Гостиница Ужасов

Я обнаружил маленькую гостиницу с многообещающим названием «У золотого пера», которое звучало приятно старомодно и как будто говорило и о ремесле преуспевающего писателя, и о благодушном ночном покое на пуховой подушке.

Преисполнившись надежд, я вошел в сумрачный вестибюль, преодолел плесневеющую ковровую дорожку до деревянной стойки, где, когда никто не появился, нажал медную кнопку звонка. Молоточек в механизме, вероятно, разболтался, так как вести-бюль заполнило неприятное диссонансное дребезжание. Повернувшись, я попытался разглядеть в сумраке бокового коридора спешащих ко мне служащих. Но никто не появился, поэтому я снова повернулся к стойке – и даже вздрогнул от неожиданности: за ней стоял портье, будто из-под земли выскочил. По бледной коже я распознал в нем нибелунга. Все свои познания об этом жутковатом, обитающем на побережье народе, я почерпнул из достойного подражания романа Себага Серьоза «Влажные люди».

– Ну? – прошелестел портье, словно испускал последний вздох.

– Мне… нужна комната… – дрогнувшим голосом ответил я и уже через пять минут горько пожалел, что не бежал со всех ног сразу.

Ведь комната, за которую я по настоянию портье заплатил вперед, оказалась чуланом с соседями наихудшего толка. С настойчивостью сомнамбулы я выискал гостиницу, вероятно, с самой сомнительной репутацией во всем Книгороде. Никаких следов пуховой перины, только колючее одеяло на плесневелом матрасе, в котором шебуршало что-то живое. Судя по звукам из соседней комнаты, орда йети пыталась музицировать при помощи мебели. Обои с чавканьем отделялись от стен. Что-то, попискивая, бегало по деревянным половицам. Вне пределов досягаемости, под высоким потолком в углу висела вниз головой одноглазая белая летучая мышь и, по всей видимости, ждала, когда я засну, чтобы заняться своим страшным делом. Лишь тут я заметил, что на окне нет занавесок. Сомнений нет, с пяти утра сюда будет палить солнце, и я глаз не смогу сомкнуть, ведь просыпаюсь от малейшего лучика. Масок же для сна я вообще не признаю с тех пор, как попробовал одну, а на утро забыл, что она на мне. Помнится несколько минут я, пребывал в полнейшей панике, так как возомнил, что за ночь ослеп. Я заметался как безголовая курица и при этом споткнулся о табурет и упал так, что вывихнул колено.

Но я ведь не собирался проводить в гостинице ночь. Мне нужен был временный кров, где бы оставить дорожную суму и освежиться, пусть даже пыль странствий придется смывать гнилостной водой из тазика. Букинистические Книгорода открыты круглые сутки, а меня томили голод, жажда и неукротимое желание провести ночь, роясь в книгах. Пожелав йети и летучей мыши доброй ночи, я снова ринулся в суету улиц.

Лишь малая часть Книгорода, возможно всего десять процентов, находится на поверхности. Много большие области расположены под землей. Как под чудовищным муравейником, под городом залегла система подземных туннелей, которые через шахты и пропасти, ходы и пещеры, тянутся, запутавшись в гигантский гордиев узел, на много километров вниз.

Как и когда возник этот лабиринт, никто уже и не скажет. Ученые утверждают, что некоторые его части выкопала доисто-рическая раса подземных муравьев, древние гигантские насекомые, которые миллионы лет назад создали систему пещер, чтобы прятать там свои исполинские яйца. Городские букинисты, напротив, клянутся, что система туннелей была создана сотнями поколений книготорговцев, нуждавшихся в тайниках для особо ценных книг. Последнее бесспорно верно, особенно если речь идет о тех областях лабиринта, которые располагались прямо под поверхностью.

Существует несметное множество теорий, гораздо более необычных, чем эти гипотезы. Лично я придерживаюсь смешанной, согласно которой изначальные туннели действительно были выкопаны доисторическими насекомыми, а затем их столетия и тысячелетия расширяли все более и более цивилизованные существа. Непреложно одно: под городом существует мир, до еего дня не разведанный окончательно, и во многих областях он напичкан книгами, которые становятся тем старше и ценнее, чем глубже спускаешься в катакомбы.

Если просто бродить по переулочкам Книгорода, ничто не напоминает о лабиринте, протянувшемся под булыжной мостовой. С восторгом я отмечал, что в этом городе мне, по-видимому, не придется умереть с голоду. Помимо кофеен и трактиров имелось множество ларьков, в которых продавали всевозможную недорогую снедь. Поджаренные сосиски и печеночные вафли, запеченные в глине книжные черви, пирожки и пирожные, подогретое пиво, оладьи и блинчики, жаренный на углях арахис и холодный лимонад. Каждые несколько шагов булькал на небольшой жаровне котелок с расплавленным сыром, в который за скромную плату можно было обмакнуть кусок хлеба.

Купив полкаравая, я с избытком пропитал его сыром и жадно съел, откусывая большие куски, и запил все двумя солидными стаканами холодного апельсинового лимонада. После многих дней лишений в пути питье и пища принесли мне желаемое насыщение, но вместе с ними появилось и нездоровое ощущение тяжести в желудке, которое на некоторое время серьезно меня обеспокоило. Я испугался, не приступ ли это неизлечимой болезни – однако через час моциона для пищеварения ощущение не развеялось.Чего только я не видел во время этой прогулки! Я все еще запрещал себе входить в букинистические лавки, чтобы не брести потом, покряхтывая и шатаясь под грузом исполинской стопки книг, ведь повсюду по смешным ценам лежали невероятные сокровища. «Где дамба замыкается в круг» Эктро Проневода с собственноручной подписью за пять пир! «Катакомбы Книгорода», прославленное описание подземного лабиринта, вышедшее из-под пера легендарного охотника за книгами Канифолия Дождес-вета, – за три пиры! «На худой конец – чертополох», воспоминания меланхоличного суперпессимиста Хумри Судьбды, за смехотворные шесть пир!

Сомнений нет: я очутился в раю книгочеев. Даже на скромную сумму, которую оставил мне Данцелот, я в мгновение ока мог бы сколотить себе здесь библиотеку, которой позавидовал бы любой драконгорец. Но пока я просто шел куда глаза глядят.

Дата добавления: 2015-11-30