|
Читайте также: |
Либерализация общественных отношений в стране началась после смерти И.В. Сталина в марте 1953 г. и ареста Л.П. Берия в июне того же года. Первыми признаками этого стали прекращение массовых репрессий и начавшийся процесс реабилитации жертв сталинского террора.
В 1953-1954 гг. наметился поворот в экономической политике, переоценке подвергалась и внешнеполитическая доктрина.
Короткий период Хрущевской оттепели в определенной мере изменил сущность правовой политики и практики, но, по-прежнему, наиболее преследуемыми, оставались преступления, связанные с деятельностью в сфере идеологии, в сфере политического соперничества и политической борьбы.
Эпоха «коллективного» руководства, проводимая Л. Брежневым хотя и сменила вывески государственно-правового преследования инакомыслящих, хотя и стала действовать, применяя демократические лозунги, но породила волну диссидентов, которые от гуманизма «социально-справедливого и свободного» общества вынуждены были бежать в страны «буржуазного запада».
Именно этот период, в начале 60-70-х годов, под вынужденным брожением развенчанного вождизма и культа личности, была сделана попытка построения правового государства.
В этот период законодательные акты, в том числе уголовные и уголовно-процессуальные нормы, правовые нормы о труде, земле и т.д. претерпели значительную переработку. Кодификация уголовного и административного права проводилась в целях правового регулирования общественных отношений и защиты общества, каждого члена общества от преступных посягательств, но в конечном итоге она так и не стала демократическим законодательством.
Например, некоторые основные статьи уголовного и уголовно-процессуального кодекса РСФСР: «Статья 7. Понятие преступления. Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы,...» и т.д. где можно выделить слова: «... на... общественный строй СССР, его политическую... системы...». Как видим, законодатель утвердил незыблемость строя и политической системы, поставив тем самым ограничения для тех, кто мог бы не согласится с провозглашенным строем и политической системой.
Интересно и то, что со времен В.И. Ульянова-Ленина не было сколько-нибудь теоретического продолжения «марксисткой философии», «философии развития социализма», обоснований и стадий социализма, таких как социализм «окончательный», «развитой» и т.п.
Политические лидеры были по своей сути администраторами с амбициями вождей, но ни в коей мере не теоретиками государственно-политической жизни. Единственное, на что они были способны, это обновлять и приспосабливать для своих целей «творческое наследие классиков марксизма-ленинизма». Это был тупик философии, тупик утопической идеи, утопической мечты. Да и само понятие Маркса о развитии общества было приспособлено к желаниям революционных вождей.
Если по Марку смена общественных формаций, т.е. революции, возможны только тогда, когда экономические отношения разовьются на столько, что этому базису будут мешать реакционные, консервативные политические надстройки, то по В. Ульянову все выглядит упрощенно: низы не хотят, а верхи не могут. Здесь и кроется вся суть уголовно-правовой политики, а именно – оградить тупик философии от краха, построенное «на песке» общество и государство – от падения, узурпированную власть вождей и творцов от политического краха.
Перестройка, начатая лидером коммунистической партии М. Горбачевым, на первом своем этапе пошла по пути политических реформ. Такое стремление потянуть вслед за политикой экономику ни в коей мере не могло принести желаемого успеха. Лозунги о демократии, свободе и гласности, проводимые в жизнь методами подачек, таких как альтернативные выборы, как избрание директоров и иных хозяйственных руководителей, разрешение кооперативной деятельности, обеспечение свободы печати с «жаренными фактами», только поднимали авторитет, содействовали популярности, привлекали к себе своими целями построения свободного, обновленного общества.
Но методы построения такого общества, в виде рекомендаций и указаний, провозглашаемых с партийной трибуны, не могли действовать долго и именно поэтому и не принималось кардинальных, жизненно необходимых решений.
Нерешительность, топтание на месте, повторение из года в год тезисов о «пошедшем процессе и новом мышлении» уже не могли обмануть общество, вкусившее «запах свободы». Топтание проявилось не только в законодательных актах, актах имеющих экономическое, политическое и общественное значение. Хотя и была провозглашена линия на построение правового государства, но фактически такого построения и не начиналось.
Ожидаемые изменения в правовой системе государства, в правовом обеспечении деятельности государственных органов, экономических структур, за исключением незначительных уступок, так и не наступили. Такое промедление грозило обществу экономическими и политическими потрясениями, что в конечном итоге и произошло в форме «парада суверенитетов», забастовочного движения и национальных конфликтов, жесточайшего экономического кризиса.
Общество нуждалось в иных, более решительных мерах, в более решительном проведении реформ, что и послужило толчком к смене власти с коммунистического тоталитарного режима, на власть, придерживающуюся более демократических принципов.
Однако приход к власти, конкретно в России, демократически нацеленного содружества партийных и общественных течений, так и не смог стабилизировать экономического положения. А как следствие такой нестабильности – рост преступности, распространение преступности во все более широкие сферы деятельности. Если, при развитой экономике мы говорим о рынках сбыта, то при развитой преступности мы говорим о борьбе за сферы влияния.
Таким образом, ускорилась монополизация преступной деятельности, активировалось сращивание преступности, в уголовном смысле, с органами власти и экономическими структурами.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав