Читайте также:
|
Широко известна отзывчивость Мешкова и желание помочь людям, обратившимся к нему за поддержкой. Особенно внимателен он был {117} к просьбам молодежи. В архиве Николая Васильевича сохранились многочисленные письма со штемпелями на конвертах из многих городов: Троицка, Шенкурска, Казани, Москвы, Петербурга и др. В этих письмах -- различные ходатайства о материальной помощи, но главным образом об одном: "Помогите получить образование!".
Лев Павлович Штейнфельд из Читы в 1912 году просил Мешкова помочь в поступлении в институт, т. к. у него было не все в порядке в отношениях с властями. Впоследствии мне удалось установить, что Л. П. Штейнфельда, сотрудника газеты "Камский край", арестовали в 1906 году и приговорили к шести годам каторжных работ за антиправительственную деятельность.
Пермячка М. Караваева 31 июня 1915 года обратилась к Николаю Васильевичу с письмом, которым благодарит его за материальную поддержку, позволившую ей получить среднее образование в Пермской мариинскои женской гимназии, и просит поддержать ее и дальше, чтобы могла получить высшее образование.
"Вы очень добрый человек и наш спаситель, и я от всего сердца благодарю Вас, Николай Васильевич, за помощь", -- пишет Мешкову некая Раунер из Троицка. Аналогичное письмо -- от стипендиатки Мешкова Веры Павловой-Механошиной -- слушательницы Бестужевских курсов.
Некоторые просители добавляли, что они, конечно же, вернут эти деньги. На такие приписки Мешков обычно отвечал: "Вы не {118} возвращайте то, что я Вам посылаю, а лучше потом отдайте другим, кто будет в таком же положении, как Вы сейчас". Письма или заявления просителей он передавал в свою контору с кратким распоряжением высылать назначенную стипендию по адресу, указанному просителем. Такие распоряжения бухгалтерия пароходства выполняла неукоснительно.
Имел Мешков до двухсот стипендиатов! Лидия Александровна Фотиева, много лет дружившая с ним и хорошо осведомленная о его делах, в одном из своих писем ко мне особо подчеркнула помощь Мешкова студентам и курсисткам, исключенным из высших учебных заведений за участие в беспорядках *. Он помогал им выехать за границу и посылал стипендии в течение всего курса обучения.
* От 2 октября 1972 года.
Любопытную подробность о беседе с Мешковым рассказал стипендиат Николая Васильевича, будущий профессор Пермского университета Б. Н. Вишневский. Когда Николай Васильевич узнал, что проситель хочет стать учителем географии, он поставил Вишневскому непременное условие: "Охотно помогу Вам, молодой человек, если обещаете после окончания университета работать в Перми или Пермской губернии". Такое требование он предъявлял большинству просителей стипендий, и, кажется, не было случая, чтобы принятые обязательства не выполнялись.
Хочется подробно остановиться на одном из писем, присланном Мешкову из Цюриха:
"Дорогой Николай Васильевич! Случайно {119} из газет узнала, что при Вашем содействии открылся в Перми университет. Я рассказала о Вас кое-что заинтересовавшейся Вашим именем цюрихской молодежи.
И вот пишу от ее имени и своего собственного. Мы шлем Вам издалека восторженный привет за Вашу неугомонную, неугасимую страсть творить доброе и прекрасное.
Ваша Валя Касаткина,
доктор наук Миланского университета.
Цюрих. 21. II. 1916 года".
Сколько же вопросов возникло у меня по прочтении этого письма! Прежде всего, кто такая 'Касаткина? Почему из Швейцарии? Какие дела связывали доктора наук из Милана с Николаем Васильевичем Мешковым и т. д.? Одну из этих загадок раскрыл сам Мешков. Его рукой на письме сделана пометка: "Валентина Леонидовна Касаткина -- моя стипендиатка. Окончила с блестящей оценкой диссертацию".
Такой была первая информация об этой замечательной женщине, а дальнейший поиск дал интереснейшие и неожиданные результаты.
В книге Л. А. Фотиевой "Из жизни В.И.Ленина" я прочитал об организации в Женеве кружка молодых пропагандистов социал-демократов -- эмигрантов из России. Руководил кружком П. А. Красиков, один из ближайших соратников В. И. Ленина в эмиграции, а после Октября -- и в Москве. "В этот кружок, -- пишет Фотиева, -- кроме меня, вошли Соня Афанасьева -- моя соседка по Киевской тюрьме, {120} Валя Касаткина, которая в то время (1904 год. -- Р. Р.) была студенткой медицинского факультета Женевского университета, а позже, в 1905 году, стала секретарем Совета рабочих депутатов в Питере..."
Опять Валя Касаткина! Но та ли эта Валя Касаткина -- "цюрихская стипендиатка Мешкова"? Быть может, простые совпадения? Нет! Это оказалось не совпадением!
Работа в библиотеках привела меня к книге М. П. Бондаревской "Петербургский комитет РСДРП в революции 1905--1907 гг." В книге дана краткая справка о работе Валентины Леонидовны Богровой-Касаткиной (1881--1923) в исполкоме Петербургского Совета рабочих депутатов, а впоследствии -- активного члена Цюрихской группы содействия РСДРП.
13 ноября 1905 года -- день исторический, В Петербург приехал В. И. Ленин и произнес в Совете рабочих депутатов речь. Валентина Леонидовна стенографировала выступление вождя. В жандармских донесениях она числится среди наиболее активных и опасных членов исполкома.
Реакция все более усиливала свое давление на революционные организации. Буржуазия прибегала к локаутам. На улицы выбрасывались многие тысячи рабочих-забастовщиков. Развязка наступила 3 декабря 1905 года. Полиция арестовала всех членов Петербургского Совета. В числе арестованных -- В. Л. Касаткина. Через шесть месяцев ей удалось по болезни и под большой денежный залог вырваться из тюрьмы и уехать в Женеву.
{121}
Удивительно разносторонне одаренная, Касаткина не только участвовала в революционной работе, а стала доктором наук, профессором медицины. В Швейцарии раскрылась еще одна грань ее природного дарования. Обладая чудесным драматическим сопрано, она неоднократно пела в присутствии В. И. Ленина, Н. К. Крупской, П. Н. Лепешинского, П. А. Красикова, Л. А. Фотиевой и других соратников Владимира Ильича в эмиграции. По настоянию Ленина, Касаткина получила консерваторское образование во Флоренции и стала певицей.
26 декабря 1970 года в газете "Правда" была опубликована статья "Открытка из Берна" (авторы А. Дружков и В. Молчанов). В ней речь идет об открытке В. И. Ленина... Валентине Леонидовне Богровой из Берна в Милан 28 декабря 1914 года. Открытка отражает глубокое беспокойство Владимира Ильича, узнавшего из письма к нему о болезни Валентины Леонидовны. "Дорогой друг! -- пишет из Берна Владимир Ильич. -- Очень рад был вести о Вас. Что это Вы хвораете слишком часто? С чьего это разрешения? И как же пойдет у Вас серьезная музыкальная наука, если Вы будете вести себя так плохо? Надеюсь, вы поправились основательно -- скоро у Вас появится страсть к поездкам, -- мы где-нибудь встретимся и удастся послушать Ваше пение. Все же концерт Вы когда-нибудь и на пользу революции устроите, наверное, не так ли? Лучшие приветы. Ваш В. У.".
В 1912 году Касаткина под именем Терезы Баньоли оказывается в Москве, в Художественном {122} театре, где изучает школу К. С. Станиславского. Здесь же в музее театра хранится ее письмо с благодарностью великому артисту и фотография. Но вряд ли в Художественном театре знали, кто действительно был в лице Терезы Баньоли и вряд ли конспиративный приезд В. Л. Богровой-'Касаткиной в Россию был продиктован только желанием побывать а Художественном театре. Скорее всего, она выполняла очередное задание ЦК партии и использовала итальянский паспорт певицы как прикрытие от вездесущих полицейских ищеек.
В апреле 1918 года В. И. Ленин послал записки Я. М. Свердлову, Г. В. Чичерину, Р. А. Иоффе, полпреду в Германии, и Т. И. Попову, управляющему народным банком. Все четыре записки об одном -- о необходимости быстро организовать помощь В. Богровой, нуждающейся в срочной операции. Вот что писал Владимир Ильич Г. В. Чичерину: "Подательница т. Богрова была в 1905 году членом Совета рабочих депутатов (в Петербурге-- Р. Р.), лично мне хорошо знакома. Ей крайне необходимо выехать как можно скорее в Швейцарию для операции... Нельзя ли включить ее в состав швейцарского посольства? Обдумайте это, пожалуйста, или позвоните мне, или переговорим при свидании. Ленин".
Эти записки Владимира Ильича -- еще один пример его высокой гуманности, человечности. Загруженный до предела заботами о строительстве и обороне молодой Советской республики, В. И. Ленин нашел, однако, время и для поддержки товарища, попавшего в беду.
{123}
Тяжелая болезнь рано оборвала жизнь этого талантливого, разносторонне образованного человека. Можно лишь надеяться, что дальнейшее изучение архивных документов даст новые сведения о нашей землячке стипендиатке Мешкова -- Валентине Леонидовне Богровой-Касаткиной-Баньоли.
Большое взволнованное письмо прислала 15 сентября 1962 года близким Н. В. Мешкова одна из таких же его стипендиаток, старый член партии, бывшая бестужевка, заслуженная учительница школ РСФСР Мария Петровна Кувшинская (1891 --1983). "...Нередко можно было слышать, -- пишет Кувшинская, -- как кончающий среднюю школу ученик, не имеющий средств для продолжения образования, идя мимо дома Мешкова, мечтательно говорил товарищам: "Эх, если бы получить от него стипендию!" Вот и. я, дочь народной учительницы, тоже мечтала о стипендии от Николая Васильевича на Бестужевские курсы. И я получила эту стипендию! Шесть лет училась, и все на его деньги. Сама просила у Мешкова о двух подругах, и он не отказал. Я сорок лет работаю на педагогическом поприще в Сибири. И если я смогла принести пользу на педагогическом фронте, то обязана этим Николаю Васильевичу Мешкову, которого я вспоминаю всю жизнь с великой благодарностью..."
В 1965 году Пермское книжное издательство выпустило книгу А. Г. Никитина "Директор народных училищ А. Раменский". Книга эта рассказывает о современнике Ильи Николаевича Ульянова -- Алексее Пахомовиче {124} Раменском, четверть века учительствовавшем в Пермской губернии, где он был и директором народных училищ. Из этой работы мы узнаем о событии, имеющем прямое отношение к Николаю Васильевичу Мешкову.
Автор говорит об открытии в Пермской губернии в 1903 году нескольких сельских народных библиотек на средства, завещанные книгоиздателем Ф. Ф. Павленковым: "Были и другие люди, жертвовавшие деньги на нужды народного образования, на библиотеки. Среди них видное место занимал демократически настроенный пермский купец-пароходчик Николай Васильевич Мешков, впоследствии работник Народного комиссариата речного флота *. Он не только оказывал материальную помощь дирекция народных училищ, но и являлся активным членом коллегиального учебного органа -- Пермского губернского училищного совета. Но власти предержащие сочли Мешкова "неблагонадежным" и в августе 1902 года без объяснения причин отстранили от совета.
* Н. В. Мешков с 1920 по 1931 год работал в НКПС, а не в Народном комиссариате речного флота.
В предписании пермского губернатора на имя Раменского сообщалось: "Министерством внутренних дел по соглашению с управляющим Министерства народного просвещения пермский купец Николай Васильевич Мешков уволен от занимаемой должности члена губернского училищного совета".
Могли ли царские чиновники допустить Мешкова к воспитанию молодежи, когда в их руках находился протокол, составленный {125} Пермским жандармским управлением четыре месяца назад -- 9 марта 1902 года? В нем говорилось, что пермский купец первой гильдии Н. В. Мешков "...привлечен в качестве обвиняемого по делу о распространении среди рабочих пермских, Мотовилихинского и Добрянского заводов воззваний преступного содержания" *.
* ГАПО, ф. 162, оп. 2, д. 112, л. 3.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав