Возможно, самый худший американо, который когда-либо мог осквернить мой рот. 24 страница

- У меня есть правила, - говорит он не спеша, погружая в меня свои пальцы и выбивая из легких весь воздух. – Ты ко мне не прикасаешься. – Он отстраняется и пальцами проводит по моей нижней губе, размазывая повсюду мою же влажность, а потом наклоняется ко мне так близко, насколько это возможно. – И я не целуюсь.

Впитываю его жестокий взгляд и резкие слова. Связанные руки не дают к нему прикоснуться, но его губы близко, так что я тянусь в попытке их захватить. Он отстраняется, качая головой, а потом руками цепляется за мои бедра и прижимает меня к своему телу. Словно одержимый, он насаживает меня на себя с грудным рыком, заполняя меня всю, нет ласковых прикосновений или слов, он просто берет меня. Я кричу в шоке от его безжалостных движений, ногами бессильно за него цепляюсь, но он не дает мне времени привыкнуть. Он приподнимает мое тело и снова резко насаживает на себя. Совершенно беспощадно. Задает непростительно быстрый и жесткий ритм, разрывая меня снова и снова, раз за разом, матерясь и рыча с каждым рывком. Моя голова опустела, крик стал громче, а тело в шоке. Это больно, но по мере того, как он продолжает вколачиваться, дискомфорт уходит, а удовольствие начинает нарастать, от чего мое обезумевшее сознание приходит в отчаяние.

- Миллер! – стону, дергаюсь и тяну запястья в тщетной попытке освободиться. Мне нужно его почувствовать, но он меня игнорирует, его хватка усиливается, толчки становятся сильнее. – Миллер!

- Замолчи, нахрен, Оливия! – рычит он, сопровождая свой холодный приказ сильным вколачиванием в мое тело.

Каждой беспомощной мышцей шеи пытаюсь удержать обмякшую голову, поднимаю её и нахожу полный решимости взгляд синих глаз. Он кажется сумасшедшим и абсолютно отрешенным, как будто головой он не здесь, а тело действует инстинктивно. В глазах нет ничего. Мне они не нравятся.

- Поцелуй меня! – стону я, желая вызвать чувства, которые, знаю, там. Это невыносимо, и не из-за его беспощадных в меня вколачиваний, а из-за отсутствия нашей обычной связи. Её вообще нет, а она мне нужна, особенно когда он берет меня так агрессивно. – Поцелуй! – Теперь уже кричу ему в лицо, но он только сильнее сжимает мои бедра и толкается в меня сильнее, капельки пота стекают по его лицу. Мое удовольствие исчезло. Я не получаю ничего, за исключением предшествующей боли, которая вернулась, только теперь больно физически и эмоционально. Больше не держусь за перекладину, позволяя коже ремня врезаться в мою плоть, и его хватка на моих бедрах калечит кожу. Но больше всего болит сердце. Я больше не чувствую уютной безмятежности или безопасности, и его отказ позволить мне поцеловать его просто убивает. Он точно знает, что делает. И сделать это просила его я.

Закрываю глаза и запрокидываю голову, не желая больше видеть его лицо. Я его не узнаю. Это не тот мужчина, в которого я влюбилась, но я не прекращаю это, потому что в самом извращенном смысле, это поможет мне отпустить Миллера Харта, и тот факт, что он не ругает меня за то, что прячу от него свое лицо, только разжигает боль еще больше. Причины принять такое глупое решение – всё, о чем я могу думать теперь, отстранившись и приняв его грубость. Думаю обо всех любящих словах, которые он мне говорил, обо всех ласковых прикосновениях, которые мне дарил.

Я никогда не сделаю меньшее, чем поклонение тебе. Никогда не воспользуюсь пьяной девушкой. Каждый раз, когда я буду обладать тобой, Ливи, ты запомнишь. Все и каждый момент запечатлеются в этой прекрасной головке навсегда. Каждый поцелуй. Каждое прикосновение. Каждое слово.

Громкий рык Миллера заставляет меня вздрогнуть в комнате, холодной и неприветливой, несмотря на теплоту и роскошь обстановки. И что-то странное происходит – что-то, что за пределами моего контроля. Я шокирована, тело живет своей жизнью и отвечает на его яростные толчки. Я кончаю. Только он проходит без намека на удовольствие. Он атакует меня последним круговым движением разрывающих толчков, потом он приподнимает меня, входя под лучшим углом, после чего кончает с пронзительным рыком, разлетающимся по комнате. Он остается во мне и запрокидывает голову, грудь вздымается под яростными вдохами, по шее стекают капельки пота. Оцепенела. Не чувствую ни боли от врезающейся в руки кожи, ни агонии, разрывающей сердце.

Любого мужчину, который позволит себе меньшее, чем поклонение тебе, надо, нахрен, пристрелить!

Он отталкивает от себя мои ноги, и он отстраняется от меня быстро, но не начинает меня отвязывать. Он оставляет меня, тихо матерясь, и уходит в ванную, яростно хлопнув за собой дверью.

Все пропавшие от этой встречи эмоции поднимаются, когда я начинаю всхлипывать. Голова становится тяжелой, подбородок соприкасается с грудью, а я даже не нахожу в себе сил избавить себя от боли в запястьях, забравшись обратно на кровать. Я просто вишу безжизненно, тело содрогается от рыданий.

Разрушена.

Опустошена.

Слышу звук открывающейся двери, но держу голову опущенной. Не могу смотреть на него и не могу позволить ему увидеть, что я сломалась. Я подстрекала его, раздвигала его границы. Он прятал от меня этого мужчину. Он всё время вынужден был себя контролировать.

- Блять! – гавкает он, и я поднимаю отяжелевшую голову, чтобы увидеть, как он смотрит в потолок. Его черты искажены…встревожены. Он испускает еще один бьющий по ушам рык и разворачивается, отправляя кулак в дверь ванной, треснувшее дерево падает на пол.

Сдерживаемые рыдания срываются с губ, и подбородок снова касается груди.

- Ливи? – Его голос стал мягче, но это не облегчает моего скверного состояния, когда я чувствую его руки, работающие на моих запястьях. Он обвивает рукой мою талию, поддерживая, пока развязывает ремень, и я шиплю от боли, когда руки безвольно падают вдоль тела. – Ливи, отпусти гребаную перекладину! – Он усаживает меня на край постели и опускается предо мной на колени, убирая волосы так, чтобы видеть меня. Поднимаю взгляд, встречаясь с его глазами. Лицо в слезах, и Миллер просто расплывается перед глазами, но ужас на его лице очевиден, даже сквозь искаженное зрение. – О Боже. – Он берет мои запястья, поднося руки ко рту, и снова и снова целует костяшки пальцев, боль обжигает кожу от его прикосновений, еще больше искажая его лицо. Переместив руки к локтям, он молча изучает злосчастные рубцы до тех пор, пока я не вырываю руки и не поднимаюсь на подкашивающиеся ноги. – Ливи?

Не обращаю внимания на беспокойство в его голосе и поднимаю свои трусики, натягивая их так быстро, как только позволяют обмякшие конечности.

- Ливи, ты что делаешь? – спрашивает он, появляясь передо мной, в поле моего зрения.

Поднимаю взгляд, встречаясь с паникой и неуверенностью.

- Я ухожу.

- Нет. – Качает головой и кладет руки мне на талию.

- Не трогай меня! – кричу, отскакивая, чтобы от него отгородиться. Я этого не вынесу.

- Господи, нет! – Он хватает с пола мое платье и прячет за спину. – Ты не можешь уйти.

Ошибается. На этот раз мне будет легко уйти от него.

- Могу я получить свое платье?

- Нет! – Швыряет его через всю комнату и снова берет меня за талию. – Ливи, тот мужчина не я.

- Уйди! – Вырываюсь из его хватки и иду туда, где приземлилось мое платье, но он меня опережает. – Прошу, отдай мне платье.

- Нет, Ливи. Я не дам тебе уйти.

- Никогда больше не хочу тебя видеть! – кричу ему в лицо, от чего он вздрагивает.

- Пожалуйста, не говори так, - умоляет он, а я пытаюсь вернуть платье. – Ливи, это не будет твоим последним обо мне воспоминанием!

Вырываю платье, хватаю сумочку и туфли, полуобнаженная выбегаю из комнаты, оставляя Миллера сражаться со своими боксерами. В голове гудит, тело лихорадит, когда я забегаю в лифт и кулаком жму все кнопки, которые только вижу, не удосуживаясь тратить время на поиски одной нужной.

- Ливи! – Его быстрые шаги гулким эхом разносятся по коридору, а я продолжаю бить по кнопкам.

- Давай же! – кричу я. – Закрывайся!

- Ливи, пожалуйста!

Спиной прислоняюсь к дальней стене, когда двери лифта начинают закрываться, но они не закрываются полностью. Появляется рука Миллера, заставляя их снова открыться.

- Нет! – кричу я, забиваясь в угол кабинки.

Он запыхался, вспотел, паника явно читается на этом идеальном обычно лишенном эмоций лице.

- Оливия, прошу, выйди из лифта.

Жду, что он зайдет внутрь и схватит меня, но он этого не делает. Он просто застыл в дверях, постоянно матерясь и заставляя двери открываться каждый раз, когда они пытаются закрыться.

- Ливи, выходи.

- Нет, - качаю головой, прижимая к груди свои вещи.

Он протягивает руку, но между ней и мной, по крайней мере, два шага.

- Дай мне руку.

Почему он просто не вытащит меня отсюда? Он выглядит напуганным, и я начинаю осознавать, что это не только из-за того, что я сбегаю от него. Он боится чего-то еще. Жуткое осознание врывается в спутанные мысли, сопровождаемое многочисленными картинками его, несущего меня вверх по бесконечной лестнице. Он боится лифта.

Он медленно осматривает внутреннюю обстановку лифта, а потом снова обращается ко мне.

- Ливи, я умоляю. Пожалуйста, дай мне руку. – Он снова протягивает руку, но я слишком шокирована, чтобы её принять. Он, на самом деле, парализован. – Ливи!

- Нет! – говорю тихо, снова нажимая на кнопки. – Я не выйду. – Затуманенные глаза выпускают скопившиеся в них слезы, и они потоком начинают литься по щекам.

- Блять! – Он отпускает двери лифта и руками зарывается в темные кудри.

А потом двери снова начинают закрываться.

И на этот раз он их не останавливает.

Мы смотрим друг на друга то короткое время, пока они соединяются посредине, и самый последний образ Миллера, который я вижу, вполне ожидаем. Спокойное лицо. Ничего, что могло бы сказать, о чем он думает. Но мне больше не нужны его эмоции, чтобы понять, как он себя чувствует.

Я молча смотрю на двери, в голове столько мыслей, но звоночек лифта заставляет меня подпрыгнуть и двери начинают открываться. Только сейчас я понимаю, что стою в нижнем белье с платьем, туфлями и сумочкой всё также прижатыми к груди.

Тороплюсь одеться, когда в поле зрения оказывается коридор, слава богу там нет никого в ожидании лифта. А потом я останавливаюсь на каждом этаже по пути вниз, пока двери не открываются в фойе. Сжимающееся сердце бьется слишком часто, ударяясь о грудную клетку, когда я выхожу из лифта, отчаянно желая сбежать из этого отеля. Картинки Миллера, ведущего множество женщин через это фойе, атакуют сознание, а женщина на ресепшене ловит мой взгляд, и я спешу уйти. Она знакома с Миллером, она знала намерения, передавая ключи без вопросов и оплаты, и теперь она смотрит на меня понимающим взглядом. Не могу этого вынести.

- Ой! – вскрикиваю, роняя сумочку и спотыкаясь, опускаюсь на колени и подбираю дорогой кожаный кейс, валяющийся на мраморном полу. Боль бьет по рукам, когда ладонь соприкасается с мрамором в попытке остановить бьющую в голову жестокую реальность, слезы теперь не сдержать. Шокированный вдох разрезает воздух, когда я пялюсь в узорчатый мраморный пол. А потом становится тихо. Все смотрят на меня.

- Ты в порядке, милая? – большая рука появляется перед опущенными глазами, глубокий шероховатый голос заставляет меня посмотреть вверх на присевшую передо мной фигуру. Я вижу взрослого мужчину в дорогом костюме.

Выдыхаю.

Он отшатывается.

Поднимаюсь с коленей и перемещаюсь, приземляясь на задницу. Сердцебиение вне контроля. Мы оба пялимся друг на друга.

- Оливия?

Поднимаю сумочку и поднимаюсь через силу, не зная, сколько еще потрясений смогу выдержать. Всего семь лет прошло, а его засаленные, тронутые сединой виски полностью поседели, так же, как все его волосы. Он также потрясен видеть меня, но в лице всё та же мягкость, и серые глаза по-прежнему искрятся.

- Уильям. – Его имя срывается с моих губ с шокированным выдохом.

Его высокий силуэт поднимается, взгляд блуждает по моему лицу.

- Что ты здесь делаешь?

- Я…

- Оливия!

Я разворачиваюсь и вижу, как Миллер мчится по лестнице, на ходу пытаясь справиться с пиджаком. Он выглядит взъерошенным и неопрятным, полная противоположность моего обычно педантичного, прилежного Миллера. В фойе тихо, все смотрят на девушку, которая только что упала, и теперь на мужчину, который бежит вниз по лестнице, при этом одеваясь. Он отрывает пуговицу и замирает на полпути, его взгляд направлен за мое плечо, глаза распахнуты. Это заставляет меня развернуться и увидеть Уильяма, смотрящего так же напряженно, как Миллер. Мужчины смотрят друг на друга на расстоянии, я между ними.

Они знакомы.

Простая маленькая фраза переворачивается вверх дном и прямо сейчас врезается в меня. Мне нужно сбежать. Ноги приходят в действие, оставляя позади двух единственных мужчин, которых я когда-либо любила.

Уильям – призрак для меня, таковым и должен оставаться.

Но Миллер – сердце, бьющееся в моей груди.

Каждый шаг пробуждает во мне его образ. Каждый глоток воздуха вызывает воспоминания его слов. Каждый стук сердца пронзает чувством пустоты без его прикосновений. Но нет ничего хуже, чем отпечаток его красивого лица в голове, когда я ухожу.

Бежать от него.

Спрятаться от него.

Защищаться от него.

Вне всяких сомнений, так и следует поступить. Всё говорит о том, что я поступаю благоразумно – голова, тело…всё.

Только не мое любящее сердце.

Об авторе

Джоди Эллен Малпас родилась и выросла в городке Мидленд графства Нортхемптоншир в Великобритании, где она живет со своей семьей. Работая в семейном строительном бизнесе полный рабочий день, с перспективой возглавить его, когда отец уйдет на пенсию, она пыталась игнорировать навязчивую идею написать роман до тех пор, как это стало невозможным. В конце концов, она нашла время и смелость выпустить творческую жилку, и в октябре 2012 года самостоятельно опубликовала электронную книгу «Этот мужчина». Она рискнула, создав историю с пылкими героями, в особенности с мистером Джесси Уордом, владельцем поместья, и вызвала невероятные реакции у женщин по всему миру. Два месяца спустя, Джоди приняла решение бросить постоянную работу и сосредоточиться на своей новой, очень неожиданной карьере писательницы.

Другие работы Джоди Эллен Малпас

Этот мужчина#1

Внутри этого мужчины #2

Признания этого мужчины #3

^[1] Нан (Nan) – ласковое Бабуля, Бабушка.

^[2]Boulevard of Broken Dreams – проспектнесбывшихсямечт.

^[3]Белгравия (Belgravia) - фешенебельные кварталы в лондонском Вест-Энде вокруг Белгрейв-сквер

^[4] Harrods – самый известный универмаг Лондона.

^[5] Tesco Express - крупнейшая розничная сеть Великобритании.

^[6] Биф Веллингтон (Beef Wellington) – изысканное мясное блюдо.

^[7] Royal Doulton – роскошный королевский фарфор.

^[8] Topshop – сеть магазинов женской одежды.

^[9] Dorchester – Бутик-отель в самом центре Лондона

^[10] Veracocha - совместный проект двух голландских диджеев Vincent De Moor и Ferry Corsten.Единственным треком, выпущенным под псевдонимом Veracocha, был «Carte Blanche», который был записан на лейбле «Positiva» в 1999 году.

^[11] «Ice» [айс] – в переводе с английского «Лед»

^[12] Брускетта (bruschetta) – простая в приготовлении средиземноморская закуска, представляющая собой тост из запеченного на гриле хлеба с различными намазками и присыпками.

^[13] Айс (Ice) – лед. Название клуба Миллера

^[14] Gypsy Woman – шаловливая девочка

^[15] Перспекс – сорт прочного, небьющегося стекла

^[16] Ice – лед.

^[17] Пятый размер ноги в США эквивалентен 36 европейскому.

^[18] Лондонский глаз – колесо обозрения в Лондоне.

^[19] Один из самых престижных ресторанов Лондона

^[20] Bellini – итальянский алкогольный коктейль, состоящий из игристого вина Просекко (Prosecco) и персикового пюре. В состав для вкуса добавляются различные фрукты и ягоды.

Дата добавления: 2015-11-16