Опасность «пуританской» позиции

Исполнение данной задачи предполагает различные варианты. Один из них: воспитательница занимает своего рода «пуританскую» позицию, с высоты которой она, не вдаваясь в тонкости различения дозволенного и недозволенного в сфере применения насилия, начисто отвергает все агрессивные и насильственные действия. Фантазии ребенка о супермене или разыгрывание двумя детьми в гардеробе сценки из боевика с помощью воображаемых пистолетов вызывают крайнее возмущение. Детям дают понять, что подобных игр следует избегать: «То, что вы делаете, ужасно!» Агрессия отождествляется с насилием.

Есть опасность, что в результате подобной позиции воспитательницы дети довольно быстро почувствуют свою ущербность. Когда радость, испытываемая от агрессивных игр и фантазий, объявляется патологией, дети уже не могут свободно им предаваться и чувствуют, что вот-вот их могут поймать с поличным. Агрессивные действия и мечты кажутся им чем-то недостойным. Стремление воспитательницы оградить детей имеет целью полное вытеснение агрессии и насилия из их мира. Агрессивные фантазии, высказывания и истории отождествляются с актами насилия. В основе этого лежит стремление к достижению некоего утопического состояния, при котором атмосфера внутри детского сада будет характеризоваться исключительным дружелюбием и уравновешенностью. В подобной атмосфере нет места теневым сторонам человеческой природы, как, например, в случае с воспитательницей, пытавшейся скрыть от детей гибель детсадовской кошки, всеобщей любимицы, попавшей под машину. Страшное табуируется (выносится за рамки сознания).

Однако подобная оградительная тенденция чревата большими психологическими проблемами. К сожалению, вместо пассивной имитации подобной позиции детьми, происходит «уход» агрессии в неконтролируемую зону.

Дети замечают, что насилие и агрессия является для их воспитательницы неким пугалом и замыкаются в себе. От их внимания не ускользает характер ее реакции при виде потасовки и отвращение, вызываемое в ней игрушечным монстром, и, как следствие этого, они перестают делиться с ней своими агрессивными фантазиями. Наиболее покладистые дети, не желая терять с ней контакта, внешне уступают ее требованиям, однако в действительности только прячут свою тень. Почувствовав одностороннюю преданность воспитательницы утопической идее «безоблачного» мира, они ощущают себя оставленными наедине со своим очарованием насилием. Диалог с детской тенью прерван. Радость при виде танка нельзя показывать, и стрельба из пистолета строжайше запрещена.

Пуританская тенденция может таиться и за стремлением найти насилию обоснование за пределами детского сада (ментальной экстер-нализацией конфликта). Для любого проявления насилия в детском саду подыскивается параллельное событие, имевшее место во внешнем мире, например, в семье, и это событие объявляется причиной случившегося. Агрессивный мальчик и на самом деле подвергается дома унижениям и издевательствам, строптивая девочка действительно предоставлена дома самой себе и без конца смотрит дома по видеомагнитофону фильмы ужасов. Отыскание причин и подспудных мотивов, лежащих в основе актов детского насилия, бесспорно, важно, однако не следует выплескивать вместе с водой ребенка и доводить дело до элиминирования тени. Стремление к выявлению семейной зависимости чревато опасностью забвения причин детского насилия, лежащих как в детях, так и в нас самих. Данная экстернализация имеет еще один негативный аспект, суть которого в уменьшении шансов осознания в случившемся (акте насилия) доли нашей собственной вины.

Небезынтересно отметить, что подобная реакция в отношении насилия характерна и для многих родителей. Им тоже свойственна экстернализация причины насилия: их собственное дитя, понятное дело, само на такое не способно, и всему виной дурное влияние, оказываемое на него со стороны, будь то нездоровый психологический климат в детском саду, «плохой мальчик» из детской группы или из рук вон плохое руководство детским садом.

Однако правильная позиция зиждется на осознании того, что агрессивные тенденции заложены в самой человеческой природе. Радость, получаемая от актов разрушения и применения насилия, – первозданное свойство человека. Ответственность за агрессивные наклонности ребенка отнюдь не всегда лежит на внешних причинах – семье и среде. Конечно, за повышенной агрессивностью ребенка нередко скрывается настоящее горе и зов о помощи, однако не менее часто к нему примешивается врожденная склонность и упоение насилием и разрушением. В случаях, когда в детских садах имеет место насилие, необходимо не упускать из виду обе стороны проблемы. Насилие, служащее, с одной стороны, симптомом неблагополучия, семейных неурядиц и непонимания окружения, с другой стороны, является магнитом, испокон веков притягивающим к себе человеческую душу. Приводя к вытеснению извечной радости, получаемой от агрессивных фантазий и игр, пуританская установка затрудняет детям нахождение грани между областью допустимого и непозволительного, четкого разграничения сферы насилия и агрессии. Тема тени, или страшного, в человеческой душе не получает развития.

Парадоксальным образом ярко выраженное стремление уберечь детей от контактов с насилием может возыметь обратное действие и развязать дремлющие в них инстинкты. В одном детском саду дети избегали контактов с девочкой, страдающей от лишнего веса, и во время загородной экскурсии забросали ее еловыми шишками. Воспитательница решила вразумить детей. Почти час она растолковывала им недопустимость подобного поведения и требовала в корне изменить их отношение к девочке. Сразу же после этого разговора она услышала, как дети в гардеробе воодушевленно скандируют: «Ну, мы ей руки-ноги-то повыдергаем!» Дети ощутили внутреннюю потребность привести в действие компенсационный механизм и уравновесить прочтенные им нотации всплеском агрессивных настроений в отношении девочки. Им хотелось дать темному началу, или тени, возможность укорениться в мире их психики. В ответ на запрет воспитательницы дети либо отказываются слушаться, либо пытаются при любом удобном случае «пронести с собой» тень каким-нибудь другим способом, как это имело место с мальчиком, который на вопрос, предполагающий в качестве ответа «Один», с ухмылкой показал воспитательнице средний палец.

Дата добавления: 2015-11-30