Бб. Пляски и песни

Нестор, описывая нравы радомичей, вятичей и Севера, вы­ражается так: «Схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовская игрищ а»; в Софийской первой летописи читаем в соответствующем месте: «Схожахуся на игрища и на вся бесовская п л я с а н i я»; ³ в видении Исаакия бесы прель­щают преподобного к пляске звуками музыкальных орудий; в былине о Садко вызванные игрою его пляски морского царя и его свиты называются бесовскими, нечестивыми; Христолюбец называет в числе бесовских игр не только гудение (см. выше стр. 148), но и плясание и песни мирские (по другой редакции — песни бесовские);⁴ точно так, по словам послания митрополита Иоанна, оскверняет чувства, кроме играния и гудения, также плясание; «сопели, гусли, песни неприязньски, плясанья, пле-

' Пам стар русс лит I, 208

² Рыбников Песни. I, 369

³ Поли. Собр. Русс. Лет. I, 6, V, 85.

⁴ Тихонравов Летоп русс лит. и древ. IV. III, 92.

151

еканья (=рукоплескания) собирають около себе стоудные бесы», — читаем в «Слове о русалиях», там же говорится о бесах пляшущих и скачущих, прельщающих и побужда­ющих к тому же народ, и далее: «велика бо радость со­вершается дьяволу плясанья и плесканья съ свирелми»; ' Памфил ратует против «неподобныхъ игръ сотонинскихъ, п л я с а н i я и п л е с к а н iя», против «всескверненыхъ песень», поющихся в Ивановскую ночь; в «Повести о девицах смоленских, како игры тйорили» (по списку XVII в.) говорится о бесовском сборище, неле­пом и скверном накануне Иванова дня, «эти окоянныя бесомъ научены были»;² в «Соборном приговоре» (1551 г.) предписывается священникам, чтобы они удалялись от «х у л -н ы х ъ п о т ъ х ъ», имеющих место там, где находятся «гусли ипрегудниц ы»,³ и, очевидно, обозначающих пляски и песни; «всякое с к а р е д i e творятъ и всямя бесовския дъла: блудъ, нечестоту, сквернословие, срамословие, пъсни бъсовския, плясaнie, скакание, гуденье, трубы, бубны, сопели», — читаем в Домострое;⁴ в Стоглаве, в Памяти митрополита Ионы, в указе патриарха Иоакима (1684 г.) и в других памятниках порицаются «бесовския песни», «са-танинския песни», в грамоте царя Алексея Михайловича (1648 г.) «богомерзекия и скверный песни»; «скоморохи и п л я с ц и... ихъ жеотрекоша с в я т i и апостол и», — чита­ем в поучении митрополита Даниила, повторяющего далее слова св. Ефрема: «Егда же дияволъ позоветь гусльми и плясци и песньми неприязненными, тогда мнози собираются на то».⁵ В одной повести XVI века рассказывается о бесе, явившемся старцу в виде отрока в скоморошеской одежде и начавшем плясать перед стариком.⁶ В стихе о Страшном суде встречаем такое обращение к грешникам: «Вы вь гу сли-свиръли играли, скака ли, пл ясал и — все ради дьявола».⁷ Еще в 1684 г. патриарх Иоаким, порицая

Пам. стар русс. лит. I, 207, 208.

См у Буслаева. Исторические очерки русской народной словес­ности. 1861. III. С. 14—15.

Акты (арх. эксп.). I, № 232. 7. Гл. 8, с. 16.

Пам. стар. русс. лит. IV, 201, 203. ' Там же: I, 202.

См. у Афанасьева. Поэт воззр. I, 348.

152

святочные увеселения народа, восклицал: «П л я с а н i е творятъ на разжеше блудныхъ нечистотъ и прочихъ гръхопаденш».¹

Особенно преследуется некоторыми поучительными словами пляска женщины; «О злое проклятое плясание, — говорит один проповедник, — о лукавыя жены многовертимое плясaHie! плящуще бо жена— любо дойница дьявола, супруга ада, невъста сатанина». Даже смотреть на пляски — грех: «Не зрите плясания и иныя бъсовскихъ всякихъ игоръ злыхъ прелестиыхъ, да не прельщени будет, зряще и слушающе игоръ всякихъ бъсовскихъ, таковыя суть нарекутся сатанины любовниц ы». В другом памятнике (рукоп. XVII в.) читаем: «Многовертимое п л я с а н i e (женское) отлучаетъ человека отъ Бога и во дно адово влечетъ».² В «Повести о танцующей девице» (XVII в.) рас­сказывается, как «дъвка некая», пребывавшая во дни святые «во играхъ, въ веселш, въ танцехъ», похищена была во сне «отъ бе с о в ъ».³

Дата добавления: 2015-11-30