|
Читайте также: |
— Вино выбирать непросто, правда? Тратишь массу времени, изучая этикетки, а дома почти всегда обнаруживаешь, что вкус не оправдал ожиданий.
Он что, со мной говорит? Я оборачиваюсь и скольжу взглядом снизу вверх — от ботинок к ямочке на подбородке и к губам. Они мне улыбаются. Благожелательной, снисходительной улыбкой — такими обычно награждают пожилых людей, которые не в ладах в памятью. Или, скажем, дочурку, выразившую желание выйти замуж за своего хомячка. Мэрил Стрип такая улыбка прекрасно удается.
Я совсем падаю духом. Он меня даже не узнал.
— Мы с вами до сих пор не познакомились. Меня зовут Джеймс. Я живу от вас через дорогу. — Он протягивает мне руку.
— Ой... да... привет, я Хизер. — Пытаюсь улыбнуться в ответ, но чувствую, что лицо перекосило. Я как ребенок, впервые оседлавший двухколесный велосипед, — куда меня несет, что со мной будет? Жму его руку и готова поклясться — он задержал мою ладонь в своей чуть дольше, чем положено по правилам этикета. Хотя, возможно, я выдаю желаемое за действительное.
— Знаете, несколько дней назад я приобрел здесь бутылку отменного белого. Что же это было? А, вот оно... — Выпустив мою ладонь, он тянется к полке.
От этого мужчины невозможно глаз оторвать. Должно быть, собрался купить вина к романтическому ужину с подружкой — той хорошенькой брюнеткой, с которой я видела его на прошлой неделе. Повезло девушке. Вот бы мне такого парня.
Только сейчас я соображаю, что пялюсь на Джеймса с открытым ртом.
— Эм-м... здорово. Спасибо за совет, — тараторю я, выхватив бутылку у него из рук. Надо идти, пока окончательно не опозорилась.
— С другой стороны, есть также прекрасное шабли... — настигает меня глубокий уверенный голос.
Я и двух шагов сделать не успела. Притвориться, что не услышала, и топать на выход? Но нет, перед Джеймсом невозможно устоять — как перед большущим пакетом орешков в шоколаде. Ты их хочешь. Ты знаешь, что потом пожалеешь. Но съедаешь все до единого.
Не в силах сопротивляться, снова оборачиваюсь. Он держит в руках бутылку янтарного цвета.
— Может быть, я вас соблазню? — Он улыбается, и это уже не та снисходительная улыбочка для детей и инвалидов, а скорее... — Простите, у меня не очень хорошо получается... (Печальная улыбка?) Я все болтаю о вине, как дурак, честное слово... (Смущенная улыбка?) Хотя в действительности я намеревался спросить... (Нервная улыбка?) Не могу ли я как-нибудь пригласить вас выпить?
Улыбка человека, который пытается со мной заигрывать?
Не верю своим ушам, не верю своим глазам. Мне представляется, что его слова повисают в воздухе, выстраиваясь в линейку одно за одним. Вот они, все передо мной, как выстиранные вещички на веревочке. И надо что-то делать. Но я не могу — я в ступоре. За два с половиной года мы и полслова друг другу не сказали, и вдруг мой восхитительный, неотразимый сосед, в котором воплотилось все то, о чем мечтает каждая женщина, просит меня о свидании.
Затуманенным сознанием я пытаюсь переварить услышанное. Как-нибудь. Пригласить. Вас. Выпить.
— Что скажете?
Он ждет ответа. На мой взгляд, это лишнее — разве и так не понятно? Есть ли хотя бы одна причина отвергнуть его предложение? Есть. Брюнетка.
Какая жалость: уж очень хорош... Но надо смириться. Это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Но вы подумайте, каков артист! Сволочь. Изменщик!
— Не уважаю мужчин, которые обманывают своих девушек.
— Извините, не понял?
— Мой парень мне изменял.
Итак? Он признает свою вину? Зардеется от смущения? Ничуть не бывало: вид у него скорее сочувствующий.
— Вот как... Сожалею. — В его взгляде на меня читается вопрос. — Я что-то упустил?
"Ты многое упускаешь, не зная, что такое честность, прямота, уважение", — хочу сказать я, и перед глазами встает Дэниэл. Впрочем, ладно. Нацепив улыбку, я небрежно интересуюсь:
— Кстати, как зовут вашу девушку?
— Мою девушку?
— Брюнетка. Очень симпатичная.
— О господи...
Ага! Понял, что тебя раскусили? Он смотрит на меня, потирая гладко выбритый подбородок, но раскаяния на его физиономии нет и в помине. Напротив, это больше похоже на... облегчение?
— А я уж было совсем перестал понимать, что творится. Подумал, может, вы приняли меня за кого-то другого? — Он улыбается. — Это Белла, моя младшая сестра.
Сестра? Вот так сюрприз. Не знаю, то ли верещать от восторга, то ли стонать от стыда.
— Хотите, чтобы она тоже пришла с нами выпить? — Ей-богу, он уже откровенно веселится.
Я проглатываю нервный смешок.
— Нет, одного собутыльника мне вполне достаточно.
— Ну и отлично, — выдыхает Джеймс. Да он волнуется! — Когда вы свободны?
— М-м-м... дайте подумать...
Единственная встреча в эти выходные у меня назначена с видеопрокатом.
— Завтра? — предлагает он.
Может, еще понабивать себе цену? Но тогда придется провести субботний вечер на диване перед теликом...
— Да. Завтра подойдет.
За такое предложение надо хвататься обеими руками. Чем разыгрывать из себя недотрогу, лучше потягивать мартини в компании Джеймса.
— Ну и отлично, — повторяет он.
Пока мы стоим и улыбаемся друг другу, в магазин врывается мужик не первой молодости, в полосатом костюме, с багровой физиономией. Шумно отдуваясь, бросается к холодильнику, хватает бутылку шампанского и со словами "Чертова годовщина!" протискивается мимо нас к кассе.
— Вот и еще вариант. Шампанское. — Джеймс возвращает бутылку на место. — Если вам есть что отпраздновать...
Забавно. Как он догадался?
К тому времени, как я добираюсь до дома (Джеймс проводил меня до крыльца и поцеловал в щечку), я уже на седьмом небе от счастья. Закрываю дверь и, привалившись к ней спиной, делаю несколько глубоких вдохов. Не могу поверить. У меня свидание с Джеймсом! Мы пойдем в ресторан — забыла сказать, по дороге из магазина будущая совместная выпивка плавно переросла в полноценный ужин. Завтра Джеймс зайдет за мной в восемь.
Повторяю эту фразу про себя на все лады — во-первых, чтобы проверить, хорошо ли она звучит, во-вторых, для лучшего усвоения информации. А в-третьих, потому что мне хочется орать об этом на каждом углу.
У меня, Хизер Хэмилтон, будет свидание.
Вне себя от счастья, сбрасываю сандалии и босиком бегу по коридору в кухню.
— Гейб, ты представляешь...
Вылетаю в садик. А там никого.
— Гейб?
Передо мной шезлонг, пустые бутылки на деревянном столе, остывший гриль... Подхожу ближе. На решетке ничего, угли покрылись серым налетом. Так быстро? Смотрю на часы и подсчитываю в уме. Если я ушла в... а сейчас... Ох, меня не было больше часа. Вот уж поистине — счастливые часов не наблюдают.
Ах ты черт! Я ведь сказала Гейбу, что отлучусь на пару минут, сбегаю за вином. Как неудобно. От радости я совсем забыла про Гейба и барбекю. Возвращаюсь в дом и осторожно стучусь в его дверь:
— Гейб, ты там?
Тишина, даже монотонного гула музыки не слышно. Выглянуть, что ли, в окно гостиной, проверить, на месте ли мотоцикл? Но тут дверь открывается.
— Привет. — В руках у моего жильца книжка под названием "Как смешить до слез". — Я уж хотел высылать поисковый отряд.
— Привет... Слушай, извини. Потеряла счет времени.
Он перебивает:
— Не волнуйся. Я сам поел, а твою порцию положил в духовку, чтобы не остыла.
— Да не хочу я есть! — Нет, не удержусь. — Меня пригласили на свидание! Парень пригласил, в которого я капельку влюблена... — уточняю я быстро, а то подумает еще, что я отвечаю на заигрывания незнакомых мужиков на улице.
— Круто...
— Я купила шампанского вместо вина. Хочешь бокальчик?
— Спасибо, не сейчас. День был длинный, пора бы на боковую.
— Ну ладно. Извини еще раз, что я...
— Да ладно, проехали.
— Точно?
— Конечно. — Он улыбается. — Спокойной ночи, Хизер.
— И тебе, Гейб.
Помахав ему на прощание бутылкой, я направляюсь в кухню, чтобы поставить ее в холодильник. Снова вспоминаю Джеймса и так глубоко погружаюсь в свои мысли, что, услышав легкий стук, не сразу осознаю: это Гейб закрыл дверь, а значит, все это время он так и стоял, не шелохнувшись. Впрочем, перебирая в уме события вечера, я до того увлеклась, что почти не обратила на это внимания. Счастливая, убираю шампанское в холодильник. На потом.
ГЛАВА 16
Небольшая группа гостей собралась возле увитых плющом стен Кью-Гарденз. До начала церемонии примерно полчаса, и в ожидании невесты приглашенный народ убивает время, раскуривая последние сигареты и оправляя на себе праздничную одежду. Большинству на вид немного за двадцать — только что из университета, судя по плетеным фенечкам на запястьях и обилию черной краски вокруг глаз. Они не очень ловко себя чувствуют в костюмах не по размеру и вечерних нарядах, слишком коротких и излишне открытых.
И пожалуй, чересчур обтягивающих, отмечаю я, исподтишка разглядывая блондинку в черном лайкровом мини-платье, под которым прорисовываются контуры лифчика и стрингов. Я пробираюсь сквозь толпу, выискивая, у кого бы стрельнуть сигаретку.
— Прошу прощения, закурить не найдется? — Включив обаяние на полную, улыбаюсь долговязому парнишке со следами подростковых прыщей на лице.
Явно не избалованный женским вниманием, тот отзывается не сразу.
— Ага... э-э-э... — мямлит он, шаря пальцами в нагрудном кармане пиджака. Судя по длине рукавов, костюмчик позаимствован у приятеля-коротышки. — А вы... э-э... наверное, одна из подружек невесты? — робко спрашивает он, извлекая наконец пачку сигарет. Ментоловых ультралегких.
Ладно, все лучше, чем ничего. Беру одну.
— Нет. Я буду снимать церемонию.
— Фотографировать? Классно! — вмешивается его друг, которого я до сих пор не замечала, потому что он болтал по мобильнику, стоя ко мне спиной. Парень — настоящий красавчик и прекрасно об этом осведомлен. — А меня сфоткаете? Я, между прочим, солист рок-группы, — бросает он с тщательно отрепетированной небрежностью и одаривает меня, по-видимому, фирменным взглядом: улыбка пополам с капризной гримаской.
Не успела я его отшить, как паренек с сигаретами протягивает мне зажигалку. Со словами:
— Не слушайте Джека, он вечно выпендривается. Кстати, меня зовут Фрэнсис.
Я благодарно улыбаюсь. Все эти пары приятелей похожи друг на друга: один непременно милый и славный, которому девчонки доверяют секреты, а другой — смазливый стервец, которому они вешаются на шею.
— Ну, развыступался! В зеркало давно не глядел? Морда-то пиццей! — Презрительно фыркнув, Джек пихает друга в плечо как раз в тот момент, когда мы со славным парнем обмениваемся рукопожатием.
У Фрэнсиса на щеках проступают красные пятна. Джек ухмыляется — думает, если хорош собой, то ему все можно. Козел. Вот бы кто-нибудь поставил его на место.
Поворачиваюсь к Фрэнсису:
— Спасибо. — Я прикрываю его ладонь своей, чтобы он мог зажечь мне сигарету. Зажигалка пару раз щелкает вхолостую, наконец срабатывает. Глубоко затянувшись, я наслаждаюсь прокатившейся по организму волной никотина — удовольствие, доступное только завязавшему курильщику. — Рада была познакомиться.
— Я тоже. — Фрэнсис улыбается с искренней благодарностью. А Джек, пробормотав что-то непечатное о телках без чувства юмора, поворачивается к блондинке в обтягивающем платье.
Сквозь толпу гостей я протискиваюсь обратно к фургону "Вместе навсегда". Вообще-то я почти не курю, тем более на работе, но сегодня я нервничаю. Просто-таки психую.
Еще когда Брайан заехал за мной утром, я сразу почуяла: что-то не так. Обычно перед очередной свадьбой мы балагурим и обмениваемся шутками, но сегодня ехали в гробовой тишине, которую нарушало только легкое постукивание кольца с печаткой — Брайан барабанил пальцами по рулю. Он определенно что-то обдумывал, я же, будучи трусихой, не решалась спросить, в чем дело. К тому же я витала в облаках, размышляя о Джеймсе и предстоящем свидании. Когда мы заезжали на стоянку, у Брайана зазвонил телефон. Он буркнул, что это очень важно, и жестом попросил меня удалиться. К чему эти шпионские страсти? Обычно Брайан треплется, зажав телефон плечом и одновременно делая еще кучу разных дел. В отличие от большинства мужчин, он способен выполнять несколько задач сразу.
Но не сейчас. В эти минуты он расхаживает взад-вперед по стоянке в своем сером фланелевом костюме, поглощенный разговором. Трубка плотно прижата к уху, выражение лица — торжественно-серьезное. Теплый ветерок доносит обрывки разговора:
— Угу... Да... Конечно... Да, я прекрасно вас понимаю.
Внутри у меня холодеет. Похоже, плохие новости. В последние несколько дней в моей жизни так много всего произошло, что совсем некогда было обдумать слова Брайана насчет того, что дела у нас идут неважно и, если в ближайшее время не свершится чудо в виде крупного заказа, ему придется меня уволить. Зато сейчас я вспоминаю все разом, и желудок стягивает в тугой ком.
— И все же — о какой сумме идет речь? Угу... угу... Серьезно? Так много?
Точно. Звонят из банка по поводу кредита. Как загипнотизированная, смотрю на его блестящие черные туфли, под которыми ритмично похрустывает гравий. Воздух буквально искрит от напряжения. Хочу, хочу, хочу, чтобы прямо сейчас из ниоткуда материализовались богатые, нет, очень богатые клиенты!
— Хизер, надо поговорить.
Когда моя паника достигает апогея, раздается голос Брайана. Он идет ко мне быстрым шагом, полы смокинга развеваются на ветру. Руки прижаты к груди, словно сдерживая рвущееся оттуда невероятное известие. Растирая сигарету каблуком, роюсь в сумочке, достаю коробочку мятных леденцов и забрасываю один в рот.
— Поговорить? — Меня начинает бить дрожь. С силой раскусываю конфету.
— Хорошие новости.
— Хорошие? — опять повторяю я как попугай.
— Просто замечательные! — Лицо Брайана расплывается в восторженной улыбке. Он кладет руки мне на плечи: — Присядь-ка.
Я опускаюсь на одну из деревянных скамеек, расставленных вдоль газона, и недоуменно киваю на мобильник:
— Это... разве не насчет кредита?
— Не совсем. — Брайан так взволнован, что не может устоять на месте. Возбужденно качается с пятки на носок. — Но речь идет о кругленькой сумме.
— Что же тут хорошего?
— Не просто хорошо, Хизер! Замечательно! Замечательно!
Не верю. Очевидно, мой босс съехал с катушек.
— Брайан, может, хватит говорить загадками? Объясни, почему задолжать банку круглую сумму — это замечательно?
— А кто говорит о долгах?
— Ты сам говорил. На той неделе. Мы ехали со свадьбы, и ты сказал, что, возможно, тебе придется меня уволить.
— Кто старое помянет... — Он небрежно взмахивает рукой. — За неделю может многое измениться. Только что был в долгах как в шелках — и вот, пожалуйста, крупная прибыль. Можно, к примеру, получить заказ от герцога Херли, дочь которого именно сейчас, по невероятному совпадению, собралась замуж...
— Леди Шарлотта? — перебиваю я.
— Угу.
— Блондинка и тусовщица, про которую вечно пишут в журналах?
— Угу.
— Как раз на днях видела ее фотографию с какой-то вечеринки. Там была еще Пэрис Хилтон. Поражаюсь, до чего они похожи.
— У леди Шарлотты лодыжки куда толще, — доверительно сообщает Брайан, понизив голос. — Кое-кто из моих старых дружков-папарацци утверждает, что у нее ножищи, как у мужика.
— Правда? — шепчу я.
— Правда, — с важным видом кивает Брайан.
— Но с какой стати ей выходить замуж? Ей всего-то двадцать один или около того.
— Да хоть шестнадцать, меня это не волнует, главное, чтобы власти не придрались.
Наконец до меня доходит.
— Погоди. Ты хочешь сказать, мы будем снимать ее свадьбу?
— Именно, детка. Ты и я. Через три недели!
— Так скоро? — Это единственная реакция, на которую я способна, — уж слишком велико потрясение.
— Очевидно, все решилось в последнюю минуту, приготовления держатся в тайне. Семья не хочет, чтобы журналисты пронюхали. Это звонила герцогиня. Первый раз она связалась со мной несколько дней назад — вот был сюрприз! Сказала, что помнит меня с шестидесятых.
— Так ты уже несколько дней знаешь? — надуваю я губы.
Он поднимает руки, словно защищаясь.
— Приходилось скрывать. До сих пор было непонятно, выгорит ли дело, и я не хотел напрасно тебя обнадеживать.
— Брайан, это фантастика! — Я вскакиваю со скамьи и бросаюсь ему на шею. Какое облегчение!
— Больше того — это чудо, черт возьми! — выдыхает он.
И я снова покрываюсь мурашками. Чудо? Я хотела чуда? Я его получила.
О, гости засуетились.
— Невеста, что ли, приехала? — Я вытягиваю шею в сторону подъездной дорожки, рядом с которой явно наблюдается оживление.
Брайан привстает на цыпочки, чтобы лучше было видно.
— Нет. Просто какому-то придурку плеснули коктейлем в физиономию, — издевательски ухмыляется он.
Заглядывая поверх его плеча, я вижу упомянутого придурка. Это Джек — начинающая рок-звезда. Но сейчас он совсем не похож на будущую знаменитость. С подбородка стекают капли, белая рубашка порозовела — не иначе как от водки с клюквенным соком. Красавчик кипит от стыда и злости. Восхитительное зрелище. Как там я пожелала? Чтобы кто-нибудь поставил его на место?
— Ты, мерзкий бабник! (Узнаю блондинку в очень мини-платье.) Думаешь, ты кто? Жеребец-мачо? Если бы! Только языком трепать горазд, а у самого член размером с...
ГЛАВА 17
—... Зубочистку? — высказывает предположение Джеймс. Он сидит напротив меня за столиком в ресторане и внимает моему рассказу.
Черт тебя побери, Хизер.
А ведь начиналось все как нельзя лучше. В кои-то веки я не мучилась, выбирая наряд, сразу остановилась на темно-фиолетовом атласном платье, купленном несколько месяцев назад в секонд-хенде. Оно идеально подошло к новым розовым туфелькам. Ансамбль я дополнила маленькими блестящими заколочками, которые валялись в ящике комода целую вечность — до сих пор никак не могла решиться их нацепить.
Я не любительница экспериментов с волосами. Обычно все, что мне нужно, — это фен и тонна-другая бальзама, но сегодня вечером захотелось чего-то особенного. Захотелось почувствовать себя другим человеком, увидеть в зеркале не хорошо знакомую Хизер в джинсах и футболке, бывшую подружку Дэниэла, у которой тяжеловатые бедра и на голове воронье гнездо, а сногсшибательную Хизер, новую девушку Джеймса, в потрясающем платье и с замысловатой прической. Поэтому я взяла за образец одну фотографию в "Вог", и — вы представляете? — у меня получилось. Абсолютно все, вплоть до завитушек на висках.
Пунктуальный Джеймс зашел за мной ровно в восемь, и мы доехали на такси до очаровательного итальянского ресторанчика в Сохо. Метрдотель провел нас к столику, где уже горели свечи, — причем наше место оказалось в стороне от остальных, в самом романтичном потаенном уголке садика, — официант налил шампанского, охлажденного именно так, как я люблю, и Джеймс рассыпался в комплиментах относительно моего внешнего вида. Затем наступила пауза.
Я имею в виду не долгую неловкую тишину, а скорее молчание "со смыслом". Предполагалось, что в этот момент наши взгляды как бы невзначай встретятся, он улыбнется, я покраснею, — словом, идеальный флирт.
Но вместо этого я сделала то, что делаю всегда, когда чувствую себя не в своей тарелке. Стала заполнять паузу. И все бы ничего, если бы не предмет, который первым пришел на ум. Джек — начинающая рок-звезда и его член.
Смотрю на Джеймса сквозь пламя свечей, и от стыда мне хочется забраться под стол.
— Э-э... да я уж и не помню.
Я ухожу от ответа и делаю большой глоток шампанского. Хизер, быстренько соображай, что сказать. Что-нибудь остроумное. Покажи, что ты не идиотка, у которой только члены на уме. Найди тему, интересную вам обоим. Ну давай, давай, думай!
— Я как раз читаю отличную книгу.
Джеймс с любопытством наклоняет голову к плечу:
— Правда?
— Восторг! — Глядя ему прямо в глаза, я выкладываю козырную карту: — Называется "Жизнь Пи"!
Изо всех сил стараюсь сдержать победоносную улыбку, но это нелегко. Я в таком экстазе от собственной смекалки, что почти готова "дать пять" самой себе.
— Да, рецензии были прекрасные...
Это еще что такое? Он морщит нос?
— Но я, признаться, только первые две главы осилил.
Сердце у меня падает.
— Вот как?
— Да. В конце концов сдался и забросил. Должно быть, я узколобый обыватель... — Потянувшись через стол, он погладил мою ладонь. — А чем она тебе так нравится?
Я как раз делаю очередной глоток шампанского, пузырьки ударяют в нос, и я изо всех сил пытаюсь сдержать чих.
— Э-э-э...
Оторвать бы мой длинный язык.
— Ну-у-у...
Что сказать, что сказать? Уж лучше бы мы по-прежнему обсуждали размеры пенисов.
— Она как раз подходящего размера, чтобы сунуть под ножку кухонного стола! — выдаю я и нервно хихикаю. — Чтобы не шатался.
Но Джеймс абсолютно серьезен. Ни проблеска улыбки. Похоже, он в замешательстве. Наступает новая пауза. Это уж точно — неловкое молчание, и на этот раз мне решительно не хочется его нарушать. Опять во что-нибудь вляпаться? Благодарю покорно.
Спасает официант. Он подошел принять заказ и скороговоркой перечисляет фирменные блюда. Курица, говядина, кролик, паста на любой вкус, ризотто, больше десятка разновидностей салатов...
— М-м, все это так заманчиво звучит... — мурлычет Джеймс. — Чего бы хотелось тебе, милая?
Милая?
Он произносит это слово как бы мимоходом — так естественно и в то же время так нежно, будто и сам не заметил, что сказал.
Зато я заметила.
Вся моя неловкость испаряется. Нет, вы только подумайте! Некоторым парам требуются годы, чтобы сблизиться до такой степени, — и посмотрите на Джеймса, который называет меня "милая" на первом же свидании.
— Все это звучит неплохо... — отвечаю как ни в чем не бывало, хотя в действительности мне хочется пулей метнуться в туалет и звякнуть Джесс. Но она сейчас тоже с кавалером. С другой стороны — мне тридцать лет, и пора бы уже вести себя как искушенная, зрелая женщина.
Выпрямившись на стуле, улыбаюсь Джеймсу так, как, в моем представлении, должны улыбаться искушенные, зрелые женщины. И произношу несколько надменно:
— Я вегетарианка. То есть, как говорит мой жилец, "пескетарианка", поскольку ем рыбу.
— Серьезно? — У Джеймса от удивления брови ползут вверх. Ну что, что я опять не так сказала? Но он поднимает свой бокал и прикасается к моему. — Я тоже вегетарианец.
— Вот это совпадение.
Силы небесные, он и впрямь Тот Самый? Джеймс смотрит на меня так, что у меня начинает кружиться голова, — и шампанское, заметьте, ни при чем.
— А скажи-ка, ты из тех вегетарианок, кто носит мохеровые свитера и готовит ореховое рагу с чечевицей? Или из тех, кто разогревает в микроволновке макароны с сыром?
— Точно второе, — хмыкаю я. — А на орехи у меня вообще аллергия.
— Не может быть! У меня тоже.
— Правда?
— Нет, — ухмыляется он. — Но ради тебя могу и подцепить.
— Да нет, не надо, — смеюсь я. — Ты меня очень даже устраиваешь такой, как есть.
Он легко касается моих пальцев, обвивших бокал. Теперь его очередь переспрашивать.
— Правда? — тихо произносит он.
Его рука накрывает мою. По телу растекается восхитительное сладкое покалывание, источник которого находится где-то внизу живота.
— Да...
Официант покашливает.
— Вы что-нибудь выбрали? — деликатно интересуется он.
Джеймс захлопывает свое меню и, не отпуская мою руку, демонстрирует свою неотразимую ленивую улыбку:
— Будьте любезны две порции макарон с сыром.
Чудный вечер, чудный! И с каждой минутой все прекраснее! После ужина — Джеймс наотрез отказался взять с меня половину суммы — мы пьем кофе и делим на двоих тирамису в баре "Италия", открытом кафе в Сохо. А потом ловим такси до дома. Хорошо все же встречаться с соседом: вам всегда по пути.
По дороге Джеймс развлекает меня историями из своей жизни: сестра вечно обыгрывает его в "скрэбл", он умеет готовить вполне съедобное ризотто с грибами, а шрам у него на запястье — результат падения с санок в шестилетнем возрасте. Но самое захватывающее — признание в том, что он несколько месяцев набирался храбрости пригласить меня на свидание.
— Никак не выпадал подходящий момент. Мы вечно сталкивались на улице, но я боялся, что очень уж глупо выгляжу...
— Ты? — Не верю своим ушам.
— Ну да. — А он удивлен, что у меня есть какие-то сомнения. — Всякий раз, когда наши пути пересекались, ты не обращала на меня внимания. Я думал, что неинтересен тебе...
Хизер, закрой рот.
—... но вчера я увидел тебя у миссис Пател и подумал: "Черт возьми, Джеймс, решайся наконец! Не убьет же она тебя. В худшем случае получишь отказ".
Я все это слышу наяву? Да ладно вам, это сон и вот-вот зазвонит будильник.
— Прости, я не пугаю тебя своими признаниями?
— Нет, нет...
Да, да!
— Просто хотелось объяснить тебе, что я чувствовал.
Мы выходим из такси и вместе идем по улице, наклоняясь, чтобы не задевать низко свисающие ветви деревьев.
— Не люблю играть в игры, — негромко признается Джеймс. — Все эти идиотские правила — звонить на третий день после свидания и тому подобное. Если человек тебе нравится, почему бы не позвонить сразу? Почему нельзя быть честным и говорить то, что думаешь?
Я уже начинаю подозревать какой-то подвох — слишком уж все хорошо! — но тут он меня добивает. Берет за руку! На глазах у всех. И мне даже не пришлось его об этом просить! Возможно, для большинства людей такое в порядке вещей, но для меня это маленькое чудо. Я привыкла к мужчинам, которые как огня боятся ППЛ (публичных проявлений любви). Такие берут девушку за руку исключительно по принуждению и не более чем на пять минут, после чего им срочно требуется почесать нос или сделать что угодно еще — лишь бы избавиться от повинности. А Джеймс так крепко сжимает мои пальцы, словно никогда не хочет меня отпускать.
— Вот и пришли. — Я с неохотой замедляю шаг у своего крыльца. Окна темные — должно быть, Гейба еще нет.
Джеймс обнимает меня за талию и притягивает к себе со словами:
— Чудесный был вечер.
Я купаюсь в золотистом свете уличного фонаря — и в ощущении невыразимого счастья, глядя в его карие глаза.
— Я подумал...
— Да?
Даже не будучи большим спецом по романтическим свиданиям, я знаю: это как раз тот момент, когда он должен намекнуть, что не прочь бы выпить чашечку кофе. И еще я знаю, что это не более чем кодовая фраза для целого ряда вещей, не имеющих к кофе ни малейшего отношения. Итак, что я могу ему позволить? Поцелуй — для первого свидания в самый раз, но, если он захочет провести со мной ночь, его ждет твердое и решительное "нет"...
— Можно еще как-нибудь тебя пригласить?
Ой. И только? Такого поворота я никак не ожидала.
— Э-э... ну да... конечно. — С одной стороны, я рада, с другой — жутко разочарована, что свидание на этом заканчивается.
— А пойдем в кино завтра вечером? — предлагает он.
Сделать вид, что нужно свериться с ежедневником? Не потому, что у меня могут быть какие-то дела (я знаю — их нет), а чисто по привычке. Но ведь Джеймс сказал, что не играет в игры. Значит, и мне ни к чему.
— Отлично! — Я улыбаюсь. Господи, как же приятно встретить мужчину, который не пыжится, изображая крутизну. И какое облегчение, что следующие несколько дней не придется проводить в метаниях "позвонит — не позвонит".
— Я заеду около семи, годится? Сначала можно пойти куда-нибудь выпить.
— Супер.
С дивной улыбкой он склоняется ко мне:
— Доброй ночи, Хизер.
Ну наконец-то. Поцелуй. Трепещу от возбуждения. Мне хотелось поцеловать Джеймса с тех самых пор, как я его впервые увидела. Зажмурившись, в предвкушении поднимаю к нему лицо...
Что происходит? Он едва касается губами моей щеки.
— Благодарю за прекрасный вечер, Хизер.
И все? Распахнув глаза, я еще пару секунд по инерции жду чего-то, не сразу сообразив, что дело безнадежное. Потом коротко отвечаю:
— Ага. Спокойной ночи, Джеймс. (Надеюсь, он не заметит моего замешательства.) До завтра.
Он честно ждет, пока я найду в сумке ключи и отопру дверь, и лишь затем идет через улицу к своему дому.
Я стою в прихожей и смотрю ему вслед, прислушиваясь к звуку шагов, вспоминая наше свидание и раздумывая о том, что в Джеймсе сошлись все те качества, которые я хотела бы видеть в мужчинах. Он хорош собой, у него доброе сердце, он галантен — и явно не из тех парней, которым только и надо, что девушку в постель затащить. И я совсем не разочарована, что он не напросился на кофе. Или не попытался меня поцеловать. Просто он хочет сначала узнать меня как личность.
Мои размышления прерывает громкое мяуканье. Из темноты возникает Билли Смит. Я вовсе не разочарована. Ну ни капельки. Подхватив кота и зарывшись носом в его длинный рыжий мех, я вхожу в дом и захлопываю за собой дверь.
ГЛАВА 18
— Bay! Какое милое старомодное местечко.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав