Опальный миллионер

В Перми Николай Васильевич жил в своем доме на Набережной улице почти тридцать лет. Занимая ряд видных постов (представитель деловых кругов, гласный Пермской думы, губернского земского собрания, представитель земства в губернском училищном совете, в обществе бесплатной библиотеки, научно-промышленном музее и т. д.), Мешков был одним из самых известных в Перми горожан. В конце 90-х годов имя Мешкова как щедрого и отзывчивого человека пользовалось большой популярностью. Его знали в городе не только как крупного коммерсанта, но и как активного и энергичного общественного деятеля. Он сблизился с представителями прогрессивных кругов города, но был весьма щепетилен в выборе "ближайшего окружения". В числе его друзей в Перми была семья врачей Павла Николаевича и Евгении Павловны Серебренниковых. С ними он встречался в {59} местном обществе бесплатной библиотеки и в научно-промышленном музее.

Серебренниковы пользовались в Перми как врачи и прогрессивные общественные деятели очень большой популярностью и уважением. Широкий резонанс получило выступление Е. П. Серебренниковой на VI съезде врачей Пермского земства в 1895 году. Евгения Павловна потребовала, чтобы съезд возбудил ходатайство через губернское земское собрание о запрещении в России телесных наказаний. Участники съезда единогласно (кроме председателя) присоединились к выступлению Серебренниковой. Через несколько дней врачи -- гласные губернского земского собрания -- Ковалевский и Виноградов доложили собранию о решении съезда врачей. Это повлекло за собой бурные прения. Но власти не допустили продвижения ходатайства дальше канцелярии губернатора.

Серебренниковы проводили в своей квартире так называемые "среды". Вот что пишет об этих собраниях В. С. Бабушкин: "Многим в Перми были известны "среды", которые устраивались в квартире Серебренниковых. Здесь приветливо встречали каждого нового человека. Присутствовавшие на "средах" были гарантированы от скуки, выпивки, карт. Здесь читали и обсуждали статьи по вопросам литературы, искусства, философии, разговаривали на все современные темы..."*. На этих собраниях бывал.и Николай Васильевич Мешков.

* Бабушкин В. С. Врач Е. П. Серебренникова.-- Пермь, 1971. --С. 28.

{60}

У Серебренниковых он постоянно встречался с земским деятелем, статистиком и журналистом, приехавшим после неприятностей с полицией из Вятки, П. А. Голубевым и писателем А. С. Сиговым-Погореловым, известным народническими взглядами и задававшим тон на "средах".

Говоря о людях, с которыми в те годы дружески общался Николай Васильевич Мешков в Перми, нельзя не упомянуть семью народовольцев, бывших политкаторжан С. О. и 3. О. Хлусевичей. Зоя Осиповна Хлусевич (до замужества -- Гордон) привлекалась в 1887 году по делу Александра Ульянова о покушении на царя Александра III. В специальном выпуске ("Материалы") журнала "Голос минувшего", издававшегося в 1919 году в Петрограде, опубликована статья "Второе 1 марта". В ней перечислены 26 человек, привлекавшихся к дознанию по этому делу. 23-я в этом списке -- Гордон, а 24-я -- Анна Ильинична Ульянова. 15 человек были преданы суду, а в отношении Гордон и Ульяновой последовало высочайшее повеление "разрешить дело в административном порядке". Их убрали из столицы: Гордон -- в Сибирь, а А. И. Ульянову -- в Казанскую губернию под надзор полиции.

На одном из этапов Гордон познакомилась со своим будущим мужем, тоже высланным в Сибирь, но по другому политическому процессу. После отбывания срока ссылки и жизни в ряде сибирских городов Хлусевичи получили разрешение поселиться в Перми. Станислав Осипович Хлусевич работал в Пермском отделении Сибирского торгового банка.

{61}

Бывая в этой семье, Мешков познакомился здесь с Анной Дмитриевной Чарушиной * (урожденной Кувшинской). Это была замечательная женщина! Революционерка-семидесятница, она после ареста и тюрьмы много лет до приезда в Пермь.скиталась по Дальнему Востоку. Сюда она приехала добровольно, сопровождая своего мужа Николая Аполлоновича Чарушина. Его сослали на каторгу по "процессу 193-х". А до ареста оба были в народническом кружке чайковцев в Петербурге. Где только не побывали Чарушины... Сам Николай Аполлонович участвовал в должности фотографа даже в одной из экспедиций известного русского.

путешественника Г. Н. Потанина в Монголию.

* О Кувшинской пишет в своих воспоминаниях известный прогрессивный судебный деятель Александр Федорович Кони. На процессе Веры Засулич Чарушина (Кувшинская) выступала свидетельницей защиты (См.: Кони А. Ф. Собр. соч. -- М., 1966.-- Т. 2.-- С. 33).

Возвратившись в Россию, Чарушин поселился в Вятке. Здесь после 1905 года организовал "Вятский демократический союз" и до 1917 года был одним из руководителей либерально-народнической газеты "Вятская жизнь", выходившей из-за преследования властями под разными названиями. В числе активных сотрудников газеты была и Анна Дмитриевна Чарушина.

Но как она оказалась в Перми?

Вот что писал об этом сам Николай Аполлонович Чарушин в 1918 году: "За короткое существование "Вятской жизни" (с 24 декабря 1905 года до 22 августа 1906 года) она {62} подвергалась ряду судебных преследований редакторов Гурьева и следующих за ним -- Голубева и Владиславлева, конфискации номеров... губернаторскому ультиматуму, предъявленному первому издателю газеты Чарушину: оставить службу в земстве или снять свою издательскую подпись под газетой и, наконец, закрытию типографии... где она печаталась, а через месяц по совокупности преступлений газеты, по постановлению суда -- закрытию ее навсегда с последующей за этим административной высылкой из пределов губернии редактора Владиславлева и издательницы Чарушиной *.

* Петряев Е. Люди, рукописи, книги: Лит. находки.-- Киров, 1970. -- С. 185.

Вот и оказалась Анна Дмитриевна осенью 1906 гада в Перми, в семье овдовевшего брата В. Д. Кувшинского, где ей пришлось воспитывать четырех племянников. По этой причине сюда довольно часто приезжал Николай Аполлонович Чарушин.

Есть еще одно интересное обстоятельство, явившееся результатом контактов Мешкова с Чарушиным: Николай Васильевич неоднократно оказывал Чарушину финансовую поддержку для издания газеты в Вятке. Об этом сообщила мне из Томска народная учительница РСФСР, старый член партии, бестужевка Мария Петровна Кувшинская (жена одного из племянников Анны Дмитриевны Чарушиной), стипендиатка Мешкова, встречавшаяся с Чарушиным и Мешковым в Перми у Хлусевичей и Кувшинских.

{63}

Близость Мешкова к этим двум семьям -- несомненная дань глубокого уважения, которое Николай Васильевич питал к ветеранам революционного движения. Вращаясь среди передовых представителей местной интеллигенции, Мешков не мог не знать о появившихся в Перми первых социал-демократических кружках и организациях, но имел о них лишь самое поверхностное представление.

Надо оказать, что общественная жизнь России конца 90-х годов и начала XX века была уже не та, что 10--15 лет назад. В Петербурге оформился под руководством В. И. Ленина "Союз борьбы за освобождение рабочего класса", положивший начало марксистской рабочей партии в России.

Энергично начали действовать социал-демократические организации в столице и в центральных промышленных районах страны. Организация "Союза борьбы.за освобождение рабочего класса" имела большое значение в развертывании революционной работы и рабочего движения на Урале.

Известно, что в кругу близких людей Мешков говорил: "Самодержавие надо валить. Оно нам мешает". Однако не будем на основании этих слов делать вывод, что Николай Васильевич Мешков стал революционером. Революционером он не был. Под словом "нам" следует скорее понимать, что самодержавие мешает деловым кругам России, задерживает экономическое развитие страны. Основной же тормоз -- отсутствие демократических свобод и политических прав у народа. Он неоднократно убеждался на личном опыте, каким тяжелым {64} грузом давит на деловую и общественную жизнь России самодержавие. С этим он сталкивался не только в Перми, но и в Нижнем Новгороде, Москве, Петербурге, особенно когда дело касалось народного просвещения.

Свой протест против самодержавия Мешков выражает не только активной общественно-просветительской деятельностью. Он охотно материально и организационно поддерживает и отдельных лиц, и организации, чьи действия имеют революционный характер.

Примерно в 1897 году Николай Васильевич Мешков познакомился с управляющим губернским акцизным управлением Александром Афанасьевичем Фотиевым, отцом Лидии Александровны, -- человеком широкообразованным и большой личной порядочности. Знакомство быстро перешло во взаимную и искреннюю долголетнюю дружбу и оказало большое влияние на Мешкова.

Этому способствовало и неожиданное событие. В марте 1901 года после демонстрации в Петербурге на площади у Казанского собора из столицы выслали в Пермь группу студентов (П. Н. Мостовенко, Е. А. Рогову, Е. П. Вошеву и др.). Вскоре за поддержку петербургской молодежи такая же участь постигла и киевлян.

Пермь приехали несколько высланных киевских студентов. В их числе был сын Александра Афанасьевича Фотиева Сергей Александрович, впоследствии профессор. Одновременно по той же причине оказалась в Перми его сестра Лидия Александровна Фотиева.

Мешков встречался с молодыми Фотиевыми и их пермскими друзьями. Иногда он и сам {65} присутствовал на дискуссиях и спорах молодежи по политическим вопросам. Здесь Николай Васильевич впервые узнал, что незадолго до описываемых событий в Перми действовала подпольная социал-демократическая группа, именовавшая себя пермской "Группой освобождения рабочего класса". Одним из ведущих участников этой труппы был Иван Павлович Ладыжников, один из первых уральских марксистов. Много лет спустя Мешков будет часто с ним встречаться по издательским и прочим делам.

Был знаком Николай Васильевич и с двумя другими членами "Группы освобождения рабочего класса": В. Н. Трапезниковым и П. А. Матвеевым.

Между тем споры между социал-демократами и сторонниками либеральных народников и появившихся на политической арене их преемников -- социалистов-революционеров (эсеров) -- становились все острее. Но слабость пермской социал-демократической организации из-за недостаточной теоретической подготовки ее членов долгое время служила препятствием становлению и развитию здесь революционной социал-демократии.

Летом 1901 года в Перми состоялся педагогический съезд, или учительские повторительные курсы народных учителей губерний. Предоставив свой дом для проведения учительского съезда на Набережной улице, Мешков привлек к себе внимание полиции и с этого времени постоянно был под подозрением. Более того, в газете "Искра" от 1 апреля 1902 года была помещена корреспонденция из Перми {66} об аресте большой группы участников революционного движения. Среди перечисленных в газете 18 человек был "купец (гласный -- земства и думы) пароходовладелец Н. В. Мешков".

Эта же газета 1 сентября 1902 года сообщала: "Купец Мешков, арестованный 6 февраля (см. No 19 "Искры"), был через 'несколько дней, после того как внес 10 тыс. рублей залога, выпущен..."

Для воздействия на местную революционную молодежь и обращения ее "в свою веру" в Пермь во время учительского съезда приезжали наиболее популярные тогда вожди эсеров: Е. К. Брешко-Брешковская и Г. А. Гершуни. Побывал в Перми и идеолог либерального народничества Н. К. Михайловский (1842--1904). Но им не удалось захватить в Перми ключевые позиции в руководстве революционным движением: те и другие не верили в творческие силы масс и преклонялись перед стихийностью революционного движения, выражали интересы мелкой буржуазии. Эта их общность и привела к созданию в 1901 году объединенной организации уральских экономистов и эсеров -- "Уральского союза социал-демократов и социалистов-революционеров". "Союз" этот не был долговечным. В июне 1903 года Пермский комитет "Уральского союза", теоретические, тактические и организационные основы которого были подвергнуты сокрушительной критике на страницах ленинских работ и "Искры", потерявший под ударами Пермского комитета РСДРП поддержку рабочего класса, прекратил свое существование.

{67}

Вслед за этим, утратив свое влияние на массы, вынужден был самораспуститься и весь "Уральский союз социал-демократов и социалистов-революционеров". Одновременно под руководством агентов "Искры" в Екатеринбурге был организован Средне-Уральский комитет РСДРП*.

* Очерки истории Пермской областной партийной организации.-- Пермь, 1971. -- С. 37.

О событиях, связанных с учительскими курсами и Н. В. Мешковым, писала Лидия Александровна Фотиева: "Поначалу он плохо разбирался в партиях. Его охаживали эсеры. Я была у него на вечере, где была собрана пермская молодежь, человек пятьдесят. Гвоздем вечера была известная эсерка Брешко-Брешковская... Потом он понял, что эсеры не та партия, которой надо помогать, и одно время давал деньги меньшевикам. Потом разобрался и стал систематически помогать большевикам. С ним были связаны члены ЦК нашей партии. Я лично помню случай, когда надо было срочно найти средства, чтобы переправить за границу бежавшего из ссылки товарища-большевика. Мне поручили обратиться к "дяде Коле", как мы его звали. Не колеблясь ни секунды, он вынул 100 рублей и дал мне. Вообще, когда надо было помочь, он не колебался, даст нужную сумму да еще скажет: "Спасибо, что доверились" **.

** ГАПО. Из коллекции документов по фонду Н. В. Мешкова.

Лидия Александровна писала эти строки в июне 1965 года. Но сейчас имеются документы {68} и свидетельства многих старых подпольщиков о большой организационной и материальной поддержке Мешковым революционеров разных направлений. "Неоднократно революционные организации вынуждены были обращаться к помощи Мешкова, когда нужно было внести полиции залог для освобождения арестованных товарищей", -- пишут в сборнике "Революционеры Прикамья" М. Альперович * и Г. А. Митрофанова** в очерках о революционной деятельности Алексея Христофоровича Митрофанова, впоследствии члена ВЦИК, и Анны Николаевны Ягодниковой.

* Революционеры Прикамья. -- Пермь, 1966.-- С. 336.

** Там же. -- С. 741.

В конце 1970 года я обратился к Лидии Александровне Фотиевой с просьбой подробнее рассказать о Мешкове. Мы встретились с ней в музее имени В. И. Ленина в Москве. "Николая Васильевича знали многие выдающиеся члены нашей партии, -- рассказала Лидия Александровна, -- и прежде всего, конечно, Леонид Борисович Красин, который и пригласил Мешкова в начале 1920 года работать в Народном комиссариате путей сообщения. Знали о его деятельности Кржижановский, Красиков и Мостовенко. Он щедро помогал революционным организациям. Я сама избежала второго ареста в Перми благодаря Мешкову. Правда, его тогда не было в городе, но его сестра Таисия Васильевна -- волевая и энергичная женщина, связанная с нами. -- помогла мне деньгами. Переодетая, я скрылась из Перми. Сначала в Самару, затем {69} через Сувалки и Берлин -- в Женеву. А сколько людей вызволили его деньги из тюрем!".

Очень интересный документ хранится в Центральном партийном архиве*. Это воспоминания сестры Николая Васильевича Таисии Васильевны Розановой-Мешковой, переданные архиву Лидией Александровной Фотиевой, с которой Розанову связывала многолетняя дружба. В этих воспоминаниях Таисия Васильевна пишет, что в 1900 году она познакомилась в Уфимской губернии с Владимиром Ильичом Лениным и его матерью Марией Александровной Ульяновой. Здесь же она была невольной свидетельницей встречи Владимира Ильича с тремя социал-демократами -- представителями "Северного рабочего союза", объединяющего социал-демократов Владимирской, Костромской и Ярославской губерний. Один из приезжих -- Владимир Александрович Носков -- откровенно поделился с Розановой целями создаваемого "Северного рабочего союза" и заручился ее согласием о финансовой поддержке деятельности "Союза".

* ЦПА ИМЛ, ф. 4, оп. 2, д. 2180, Розанова Т.

Выполнила ли Таисия Васильевна свое обещание? В 1949 году Ивановское областное книжное издательство выпустило в свет книгу "Моя жизнь" М. А. Багаева, соратника В. А. Пескова по "Северному рабочему союзу". В ней Багаев подробно рассказывает об уфимской встрече Носкова с Розановой, "В Новгороде, -- пишет Багаев, -- меня ждало предложение выехать немедленно в Уфу и Пермь для связи с уральскими организациями {70} и получить деньги для "Союза". Из Уфы я отправился в Пермь, где от сестры пароходчика Н. В. Мешкова должен был получить крупную сумму для "Северного рабочего союза".

Однако под разными предлогами Мешкова выдачу денег затягивала. Я понял, что она не доверяет мне крупной суммы, и я дал ей условленный на подобный случай адрес в Воронеже; куда она и перевела деньги"*.

* Багаев М А. Моя жизнь. -- Иванов, 1949. -- С 140.

Воспоминания Розановой-Мешковой и рассказ Багаева -- важное подтверждение финансовой поддержки Н. В. Мешковым (деньги-то были его) социал-демократической организации уже в 1900--1901 гг. Кроме "Северного рабочего союза", аналогичную помощь получили Перми у Мешкова (1904) и сибирские социал-демократы. Об этом пишет в своих воспоминаниях, изданных в Томске (1961), старый коммунист Н. Н. Баранский **.

** Баранский Н. Н. В рядах сибирского социал-демократического союза. -- Томск, 1961. -- С. 40.

Очень сложным оказалось положение Мешкова в период революционных событий 1905 года в Перми. Черносотенцы разбрасывали по городу листовки, призывающие к погромам и избиению бастующих рабочих и интеллигенции: Основным подстрекателем к забастовкам черносотенцы называли в листовках Мешкова, клеймя его кличкой "предателя и изменника".

Текст листовок огласил на одном из заседаний губернского земского собрания 5 декабря гласный из Ирбитского уезда горный {71} инженер П. Е. Яргин. Он потребовал обсуждения мер, которые следует предпринять собранию для защиты пермских граждан от угроз погромщиков. Председатель собрания запретил обсуждение этого вопроса.

Но не только финансовой поддержкой отмечается помощь Мешкова 'революционным организациям. А. В. Семченко в биографическом очерке о П. А. Матвееве пишет, что он (Матвеев) "...посещает нелегальные собрания, устраиваемые под видом увеселительных вечеров на квартире зубного врача М. И. Эмдина, в доме купца Н. В. Мешкова, в бесплатной библиотеке смышляевского общества" *. Из этого очерка мы узнаем, что барский особняк на Набережной улице служил его владельцу не только личной квартирой, не только был конторским помещением для управления делами пароходства (верхний этаж), но нередко принимал и иных гостей -- и повторительные курсы учителей, и участников ряда нелегальных собраний, и товарищей из Москвы и Петербурга.

Служил он и явочной квартирой.

* Пермь: Путеводитель-справочник. -- Пермь, 1970.-- С. 80.

Именно на эту сторону деятельности Мешкова и его сестры содержится намек в одном и очерков, опубликованных в "Пермской земской неделе" в 1916 году. Очерк начинается так: "Этот красивый дом уже не раз видел в своих стенах юную молодежь, слышал ее горячие речи и заветные мечты".

О доме Мешкова пишет и старый большевик-пермяк М. П. Туркин (октябрь -- ноябрь {72} 1905 года): "Решили создать, чтобы не дробить силы, объединенный комитет социал-демократов. Выборы на общем собрании членов организации (Мотовилиха и Пермь вместе) состоялись в доме Мешкова" *.

* Под Красным знаменем. -- Пермь, 1957. -- С. 59.

О предоставлении дома Мешкова курсам для проведения собрания пишет и И. С. Капцугович **.

** Капцугович И. С. История политической гибели эсеров на Урале. -- Пермь, 1975. -- С. 7.

К этому времени агенты пермской охранки уже не раз "засекают" Мешкова по подозрению в помощи революционно настроенным лицам и организациям. В донесениях филеров все чаще упоминается его имя. Охранка получает все более точную информацию и о помощи Мешкова учительским курсам. Она узнает о сходках, которые устраивались под видом увеселительных прогулок. Для одной из таких прогулок Мешков предоставил пароход. Одновременно шло распространение "преступных воззваний" в Мотовилихннском, Добрянском и в ряде пермских заводов. Это тоже связывали с именем Мешкова.

Жандармы приступили к активным действиям ***. Привожу текст из донесения Пермского губернского жандармского управления от 12 мая 1911 года на запрос департамента полиции. Департамент запрашивал пермских жандармов, "Не оказывает ли Мешков денежное воспомоществование издающейся в Петербурге газете "Звезда"--легальному органу социал-демократической рабочей партии" {73}. А вот и ответный текст, полученный департаментом полиции из Перми: "...Ввиду того, что при дознании было установлено, что Мешков пожертвовал значительную сумму на устройство названного съезда, предоставил свою квартиру для устройства одной из сходок, руководителем которой был известный Гершуни, и для помянутых выше загородных прогулок предоставлял один из своих пароходов, 7 марта 1902 года он был обыскан, арестован и по ходу такового был 11 того же марта из-под стражи освобожден под денежный залог в 10 тыс. рублей, а затем, согласно последовавшего в 23 день июня месяца 1903 года высочайшего повеления, дознание о Мешкове разрешено административным порядком, и он был подчинен гласному надзору полиции по месту его жительства в Самаре на один год".

*** ГАПО, ф. 90/161, оп. 1, ад. хр. 80, л. 44.

Немного ранее Мешкова были обысканы и арестованы В. А. Владимирский, член Пермского комитета РСДРП, В. М. Лихачев. Е. А. Рогова, А. П. Глушков, Ф. Н. и А. Н. Ягодниковы, В. Н. Трапезников, Е. Н. Вошева, М. И. Эмдин и др., кто в какой-то степени был связан с организацией курсов и "Союзом".

Из этого донесения мы узнаем, что пермские жандармы накопили большое досье о противоправительственной деятельности Мешкова. В заключение они доносят: "Известный в городе как "филантроп", принимавший близкое участие в делах местных благотворительных и просветительных учреждений. Мешков впоследствии занял положение "патрона" {74} местной революционной публики и оказывал материальную поддержку "пострадавшим", субсидируя некоторых при поездках за границу и даже не отказывая в средствах на дела организации. Последнее известно исключительно по агентурным сведениям и определенными фактами не установлено. В Пермском районном отделении есть указание на обращение редакции издающейся в Перми газеты левого направления "Пермский край" к Мешкову о субсидировании средств для этой газеты. Вполне возможно, что Мешков оказывает денежное воспомоществованне и газете "Звезда"*.

* ГАПО, ф. 90/161, оп. 1, ед. хр. 80, л. 44.

Добавим, что это донесение пермских жандармов явится серьезным препятствием в общественной деятельности Мешкова, но это произойдет значительно позже.

В одном отношении мы можем "поблагодарить" пермских жандармов. После ареста Мешкова всесторонне обмерили. Рост его оказался, согласно протоколу, "два аршина семь вершков", а телосложения "крепкого". Цвет волос темно-русый с сильной проседью на голове, усах и бакенбардах. Гладко острижен. Глаза обыкновенной величины. Дальнозоркий. "Носит пенсне для чтения и письма", -- записал следователь.

Очертание лба -- узкий, высокий, прямой. Во всяком случае, благодаря "обследованию" мы можем представить, как выглядел Николай Васильевич Мешков в свои 53 года.

В документах Нижегородского губернского {75} жандармского управления, хранящихся в государственном архиве Горьковской области, говорится о том, что "состоящий под гласным надзором пермский первой гильдии купец, Мешков Н. В. 25 апреля 1904 года прибыл в Н. Новгород для служебных дел, а 23 мая 1904 года выбыл в г. Вятку" *.

* ГАПО, ф. 5, д. 23, л. 26, 39.

К жандармскому донесению от 12 мая 1911 года, о котором мы выше говорили, приложена оправка Пермского адресного стола от 4 мая 1911 года: "Мешков Н. В., пермский купец, по адресному столу значится выбывшим 19 февраля с. г. в г. С.-Петербург".

12 мая 1911 года жандармское управление сообщает своему столичному начальству: "Сам Мешков в г. Перми бывает крайне редко и по большей части в г. Самаре; в конце сего мая предполагает приехать в Пермь"**. Там же говорится, что Мешков в 1896 году выезжал за границу с лечебной целью, через Вену и Константинополь в Каир, был в Иерусалиме и возвратился в империю через Неаполь и Париж.

** ГАПО, ф. 90/16), оп. 1, ед. хр. 80, л. 45.

Еще один вывод можно сделать из приведенного выше жандармского донесения. Написано оно в 1911 году, в период ожесточенного наступления реакции. Однако и в это тяжелое для революционных организаций время жандармы не относят Мешкова к числу покаявшихся "либералов", что в то время было обычным явлением. Наоборот, несмотря на внешнюю благопорядочность купца Мешкова, {76} они.именуют его "патроном местной революционной публики", считают,:что он не отказывает в средствах "на дела организации" (т. е. на дела революционной организации. -- Р. Р.), и вполне допускают, "что Мешков оказывает денежное воспомоществование и газете "Звезда". О том, что жандармы считают Мешкова весьма неблагонадежным человеком, говорит и обнаруженный -мною в государственном архиве Куйбышевской области (ГАКО) циркуляр No 111669 департамента полиции всем начальникам губернских жандармских управлений и охранным отделениям *.

* ГАКО, ф. 463, оп. 1, д. 1591, л. 3, 3 об.

Оказывается, получив в мае 1911 года информацию от пермских жандармов о деятельности Мешкова, департамент полиции не подшил бумагу к делу, а посчитал необходимым и в начале 1912 года напомнить этим циркуляром всем своим управлениям и охранке о 14 лицах, обвиняемых как участников учительских повторительных курсов и "Прикамского союза социал-демократов и социалистов-революционеров" **.

** Жандармы именно так именуют в циркуляре "Уральский союз СД и СР".

В этом списке, наряду с "гостями" -- Н. К. Михайловским, Е. К. Брешко-Брешковской и Г. А. Гершуни, -- находятся и известные уральцы: П. А. Матвеев, А. Н. Ягодникова, Н. В. Мешков и др.

Есть в Куйбышевском архиве жандармская справка о чиновнике Куйбышевского акцизного управления Н. Д. Батюшкове. {77} Начальник губернского управления полковник Критский 17 марта 1911 года доносит директору департамента полиции, а в копии начальникам Саратовского и Пермского жандармских управлений, о Надежде Васильевне Батюшковой, "жене дворянина г. Твери Николая Дмитриевича Батюшкова, оба левого направления, 200 рублей, которые возвращаются Батюшковой, несомненно, заимствованы временно на партийные нужды" (речь идет о деньгах, которые Н. В. Батюшкова передала через одну женщину, подозреваемую в революционной деятельности).

А Надежда Васильевна Батюшкова -- родная сестра Н. В. Мешкова!

Дата добавления: 2015-11-30