Зарисовки и наброски против всезнайства

К числу преподанных эпохой Гитлера уроков относится урок о глупости умничанья. К каким только хорошо обоснованным доводам не прибегали евреи, оспаривая его шансы прийти к власти, когда то, что это произойдет, было ясно как день. Мне вспоминается один разговор, в ходе которого некий национал-эконом, исходя из интересов баварского пивоварения, доказывал невозможность унификации Германии. Затем, согласно экспертам, фашизм был невозможен на Западе. Обо всем осведомленные умники всегда и везде облегчали дело варварам, потому что такие уж они глупцы. Именно ориентирующиеся в ситуации, дальновидные суждения, основанные на статистике и опытных данных прогнозы, констатации, начинающиеся с "в конце концов уж в этом-то я хорошо разбираюсь", именно все подводящие черту и веские statements суть те, которым отказано в праве на истинность.

Гитлер был враждебен духу и противочеловечен. Но есть еще и дух, являющийся противочеловечным: признак его - хорошо ориентирующееся во всем превосходство.

Дополнение

То, что умничанье становится глупостью, обусловлено исторической тенденцией. Разумность в том смысле, каким руководствовался Чемберлен, во времена, Годесберга назвавший требования Гитлера "unreasonable", означает ни больше ни меньше как то, что эквивалент-

==258

Макс ХОРКХАЙМЕР, Теодор В.АДОРНО

ность даваемого и взимаемого должна быть соблюдена. Такой разум образуется в ходе обмена. Цели должны достигаться только опосредованно, в известной мере через рынок, путем мелких выгод, которые способна извлечь признающая правила игры власть, получая одну концессию взамен другой. Всякая рассудительность становится шаткой, как только власть перестает следовать правилам игры и приступает к непосредственной апроприации. Жизненная среда традиционного буржуазного интеллекта, дискуссия, разрушается. Индивиды уже более не способны беседовать друг с другом и знают это: поэтому они превратили игру в некую серьезную и требующую ответственности инстанцию, все силы отнимающую, так что дело более не доходит ни до разговоров, ни до того, чтобы попробовать умолкнуть. В большом все обстоит, в конечном итоге, точно так же. По-хорошему фашиста не убедить. Когда кто-то другой берет слово, он воспринимает это как наглое вмешательство. Ему недоступен разум, потому что он усматривает его лишь в уступке со стороны другого.

Глупость быть умным есть необходимое противоречие. Ибо буржуазное рацио вынуждено одновременно и претендовать на универсальность и развиваться в направлении ее ограничения. Подобно тому, как в ходе обмена каждый получает ему причитающееся и при этом все-таки имеет место социальная несправедливость, и форма рефлексии менового хозяйства оказывается справедливой, всеобщей и, тем не менее, партикуляристской, инструментом привилегированности в условиях равенства. Ей-то и предъявляет счет фашист. Он открыто представительствует от лица партикулярных интересов и тем самым разоблачает само рацио, напрасно кичащееся своей всеобщностью. То обстоятельство, что умные сразу же оказываются в дураках, уличает разум в его собственном неразумии.

Но даже и фашист производит противоречие. Ибо буржуазный разум на самом деле является не только просто партикулярным, но и всеобщим, и его всеобщность настигает фашизм в силу того, что отрицается им. Те, кто пришли к власти в Германии, были умнее либералов и глупее их. Прогресс в направлении учреждения нового порядка в широкой мере поддерживался теми, чье сознание не поспевало за прогрессом, банкротами, сектантами, дураками. Они застрахованы от оши-

==259

ЗАРИСОВКИ И НАБРОСКИ. Два мира

бок до тех пор, пока всякая конкуренция предотвращается их властью. Но в условиях конкуренции государств фашисты не только совершают ошибки, но из-за близорукости, упрямства, незнания экономических сил и, прежде всего, в силу неспособности видеть негативное и принимать его в расчет при оценке положения в целом субъективно ведут дело к той катастрофе, которую в глубине души они всегда ожидали.

ДВА МИРА

Здесь, в Америке, не существует никакого различия между самим человеком и его экономической участью. Никто не является чем бы то ни было иным, кроме как своим состоянием, своим доходом, своим положением, своими шансами. Маска экономического положения и то, что находится под ней, совпадают в сознании людей, включая и тех, о ком идет речь, вплоть до мельчайшей морщинки. Каждый стоит ровно столько, сколько он зарабатывает, каждый зарабатывает ровно столько, чего он стоит. То, чем он является, он узнает, испытывая превратности своего экономического существования. И иначе знать себя ему не дано. Если материалистическая критика общества в противоположность идеализму утверждала, что не сознание определяет бытие, но, напротив, бытие - сознание, что истину об обществе следует искать не в его идеалистических представлениях о самом себе, но в его экономике, то современное самосознание уже отбросило подобного рода идеализм. Его носители судят о своей собственной самости по ее рыночной стоимости и учатся тому, что представляют они из себя, претерпевая все то, что случается с ними в условиях капиталистической системы хозяйствования. Их участь, будь она даже самой трагичной, не есть что-то внешнее им, она принимается ими. Прощаясь, китаец

"Угасшим голосом изрек: мой друг Ко мне не благосклонно счастье в мире этом. Куда иду я? В горы побреду Ищу покоя сердцу одинокому."

I am a failure, - сказал бы американец. - And that is that.

К оглавлению

==260

Макс ХОРКХАЙМЕР, Теодор В.АДОРНО

Дата добавления: 2015-11-30