи!" Аиша сказала: "Кроме того, Посланник Аллаха, спрашивал и Зэйнаб Бинт Джахш, супругу Пророка, касательно меня: "Что ты знаешь? Что ты видела?" И она ответила: "Посланник Аллаха, я берегу свой слух и своё зрение. Клянусь Аллахом - я знаю (о ней всё) только хорошее". Аиша сказала: "Именно она среди всех жён Пророка, могла реально конкурировать со мной (за любовь Посланника Аллаха,). Но Аллах удержал её от преступления ввиду её богобоязненности. Тогда как её сестра Хамна Бинт Джахш постаралась повоевать за неё и поэтому погубила свою жизнь вместе с другими". (Т.е. Хамна, услышав эти слухи, принялась распространять их, в надежде на то, что Посланник Аллаха, изгонит Аишу и тогда Зэйнаб, сестра Хамны, станет любимой женой Пророка,. - п.п.) Аль-Зухрий сказал: "Вот на чём закончилось у нас дело упомянутых выше лиц". В хадисе Юнуса он сказал: "Его понёс национализм".

2770 - 1. В хадисе Фалиха: "...национализм превратил его снова в дикаря"; Это же произнёс и Муаммар. В хадисе Салиха: "Его понёс национализм"; согласно сказанному Юнусом. В хадисе Салиха он добавил: "Урва сказал: "Аиша не любила, когда при ней ругали Хассана и она говорила: "Ведь он сказал: "Истинно, мой отец, его родитель и сам я - мы всем, что у нас есть, пожертвуем, чтобы защитить от ваших посягательств честь Мухаммада!" Он также добавил: "Урва сказал: "Аиша сказала: "Клянусь Аллахом, тот самый мужчина, который тоже пострадал от этих слухов (привезя оставленную Аишу на своей верблюдице), говорил: "Пречист Аллах! Клянусь Тем, в руке Которого моя душа - ни разу, никогда я не приоткрывал паланкина женщины!" Она сказала: "Затем он был убит, став мучеником (шахидом) на пути к Аллаху". В хадисе Якуба Ибн Ибрахим: "Мы вошли в стан войска уже после того, как оно остановилось на послеполуденный привал в страшную жару (мува"арина)". Абдурраззак же сказал "муваггарина". Абд Ибн Хумайд сказал: "Я спросил Абдурраззака: "Что значит его слово "муваггарина"?" Тот ответил: "Вагра -сильная жара".

2770 - 2. Сообщают от Аишы, сказавшей: "Когда обо мне поползли те самые слухи, о чём я даже не подозревала, Посланник Аллаха, встал произнести проповедь. Он произнёс свидетельство единобожия, восхвалил Аллаха, сказал о Нём доброе, как Он того заслуживает, а потом произнёс: "...А далее. Помогите мне советом! Как мне поступить с людьми, оболгавшими мою жену? Клянусь Аллахом, я за своей женой не помню ничего, кроме добра и имею сказать о ней только доброе. Клянусь Аллахом и за этим мужчиной я не помню ничего, кроме добра. Каждый раз, когда он заходил в мой дом, я всегда присутствовал рядом. Каждый раз, когда я уезжал, он всегда уезжал вместе со мной!" Далее он привёл всё повествование из данного хадиса. В нём также сказано: "Посланник Аллаха, вошёл в мой дом и расспросил мою служанку. Она же ответила: "Клянусь Аллахом, я не знаю за ней никакого порока! Разве что только она, бывало, засыпала и из-за этого забегали овцы и съедали её тесто". Возможно, она сказала "её закваску". Данное сомнение от Хишама. "Тогда один из сопровождавших его цыкнул на неё и сказал: "Говори правду Посланнику Аллаха,!" И отвесили ей за это и она сказала: "Преславен Аллах! Я о ней не знаю ничего плохого и (уверена в ней) точно также как ювелир уверен в чистоте красного золота". О данном деле стало известно и тому мужчине, которого тоже коснулись эти клеветнические слухи, и он произнёс: "Преславен Аллаха! Клянусь Аллахом - я никогда, ни разу не заглядывал в паланкин женщины!" Аиша сказала: "И был он убит и стал мучеником на пути к Аллаху". В нём также есть дополнение: "А среди говоривших эту клевету были Мустых, Хамна и Хасан. Ну, а лицемер, Абдулла Ибн Убай, был распространителем и сборщиком этого и ответственность за это легла на него и на Хамну".

Дата добавления: 2015-11-30