|
Читайте также: |
Они проехали прямо на квартиру к Мэтьюзам, где их посадили за стол и накормили, а главное – напоили.
На следующий день Марта с Дугласом переехали на новую квартиру, где Бинки и его дружки не могли их найти, – они жили там, точно в осажденной крепости. Продукты им приносили Мэтьюзы. Все четверо провели это время в бурном веселье, точно это был непрерывный пикник. Но помимо развлечений были и дела: надо было повесить портьеры, расставить мебель, и Стелла, конечно, взялась за это. Марта только удивлялась тому количеству вещей, которые Дуглас накупал без разбору – лишь бы это нравилось ему или ей: фургоны поставщиков подъезжали к дому по нескольку раз в день с коврами, буфетами, тюками.
– Послушай, дорогой мой, – наконец сказала Марта с тревогой, – если у тебя нет денег, зачем же приобретать все это?
Но он издал победный клич и заявил, что человек женится только раз в жизни.
– Ты же говорил, что едва сводишь концы с концами, – стояла она на своем; вместе с тем спросить его напрямик и выяснить, каково состояние его финансов, ей казалось непростительной бестактностью. Кроме того, он же заплатил за нее долг в сорок фунтов, образовавшийся оттого, что она не могла прожить на свое жалованье, и поэтому ей было теперь особенно неловко приставать к нему с расспросами.
Дуглас сказал ей, что у него есть сбережения – около сотни фунтов, да он еще застрахован на крупную сумму и может кое-что оттуда взять. Это противоречило тому, что он говорил прежде, но Марта, как обычно, только пожала плечами. Квесты никогда не отличались особой практичностью.
Накануне свадьбы будущие молодожены получили от мистера Квеста следующее письмо:
«Дорогой Дуглас!
Жена говорит, что я должен был выяснить, каково Ваше финансовое положение, а я забыл это сделать, но у нее, как видно, есть вполне точные сведения, которые дают основание считать, что с этим вопросом все обстоит благополучно».
Тут раздражение, вечно таившееся в душе мистера Квеста, точно отравленный родник, прорвалось наружу и дало себя знать:
«Тем не менее, выполняя поручение моей жены, я решил официально выяснить, в состоянии ли Вы должным образом содержать мою дочь, – этот вопрос может, естественно, возмутить Вас, поскольку сам я не был в состоянии создать ей подобающую жизнь. Видимо, моя жена в свое время подробно обсудит все это с Вами. Она сказала мне, что мы должны дать белье и одеяла, но, поскольку мне предстоит вносить в Земельный банк проценты по моему долгу, я надеюсь, Вы отговорите мою жену от излишней щедрости.
Искренне Ваш.
Альфред Квест.
Надеюсь, что приготовления к свадьбе идут полным ходом. Уговариваю жену приехать в город только в самый день торжества; думаю, что Вы это одобрите».
Это письмо развеселило Дугласа и вызвало на его лице улыбку; Марта же думала только о том, чтобы отцу удалось подольше задержать мать на ферме, хотя она и сомневалась, что его попытки увенчаются успехом. Но Дуглас, испустив победный клич, вдруг начал исполнять в комнате военный танец: он кружился среди бутылок, свиных рулетов и яиц, подражая военной пляске, и все твердил:
– Порядок, у нас порядок, да?
Уж очень он был всем доволен: свадьба должна получиться на славу, ибо готовились к ней самым серьезным образом.
Все приглашенные были «старыми» друзьями Дугласа, Марта о них до сих пор даже не слыхала. Например, мистер Мейнард, всеми уважаемый судья; когда Дуглас упоминал о нем, в его голосе звучало удовлетворение. Или какая-то миссис Тальбот; Марта слышала, что это всеми уважаемая и очень богатая дама, которая, оказывается, знала Дугласа «чуть ли не с пеленок». В качестве свадебного подарка она подарила им чек на солидную сумму. На свадьбе должен был присутствовать также член парламента, некий полковник Бродшоу, друг отца Дугласа. Попозже, чтобы выпить бокал шампанского, обещал заехать начальник департамента с женой: в тот день в саду Дома правительства предполагался пикник, который они, бесспорно, не могли пропустить даже ради свадьбы.
Дуглас постарался также внушить Марте, что «волки» – хотя Дуглас как бы и не причислял себя к ним – тоже молодые люди с будущим, они – опора и надежда города. Марта смутилась, но поспешила успокоить себя мыслью, что они с Дугласом все равно отсюда уедут – ведь они собираются в Европу.
Когда Дуглас спросил Марту, кого она хотела бы пригласить, Марта удивленно взглянула на него и сказала, что ей все равно. Она по-прежнему считала, что все это не имеет никакого значения, – важно лишь как можно быстрее пройти через неприятную процедуру. А поскольку это чувство не покидало ее до самого конца, не станем его описывать словами Марты. Что же до миссис Квест, то она слишком была расстроена, чтобы можно было описать ее чувства: когда она в десять часов утра прибыла, чтобы «одеть невесту», спальня уже была полна гостей, а Марта наспех укладывала вещи, разбросанные по кровати, наваленные на туалетном столике и даже на полу.
Марта «себя не помнила от счастья». Таковы были, во всяком случае, впечатления Стеллы и миссис Квест, которыми они поделились, с ледяной вежливостью оспаривая друг у друга право расставить закуски на буфете. Обе женщины с первого взгляда возненавидели одна другую и поэтому не расставались весь день. Марта и Дуглас смеялись и подшучивали друг над другом и над этой свадьбой, нарушавшей все традиции, ибо молодые продолжали укладываться, хотя их непрерывно осыпали конфетти и заставляли то и дело пить шампанское. Подошло время второго завтрака: человек двадцать подвыпивших гостей уже шумели в крошечной квартирке, ели сэндвичи и пили вино, а в уголке, с покорным, но несколько раздраженным видом сидел мистер Квест; когда Стелла оказывалась поблизости, он флиртовал с ней, но это случалось не часто, ибо этой молодой особе приходилось не спускать глаз с миссис Квест.
Итак, можно сказать, что торжество началось примерно в десять часов утра – такой «торжественной минуты», когда бы миссис Квест прочувствованно благословила покидающую ее дочь, просто не было. Вскоре после второго завтрака прибыл мистер Мейнард, подтянутый и корректный. Он пожал Дугласу руку и назвал его «сынок», был очень мил с Мартой, только просил не слишком тянуть: ведь ему еще предстоит сегодня сочетать четыре счастливые пары, и если церемония затянется, то «он никогда не кончит». Миссис Квест бросилась за мужем: должен же он благословить Марту, – она не поняла, что в этом нет необходимости, это же не венчание.
Наступила долгая пауза, во время которой все невольно расчувствовались: Марте пришлось подписать около девяти различных документов.
– Да тут по три экземпляра! – воскликнула она в отчаянии.
Миссис Квест зашикала на нее, а Дуглас примирительно сказал:
– Ничего, Мэтти, уж лучше сразу со всем покончить.
А что она подписала, Марта понятия не имела.
Мистер Квест, видя, что в его присутствии нет надобности, отошел к Стелле, которая могла теперь уделить ему внимание и окончательно пленила его. Она была сегодня необычайно привлекательна. На ней было узкое черное платье, на голове – шляпка с ниспадающими ярко-зелеными перьями – словом, настоящая столичная модница, попавшая на сборище безвкусно одетых жителей колонии. Марта была одета ужасно – она знала это, но решила, что это неважно.
Миссис Квест, волнуясь, стояла позади Марты, у ее левого плеча, и, когда наступила критическая минута и на палец невесты должны были надеть кольцо, она схватила Марту за локоть и вытолкнула вперед ее руку – причем все видели, как Марта обернулась и сердито прошипела:
– Кто все-таки выходит замуж, ты или я?
У женщин на глазах заблестели слезы, все кинулись целовать и поздравлять новобрачных, зазвенели бокалы. Так Марта Квест вышла замуж в теплый мартовский день 1939 года, в столице английской колонии, расположенной в центре огромного африканского континента. Она, правда, очень мало из всего этого запомнила. Помнила только, что была страшно рада, а вместе с тем на душе ее точно гиря лежало гнетущее ощущение горя. Припомнила (когда со временем важное отделилось от неважного), что кто-то сказал, будто Гитлер аннексировал Австрию, и все закричали, что этого не может быть. Марта же сказала себе, что надо спешить, спешить во что бы то ни стало, терять времени нельзя.
Она припомнила также, как миссис Квест пожимала руку мистеру Мейнарду, когда они с Дугласом и Стелла с Эндрю уже выходили из дому, отправляясь в свое совместное свадебное путешествие (Стелла объясняла всем и каждому, что у нее до сих пор так и не было свадебного путешествия), и на широком мужеподобном лице миссис Квест играла любезная и робкая улыбка, а мистер Мейнард, относившийся к жизни и к людям с удивительной терпимостью, улыбался ей в ответ.
– Нет, вы должны согласиться со мной, мистер Мейнард: это такое облегчение, когда знаешь, что твоя дочь хорошо пристроена!
– К сожалению, у меня нет дочери, – ответил мистер Мейнард, – но если бы она у меня была, я прежде всего позаботился бы об этом. – Он посмотрел на часы, невольно нахмурился и добавил: – Прошу извинить, но мне надо торопиться: меня уже ждет следующая пара. Просто не понимаю, что это нашло на нашу золотую молодежь: не помню ни одного года, чтобы было столько свадеб.
И, наскоро бросив вслед удаляющейся машине горсть конфетти, он зашагал к зданию суда, до которого было совсем близко.
На полпути он снова увидел свадебную машину, которая пыталась свернуть в переулок и таким образом уйти от шести преследовавших ее машин.
– Стая напала на след, – пробормотал он, заметив Бинки, высунувшегося из передней машины; рот его был широко раскрыт – он что-то кричал беглецам, его глаза горели. Затем его машина промчалась, срезая угол тротуара. И забуксовала. На нее налетела та, что мчалась следом. Взвизгнули тормоза, посыпались стекла, раздались возгласы, крики. А машина Мэтьюзов, точно в насмешку, покачиваясь, мчалась все вперед по шоссе, ведущему на юг.
Мистер Мейнард быстро отвел глаза, чтобы не видеть происшествия: ведь ему, по всей вероятности, придется разбирать это дело в суде – если, конечно, дело дойдет до суда: надо думать, у этих юнцов хватит здравого смысла избежать огласки. Право же, дальше идти некуда: неужели ему придется судить Бинки по обвинению в… А в чем, собственно? Он оглянулся. Столкнувшиеся машины были окружены толпой девушек и юношей, но никто не спорил и не препирался, а все смотрели на лежащего негра, которого, видимо, они сбили. «Вот проклятый мальчишка», – сердито подумал мистер Мейнард, разумея своего сына. Мистер Мейнард зашел за угол и осторожно выглянул. Нет, негр поднялся и стал отряхиваться. И вдруг словно разверзлись небеса и полил серебряный дождь – это «волки» забрасывали негра серебряными монетами, хлопали его по плечу, уверяли, что он вполне здоров: ни одной косточки не сломано. И затем кинулись к машинам, которые не были повреждены, чтобы снова гнаться за автомобилем Мэтьюзов.
А мистер Мейнард, потрясенный и глубоко несчастный, пошел дальше. Никакого чувства ответственности, сплошная пустота, думал он о молодежи. Считают, что им все позволено, раз они могут потом откупиться… Мысли его перескочили на события в Европе. Он был либералом старого, добропорядочного толка: надеялся, что войны не будет, и знал, что она все-таки будет. И вдруг сказал про себя: «Бедные ребята, пусть веселятся, пока можно!..» Да что это с ним? Откуда у него эта примитивная чувствительность, отравляющая всех нас во время войны? Он узнал это чувство и, стараясь поскорее прогнать его, уже медленнее пошел дальше. Еще целых четыре свадьбы. «Ну что ж, – цинично подумал он, – будет работа и суду – разводить эти четыре пары, когда настанет время». А с теми, кого он только что связал узами брака, это составит пять. «Женился на скорую руку да на долгую муку» – в эту истину он твердо верил, хотя до женитьбы ухаживал за своей будущей женой больше года и знал, что разлюбил ее лишь пятнадцать лет назад.
«Ну вот Дугги и женился, – думал он, – это правильный шаг; от Бинки я, пожалуй, не могу этого ждать». И одинокий, стареющий человек с грустью стал мечтать о том, как было бы хорошо, если бы у него были внучата: ведь для такого человека, как мистер Мейнард, иметь сына вроде Бинки – все равно что не иметь его совсем.
[1] Южноафриканская степь, перемежающаяся с низкорослыми деревьями и кустарником. — Прим. перев.
[2] Потомки голландских колонистов в Африке. — Прим. ред.
[3] Презрительная кличка. — Прим. ред.
[4] Копье — небольшие холмы в Южной Африке. — Прим. ред.
[5] Положение обязывает (фр.).
[6] По Фаренгейту. — Прим. ред.
[7] Всезнайка (англ.).
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав