Послание к Филимону 6 страница

Посидели мы с ним, слушал я его рассказ. Потом начал освящение. Прохожу по комнатам, совершаю каждение и читаю девяностый псалом. Есть у меня привычка, как только вижу в доме книги, обязательно подойду, посмотрю, что хозяева читают, чем интересуются. Присмотрелся я к его книжкам и обомлел. Такого собрания чернокнижных изданий в нашу новейшую эпоху я ни у кого ещё не встречал. Чего здесь только не было, и сборники заговоров, и белая и чёрная магия, практическая магия, сонники разных калибров, руководство по составлению гороскопов, короче говоря, несколько полок таких книг. Почему-то врезались в память и книги, распространяемые у нас кришнаитами в ярких глянцевых обложках. И книжки, было видно, не просто стоят, ими пользуются и весьма активно. Некоторые вообще, были затёрты наподобие старых учебников.

- Отец, говорю, это чьё «барахло»?

– Моё, отвечает.

- А зачем оно тебе? - спрашиваю.

- Интересуюсь.

Прервал я освящение, и ставлю условие. - Дом с таким багажом вражьей литературы освящать не стану. Тот мне в ноги, и чуть ли не в крик: - Освяти! Сил никаких нет, не могу в доме жить, душа наизнанку. - Ты сперва эту чертовщину сожги, потом снова к себе зови. Зачем мне пред Богом, комедию-то ломать? Предлагаю ему: - Давай так, я тебе дом освящаю, и книжки мы с тобой сразу же в церковь уносим. У нас за храмом печка, в ней всю эту гадость и сожжём.

- Батюшка, а может так, ты освящаешь, а я завтра утречком их сам принесу. Стоит человек перед тобой на коленях. Глаза сияют, и видно, что верит в то, что говорит. Ну что же я буду с ним торговаться, ведь взрослый же мужик. – Ладно, продолжим, но завтра ты всю свою вредную макулатуру ликвидируешь. И помни, ты обещал.

Ничего он, конечно же, на следующий день не принёс, так и остался при своих интересах. Встретились мы с ним в городе. Спрашиваю его: - Зачем тебе всё это? – Не понимаешь ты, отвечает. Вот я простой слесарь, на заводе по восемь часов у станка пашу. И кто я? Да никто, червь, меня каждый начальник обидеть норовит, а магия мне силу в руки даёт. Ты меня обидел, а я на тебя болезнь наслал, или беду на твой дом. Про меня начальство уже знает и не обижает, бояться. Кулак показывает: вот они где у меня, миленькие. И соседи опасаются, никто мне жить не мешает, даже пацаны по ночам у меня под окошками не орут. А ты власти меня хочешь лишить? Не выйдет.

Стал я потом о нём справки наводить, и мне рассказали, что, оказывается, этот папа хотел свою любимую дочку научить всему тому, что уже сам умел. А ребёнок, чистая душа, восстал против желаний отца. Что тот только не делал, и просил, и угрожал, а девочка, ни в какую. Может, Господь и забрал эту светлую детскую душу, пока ещё не растоптал папа в ребёнке Божие начало и не заставил дитя служить врагу? Вот тебе и «за что, Господи»!?

А в прошлом году пришлось мне Олегова внука крестить. Вздрогнул, увидев в свидетельстве знакомую фамилию, поменяли бы они её, что ли. – Слушай, спрашиваю отца мальчика, так ты внук нашей Нины Петровны?

– Точно.

Я обрадовался: - Как там отец твой поживает?

- Отец последнее время, болеет, с лёгкими у него что-то. Мы думали простуда, а его по-настоящему скрутило, уже почти не выходит.

- Вот что, брат, передай ему от меня поклон, да скажи, что нужно нам с ним один вопрос разрешить, он в курсе. Пусть меня к себе позовёт. А что, думаю, пускай он католик, правда католик только по крещению, веры в нём, скорее всего, никогда и не было. Но в дни болезни человеку свойственно пересматривать свои взгляды. Причастить я его, понятно, не причащу. Но исповедь-то его принять смогу. Должен же он в смерти матери покаяться, да и за медь эту, будь она неладна, тоже.

Но пригласили меня только через месяц, на отпевание. Пришёл к ним домой. Посмотрел, красивый дорогой гроб, и лежит в нём древний-древний седой старик. Говорят, красивый был мужик, младше меня, кстати. А от мужика того ничего и не осталось, маленькое скорченное тельце. За каких-то восемь месяцев скоротечная чахотка сделала своё дело. Причину появления болезни врачи установить так и не смогли.

Я отпевал его по особому для таких случаев чину. Над католиками и лютеранами имеем мы право совершать молитвенное чинопоследование перед погребением. Правда, это не отпевание в чистом виде, и во время молитвы имя усопшего ни разу даже не упоминается. Человека погребают, а его родственники, или единоверцы, должны впоследствии ехать в свои храмы и при оказии, заказывать там у себя соответствующее поминовение.

На выходе мне его родственники сумочку вручили: - Помяни, батюшка, нашего покойничка. Сумочку я взял, иду по улице и понимаю, что не смогу я его поминать, кусок в горло не полезет. Каюсь, не смог я ему Нину Петровну простить. К счастью пересёкся со знакомыми строителями из Узбекистана. Вот им я эту сумочку и отдал. Пускай люди поедят, не выбрасывать же продукты, правда?

Сегодня наш храм красавец. Ещё год-второй и мы его, пожалуй, с Божией помощью восстановим. Вечером идёшь домой, прикроешь калитку, перекрестишься на храм, а уйти не можешь, всё стоишь, любуешься. И земля вокруг преображается, одних только цветов вон сколько. И люди рядом с нами тоже построились, каких только коттеджей в округе не увидишь.

А там, где раньше была школа восьмилетка, тоже дома стоят. И ведь, как в воду смотрел отец Павел. На самом деле тот самый сельсоветчик построил-таки рядом с главным алтарём хлев для свиней. Наша староста, рассказывает. - Иду я мимо его дома, смотрю, а он у себя на участке хлев соорудил, и рядом в загончике уже хрюшки бегают. Я их как увидала, так и оторопела, сбываются слова батюшки Павла. Действительно, сельсоветчик свинарник прямо напротив алтаря устроил. Стою и смотрю на них в ужасе. А здесь он и сам подходит, ничего не говорит, только на меня уставился, да за моим взглядом следит. Сперва на меня смотрел, потом на свиней своих и, чувствую, тоже вспомнил. Ни словом мы с ним тогда не обмолвились, а на следующий день он свиней зарезал.

Соседей его, тех богатых людей никого уже нет. Хозяев кого отстрелили, кто сам помер, да и от самих семей почти никого не осталось, а кто остался не живёт, а мучается. Стоят громадины домов с тёмными окнами, в напоминание лихих 90-х. Я хорошо знаком с их потомками, всё в храм зову. Они со мной не спорят, и головами согласно кивают, но к Богу не идут. Видно по грехам родительским что-то у человека в душе атрофируется, то, что, по идее, должно отвечать за связь с Богом. И всё, инвалид человек. И ручки есть, и ножки есть, а души нет.

Недавно служили мы с одним батюшкой у нас в храме литургию. Он причащал, а я исповедовал. Подходит ко мне девочка лет десяти, так бойко исповедуется, не ребёнок, а чудо. Когда народ стал причащаться, и приняла она частицу даров, то на наших глазах произошло нечто ужасное. Девочка запрокинула голову и закричала, словно приняла не дары, а расплавленное олово. Ребёнок резко отпрыгнул влево от Чаши и выплюнул дары на руку. А потом, размахнувшись, словно они продолжали жечь ему ручонку, бросил их на пол. Не буду рассказывать, как и с каким сердцем, ползая по полу, собирал я эту частичку.

После службы одна из наших прихожанок, подвела ко мне эту девочку. - Батюшка, это я её привела. Она внучка Нины Петровны и племянница того самого Олега, что тогда у нас медь украл, и носит ту же самую страшную фамилию. Только папа у неё вообще не крещён. Девочку в церковь не пускают, я сама её потихоньку привожу. Вы уж её простите.

Посмотрел я на эту маленькую фигурку, после происшествия с дарами, ставшую кажется, ещё меньше. – Что, спрашиваю, дружочек, больно было? – Очень больно, батюшка. Потом поднимает на меня глазки, такие хорошие, и продолжает: - Только я всё равно буду в храм приходить, и причащаться буду. Я в храм ходить хочу, и чтобы когда причащаюсь, не было больно.

- Конечно, дитя, приходи. Наш храм тебе не чужой. В нем ещё твою бабушку хорошо помнят. Приходи и становись на её место. У тебя всё обязательно получится.

Уже после всех служил заупокойную литию и думал: Нина Петровна, я уж боялся, что твоё деревце совсем засохло, а оно расточек дало. Правда, ему после всего, что было, неимоверно трудно и больно, ты поддержи её там своими молитвами. Давай уж, что ли, вместе трудиться.

Дата добавления: 2015-11-30