Читайте также:
|
Около 9 часов вечера 11 марта 1933 г. советское правительство нанесло последний удар остаткам Торгпромовского заговора. ОГПУ арестовало в Москве шесть английских и. десять русских инженеров. Все они состояли на службе в московской конторе английского электропромышленного предприятия «Метро-Виккерс». Английским подданным и их русским пособникам было предъявлено обвинение в шпионаже и диверсиях в Советском Союзе, совершенных по заданиям английской Интеллидженс сервис.
Представителем фирмы Виккерс а Москве был некий капитан Ч.С.Ричардс. Накануне арестов он поспешно выехал в Англию. Ричардс был английским агентом в России с 1917 г., когда в качестве офицера английской разведывательной службы он активно участвовал в антисоветских происках, предшествовавших захвату союзниками Архангельска.
Под руководством Ричардса московская контора «Метро-Виккерс» превратилась в центр операций Интеллидженс сервис в России.
Среди английских «технических специалистов», арестованных советскими властями, был один из компаньонов капитана Ричардса по архангельской экспедиции, Аллан Монкгауз, правая рука Ричардса.
Монкгауз не признавал себя виновным в предъявленных ему обвинениях, но не отрицал, что раньше был связан с Ричардсом. Он показал:
С Ричардсом я встретился в 1917 г. в Москве и позднее в Архангельске, где он, как я это утверждаю, служил в качестве капитана Интеллидженс сервис. Мне известно, что в апреле или мае 1918 г. Ричардс был в Москве. Зачем он приезжал, я не знаю, но зато мне известно, из его рассказа, что он тогда тайно перешел границу Финляндии. С 1923 г. он, Ричардс, получил назначение директором электроэкспортного общества «Метрополитен-Виккерс», и после этого он в том же году выехал в Москву для переговоров о поставках для переоборудования.
Монкгауз был снова послан в Россию в 1924 г. для совместной работы с Ричардсом в московской конторе Виккерса.
Другой из арестованных виккерсовских служащих, Лесли Чарльз Торнтон, посланный в Москву в качестве главного инженера фирмы Виккерс, был сыном богатого текстильного фабриканта в царской России и русским подданным по рождению. После революции он стал английским подданным и агентом английской Интеллидженс сервис. Через два дня после ареста Торнтон дал за собственноручной подписью следующие показания:
Вся наша шпионская деятельность на территории СССР руководится британской разведывательной службой через ее агента Ч.С.Ричардса, который занимает пост директора-распорядителя электроэкспортной компании «Метрополитен-Виккерс».
Шпионская деятельность на территории СССР руководилась мною и Монкгаузом, представителями вышеупомянутой британской фирмы, которая является согласно официального соглашения поставщиком советскому правительству турбин и электрического оборудования, а также предоставляет техническую помощь. Согласно инструкции Ч.С.Ричардса, данной мне в этих целях, британский персонал постепенно вовлекался в шпионскую организацию после его прибытия на территорию СССР, и ему давались инструкции о необходимой для нас информации.
Виккерсовский «инженер» Вильям Макдональд также признал предъявленные обвинения правильными и показал:
Руководителем разведки в СССР, скрытой под вывеской «Метро-Виккерс» был мистер Торнтон, который работал в Москве в качестве главного монтажного инженера. Главой представительства был мистер Монкгауз, также принимавший участие в нелегальной работе мистера Торнтона. Помощником мистера Торнтона для выезда на места и его сообщником по шпионской работе был инженер Кушни, офицер британской армии, а ныне инженер фирмы «Метро-Виккерс». Такова основная группа работников разведки, выполнявших шпионскую работу в СССР.
За арестом виккерсовских «инженеров» немедленно последовала буря протеста в Англии. Премьер-министр Стэнли Болдуин, не дожидаясь обвинительного акта и дачи показаний, категорически заявил, что арестованные британские подданные абсолютно не виновны. Члены парламента от консерваторов снова потребовали разрыва всяких коммерческих и дипломатических отношений с Москвой. Английский посол в Советской России сэр Эсмонд Ови, приятель сэра Генри Детердинга, ворвался в Народный Комиссариат иностранных дел в Москве и заявил М.М.Литвинову, что заключенные должны быть освобождены немедленно, без суда, во избежание «серьезных осложнений в наших взаимоотношениях».
Когда 12 апреля в Колонном зале бывшего Дворянского собрания в Москве, наконец, начался процесс, лондонская «Таймс» от того же числа заговорила о том, что все подсудимые поддакивают обвинению. «Обсервер» от 16 апреля изображала процесс как «насилие, совершаемое под флагом правосудия и не имеющее ничего общего с судопроизводством, известным цивилизованному миру». «Ивнинг стандард» на той же неделе описывала советского защитника Брауде как «типичного еврея, какого каждый вечер можно встретить на Шефтсбэри авеню».
Английской публике было внушено, что никакого суда над обвиняемыми по-настоящему не было, что у английских инженеров под страшными пытками вынудили признание их вины. «Дейли экспресс» от 20 марта восклицала: «Наши соотечественники терпят все ужасы русской тюрьмы». «Таймс» от 17 апреля заявляла: «Мы со страхом думаем о том, что приходится переносить мистеру. Макдональду в промежутках между заседаниями». Ротермировская «Дейли мейл», которая через несколько месяцев сделалась полуофициальным органом британской фашистской партии сэра Освальда Мосли, рассказывала своим читателям о фантастическом «тибетском зелье», которым ОГПУ парализует волю своих «жертв».
Однако все британские подданные впоследствии заявили, что советские власти обращались с ними весьма вежливо и гуманно. Ни один из них не был подвергнут ни малейшему принуждению или насилию, ни допросу с применением пыток. Аллан Монкгауз, который, вопреки множеству улик, упорно отрицал, что ему было известно, чем занимались его коллеги, тем не менее, 15 марта в заявлении в «Лондон диспетч» дал следующую характеристику следователям ОГПУ:
Они были исключительно любезны со мной и чрезвычайно корректны в своих допросах. Мои следователи были, по всем данным, первоклассными знатоками своего дела. Тюрьма ОГПУ оборудована на вполне современный лад, превосходно организована и содержится в безукоризненной чистоте. Я подвергся аресту впервые в жизни, но мне приходилось посещать английские тюрьмы, и я могу засвидетельствовать, что помещение ОГПУ много лучше их... Власти ОГПУ проявляли большое внимание к моим удобствам...
Тем не менее, британское правительство под давлением консерваторов наложило эмбарго на все товары, импортируемые из Советской России. Торговля между обеими странами была прекращена...
15 апреля, после частной беседы с представителями Англии в Москве, Лесли Торнтон неожиданно взял назад признание своей вины, засвидетельствованное собственноручной подписью. На суде он показал, что записанные им факты в основном соответствуют действительности, но слово «шпион», по его утверждению, поставлено неправильно. Пытаясь объяснить, почему он первоначально употребил это слово, Торнтон заявил, что он в тот момент находился в «возбужденном состоянии». Во время публичного допроса на суде советским обвинителем Вышинским он признал, что давал свои показания совершенно «добровольно», «без какого бы то ни было влияния или давления».
Вышинский: Ничего не извращено?
Торнтон: Нет, вы ничего не изменили.
Вышинский: Рогинский (Рогинский — помощник главного обвинителя), может быть?
Торнтон: Нет.
Вышинский: Может быть, ОГПУ извратило?
Торнтон: Нет, это моей собственной рукой подписано все.
Вышинский: И вашей головой. Ведь, когда вы писали, вы обсуждали, думали?
Торнтон (молчит).
Председатель: А теперь чья голова за вас думает?
Торнтон: Теперь я чувствую себя иначе.
Вильям Макдональд, после частной беседы с представителями Англии в Москве, тоже внезапно взял назад свои первоначальные показания. Затем, под давлением улик, предъявленных советскими властями, Макдональд передумал снова и вернулся к первоначальному признанию своей вины. Последние слова его, обращенные к суду, были: «Я признаю себя виновным и ничего больше не могу добавить».
18 апреля Верховный Суд вынес приговор. Все русские подсудимые, за исключением одного, были признаны виновными и приговорены к тюремному заключению на сроки от трех до десяти лет. Британский подданный Альберт Грегори за недостатком улик был оправдан. Остальные пять английских инженеров были признаны виновными. Монкгауз, Нордволл и Кушни были приговорены к удалению из пределов Советского Союза. Лесли Торнтон и Вильям Макдональд были приговорены: первый к двум, второй к трем годам тюремного заключения.
Приговоры были легкие, и делу был быстро положен конец. Советское правительство достигло своей цели, уничтожив последние остатки торгпромовского заговора, а также разгромив центр операций английской разведки в России. Советское и британское правительства пошли на взаимные уступки. Торговля была возобновлена, а английские обвиняемые, включая Торнтона и Макдональда, посажены на пароход и отправлены домой, в Англию...
На международном политическом горизонте возникло куда более опасное явление, чем вражда английских консерваторов против Советской России.
Адольф Гитлер захватил верховную власть в Германии.
Глава XIV.
Конец эпохи
Миф о «большевистской опасности» привел к власти нацистов. Под предлогом спасения Германии от коммунизма Адольф Гитлер из безвестного австрийского ефрейтора и рейхсверовского шпиона превратился в канцлера германской империи. В ночь на 27 февраля 1933 г. Гитлер поднялся еще выше с помощью акта величайшей провокации — поджога германского рейхстага. Зажженный самими нацистами пожар был, по заявлению Гитлера, сигналом к коммунистическому восстанию против германского правительства. На этом основании нацисты объявили осадное положение, арестовали или убили видных антифашистов и разгромили профсоюзы. Пожар рейхстага сделал Гитлера «фюрером третьей империи».
«Третья империя» сменила белогвардейскую контрреволюцию в роли оплота мировой реакции. Нацизм был апофеозом контрреволюции, оснащенной грандиозными военными и промышленными ресурсами возрождающегося германского империализма. Его политическим кредо было воскрешение мрачного ненавистничества и изуверских предрассудков царской России. В штурмовых отрядах возродилась старая черпая сотня, возведенная в ранг регулярного войска. Массовые погромы и истребление народов входили в официальную программу правительства «третьей империи». «Протоколы сионских мудрецов» питали нацистскую идеологию. А нацистские вожди были идейными последышами баронов Врангеля и Унгерна, последышами русской белогвардейщины.
Пятнадцать лет обманчивого мира и тайной войны против мировой демократии и прогресса под лозунгом «антибольшевизма» принесли неизбежные плоды. Огонь, спаливший рейхстаг, должен был вскоре разгореться, распространиться и стать угрозой всему земному шару.
«Мы начинаем с того места, где остановились шесть веков назад, — писал Гитлер в «Майн Кампф». — Мы отказываемся от постоянного германского устремления на юг и запад Европы и обращаем свои взоры на восток. Таким образом, мы положим конец колониальной и торговой политике довоенного времени и перейдем к территориальной политике будущего. Говоря о новых землях, мы подразумеваем, в первую очередь, Россию и подчиненные ей лимитрофные государства».
Приманка «антибольшевизма» точно магнит притягивала силы мировой реакции и империализма к Адольфу Гитлеру.
Те же военные и государственные деятели, которые с готовностью поддерживали любую интригу, любой белогвардейский заговор против Советской России, теперь оказались во главе защитников и пособников нацизма. Антибольшевистские круги Франции, группировавшиеся вокруг маршала Фоша и его бывших помощников Петэна и Вейгана, закрывали глаза на угрозу нацизма их собственной стране и жаждали одного — объединиться с новым, мощным антибольшевистским движением. Маннергейм в Финляндии, Хорти в Венгрии, Сыровы в Чехословакии и все прочие европейские марионетки, участники тайной войны против Советов, мигом были превращены в авангард нацистской агрессии на востоке.
В мае 1933 г., всего через несколько месяцев после захвата Гитлером власти в Германии, Альфред Розенберг прибыл в Англию для переговоров с сэром Генри Детердингом. Нацистский «идеолог» гостил в загородном поместье нефтяного магната Бэкхерст-Парк, возле Виндзорского замка. К этому времени в Англии уже имелась могущественная и сильно возросшая пронацистская группа из числа английских консерваторов, сторонников антибольшевистского крестового похода.
28 ноября 1933 г. ротермировская «Дейли мейл» подняла вопрос, который вскоре стал господствующим в британской внешней политике:
Крепкий молодой германский нацизм — надежный страж Европы против коммунистической опасности... Германии необходимо жизненное пространство. Если Германия переключит избытки своей энергии и свои организаторские способности на большевистскую Россию, то тем самым она поможет русскому народу вернуться к цивилизованному существованию и, возможно даже, направит мировую торговлю на путь нового расцвета.
Под нацистским водительством все раздробленные силы мирового антибольшевизма, антидемократического движения и белогвардейской контрреволюции должны были подняться и сплотиться воедино для уничтожения европейской демократии и для вторжения в Советскую Россию, а в конечном итоге, для попытки навязать свое владычество миру.
Но в мире западной демократии были и дальновидные государственные деятели, которые отказывались принять гитлеровский антибольшевизм как оправдание всех нацистских козней и преступлений. Два видных деятеля Великобритании и Соединенных Штатов с самого начала предвидели, что с торжеством нацизма в Германии кончилась целая эпоха мировой истории. Пятнадцать лет тайной войны против Советской России вскормили в самом сердце Европы своего рода Франкенштейна{48}, милитаризированное чудовище, грозившее миру и безопасности всех свободных наций.
Когда гитлеровские штурмовые отряды маршировали по улицам Германии, потрясая дубинками и горланя: «Сегодня Германия наша, завтра нашим будет весь мир!», из Англии раздался голос, звучавший предостережением и тревогой. Как ни странно, это был голос Уинстона Черчилля, бывшего лидера консерваторов, противников большевизма.
В декабре 1933 г. Черчилль демонстративно порвал со своими коллегами-консерваторами и разоблачил нацизм как угрозу Британской империи. В ответ на заявление лорда Ротермира, что «крепкий молодой германский нацизм — надежный страж Европы против коммунистической опасности», Черчилль сказал:
Все эти банды крепких молодых тевтонцев, марширующие по улицам и дорогам Германии... ищут оружия, но едва только они заполучат его — поверьте мне — они потребуют возврата отнятых территорий, утраченных колоний, а такого рода требование неминуемо потрясет, если не разорит до основания, многие страны.
Черчилль настаивал на соглашении с Францией и даже с Советским Союзом против нацистской Германии. Его объявили предателем и пособником войны те самые люди, которые прежде превозносили его как поборника антибольшевистского движения...
По ту сторону Атлантического океана другой человек видел, что кончается целая эпоха мировой истории. Недавно избранный президентом Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт круто повернул курс, отказавшись от антисоветской политики своего предшественника, президента Герберта Гувера.
16 ноября 1933 г. были установлены дипломатические отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом. В тот же самый день президент Рузвельт послал следующее письмо М.М.Литвинову:
Я твердо верю, что установленные между нашими народами отношения навсегда останутся нормальными и дружественными, и что обе нации впредь будут сотрудничать между собой для взаимного блага и для сохранения мира на земле.
В том же году нацистская Германия вышла из Лиги наций. Ее место в Совете Лиги наций было занято Союзом Советских Социалистических Республик.
Началась новая эпоха, которой предстояло сделаться эпохой самого головокружительного и чудовищного предательства в истории — эпоха тайной дипломатии, основанной на терроре, убийствах, заговорах, переворотах, на хитрости и обмане, каким не было примера в прошлом.
Кульминационным пунктом ее была вторая мировая война.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав