|
Читайте также: |
Гейб таращит глаза и поддевает вилкой маринованную луковицу:
— Это что?!
— Попробуй. Тебе понравится.
Он с храбрым видом откусывает, и все за столом замолкают. Громкий хруст, а затем:
— О-о-о! Вы это ради удовольствия едите... или в качестве наказания?
Взрыв хохота. Видели бы вы его лицо — такое зрелище ни за какие деньги не купишь. Я так смеюсь, что на глазах выступают слезы. Тянусь за салфеткой и вздрагиваю, услышав:
— Хизер?
Кто это?
— Джеймс!
Смех застревает у меня в горле. Наконец удается выдавить:
— Что ты здесь делаешь? Ты разве не в Париже? — добавляю быстренько.
— Удалось вернуться пораньше.
— Но как...
— У меня был адрес, и я поехал прямо к вашему дому. Там никого, и я решил, что вы в пабе: воскресенье, время обеда, все такое...
За столом воцаряется тишина, но я кожей чувствую, что мои родные переглядываются, и представляю себе всю картину: я, Гейб и остальные — шутим, болтаем, смеемся в тесном семейном кругу... Что ж ты сидишь как приклеенная, Хизер? Надо подпрыгнуть и броситься Джеймсу на шею. Мне полагается быть в восторге: ведь он приложил столько усилий, ради меня преодолел такой путь.
Вскочив на ноги, обнимаю его.
— Позвольте представить: Джеймс, мой молодой человек.
В этот момент я встречаюсь взглядом с Гейбом и почему-то спешно отвожу глаза.
Со всех сторон слышится "очень приятно" и "рады знакомству", но, надо сказать, не чувствуется и доли того энтузиазма, с которым встречали Гейба. Даже Розмари настолько очарована моим жильцом, что едва обращает внимание на Джеймса, — а я-то ожидала, что она засыплет его вопросами.
— Что тебе заказать? — пытаюсь я загладить неловкость.
Джеймс качает головой:
— Спасибо, я поел. Возьму что-нибудь выпить. Кому что принести?
— Бокальчик мерло! — радостно откликается Лайонел.
— Давай пойду с тобой, — предлагаю я.
— Все нормально, обедай. — В его словах нет и тени сарказма, но он оскорблен, я знаю.
— Уверен?
— Абсолютно. — Джеймс разворачивается, как робот ступает по траве и скрывается внутри паба.
— Почему же ты не предупредил, что приедешь? — Придерживая волосы от ветра, я оборачиваюсь к Джеймсу.
Родня осталась в пабе, а мы, держась за руки, гуляем по каменному обрыву, нависающему над пляжем. Тем самым пляжем, где всего несколько часов назад я была с Гейбом.
— Хотел сделать тебе сюрприз.
И тебе это удалось.
— Стыдно было, что бросил тебя в последнюю минуту.
— Ничего. Не переживай. Гейб меня подвез.
— Я понял, — произносит он ровным голосом, но по выражению лица ясно: Джеймс отнюдь не в восторге от того, что я прибыла сюда на мотоцикле своего жильца.
— Я подумала — парень из Калифорнии, наверняка скучает по серфингу, да и в Корнуолле никогда не бывал... — оправдываюсь я. — Хотя на мотоцикле было страшновато.
— Могу себе представить. — Его лицо смягчается. — Не волнуйся, возвращаться будешь на "ренджровере". Сиденья с подогревом, все как положено.
А жаль... На шоссе я чуть не умерла от страха, но и удовольствие получила непередаваемое.
— Я привез кое-какие брошюры о виллах в Тоскане — полистаешь по дороге домой. Ты как-то обмолвилась, что хотела бы иметь такую. Понимаю, это не то же самое, но можно ведь арендовать виллу на лето...
С ума сойти — какой он внимательный! Я не помню, чтобы вообще говорила о своем желании, но, видимо, было дело. Джеймс притягивает меня к себе и заключает в объятия.
— Я сделал предварительный заказ на один дом во Флоренции — думаю, тебе понравится...
Понимаю, он хотел как лучше, но... Похоже, мои фантазии о том, как я буду наслаждаться жизнью на тосканской вилле, больше мне не принадлежат. Их присвоил Джеймс со своими брошюрами.
— Ты не против, если мы уедем сегодня вечером? — меняю я тему. — Утром у меня переговоры с леди Шарлоттой, так что надо вернуться. Эта свадьба — сущий кошмар.
— У меня тоже работа. Я просто хотел познакомиться с твоей семьей.
— Но мне страшно неудобно, что тебе пришлось тащиться в такую даль.
— Я же обещал. И вообще, я соскучился. — Джеймс закрывает мне рот поцелуем.
Только теперь, услышав эти слова, понимаю, что совсем по нему не скучала. Больше того — пока он не свалился как снег на голову, я о нем даже не думала. Но лишь потому, что была занята общением с семьей, с Гейбом и... ну, всякими делами, твердо говорю я себе. Отогнав сомнения, целую его в ответ.
— Я тоже соскучилась.
— Уже уезжаешь? — Дело к вечеру, мы стоим на газончике перед домом, и Лайонел обнимает меня на прощанье. — Не можешь остаться? Точно? Сегодня в "Форрестере" викторина. Завалимся туда и обдерем их как липку, что скажешь? — с надеждой спрашивает он.
Я висну у папы на шее, виновато улыбаюсь.
— Звучит заманчиво, но мне надо возвращаться. Работа! — корчу я гримасу.
— Рад был познакомиться, мистер Хэмилтон. — Джеймс подчеркнуто корректно протягивает руку.
Лайонел и бровью не ведет в его сторону.
— Есть вкуснейший зрелый бри, и я припас бутылочку отменного красного. — Он вроде как пропустил мои слова мимо ушей. Папа всегда так делает, когда люди говорят то, что ему не хочется слышать. Например, когда Эд донимает его нотациями о диете и физкультуре. — Можно потом распить, отметить победу.
— Лайонел, — вмешивается Розмари, кладя костлявую ладонь на рукав его фланелевого пиджака. — Ты не слышал, что сказала Хизер? Ей завтра работать. Люди не перестанут жениться оттого, что у тебя есть вкуснейший бри.
С улыбкой она пожимает руку Джеймсу:
— Как приятно с вами познакомиться! А мы-то уже начали подозревать, что вы — плод богатого воображения Хизер.
Я скриплю зубами, но Джеймс спокоен.
— Я жду тебя в машине, — говорит он и шагает по гравию к своему "ренджроверу".
Зато Гейб, укладывающий вещи в отделение под сиденьем мотоцикла, поднимает голову и бросает на меня сочувственный взгляд.
— Собственно, завтра мы на свадьбе не работаем, но через две недели будет большое светское мероприятие, — гордо сообщаю я Розмари. Предполагается, что это секрет, но я не в силах молчать: — Дочь герцога и герцогини Херли выходит замуж!
— Леди Шарлотта?! — ахает мачеха. — На прошлой неделе у нее была модная фотосессия в "ОК"...
— Ты хотела сказать — в "Леди"? — свирепо уточняет Аннабел.
— Да-да, конечно, милая.
— Ладно, ребята, рад был познакомиться.
Гейб уже натянул перчатки и по очереди обнимает всех — даже Эда. Наконец доходит очередь до меня.
— Увидимся в берлоге.
— В квартире. — Я его обнимаю.
— В берлоге, — упорствует он.
Гейб идет к мотоциклу, а я поворачиваюсь к Лайонелу:
— Пойду. Джеймс ждет. — Обнимаю его еще раз и целую в щеку. — До встречи.
Папа улыбается, но глаза подозрительно блестят.
Подъезжает Джеймс, я забираюсь на пассажирское сиденье и опускаю стекло. После смерти мамы отец поклялся нам с Эдом, что слов прощания мы от него никогда не услышим. Поэтому он, как всегда, машет рукой и мягко произносит:
— До скорого...
— Увидимся, — отвечаю я, как всегда.
Пристегиваюсь, и в облаке пыли и выхлопных газов мы уносимся прочь. Я машу Лайонелу изо всех сил, пока не начинает ныть запястье.
ГЛАВА 30
— Ни в коем случае не снимать ваши подмышки... то есть лодыжки, — повторяю я снова. — Да-да... это мы гарантируем.
Раннее утро понедельника. Я на работе, общаюсь по телефону с леди Шарлоттой. Звонок раздался в тот самый момент, когда я открывала дверь в офис. По утрам Брайан обычно сам берет трубку, а я разбираю почту и делаю кофе. Но сегодня он первым метнулся в кухню, радушно чирикая: "Кофе будешь?" По-моему, это называется "переводить стрелки".
Точнее, переводить звонок. На меня.
Открыв большой ежедневник в кожаной обложке, перелистываю, пока не дохожу до даты великосветской свадьбы. Там уже полно всяких пометок. Конечно, такие заказы для нас — подарок судьбы, но сама по себе эта красотка — чистое наказание. Кто ж это захотел на ней жениться? Небось какой-нибудь юный аристократ, никчемный шалопай и повеса, из тех, с которыми ее вечно подлавливают папарацци.
— Не беспокойтесь, ваши... э-э... лодыжки точно останутся за кадром, — говорю я, но она продолжает трындеть. — О да, конечно... Вместо этого надо привлечь внимание к вашим... (Боже, она действительно это сказала? Правда?) Простите, не могли бы вы повторить?
Выйдя из кухни, Брайан заглядывает поверх моего плеча — что я там написала?
— Сиськи?! — в голос читает он.
Я жестом велю ему заткнуться и напрягаю слух. Разобрать, что вещает леди Шарлотта, непросто: голосок у нее тоненький и гнусавый.
— Мамуля и папуля сто-о-олько выложили за мой бюст... Это их сва-а-адебный подарок. Я Дэниэлу так и сказала: тебе что больше понра-а-авится? Какой-нибудь сервиз столетней давности или супер-пупер-сиськи?
— Дэниэлу? — вырывается у меня. Пусть прошло порядочно времени, но от этого имени у меня по-прежнему мурашки по коже.
— Да-а-а. Дэниэл Дабровски. Скульптор.
Меня складывает пополам, я хватаю ртом воздух.
— Он из России, — продолжает она.
— Из Польши. — Держать язык за зубами? Это выше моих сил. Таких совпадений не бывает. Не может быть двух скульпторов по имени Дэниэл Дабровски. — Родился в Кракове.
— Что?
Ее восклицание — как пощечина. Я беру себя в руки. Я не имею права сорвать эту свадьбу.
— Я как-то была на его выставке... — сочиняю на ходу дрожащим голосом. — И кое-что о нем читала...
Не могу же я сказать ей, что он мой бывший парень и я знаю всю его подноготную? Точнее, мне казалось, что знаю...
Невеста пищит, что явилась ее маникюрша, и по-хамски обрывает разговор.
Теперь-то я понимаю — ничегошеньки я о Дэниэле не знала.
— Ну? — Брайан снова возникает из кухни, с двумя дымящимися кружками растворимого кофе и парой пончиков с ягодным джемом — из кондитерской за углом. Обожаю эти пончики... да только аппетит что-то пропал. — Чего желает наша невеста-вампиресса?
Для начала я делаю глоток кофе и передаю ему ежедневник:
— Тут все записано.
Я в ступоре. Дэниэл? Женится? И не на ком-нибудь, а на богатой наследнице, стервозе двадцати одного года от роду?
— Да что ж это будет? Свадьба или съемки для глянцевого журнала? — ворчит Брайан, отщипывая кусочек пончика.
Не могу поверить. Я мечтала о чуде, которое спасет наш бизнес от разорения. Но уж никак не предполагала, что этим чудом станет свадьба моего бывшего...
— Хизер? Все нормально? Ты слегка позеленела.
— Все в порядке.
Усилием воли возвращаю себя в реальность, но это дается мне ох как нелегко.
— Я говорю — что она еще выдумает?
— Еще? Куда уж еще?
А не отказаться ли мне от работы на этой свадьбе? Вот так просто взять и заявить Брайану, что я не могу... Взгляд падает на стопку конвертов — счета, счета и снова счета. Я перекладываю их со стола в лоток, и без того переполненный. Нельзя отказываться. Мне придется через это пройти.
— Да запросто! С нее станется. — Задрав голову, Брайан глядит на настенные часы — сувенир в честь свадьбы принца Чарлза и леди Ди. На циферблате — тщательно выписанный портрет молодых и фраза "Любовь как в сказке". — Я бы сказал, и часа не пройдет.
— Она оставила два сообщения на автоответчике еще до того, как вы пришли! — Из кухни, размахивая своим любимым ручным пылесосом, выплывает Морин в клетчатом комбинезоне. Ловко щелкнув выключателем, она принимается елозить щеткой по подоконнику. — Судя по голосу, девица та еще заноза в заднице — если хотите знать мое мнение.
— Твое мнение никого не интересует, Морин, — бурчит Брайан, уткнувшись в кружку.
К счастью, за шумом пылесоса уборщица его не слышит.
— Тогда желаю удачи. Теперь твоя очередь отвечать на звонки. А я в лабораторию. Осталось еще штук десять пленок с тюдоровского венчания, надо проявить. — Я направляюсь к двери. Нужно немного побыть одной, привести в порядок мысли.
— Мне бы выскочить ненадолго...
— Выскочить?!
— Всего на полчасика! Подготовить костюм к вечеру.
Ну конечно. Сегодня же "Шоу ужасов Рокки Хоррора". Напрочь вылетело из головы. Чего не скажешь о Брайане — он уже несколько месяцев предвкушает выход в свет.
— Ты же знаешь, как это бывает. Совершенно нечего надеть!
— Ты глянь на него, — фыркает Морин, пихнув меня острым локтем.
— Некоторые, представь себе, следят за своей внешностью, — огрызается Брайан — и отпрыгивает: Морин бросается на него с пылесосом наперевес. Маневр Брайана произведен недостаточно быстро, насадка присасывается к пиджаку; следует молчаливая, но ожесточенная схватка.
— Брайан...
Он не слышит моей мольбы. Кое-как вызволив позолоченные пуговицы из пасти бытового прибора, опрометью кидается к выходу:
— Не переживай, вернусь — и глазом моргнуть не успеешь.
Наглая ложь. Я знаю Брайана. Пока его ждешь — обморгаешься. Любое решение по поводу одежды он принимает лишь после многочасовых метаний из стороны в сторону.
— Ладно, я включу автоответчик. Перезвонишь ей, когда вернешься.
Уроки "перевода стрелок" даром не прошли. Довольная собой, опираюсь на стеллаж.
— Я разве тебе не сказал? Я дал ей номер твоего мобильника — на всякий случай.
Я швыряю в Брайана недоеденный пончик, босс пригибается, но я меткая. Пончик впечатывается точнехонько ему в затылок, и Брайан с хохотом вылетает за дверь.
Прошло несколько минут. Я уже в лаборатории. Комнатку заливает красное сияние. Плюхаюсь на табуретку, чтобы переварить наконец известие о женитьбе Дэниэла на леди Шарлотте.
Ну, допустим, он женится. И что такого, в самом-то деле? Если он прямо сейчас войдет, упадет на одно колено и попросит стать его супругой, ты согласишься, Хизер? Нет. А почему? Потому что он лжец и предатель, потому что у тебя прекрасный новый парень по имени Джеймс и потому что...
В общем, потому что потому. Я поднимаюсь и начинаю рыться в лабораторной картотеке, где, как всегда, царит полный бардак. Дэниэла выбрасываю из головы. Черт, куда же подевались пленки?
Минут через пятнадцать интенсивных поисков все же откапываю рабочие материалы и включаю проигрыватель. На сей раз мой слух услаждают "Шахматы"[61]. Я рада любому поводу отвлечься и, пока готовлю кюветы для проявки, с удовольствием мурлычу в такт музыке. Мюзиклы мне уже почти нравятся. Звучит вступление к дуэту Элейн Пейдж и Барбары Диксон[62], тянусь прибавить громкость — и слышу писк мобильника.
Сердце падает. Леди Шарлотта? Уже?
Смотрю на экран. "Номер не определен". Обычно я на такие звонки не отвечаю: либо банк требует денег по кредиту, либо видеопрокат жаждет узнать, куда унесло "Унесенных". Но платеж в этом месяце я совершила, а видеокассета с фильмом загадочным образом возникла на телевизоре несколько дней назад, так что видеопрокат тоже успокоен.
Хотя — почему "загадочным образом"? Никаких загадок. В последнее время я потихоньку привыкаю к разным чудесам.
— Алло?
Интересно, что там еще приспичило леди Шарлотте? Клочок бумаги есть, а где ручка?
— Могу я поговорить с Хизер Хэмилтон?
Мужской голос. Причем, кажется, не очень молодой, с аристократическим выговором. Дворецкий, что ли?
— Слушаю. — Выдвигаю ящик тумбочки и роюсь в нем в поисках ручки. И вот в этом хаосе мне предлагается что-то найти?
— Добрый день, мисс Хэмилтон. Это...
— Извините. Секундочку. Подождите, пожалуйста. — Присев возле тумбочки, запускаю руку внутрь, так что ребро ящика упирается в подмышку, и на ощупь перебираю разный хлам. Господи, ну хоть что-нибудь пишущее здесь должно быть?!
— Если сейчас неудачный момент...
Краешком сознания понимаю, что из трубки по-прежнему доносится голос.
Да пропади оно все! Сдаюсь. Придется использовать карандаш для глаз.
—... я могу перезвонить позже.
Вытащив руку из ящика, на миг замираю в удивлении. Он сказал позже? Ага! У меня рождается коварный план. Если на то пошло, сейчас очередь Брайана. Может, попросить дворецкого перезвонить через полчасика прямо в офис? Нет, Хизер, будь благоразумна. Леди Шарлотта — конечно, заноза в заднице и вдобавок захомутала твоего бывшего парня, но ее свадьба должна стать для "Вместе навсегда" спасательным кругом в море финансовых неудач. И кстати, помочь тебе сохранить работу.
— Нет-нет, все хорошо. Так что там хочет... извините, что предлагает Шарлотта?
— Шарлотта? — довольно резко переспрашивает мужчина.
— Ох, простите, леди Шарлотта, — исправляюсь я. Честное слово, просто смешно, как они носятся с этими титулами. Вспоминаю Гейба с его "леди на мопеде". Умора!
— Хм... Должно быть, произошла какая-то ошибка...
Уловив в мужском голосе следы американского произношения, я начинаю сомневаться. Может, это вовсе никакой не дворецкий? Тогда, значит, звонят насчет кредитки.
Например, из "Американ Экспресс".
Боже, совсем забыла. Уверена, причиной всему — гора кружевных трусиков, которую я приволокла домой на прошлой неделе.
— Извините, вы насчет тех трехсот фунтов, что я потратила на нижнее белье?
— Нет! — Мой собеседник определенно теряет терпение. — Я насчет работы.
— В "Американ Экспресс"? — тупо уточняю я. Ничего не понимаю. Какая-то безумная промоакция, что ли?
— Нет, в "Санди геральд".
До меня доходит не сразу.
— Вы сказали — "Санди геральд"?..
— Именно.
В груди становится тесно, словно все пуговицы на моем кардигане сами собой застегнулись.
— А вы?..
— Виктор Максфилд, главный редактор.
Господи, это правда. Это в самом деле происходит. Я говорю с главным редактором "Санди геральд". Прямо сейчас, в эту секунду. По мобильнику. Вот-вот хлопнусь в обморок от недостатка кислорода, потому что совершенно перестала дышать.
— Ох, я такого не ожидала. Приняла вас за другого, извините.
— Я так и понял. — Виктор Максфилд, готова поклясться, ухмыляется. — Я решил позвонить сейчас, потому что начиная со среды меня не будет в офисе. Каждый год в это время я езжу порыбачить в Шотландию, в местечко под названием Лох-Куллох...
Мне хочется себя ущипнуть — не сон ли?
— Вы бывали в Шотландии, мисс Хэмилтон?
— Н-н-нет... — заикаюсь я.
— Очень советую, дорогая моя. Восхитительный край. Я американец, и в Штатах, конечно, есть живописные уголки, но, прожив на вашем острове больше двадцати лет, должен сказать, что в мире нет ничего прекраснее Шотландии с ее горами и пустошами, где буйно разросся ваш тезка...
— Что, извините?
— Вереск! Вересковые пустоши. Представьте, кругом лиловый и белый вереск — сколько хватает глаз...
Его глубокий голос эхом отдается у меня в ушах, и по спине вдруг бегут мурашки. Вереск. Счастливый вереск. Мой счастливый вереск. В голове все плывет, будто я долго-долго кружилась, а потом резко остановилась и открыла глаза. Вцепившись в табуретку, чтобы не грохнуться на пол, чувствую, как бухает сердце, в ушах звенит. Я взволнована до полуобморока, но за этими ощущениями кроется нечто большее. Словно мои мечты потоком прокатываются по телу, через кончики пальцев вливаются в телефонную трубку и попадают прямо к Виктору Максфилду, человеку, способному сделать их явью.
— Вы можете завтра утром прийти на собеседование? Понимаю, что даю вам мало времени на подготовку, но надо ловить момент, согласны?
— Конечно!
— Замечательно. Жду вас в девять. Я так понимаю, наш адрес вы знаете?
— Да-да, спасибо...
А то. Он впечатан в мой мозг.
Виктор Максфилд отключается. Собеседование. В "Санди геральд". Именно так, как обещал Гейб. И так, как я загадала.
— Хизер?
В дверь настойчиво барабанят. Я аж подпрыгиваю. Быстро же Брайан вернулся.
— Минутку!
Поспешно запихиваю телефон в сумку. Меня мучает совесть из-за разговора с Виктором Максфилдом — будто изменила Брайану, хотя, между прочим, он всегда убеждает меня воплощать мечты в жизнь.
Повозившись с замком, нажимаю на ручку двери. Если подумать, надо бы поступить честно и рассказать ему про собеседование прямо сейчас. Не хочу от него ничего скрывать, к тому же он наверняка за меня порадуется.
— Представляешь, Брайан...
— А вот и я!
У меня отнимается язык.
— Что скажешь?
В дверном проеме — существо в сетчатых чулках с подвязками и черном кудрявом парике.
— Я тр-р-р-ранссексуал из Трансильвании! — Надув губы, Брайан угрожающе бьет ножкой.
Кстати, должна признать, ноги у Брайана очень даже ничего. Выйдя из роли, он робко улыбается:
— Извини, увлекся. Что ты говорила?
— Так, ерунда. — Кажется, сейчас не самый подходящий момент для разговоров о работе. Протянув руку, щелкаю его подвязкой по ляжке. — В другой раз расскажу.
ГЛАВА 31
Проезжающий мимо белый фургон громко сигналит, водитель высовывается из окна и орет нечто неразборчивое. Впрочем, если учесть, какие загогулины он выделывает языком, я и не хочу ничего разбирать.
Пробираясь сквозь серые цементные джунгли Хаммерсмита, я упорно смотрю себе под ноги, лишь бы не видеть, как на нас с Брайаном глазеют. Началось, едва мы вышли из офиса: пенсионеры разевали рот, подростки улюлюкали, поддатые бизнесмены за расписным окном "Крысы и попугая" цепенели с кружками пива на полпути ко рту. А пару минут назад японские туристы попросили разрешения с нами сфотографироваться. Будто никто никогда не видел мужчину за шестьдесят в корсете, чулках с подвязками и на десятисантиметровых шпильках.
Сейчас начало восьмого, и мы с Брайаном направляемся в театр "Аполло" на "Шоу ужасов Рокки Хоррора".
— Наверное, надо было взять такси, — жалуется Брайан, в очередной раз застревая посреди тротуара, чтобы подтянуть чулок. — Господи, до чего ж нелегко вам, пташкам, приходится!
— Пташки — это которые с перышками, — отвечаю я с каменным лицом. — У женщин перышек нет.
Ловлю свое отражение в витрине кофейни. Помимо розовой кофточки на мне розовая плиссированная юбка, темно-оранжевые колготки и высокие шнурованные ботинки, которые я купила, когда мне было семнадцать и по субботам я подрабатывала в обувном.
За клоунский наряд надо благодарить Джесс. Она обожает "Шоу ужасов", видела его, должно быть, раз сто и знает наизусть все па "Петли времени". Именно она организовала этот культпоход, заранее, еще несколько месяцев назад, заказала билеты и всучила мне свой маскарадный костюм, возбужденно тараторя, что из меня получится "идеальная Дженет"[63]. Поначалу я даже немного возгордилась — энтузиазм моей подруги заразителен. Но с Джесс есть одна проблема: она совсем не знает меры. С сомнением рассматриваю себя, неузнаваемую, — этакая Дорис Дэй в говнодавах.
Не хочу показаться занудой, но когда говорят, что переодевания — это весело, то кто веселиться-то должен?
Мы подходим к театру, уже смеркается. На фасаде ослепительным белым светом сияет надпись "Шоу ужасов Рокки Хоррора" — особенно яркая на фоне лиловато-серой массы облаков цвета фингала под глазом. У входа толкутся зрители в самых безумных костюмах — репетируют "Петлю времени" и оценивают наряды друг друга. Вертя головой в поисках Джеймса (мы договорились здесь встретиться) и Джесс, которая должна прийти в сопровождении коллег-стюардов, я протискиваюсь мимо татуированного детины в черных сетчатых чулках с подвязками, точно как у Брайана. С непривычки подобное зрелище может выбить из колеи, но я потихоньку адаптируюсь. Здесь на всех — подчеркиваю, на всех — пресловутые чулки в сеточку.
Мы с Брайаном проходим в фойе, и по ушам бьют раскаты грудного смеха. Этот голос можно узнать из тысячи.
— Джесс! — ору я и только потом вижу ее в окружении накачанных молодых людей. Похоже, те самые стюарды.
Подруга раскрывает объятия.
— Выглядишь фантастически! — выдыхаю я.
— Ты находишь?
Она вертится передо мной. Разумеется, на ней корсет, чулки в сеточку и головокружительные шпильки, но главное то, что бикрам-йога дает реальный эффект. В следующий раз надо и мне честно поприветствовать солнце, а не валяться в "позе ребенка", вроде как выискивая внутреннюю гармонию.
— Ты тоже отлично выглядишь... — Она хмурится. — Эй, все нормально?
Умница Джесс. Только настоящая подруга сумела бы заметить, что я чем-то обеспокоена. Но может, промолчать? Нет, я всегда рассказываю Джесс абсолютно все.
— Узнала тут, что Дэниэл женится, — бросаю небрежно.
Она тащит меня в угол.
— Как женится?! На ком?
— Ты в жизни не поверишь...
— Ну?
— На леди Шарлотте.
У Джесс отвисает челюсть.
— Ты серьезно?
— Серьезней некуда.
— Черт побери, Хизер.
— Причем это еще не самое ужасное...
— То есть? — С точки зрения Джесс, ничего страшнее произойти не может. Для нее создание семьи — своего рода гонка, и надо непременно прийти к финишу раньше своего бывшего. Если вышло наоборот — стыд и срам.
— Нам с Брайаном заказали фотосъемку.
Уникальное явление — у Джесс нет слов. Правда, через несколько секунд они все-таки находятся.
— Хизер, ты в сто раз лучше! У нее ножищи как у слонихи.
Я против воли улыбаюсь. Леди Шарлотта явно запомнится народу не искусственными сиськами, а натуральными могучими щиколотками.
— И пошел он куда подальше, этот Дэниэл. Кобель. Ты ж встретила парня покруче. Сама говорила, что Джеймс идеал.
— Точно. Нет, правда, все хорошо...
— Эй, шлюха!
Оборачиваюсь взглянуть, кому адресован издевательский выкрик, и с ужасом понимаю — мне!
— Ты слышала, как меня обозвали?
— Привыкай, куколка, — хихикает стюард из свиты Джесс. Он представился Нилом и угощает всех орешками в меду. — Это часть шоу. Когда видишь на сцене Брэда, надо кричать: "Говнюк!" Видишь Дженет: "Шлюха!"
Нил подмигивает Брайану; тот краснеет и тянется за орешком. Странно, готова поклясться, он как-то жаловался на аллергию...
Поворачиваюсь к Джесс и в притворном возмущении вопрошаю:
— Да кем они вообще себя вообразили?
Но Джесс не до меня — она хватает за локоть мускулистого великана, стоящего к нам спиной.
— Хочу тебя познакомить! — Подруга буквально лопается от гордости. — Хизер, это Грег.
Грег хлопает накладными ресницами:
— Очень приятно.
Через скулу и верхнюю губу, слегка перекашивая его улыбку, тянется бледно-серебристый шрам. Где-то я такой видела...
— Мне тоже. — Я лихорадочно соображаю, где мы могли встречаться. Та еще задачка, если учесть, что на собеседнике женское нижнее белье и килограмм косметики. — Мы с вами раньше не были знакомы?
— О нет. Я бы вас непременно запомнил. — У Грега такой взгляд, что, не будь он спутником моей лучшей подруги, я бы решила, что меня пытаются склеить.
— А где твой парень? — спрашивает Джесс.
— Ой, Гейба опять пригласили к дядюшке на обед... — Черт, ну где, где я могла видеть Грега? Преотвратное чувство — будто смотришь фильм и никак не вспомнишь имя актера.
— Я про Джеймса, — с нажимом произносит Джесс.
— Ах, ну да. — С чего это я решила, что речь о Гейбе? — Думаю, будет с минуты на минуту. Наверное, в пробке застрял.
— Шоу вот-вот начнется. Пора в зал, — вклинивается один из стюардов, вызволяя меня из неловкого положения.
— Да, идем. Надо найти наши места. — Джесс берет Грега под руку.
Зрители тянутся к дверям, а я продолжаю стоять в стремительно пустеющем фойе, ожидая Джеймса. Он сильно опаздывает. В чем дело?
— Мисс! — Служитель в униформе похлопывает меня по плечу. — Проходите, пожалуйста, на свое место. Позже я не смогу вас пустить.
От толпы в фойе остались только билетные корешки на полу да пригоршня попкорна. Может, в этой суете я пропустила звонок Джеймса? Порывшись в сумочке, достаю мобильник — сигнала нет.
— Мисс?
Служитель по-прежнему топчется рядом.
— Ох, простите.
В последний раз с надеждой смотрю на входную дверь и нехотя отдаю свой билет. Оторвав корешок, служитель возвращает его мне и отступает. Я медлю.
— Если вдруг появится высокий темноволосый мужчина... — Протягиваю второй билет.
— Конечно. — Он кладет его в нагрудный карман. Взгляд билетера полон жалости: небось думает, что меня бросили.
Я поворачиваюсь и тороплюсь в зал.
ГЛАВА 32
Внутри — полный аншлаг. Меня встречает визг настраиваемых инструментов — сигнал того, что до начала остались считаные минуты. Надо скоренько искать свое место. К гадалке не ходи — оно окажется где-нибудь на задах в самой середине ряда. Как всегда. Придется протискиваться, спотыкаясь о чужие ноги и беспрерывно извиняясь. Прищурившись, изучаю номера кресел и с грустью бросаю взгляд на первые ряды. Прямо с краю видны два пустых сиденья. Интересно, кому они достались. Эх, вот бы мне!
Погодите. Распереживавшись из-за Джеймса, я не удосужилась выяснить, где, собственно, сижу. Ну-ка, ну-ка... не может быть! Ей-богу, это мое место! Первый ряд?! В кои-то веки буду наслаждаться представлением, а не видом чужого затылка. Оборачиваюсь на зал и замечаю Джесс. Она машет мне и одними губами проговаривает: "Где Джеймс?" Пожав плечами, еще раз гляжу на часы и опускаюсь на свое место рядом с Брайаном.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав