|
Читайте также: |
Глава Ц
Говорят: «Родителям даны некоторые преимущества 22. Подобно тому как их положение считается исключением из общего порядка, так следует думать то же самое и относительно иных благодеяний». Мы сделали священным положение родителей потому, что полезно воспитывать детей: надлежало побудить к этому труду тех, которые имели намерение подвергнуться неизвестной участи (т. е. родителей). Им нельзя было сказать того, что говорится оказывающим благодеяния: «Выбирай, кому даешь; сам жалуйся на себя, если ошибся; помогай достойному». В деле воспитания детей ничего не предоставляется на выбор воспитателей: все дело обета. Итак, чтобы с более спокойным духом (родители) приступали к своему жребию, им надобно было дать некоторую власть. Потом, родители поставлены в другие условия: они оказывают и желают оказывать благодеяния тем, кому уже оказали, и нечего опасаться, чтобы они лгали, говоря, что оказали (благодеяния). В других случаях надобно бывает исследовать не только то, приняли ли благодеяния обратно, но и то, сделали ли их. Заслуги же родителей явны; так как полезно, чтобы над юношеством было управление, то мы и приставляем к ним (разумеется, в лице родителей) домашних начальников 23, дабы они сдерживали их под своим надзором. Далее, у всех родителей было одно благодеяние, поэтому оценить его можно было сразу; прочие же благодеяния бывают различны, не сходны, отстоят друг от друга на бесконечное расстояние: поэтому их нельзя было подвести под одно правило, так что было бы справедливее все их оставить, чем все сравнять.
Глава 12
Иное дорого стоит для дающих, а иное важно бывает для получающих, но ничего не стоит для дающих. Иное дается друзьям, а иное незнакомым. Хотя дается одно и то же, но важнее, если дается такому человеку, с которым ты начинаешь знакомство своим благодеянием. Один подал помощь, другой украшение 24, третий утешение. Ты найдешь человека, который полагает, что нет ничего приятнее, ничего важнее, как иметь такое лицо, в котором он мог бы найти успокоение своему горю. Потом, ты встретишь такого человека, который более желает, чтобы заботились об его достоинстве, чем о безопасности, и такого, который считает себя более обязанным тому, благодаря которому он стал находиться в большей безопасности, чем тому, благодаря которому он стал пользоваться большим почетом. Затем, все эти благодеяния будут иметь более или менее значение, смотря по тому, каков будет судья, или по тому, к тем или другим (из них) он будет склонен душой. Кроме того, кредитора я выбираю себе сам, благодеяние же получаю от того, от кого не желал бы получить, а иногда получаю, даже сам не зная о том.
==58
Что же ты станешь делать? Назовешь ли ты неблагодарным того, кому навязано благодеяние без ведома с его стороны и кто не принял бы его, если бы знал об этом; не назовешь ли неблагодарным того, кто не возвратил полученного каким бы то ни было образом? Вот кто-нибудь сделал для меня благодеяние, но он же после того причинил мне обиду. Обязан ли я ради одного дара терпеть все обиды, или выйдет точно то же, как будто я отблагодарил его, потому что он сам уничтожил свое благодеяние последующей обидой? И затем, каким образом ты оценишь то, что полученное благодеяние больше нанесенного оскорбления? Мне было бы недостаточно целого дня, если бы я попытался проследить все трудности.
Глава 13
Говорят: «Не взыскивая оказанных нами благодеяний и не наказывая лиц, получивших их и не сознающихся в этом, мы делаем людей менее расположенными оказывать благодеяния». Но то же самое ты встретишь и в противоположном случае: люди * станут менее расположены принимать благодеяния, как скоро приметят опасность быть привлеченными к судебному процессу и видеть свою невинность в опаснейшем положении. Затем, чрез это и мы сами станем менее расположены делать благодеяния, потому что никто не дает охотно тем, кто этого не хочет, но всякий, кого влечет к благотворительности (природная) доброта и самая привлекательность дела, еще охотнее станет давать тем, кто ни в чем не желает одолжаться иначе, как только по своей воле, так как умаляется слава выполнения того долга, в отношеξ нии к которому приняты тщательные меры предосторожности 25.
Глава 14
«Далее,— говорят,— благодеяния будут менее значительны, "но более верны, а что же худого сдерживать безрассудность в благодеяниях?» Ведь к тому же самому пришли те, которые не установили никакого закона для этого дела (т.е. для благотворительности), именно, чтобы мы осмотрительнее давали свои дары, осмотрительнее выбирали тех, кому предлагаем свои услуги. Более и более внимательно рассматривай, кому дать: не будет никакого судебного процесса, никакого иска 26. Ошибаешься, если полагаешь, что на помощь к тебе придет судья. Никакой закон не станет обеспечивать тебя: смотри единственно на честность получающего. Благодаря такому образу действия благодеяния удерживают свое достоинство и величие. Ты осквернишь их, если сделаешь из них предмет судебных тяжб. В высшей степени справедливо изречение, которое возвещает право всех народов: «Возврати, что ты должен». Но в благодеянии слово «возврати» всего позорнее. Что он возвратит тебе? Жизнь, которой обязан? достоинство? безопасность? здоровье? Все наиболее важное
==59
не может быть возвращено. «Или вместо этого,— скажут,— возврати что-нибудь такое, что было бы одинаковой ценности». Это и есть то, о чем я говорил: если мы станем назначать награду за благодеяние, то пропадет достоинство этого столь важного дела. Не надобно подстрекать душу к жадности, к тяжбам, к раздорам: она и сама по себе стремится к этому. Насколько возможно, будем препятствовать и устранять от взыскательного человека поводы к тяжбе.
Глава 15
О, если бы мы могли убедить, чтобы данные взаем деньги получали только с желающих возвратить! О, если бы никакое условие 27 не связывало покупателя с продавцом! Если бы условия и договоры не охранялись приложением печати! Лучше, когда бы их охраняла честность и дух, чтущий справедливость! Но необходимое люди предпочли наилучшему и более желают вынуждать доверие, чем (с уважением) взирать на него. Призываются с той и другой стороны свидетели. Один (кредитор) раздает в долг через посредство маклеров 28 при подписи многих лиц: другой не удовлетворяется словесным договором, если не обязал ответчика, взяв с него расписку. О постыдное для человеческого рода проявление лжи и общественной испорченности! Нашим печатям доверяют более, чем душам! К чему приглашены эти почтенные лица 29? Для чего прилагаются печати? Конечно, для того, чтобы люди не отрекались от получения того, что получили. Считаешь ли ты этих мужей (т. е. свидетелей) неподкупными и защитниками истины? Но ведь им самим сию же минуту доверят денег не иным образом (как только при таких же условиях). Итак, не было ли бы благороднее потерять доверие к некоторым людям, чем бояться вероломства со стороны всех? Одного недостает корыстолюбию: чтобы и благодеяний не делать без поручителя. Духу благородному и возвышенному свойственно помогать и быть полезным. Кто делает благодеяния, тот подражает богам, а кто требует их обратно,— ростовщикам. Зачем же, стараясь предохранить первых (т. е. благотворителей) судебным порядком (от неблагодарных), мы поставляем их (таким образом) в среду самых презренных людей (т. е. ростовщиков)?
Глава 16
«Многие,— говорят,— будут неблагодарными, если не допускать никакого действия против неблагодарных». Нет, скорее меньше (их будет), потому что с большим разбором станут делать благодеяния. Да потом нет никакой пользы, если для всех станет известным, как велико число неблагодарных, потому что многочисленность виновных в каком-либо пороке будет снимать позор с этого порока 3" и порок перестает быть позором, как скоро является всеобщим. Разве какая-нибудь женщина станет
К оглавлению
==60
краснеть от развода, после того как некоторые знатные и благородные женщины считают свои годы не по числу консулов ", а по числу мужей и разводятся, чтобы выйти замуж, а выходят замуж, чтобы развестись? Этого порока боялись, пока он редко Встречался. А так как теперь не бывает ни одного судебного заседания без того, чтобы на нем не разбиралось дело о разводе, то и научились делать то самое, о чем часто слышали. Разве теперь еще сколько-нибудь стыдятся прелюбодеяния, когда дело дошло уже до того, что ни одна женщина не имеет мужа для чего-либо иного, как только для возбуждения любовника? Целомудрие теперь служит доказательством безобразия. Найдешь ли ты до такой степени жалкую и худородную женщину, что довольствовалась бы одной парой любовников; такую, что не разделила бы часы каждому (из них) поодиночке? (У нее) для всех не хватает и дня, если у одного она не побывала в носилках на прогулке, а у другого не осталась ночевать 32. Глупа и наивна та, которая не знает, что одно прелюбодеяние называется браком. Поелику уже исчез позор этих пороков, после того как они получили более широкое распространение, то неблагодарные сделаются более многочисленными и более алчными, если узнают о своей многочисленности (букв.: если бы они начали делать себе счет).
Глава 17
Так что же? Неблагодарный останется безнаказан? Что же, безнаказан останется и нечестивый, и злодей, и корыстолюбец, и властолюбец? и жестокий? Но разве ты считаешь безнаказанным то, что ненавидимо; или ты считаешь какое-либо наказание тяжелее всеобщей ненависти? Наказанием для неблагодарного служит уже то, что он ни от кого не смеет получить благодеяния, что он никому не смеет оказать его, что на нем останавливаются взоры всех или, по крайней мере, ему кажется, что останавливаются, что он утратил понимание прекраснейшего и приятнейшего дела. Не называешь ли ты несчастным того, кто лишился остроты зрения, чьи уши заложило от болезни? Ужели же не назовешь жалким того, кто потерял смысл в благодеяниях? Такой человек боится богов, свидетелей всякой неблагодарности; его сжигает и угнетает сознание похищенного благодеяния; наконец, достаточно велико и то самое наказание, что он не сознает плода самого прекрасного, как я сказал, дела. Но для кого бывает приятно получить, тот и пользуется полученным с равным и постоянным наслаждением; он радуется, взирая на душу того, от кого получил, а не на полученный предмет. Благодарному человеку благодеяние всегда доставляет наслаждение, неблагодарному же — только однажды (т. е. при получении). Жизнь того и другого может быть сравнена таким образом: один печален и беспокоен, каким обыкновенно бывает человек, не сознающий того, что для него сделано, и лживый; у него
FÎ; ·
==61
нет должного почтения ни к родителем, ни к воспитателю ", ни к наставникам 34. Другой бывает радостен и весел всегда, когда находит случай воздать благодарность; он черпает великую радость от этого чувства и не старается об уменьшении своего долга, но о том, как бы воздать с большею полнотой и щедростью не только родителям и друзьям, но и лицам более низкого положения. Ибо если он получит благодеяние и от слуги своего, то обращает внимание не на то, от кого, а что (именно) получил.
Глава 18
Несмотря на то, некоторые, как, например, Гекатон 35, спрашивают: может ли раб сделать благодеяние для господина? Ибо находятся люди, которые делают такое различие: одно есть благодеяние, другое — долг, третье — служба. Благодеяние есть то, что дает чужой, а чужой — это тот, кто мог беспрепятственно от этого уклониться. Долг свойствен жене, сыну и тем лицам, которых побуждает и заставляет помогать необходимость. Служба есть дело раба, который, благодаря условиям своей жизни, поставлен в такое положение, что из всего, что он делает для своего господина, ничего не может поставить тому в счет 36. Впрочем, кто не допускает того, чтобы раб когда-либо делал для своего господина благодеяние, тот не понимает общечеловеческого права 37, ибо важно то, каков душою человек, оказывающий благодеяние, а не то, какого он положения. Ни от кого не заграждена добродетель 38, она для всех открыта, всех допускает, всех приглашает к себе: людей благородных, вольноотпущенников, рабов, царей и изгнанников; она не разбирает ни дома, ни имущественного ценза, а довольствуется человеком так, как он есть. Ибо что (в противном случае) было бы обеспечено от случайности, что великого мог бы ожидать от себя дух, если бы судьба могла изменять даже испытанную 39 добродетель? Если раб не (может) делать благодеяния для господина, то никто не может делать благодеяния для своего царя и воин для своего полководца. Ибо что за различие в том, какой кто подлежит власти, как скоро он (только) подлежит высшей власти? Ведь если рабу препятствуют достигнуть имени человека, оказавшего услугу, неволя и страх крайней степени наказания, то ведь то же самое будет препятствовать (достигнуть этого) и тому, кто имеет царя, и тому, кто имеет полководца, потому что под различными именами существует над ними одинаковая власть. Но делают благодеяние и для царей своих, делают для полководцев, следовательно, могут делать и для господ. И раб может быть справедливым, может быть храбрым, может быть великодушным, следовательно, может делать и благодеяние, так как и это последнее свойственно добродетели. Рабы в такой мере могут оказывать благодеяние господам, что даже их самих (т. е. самую их жизнь) часто делают предметом своих благодеяний 4".
==62
Глава 19
Несомненно, что раб кому угодно может оказать благодеяние: почему же он не может оказать его и своему господину? «Потому,— говорят,— (он не может сделать этого), что не может быть кредитором своего господина, если даст ему денег. И в других случаях он каждодневно обязывает своего господина: следует за ним в путешествии, прислуживает в болезни и посвящает великие труды на служение ему. Однако все, что, будучи оказано кем-либо другим, носило бы имя благодеяния, есть служба, как скоро оказывается рабом. Так как благодеяние есть (лишь) то, что кто-либо дает, когда можно было бы и не давать, а раб не имеет возможности отказаться 41, то он (поэтому) и не оказывает благодеяния, а (только) повинуется и не гордится, сделав то, чего не мог не сделать». Но даже, признав и такое положение, я одержу верх и доведу раба до того, что он окажется свободен в отношении ко многому. Между прочим, скажи мне, если я укажу тебе какого-нибудь раба, который сражается за спасение своего господина, не заботясь о себе, и, весь израненный, проливает остатки крови из важнейших частей своего тела, причем все-таки старается продлить свою жизнь для того, чтобы его господин имел время убежать: будешь ли ты именно потому, что это раб, отрицать, что он сделал благодеяние? Если я укажу тебе кого-нибудь, кто, не соблазнившись никакими обещаниями тирана, дабы выдал тайны своего господина, не устрашившись никаких его угроз, не побежденный никакими его жестокостями, отвратил, насколько мог, подозрение допросчика и за верность пожертвовал жизнью; станешь ли ты отрицать, что он сделал благодеяние для своего господина, отрицать потому (только), что он раб? Смотри, как бы пример добродетели в рабах не был тем выше, чем реже он встречается, и тем более заслуживающим благодарности, что в то время, когда власть почти ненавидима и всякая необходимость тяжела, в одном этом человеке любовь к господину превозмогла обычную ненависть к рабству. Итак, благодеяние не перестает быть благодеянием благодаря тому, что оно совершено рабом; напротив, оно становится еще более важным благодаря тому, что даже рабство не в состоянии было отвратить
от него.
Глава 20
Заблуждается, кто полагает, что порабощение простирается на всего человека: лучшая часть его изъята. Тела принадлежат господам и присуждены им по закону, дух же независим. Он до такой степени свободен и подвижен, что даже та темница 42, в которую он заключен, не может воспрепятствовать ему руководиться своим влечением, совершать великие дела и следовать в бесконечное пространство за небесными телами 43. Тело, таким образом, есть то, что судьба предала во власть господина. Он его
==63
покупает и продает, а та, внутренняя часть (человеческого существа) не может быть предметом обладания. Все, что исходит от нее, свободно: ведь и мы не всё можем приказывать рабам и эти последние не во всем обязаны нам повиноваться. Так, они не станут исполнять приказаний, направленных против государства, не станут принимать участия ни в каком преступлении.
Глава 21
Есть нечто такое, чего законы не предписывают и не запрещают,— это и составляет материал для благодеяний раба. Когда делают лишь то, что обычно требуется от рабов, то выполняют долг; когда же более, чем для раба необходимо, то оказывают благодеяние. Что переходит в дружественное расположение, то перестает называться службой. Есть нечто такое, что господин обязан предоставлять рабу, как-то: деньги на пищу 44 и на одежду; никто не называл этого благодеянием. Но как скоро господин с расположением отнесся к рабу, дал ему воспитание более достойное свободного человека, преподал искусства 45, которым обучаются благородные люди,— это благодеяние. То же самое, в свою очередь, бывает и со стороны раба. Все, превосходящее меру обязанностей сего последнего, все, что делается им не по приказанию, а по доброй воле, все это — благодеяние, если только может называться таким же именем, кем бы ни оказывалось.
Глава 22
Раб, как то любит (утверждать) Хрисипп 46, есть постоянный наемник. Подобно тому как этот последний оказывает благодеяние, когда делает более того, сколько подрядился, так и среди домашних (слуг) открывается благодеяние, когда раб из расположения к своему господину преступил предел, назначенный ему судьбою, дерзнул предпринять нечто более возвышенное, такое, что могло бы служить украшением даже для человека, рожденного и при более благоприятных условиях, когда он превзошел ожидания своего господина. Справедливым ли кажется тебе не воздавать благодарности людям, на которых мы гневаемся, если они сделали менее должного, как скоро с их стороны оказано более должного и обычного? Ты хочешь знать, в каком случае не бывает благодеяния? В том, когда можно спросить: «А что же, разве он мог не пожелать (оказать этого благодеяния)?» «Но как скоро сделано то, чего можно было не желать, то (уже самое) желание заслуживает похвалы». Благодеяние и обида взаимно противоположны. Если можно получить от господина обиду, то можно оказать ему и благодеяние. Учрежден даже особый чиновник 47 для разбирательства обид, нанесенных рабам господами, для обуздания жестокости и страстей, а также скупо-
==64
сти в доставлении необходимых для жизни средств. Что же? Господин ли принимает благодеяние от раба? Нет, человек от человека. Далее, сделав, что было в его власти, раб оказал благодеяние господину, твоя воля не принимать благодеяния от раба. Но кого судьба не заставляет (порою) нуждаться даже в самых ничтожных людях? Я приведу много разнообразных и даже некоторых один другому противоположных примеров благодеяний. Один даровал своему господину жизнь, другой — смерть; иной спас от возможности погибнуть, а если этого мало, то от самой погибели. Один способствовал смерти господина, другой — избавил от нее.
Глава 23
Во время осады Грумента 48, как передает в восемнадцатой книге летописей Клавдий Квадригарий "9, когда дело уже дошло до полнейшего отчаяния, на сторону неприятеля перебежало двое рабов, которые и получили за этот поступок надлежащее вознаграждение. Затем, по взятии города, когда неприятели малопомалу рассеялись всюду, эти рабы по известным для них путям забежали вперед в тот дом, где они ранее служили, и вывели перед собою свою госпожу. Когда их спрашивали: «Кто это такая?» — они отвечали, что это их госпожа и притом весьма жестокая, которую они ведут с целью самим предать ее казни. Выведя потом свою госпожу за стены, рабы с величайшей заботливостью скрывали ее до тех пор, пока не утихла ярость врагов. Когда же вскоре после того удовлетворенные солдаты снова возвратились к обычным римским нравам, рабы также возвратились к своим согражданам и предоставили госпожу самой себе. Та немедленно дала им обоим свободу и не оскорбилась тем, что получила жизнь от людей, над жизнью и смертью которых сама имела власть. Она даже тем более могла радоваться этому, потому что, будучи спасена как-нибудь иначе, получила бы только проявление простого и обычного снисхождения со стороны врагов; спасенная же таким образом, сделалась предметом рассказов и примером для обоих городов. Во время столь великого замешательства, какое произошло во взятом городе, когда каждый заботился только о себе, все покинули ее, кроме перебежчиков-рабов. Эти же последние, чтобы показать, с каким намерением был сделан их первый побег, возвратились от победителей к пленнице, приняв на себя личину убийц. Что всего важнее было в этом благодеянии, так это решение принять вид убийц своей госпожи, дабы спасти ее от смерти. Нет, поверь мне, не рабской души дело купить благородный подвиг ценою молвы о злодействе. К римскому полководцу привели претора (племени) марсов К. Веттия 50. Раб сего последнего выхватил меч у того самого воина, который вел его, и прежде всего умертвил своего господина. «А теперь,— сказал он после этого,— мне время позаботиться и о себе; господина я уже освободил». С этими словами
| Римские стоики |
| ==65 |
он пронзил себя одним ударом. Представь мне кого-нибудь, кто более славным образом избавил бы своего господина.
Глава 24
Цезарь осаждал Корфиниум 51; в осажденном городе заключен был Домиций. Последний приказал врачу, который был в то же время его рабом, подать себе яду. Встретив с его стороны отказ: «Что ты медлишь, как будто все это зависит от твоей власти? Я прошу смерти с оружием». Тот обещал (исполнить желаемое) и дал выпить безвредное лекарство. Когда Домиций впал от этого в усыпление, раб подошел к его сыну со словами: «Прикажи стеречь меня, пока по исходу дела не убедишься, яду ли дал я твоему отцу». Домиций остался в живых и был пощажен Цезарем; первым, однако, спас его раб.
Глава 25
Во время гражданской войны " один раб укрыл своего господина, подвергшегося проскрипции. Надев на себя его перстни и одежду, раб этот вышел навстречу палачам, говоря, что ничего не имеет против исполнения ими того, что им приказано, и затем простер свою выю. Каким надо быть мужем для того, чтобы иметь желание умереть за господина в то время, когда редким проявлением верности было нежелание своему господину смерти; чтобы остаться мягкосердечным среди всеобщей жестокости и верным среди всеобщей неверности; желать в награду за верность смерти в то время, когда назначались большие награды за измену?
Глава 26
Не обойду молчанием примеров и нашего века. В царствование Тиберия была распространенной и почти всеобщей неистовая страсть к доносам ", опустошавшая Римское государство хуже всякой междоусобной войны. Подхватывались речи пьяных и откровенность шутников. Ничего не было безопасного: доставлял удовольствие всякий случай проявить жестокость и не ждали результата обвинения подсудимых, так как он всегда бывал один. Раз бывший претор Павел обедал в одном обществе, имея перстень с камнем, на котором было рельефное изображение Тиверия. Я допустил бы весьма большое неприличие, если бы стал подыскивать слова для описания того, как он взял горшок с нечистотами. Это обстоятельство немедленно было замечено одним из известных сыщиков того времени (Мароном). Но раб человека, для которого подготовлялись козни, вырвал перстень у своего господина, находившегося в состоянии опьянения; когда же Марон пригласил гостей в свидетели того, что изображение императора было брошено в нечистоты, и приступил уже к состав-
,
==66
лению бумаги для подписи (акта), раб показал, что перстень находится в его руке. Кто говорит об этом рабе, тот вспомнит и того гостя (Марона).
Г л а в а 27
В царствование божественного Августа людям еще не причиняли опасности и беспокойства их слова. Некто Руф, по званию сенатор, раз выражал за обедом желание, чтобы Цезарь не возвращался живым из того путешествия, в которое собирался; при этом он прибавил, что того же самого желают все быки и телята. Были люди, которые с вниманием выслушали это. Как только рассвело, раб, стоявший за обедом при ногах его, рассказал ему о том, что он в опьянении говорил за столом, убеждая предупредить Цезаря и самому донести на себя. Воспользовавшись этим советом, Руф при одном выходе Цезаря подошел к нему и, поклявшись, что накануне плохо владел своим рассудком, выразил желание, чтобы это пало на него и его сыновей 54, причем упрашивал Цезаря простить ему и возвратить его благоволение. Когда Цезарь обещал исполнить это, Руф стал просить и выпросил от его щедрот немалую сумму денег, говоря: «Никто не поверит, что ты возвратил мне благоволение, если чего-нибудь не подаришь мне». «Ради своей пользы,— сказал Цезарь,— я постараюсь никогда на тебя не гневаться» ". Благородно поступил Цезарь, оказав прощение и к милосердию присоединив щедрость. Всякий, кто услышит об этом примере, непременно воздаст хвалу Цезарю, но уже после того, как похвалит раба: не ждешь ли ты, чтобы я рассказал, как был отпущен на волю тот человек, который совершил этот подвиг? Он был освобожден, однако — не даром: деньги за выкуп его уже уплатил Цезарь.
Глава 28
Ужели после стольких примеров остается еще сомнительным, что и господин иногда может принимать благодеяние от раба? Почему же скорее лицо умаляет подвиг, чем подвиг облагораживает лицо? Одно и то же начало и происхождение у всех: никто не бывает благороднее другого, кроме того, кто обладает более правильными и более способными к усвоению прекрасных искусств духовными дарованиями. Люди, выставляющие в атриумах изображения предков и помещающие в передней части дома длинный ряд имен, принадлежащих членам своей фамилии, соединенных между собою многочисленными гирляндами венков 56, бывают более известными, чем благородными. У всех один родоначальник — мир ": к нему сводится, по блестящим или невзрачным ступеням, первоначальное происхождение каждого человека. Да не обольщают тебя те, которые, перечисляя своих предков, вставляют богов всюду, где недостает знатного имени 58. Не презирай никого, хотя бы возле него и были только
==67
имена простых и мало облагодетельствованных Фортуной людей: будут ли то вольноотпущенники, рабы или иноземного происхождения люди. Бодро воспряньте духом и вознеситесь над всем, что считается презренным: впоследствии вас ожидает великая слава! Зачем гордость делает нас до такой степени надменными, что мы почитаем недостойным принимать благодеяния от рабов и смотрим на их жребий, забыв о заслугах? Ты называешь того или другого человека рабом, ты — служитель своих страстей и глотки, раб блудницы, нет, раб, принадлежащий сообща всем блудницам! Это ты называешь его рабом? Куда это, наконец, влекут тебя слуги, одетые в понулу 59 воинов и убранные, во всяком случае, не в обычные наряды? Куда, спрашиваю, они несут тебя? — к дверям какого-то привратника, в сады какого-то раба, не имеющего даже определенной обязанности. И ты, для которого составляет благодеяние приветствие чужого раба, отрицаешь, чтобы твой собственный раб мог оказать тебе благодеяние? Что за противоречие в душе твоей! Одновременно ты и презираешь и почитаешь рабов. Ты являешься повелителем в пределах своего дома и бессильным, приниженным вне его; тебя настолько же презирают, насколько ты сам презираешь других. Ибо никто не унижает своего духа более того, кто несправедливо его возносит; никто не склонен к попранию других более того, кто, принимая обиды, сам научился наносить их.
Глава 29
Сказанное нами выше было необходимо для того, чтобы сокрушить гордость тех людей, которые (все) измеряют ценою богатства, и защитить право рабов делать благодеяния, дабы это право обеспечено было и за сыновьями. Ибо возникает вопрос: могут ли когда-нибудь дети оказывать своим родителям благодеяния более тех, которые сами от них получили? Соглашаются с тем, что много сыновей вышло более великими и сильными, чем их отцы, равно и с тем, что они вышли лучше (своих отцов). Если же это так, то возможно, что, обладая большими средствами и более добрым желанием, они могут сделать и большее благодеяние. Говорят: «Все, что бы ни дал отцу сын, во всяком случае, будет менее важным, потому что последний бывает обязан отцу самой возможностью давать. Итак, никогда не может быть превзойден в благодеянии тот (отец), чье благодеяние есть и то самое, что его превосходят» (дети его) б0. Прежде всего иные предметы хотя и получают свое начало от других, тем не менее сами бывают более своих начал, и ничего нет такого, что не может быть более своего начала вследствие невозможности сделаться таковым (т. е. большим), не получив предварительно начала. Всякий предмет превосходит свое начало на большую степень. Семена — первопричина всех вещей, тем не менее они суть малейшие частицы того, что из них происходит. Посмотри на Рейн, на Евфрат б1 и на все знаменитые реки: что 1акое они
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав