Когда никого нет рядом

Вспоминаю ранние семидесятые. Я совершал регулярные ежедневные сорока-минутные поездки из Сан-Франциско в Пало-Альто, где я работал в рекламном агентстве. И каждый год бывал период ненастных дней, которые всегда ставили меня перед дилеммой. Если вы когда-нибудь ехали на машине сквозь густой туман, то понимаете о чем я. Туман это не настоящий дождь, но поскольку он достаточно густой, то регулярно бывает трудно смотреть через ветровое стекло.

Моя дилемма была такова: мне ехать с включенными или выключенными дворниками. (Это было до того, как появились стеклоочистители, работающие в прерывистом режиме.)

Обычно я склонялся к тому, чтобы делать то, что делают другие. Если у них дворники работают, то и мои будут работать. Если мои дворники работали, а у кого-то нет, то я испытывал сильное желание выключить и мои тоже. И обычно так делал.

Однажды зимним вечером, возвращаясь домой с работы, я опять попал в эту ситуацию. Появился легкий туман, стало трудно видеть, и я включил дворники. Я хорошо помню этот момент. Я ехал по 101 магистрали мимо Кэндлстик Парка и подходил к повороту на 280. Я был уже почти у города, когда мимо меня промчался большой черный Форд Мустанг.

Дворники у него не работали.

Я забеспокоился. Я проехал ещё несколько секунд, прежде чем осознал то, что моя рука потянулась к переключателю и выключила дворники. Большая черная машина скрылась в сумерках, а я понял, что с превеликим трудом высматриваю что-то через муть, которая появилась на стекле.

«Подожди-ка! - сказал я вслух громко. - ПОЧЕМУ Я ЭТО СДЕЛАЛ? Я ничего не вижу сквозь это чертово стекло!»

«Ты прекрасно знаешь, почему ты выключил дворники, - сказало мое второе я. - Потому что они не работали у черного мустанга».

«Отлично, черт меня дери! - сказал я. Предположим, я не выключил бы дворники. Что бы произошло?»

«Ну…, - сказал мой внутренний голос, - он подумал бы, что ты …странный».

Я уже едва видел черную машину на большом расстоянии. Она только что свернула на Арми стрит. Я не знал никого, кто жил бы на этой улице.

«Но я не знаю его. Он не знает меня. Возможно, что мы никогда не встретимся в этой жизни. И даже если я столкнусь с ним на улице или на вечеринке, очень маловероятно, что он меня узнает, и завопит, чтобы все слышали: «Я знаю тебя! Ты тот самый чудик, который 12 декабря прошлого года ехал по 101-му хайвею со включенными дворниками, когда у всех они были выключены.»

Этого никогда бы не случилось.

Зачем же мне нужно было выключать мои дворники?

Тогда это меня поразило. Я выключил мои дворники потому, что не хотел отличаться от других. Я не хотел казаться странным…

САМОМУ СЕБЕ.

И так было со времен моего детства. Я не хотел говорить по-смешному или делать что-то, что отличало бы меня от других людей. Я хотел быть принятым, хотел принадлежать. Поэтому я всегда воздерживался делать то, что выставляло бы меня как-то особняком.

И было совсем иначе, когда я был один. Я мог разговаривать сам с собой, глядя в зеркало или читать вслух, не испытывая никаких проблем. Но как только кто-то появлялся в поле моего зрения, мой внутренний сторож давал мне пинка, и я сразу начинал оценивать себя. Как я это делаю? Правильно ли? Все ли у меня в порядке? Я рассматривал и оценивал себя газами другого человека. И именно тогда я начинал заикаться.

В реальности, кроме как спросить, не было другого способа узнать, что действительно думает обо мне другой человек. Но на практике это не имело бы смысла: я всегда проецировал на другого человека то, что думал сам о себе. Реакцией на эту проекцию было заикание.

С каждым ли это происходило? Конечно, нет, т.к. не каждого человека я квалифицировал, как соломенное чучело, способное отражать мои чувства. Я никогда не заикался в присутствии двухлетнего ребенка, т.к. не мог спроецировать на него свою оценку себя. Я не заикался с Дитто, моей собакой. Для того, чтобы кто-то мог запустить мои страхи по представлению самого себя в обществе, он должен быть достаточно взрослым и умным, чтобы я мог избрать его, как критика.

Когда мое самосознание так сработало в первый раз?

Могу только предположить, что с ранних пор. Когда я заключил, что для того, чтобы тебя любили, ты должен представать перед глазами людей в приемлемом для них образе. Взрослея, я продолжал все ту же игру: я переносил образ судьи на любого, кого находил подходящим для этой роли – учителей, водителей автобусов, владельцев магазинов, да вы и сами их назовете.

Почему я это делал?

Согласно концепции трансактного анализа, когда мы растем, мы учимся играть три главные роли: ребенок, родитель и взрослый. Двигаясь по жизни, мы перерастаем и меняем эти роли, в зависимости от типа взаимоотношений, в которых мы находимся, и от того, что происходит. Но складывается такое впечатление, что большинство людей, которые заикаются, сами выбирают для себя постоянный сценарий «родитель-ребенок».

Годами я не мог приехать на заправку и сказать «залейте полный», без того, чтобы не испытать либо ощущение того, что я им командую (роль родителя), либо прошу его одобрения (роль ребенка). В любом случае, эти роли родителя или ребенка приносили мне большой дискомфорт и чувства, которые я не хотел бы испытывать. Так что при угрожающих ситуациях я компенсировал их тем, что не разрешал себе говорить. Я зажимался и создавал речевой ступор до тех пор, пока эти чувства не затихали.

Есть много людей, которые заикаются и чувствуют себя, как дети, всякий раз, когда им приходится снимать трубку телефона, или чувствуют, что их оценивают, когда кто-нибудь входит в комнату. Для тех, кто несет такой груз, единственное облегчение – это сделать усилие и увидеть мир… не таким, каков он, по их мнению, …а таким, каков он есть в действительности.

Случается, что иногда я все ещё испытываю дискомфорт, когда мои дворники включены в то время, как у других они выключены. Старые ощущения ещё здесь. Возможно, я никогда не преодолею их полностью. Но вместо того, чтобы автоматически выключать мои дворники, я теперь останавливаюсь и спрашиваю себя: «Что ты хочешь?». Я выясняю, что важнее: моя потребность быть как другие люди или действия, которые позволят мне быть самим собой. Обычно, после этого я становлюсь более адекватным и могу выбрать то, что я хочу делать и чувствовать себя нормально.

Если все же старое дает о себе знать, если для меня все ещё важно, чтобы другие водители на хайвее принимали меня, как своего, я расцениваю это как признак того, что не все взаимоотношения в моей жизни складываются нормально. Где-то что-то идет не так. Я не нравлюсь самому себе и пытаюсь понять, что же происходит в действительности.

Мне не всегда удается точно распознать проблему. Но уж точно, я понимаю одну вещь. А именно: дело не в каком-то анонимном водителе черного мустанга, одобрения которого я жду.

Проблема во мне самом.

ВЫ МОЖЕТЕ КОНТРОЛИРОВАТЬ ТО,

Дата добавления: 2015-11-16