БЛАГОДАРНОСТИ 9 страница

Церковный колокол начал отбивать полночь. Пора идти обратно. Циклоп скоро заметит его отсутствие. В конце площади, где народу осталось меньше, Уилл заметил серый плащ, мелькнувший в проходе между строениями. Он побежал, ни о чем не думая, захваченный игрой. Остановился у входа в узкий переулок, где пахло мочой и гнилыми овощами. Вгляделся в темноту. Из строения рядом донеслись голоса, пахнуло элем. Дверь открылась, оттуда вышли двое с кувшинами. По вывеске, нарисованной на двери, Уилл понял, что это постоялый двор. Он не смог ее хорошо рассмотреть, но все же разглядел нарисованную желтую овцу на голубовато-зеленом поле. Церковный колокол затих. И тут же Уилла кто-то схватил сзади железной хваткой. Он даже не успел вскрикнуть, как оказался в переулке прижатым к стене. Уилл скосил глаза и похолодел. К его горлу было приставлено острие кинжала. Уилл узнал блестящие черные глаза навыкате.

Хасан.

Эль-Салихийя, Египет

23 октября 1260 года

Слуги внесли в шатер блюда с фруктами и кувшины с кумысом. Следом за ними вошел Бейбарс. На одной из подушек, положенных на ковер рядом с сундуком, сидел Омар. Шатер эмира был почти пуст. Только жаровня освещала внутренность шатра красноватым сиянием.

Армия мамлюков прибыла в Эль-Салихийю поздно вечером. Воины разбудили жителей своими грохочущими барабанами еще до того, как подошли к городским воротам. Эль-Салихийю построил султан Айюб двенадцать лет назад неподалеку от Каира для отдыха армии, возвращающейся из похода в Палестину. Не считая небольшого гарнизона воинов, город населяли феллахи. Заслышав барабаны, они повскакивали с постелей, начали готовиться к приему усталого войска. Мамлюки разбили лагерь у стен города в травянистой долине. Сейчас, при лунном свете, она вся серебрилась.

Бейбарса мало заботил аскетизм убранства шатра. Пусть Кутуз со своими приближенными утопает в роскоши, а у него другие заботы.

Он отстегнул от пояса меч, кивнул Омару.

– Где Калавун?

– Калавун придет позже, эмир. Он… – Омар замолк, остановив глаза на слугах.

Бейбарс проследил за его взглядом и приказал слугам удалиться.

Он дождался, пока они поставят подносы и выйдут, затем опустился на подушки рядом с Омаром. Подавил зевок, пригладил рукой волосы, чувствуя облегчение. Наконец-то закончен девятидневный переход через Сипай под нещадным палящим солнцем.

– Тебе следует чего-нибудь поесть, садик, – сказал Омар.

Бейбарс глянул на поднос с фигами и апельсинами.

– Я не голоден. Но кумыса выпью. – Он потянулся за кувшином.

Омар наблюдал, как эмир утоляет жажду.

– Калавун договорился о поддержке еще с одним приближенным султана. – Омар чуть улыбнулся. – Кажется, новая роль нашему другу нравится.

– У него талант, – отозвался Бейбарс, ставя пустой кувшин на сундук. – Он умеет убеждать. Люди его слушают. Должен признать, моя речь не столь гладкая, как его.

В шатер вошел Калавун. Поклонился Бейбарсу.

– Приветствую тебя, эмир.

– Как идут дела с приближенными султана?

– Я договорился еще с двумя. Они не станут загораживать тебе дорогу к трону.

Бейбарс усмехнулся.

– И во что обойдется их преданность?

– Это всего лишь капля в океане сокровищ, лежащих в крепости в ожидании моего повелителя. Я привел с собой еще кое-кого.

Калавун повернулся и отдернул полог шатра.

Вошел Хадир. В грязном мокром халате, держа за уши мертвого зайца. Поспешно скрывшись в тени за жаровней, он положил животное перед собой и встал на четвереньки. Омару прорицатель показался похожим на приготовившегося к нападению паука. Он не понимал, почему Бейбарсу понадобилось привлекать этого жалкого отщепенца к столь важному делу. Это его беспокоило и раздражало.

– Где ты был? – спросил Бейбарс.

– Охотился, – дерзко ответил Хадир. Ножны кинжала, висевшие на обмотанной вокруг пояса цепи, были заляпаны кровью. Он погладил заячьи уши. – Они такие мягкие.

Калавун сел на подушки, взял с подноса фигу.

Бейбарс посмотрел на Хадира:

– Ты узнал?

– Да, мой повелитель. – Хадир откинул голову назад. – Ключ к трону подобрать нетрудно.

– Что это значит? – спросил Омар. – Какой ключ к трону?

– Главный визирь султана, Актай. По закону в случае смерти султана он должен передать трон преемнику. – Бейбарс перевел взгляд на Хадира. – Ты уверен?

– Я зорко следил за ним последние три недели, повелитель. Он малодушный дурак, и если надавить, легко сожмется. – Хадир улыбнулся. – Время подходящее. В небе властвует красная звезда войны. Зовет к крови.

– Тогда быть крови. – Бейбарс повернулся к друзьям. – Кутуз дал армии один день отдыха, чтобы они его громче славили во время триумфального возвращения в столицу. Шатер султана стоит у стены Эль-Салихийи. Обычно Кутуз после восхода, помолившись и чего-нибудь отведав, любит поспать, примерно час. Вот самый подходящий момент. Стражи при нем немного. Между шатром и стеной лимонная роща с довольно густым подлеском. Мы там укроемся на рассвете, а когда султан возляжет опочивать, сделаем сбоку в шатре дыру и войдем. На тебе, Калавун, стража. Их двое. Разделаешься, и стой у трона. Ты, Омар, прикроешь меня сзади и проследишь за слугами, если вздумают вмешаться. Кутуза убью я.

Они кивнули.

– А теперь, Калавун, отправляйся к Актаю. Он должен быть там к сроку. Чтобы передать мне трон. Угрожай или, если его можно купить, заплати. Мне безразлично как, но заставь его согласиться.

– Я выполню твою волю, эмир, – ответил Калавун, поднимаясь на ноги.

– Час назад визирь удалился, – сказал Бейбарс. – Ты найдешь его в шатре.

Калавун бесшумно двигался по спящему лагерю. Войско отдыхало всего один день, так что шатры ставить не стали, а легли спать под звездами, скорчившись вокруг желтых костров. Барабанщики наконец оставили свои барабаны, и на лагерь спустилась благодатная тишина, нарушаемая только бормотанием воинов и ночными шумами. На периферии смутно вырисовывались осадные орудия и кибитки. Верблюды тоже отдыхали, насытившись водой из потока у хлопкового поля. Калавун миновал шатер султана. Тяжелый полог был откинут, открывая помост с троном. У входа застыли несколько гвардейцев. Он приблизился к меньшему шатру, принадлежавшему главному визирю.

– Атабек.

Калавун остановился. К нему подошел приближенный султана, с которым он недавно договорился о поддержке.

– Нужно поговорить.

Калавун поклонился.

– Извини, но у меня встреча с главным визирем. Освобожусь, и поговорим.

– Если ищешь в нем союзника, – приближенный махнул рукой в сторону шатра Актая, – то ты его не найдешь.

– Поведай о твоих сомнениях.

– У меня есть ценные сведения.

Калавун осмотрелся и кивком предложил приближенному следовать за ним. Они остановились подальше от шатра Актая.

– Говори.

Обладатель вестей чуть улыбнулся:

– Как я сказал, сведения ценные.

– Тебя вознаградят.

Приближенный помолчал, затем кивнул.

– После утренней молитвы султан с визирем собираются на охоту. Пригласят и Бейбарса. Во время охоты Кутуз собрался его убить.

Калавун вздохнул.

– Зачем это ему? Он узнал о покушении?

– Нет, – ответил доносчик. – Полагаю, султан задумал это давно. Сразу после Айн-Джалута. Бейбарса уважают в войске, и он страшится, что когда-нибудь эмир поднимет войско против него.

– Тебе это откуда известно?

– Кутуз мне доверяет. При мне он с Актаем обсуждал план убийства.

Калавун задумался.

– Сколько человек будет на охоте?

– Кутуз, шесть гвардейцев и пять приближенных, включая меня.

– Ты можешь поговорить до охоты с теми, кого Бейбарс еще не склонил на свою сторону?

– С одним, может быть, с двумя, – предположил собеседник Калавуна.

– Бейбарс тебя щедро вознаградит за преданность.

– Я на это уповаю.

– Тогда действуй.

Калавун растворился во тьме. Через несколько минут он вынырнул у шатра эмира. Бейбарс и Омар негромко разговаривали.

– Эмир, – подал голос Калавун.

Бейбарс поднял глаза.

Онфлер, Нормандия

23 октября 1260 года

– Зачем ты за мной следишь? – спросил Хасан, странно растягивая звуки. – Отвечай!

– Я не следил, – выдохнул Уилл, заставляя себя посмотреть в глаза этому человеку.

Углы рта Хасана дрогнули.

– Не ври и не принимай меня за дурака. Я знаю, когда за мной следят. А ты не унимаешься, как только мы отплыли из Англии.

– Я просто… слышал разговоры сержантов. Они считают тебя сарацином. И опасаются.

– Понимаю, – задумчиво проговорил Хасан. – И ты последовал за мной посмотреть, как я буду убивать христиан, насиловать монахинь, поедать младенцев. Да? – Он улыбнулся, вспыхнув белыми зубами. – Ведь это положено делать сарацинам, верно?

Хасан убрал кинжал в ножны. Полез в мешок. Уилл стоял, не смея пошевелиться.

– Вот. – Хасан показал хлеб. – Вот чем я занимался. Покупал еду. – Он сунул хлеб обратно в мешок. Посмотрел на Уилла, теперь без улыбки. – Возвращайся на корабль. Ты, я вижу, храбрый мальчик, но здесь лучше поберечься.

Не сводя глаз с Хасана, Уилл попятился от стены, затем развернулся и скованно пошел по переулку. Сердце в груди бешено колотилось. Достигнув конца, он быстро оглянулся, увидел Хасана, глядящего ему вслед, и рванул к пристани, по пути столкнувшись с человеком в черном. Тот сердито выругался и поправил белую маску, изображающую человеческий череп.

«Терпеливый» ушел. Вместо него на причале зияла тьма. Уилл поднял случайно оставленную клеть и понес к «Опиникусу». Ему дважды пришлось останавливаться, чтобы перевести дух. Ноги продолжали подрагивать. Теперь он понял, что сражаться с ровесниками затупленным мечом – это одно, а когда тебе к горлу приставляют кинжал – совсем другое.

Наставленные по бортам «Опиникуса» факелы освещали палубу и причал внизу. Гарин втаскивал сундук в отсек, где находились вещи королевы.

Овейн увидел Уилла. Поднял мешок.

– Сержант! Это твой?

– Да, сэр, – ответил Уилл, ставя клеть на пол.

Овейн кинул ему мешок.

– Не оставляй где попало. А то его чуть не положили с вещами королевы. Вряд ли ее величеству понравятся твои рейтузы.

Овейн приказал двум сержантам на причале поднять по сходням тяжелый на вид сундук. Уилл мучился, стоит ли рассказать о Хасане наставнику. Ведь сарацин вооружен и явно опасен. Но если Хасан – приятель Жака, тогда, может быть, Овейн знает, что он сарацин? А письмо, прочитанное в рыцарских покоях? Может, оно имеет отношение к Хасану?

Краем глаза Уилл поймал едва уловимое движение. Кто-то одетый в темное, стараясь держаться в тени, крался мимо выстроившихся вдоль пристани деревянных домов. Различались лишь слабые очертания. Стоящий на носу «Опиникуса» рыцарь посмотрел в сторону домов, и этот кто-то притаился за штабелем плетеных ловушек для угрей. Рыцарь отвернулся, и он двинулся снова. Уилл быстро спустился по сходням. Позади раздались стук, крики, ругань.

– Осторожнее, черт возьми! – рявкнул Овейн.

Очертания фигуры прячущегося показались смутно знакомыми. И Уилл вспомнил. Это же служанка королевы с сундучком, прибывшая на «Терпеливом».

Уилл загородил ей дорогу. Она остановилась.

– Зачем ты туда идешь?

Девушка попятилась. Он последовал за ней.

– Тебя послала королева?

Она продолжала пятиться, пока не уперлась в кучу запутанных сетей. Потеряв равновесие, покачнулась и упала. Капюшон сполз с головы. Сердце Уилла бешено забилось. Это же Элвин. Он узнал ее дивные волосы. В этот момент на сходнях что-то громко стукнуло, раздались выкрики, затем всплеск. Одна из досок, видимо, неровно поставленная, перевернулась, и два сержанта полетели в воду вместе с сундуком. Овейн кричал, чтобы они не дали сундуку утонуть. Уилл постоял несколько секунд как вкопанный, затем рванулся к Элвин. Она, всхлипывая, пыталась выпутаться из сетей. Уилл опустился на колени, быстро освободил.

– Элвин. Как ты… – он взял девочку за руку, – как ты здесь оказалась?

Племянница Овейна побледнела и задрожала. Синий плащ распахнулся, открыв темное пятно внизу на платье.

– Кровь? – пробормотал Уилл, пытаясь рассмотреть. – Ты поранилась?

– Нет, – буркнула она, отталкивая его руку и плотно запахивая плащ. – Это не… кровь. Мне просто нездоровится. – Она с усилием поднялась на ноги.

Овейн на палубе продолжал распекать сержантов, плывших к причалу, толкая перед собой сундук. Матрос кинул им веревку.

– Как ты попала на корабль? – спросил Уилл.

– Вчера вечером спряталась в трюме. Стражники не заметили. – Элвин сделала страдальческое лицо. – Но эта вонь. Там было так ужасно… даже казалось, что я умираю. – Она посмотрела на сходни, где Овейн, встав на колени, пытался дотянуться до наполовину погруженного в воду сундука. – Теперь дядя не сможет отправить меня в Ват. Если не возьмет с собой, я останусь здесь и доберусь до Парижа сама.

– Да ты… – восхитился Уилл и замолк.

На причале появилась группа одетых в черное людей. На лицах зловеще поблескивали белые маски-черепа. Через пару секунд они, как по команде, ринулись к «Опиникусу», с шумом выхватывая по дороге мечи.

Рыцари на корабле приготовились их встретить. Двое в черном кинулись к Овейну. Он развернулся, рванул меч. Элвин вскрикнула. Уилл с ужасом увидел, что меч Овейна застрял в ножнах. Заминка длилась несколько ужасных секунд, но Овейн все же успел. Началась схватка, зазвенела сталь. Упавшие в воду сержанты бросили сундук и, как только вылезли на сходни, тут же выхватили мечи. Одному не повезло. Он сразу попал под удар разбойника и со стоном опрокинулся в реку. Вскоре стон оборвался, несчастный скрылся под водой.

– Драгоценности! – зарычал Овейн, почти напополам разрубая первого злодея. – Защищайте драгоценности! – Второй разбойник наступал. Они с остервенением скрестили клинки.

Теперь на «Опиникус» уже пробралась вся группа в черном. Уилл насчитал шестнадцать человек. Одни взбежали по сходням, другие перелезли через низкие борта. Вместе с рыцарями на палубе сражались два матроса и три сержанта. С остальными безоружные разбойники легко расправились. Троих убили в первую же минуту. Жак сосредоточенно орудовал мечом, сражаясь с двумя. Гарин с ужасом наблюдал за дядей, прижавшись к двери каюты. Один рыцарь пропустил прямой удар и полетел за борт. Овейн одолел второго нападавшего, а потом вместе с рыцарем и сержантом уничтожил еще троих. Безоружный Уилл ринулся помочь товарищам, но остановился, осознав свою беспомощность.

Элвин крепко схватила его руку:

– Что делать, Уилл? Что же нам делать?

На палубе Овейн отступал под напором разбойника гигантского роста. Он сделал ложный выпад, развернулся и отсек ему руку с оружием, а следом вонзил в спину меч. Жак расправился с двумя и теперь сражался с третьим. Вот упал замертво еще один рыцарь, затем двое нападавших. Один из безоружных матросов схватил факел и начал размахивать им как мечом. Но разбойнику массивного сложения все же удалось прорваться в каюту, где стоял сундучок с драгоценностями. Он убил бросившегося ему навстречу сержанта и скрылся внутри. И тут Уилл вспомнил о своем мешке, лежавшем рядом у сетей. Он быстро его развязал, выхватил фальчион и побежал к судну.

– Не надо! – крикнула вслед Элвин. – Уилл!

Он легко взбежал по сходням. Увернулся от удара разбойника, только что убившего еще одного сержанта. Отступил назад, отбил удар, но разбойник наседал. Здоровенный громила, на голову выше и в два раза шире в плечах. Уилл успел отбить еще один мощнейший удар, чуть не выбивший из руки фальчион. Стиснул зубы, крепко сжал рукоять. Разбойник теснил его все ближе к борту, каждый удар оказывался сильнее предыдущего. Для Уилла все вокруг перестало существовать, остался лишь монстр, целивший ему мечом в грудь и живот. Он все же не дал прижать себя к борту, как-то вывернулся в самый последний момент, пригнулся. Меч врага просвистел в нескольких дюймах над головой.

Палубу завалило мертвыми телами. Совсем не похоже на турнирное поле. Ноги скользили не по грязи, а по крови. Сделав выпад, противник не останавливал клинок. И мечи были не деревянными и не затупленными. Уилл не сомневался в скорой смерти.

Разбойник наступал нарочито медленно, почти лениво. Сил отбивать удары уже не осталось. От конца Уилла отделяли считанные секунды. Он отступил еще и, поскользнувшись в луже крови, повалился на спину. Разбойник занес над ним клинок и… вдруг выпучил глаза. Из его живота торчало острие меча. На Уилла полилась кровь. Его почему-то испугало, что она горячая. Подросток перекатился вбок, и тело гиганта рухнуло на палубу. Сзади стоял Хасан, держа в руке окровавленный меч.

Тем временем Овейна загнали в угол двое разбойников в черном. Хасан ринулся к нему. Сразил одного, Овейн другого. Но еще двое уже вытаскивали из каюты сундучок с королевскими драгоценностями. Остальные, человек шесть, расчищали ему путь. Одного убил Жак, другого сражавшийся рядом Хасан, но двоим с сундучком удалось быстро спуститься по сходням.

Увидев стоящую неподалеку Элвин, разбойник от неожиданности уронил свой конец сундучка, с грохотом ударившегося о землю. На разбойника налетел матрос-наемник крепкого сложения и сильно толкнул в грудь. Тот упал, ударившись головой о камни, и скатился в воду. Уилл быстро сбежал вниз вместе с Гарином. Второй разбойник бросил меч и, схватив сундучок, побежал. Далеко уйти не удалось. Овейн быстро его настиг и прикончил ударом в спину. Сундучок снова стукнулся о землю и раскрылся. Содержимое вывалилось на пристань. По булыжникам покатилась усыпанная драгоценными камнями корона. При свете факелов засияли великолепные королевские регалии, скипетр и держава.

Овейн развернулся и увидел мальчиков. Успел крикнуть: «Охраняйте драгоценности!» – и тут его взгляд упал на Элвин. Он начал что-то говорить, но его голос заглушил вопль Гарина.

На палубу упал сраженный Жак. Убивший его разбойник тут же рухнул сам, раскромсанный несколькими свирепыми ударами Хасана. Шестеро разбойников прыгнули за борт, двое оставшихся сбежали по сходням. Одного настиг рыцарь, за другим погнался Овейн.

Гарин бросился на палубу, выкрикивая имя дяди. В отдалении местные жители собрались в небольшую толпу и с тревогой наблюдали за происходящим.

Овейну удалось догнать последнего разбойника. Тот упал на колени и отбросил меч.

– Сдаюсь! Сдаюсь!

– Вставай! – приказал рыцарь.

Разбойник начал медленно подниматься с опущенной головой. Но в самое последнее мгновение вдруг молниеносно вскинул руку. Уилл увидел, как блеснуло лезвие кинжала, и закричал. Но поздно. Головорез метнулся к Овейну и вонзил кинжал ему в самое сердце. Овейн покачнулся. Меч со звоном ударился о камни, а отважный рыцарь повалился назад, ухватившись за рукоять кинжала.

Разбойник подхватил свой меч и бросился бежать. Через несколько секунд он оглянулся и в ужасе расширил глаза, увидев Уилла, занесшего над ним фальчион. Клинок ударил в голову. Уилл услышал приглушенный звук, похожий на треск. Из виска злодея брызнула кровь. Он упал на колени. Уилл вырвал у него меч, их глаза встретились. В следующее мгновение мальчик без колебаний вонзил фальчион в горло негодяя. Затем развернулся и побежал назад.

Элвин баюкала голову Овейна в своих руках, снова и снова выкрикивая:

– Овейн! Овейн!

Кинжал вошел в его грудь по самую рукоять. Глаза рыцаря были широко раскрыты. Казалось, он внимательно вглядывается в племянницу. Уилл почувствовал, как к горлу подступает комок. Крики Элвин раздирали душу. Он уронил фальчион и опустился на колени рядом. Обнял ее за плечи, пытаясь успокоить. Ее пальцы были в крови Овейна.

Девочка продолжала кричать.

– Элвин, пойдем!

Уилл начал ее оттаскивать.

– Нет! – завопила она, ударяя кулачками ему в грудь. – Нет!

Он ухватил ее за запястья и притянул к себе, не отводя взгляда от невидящих глаз Овейна.

Эль-Салихийя, Египет

23 октября 1260 года

На востоке занималась розовая заря. «Славное утро, – подумал Кутуз, поглаживая головы львов на подлокотниках трона. – Годится для охоты на зайца, возможно, даже и на кабана».

Лагерь пробуждался. Воины сворачивали циновки и одеяла, ели, задавали корм коням. У входа в шатер ждали пять приближенных и шесть гвардейцев, выбранных для охоты. Бейбарс пока не появился.

Кутуз поднялся с трона, вышел на траву, где слуги развернули молитвенный коврик. Когда в небе вспыхнули первые лучи солнца, он повернулся в сторону Мекки. И вместе с ним все его войско. Долину огласила молитва:

– Бишмилла, аррахман, аррахим. Алхамдулилла, раб аль'-аламин. Аррахман аррахим. Малик йаум аддин.

Кутуз закончил, коснулся лбом травы, вдыхая свежий влажный аромат. Повернул голову и недовольно нахмурился. Вместе с Бейбарсом к шатру подошли Омар и Калавун.

Бейбарс поклонился:

– Мы прибыли, мой повелитель.

– Я приглашал тебя одного, Бейбарс, – проговорил Кутуз, кивая в сторону его спутников.

Бейбарс удивленно посмотрел на султана:

– Извини, мой повелитель. Я не подумал, что охота будет только для избранных. – Он повернулся к своим атабекам: – Удалитесь.

– Не надо! – Кутуз поднял руку. – Пусть твои люди отправятся с нами, эмир. – Он улыбнулся. – Уверен, дичи хватит на всех. – Султан приказал слугам оседлать еще двух коней и направился к своей белой кобыле. Воин протянул ему легкое охотничье копье. Взяв его, Кутуз прошептал: – Передай остальным, что сегодня будет три мертвеца, а не один.

Кавалькада выехала из лагеря. Кони резво шли по тропинкам, проложенным в хлопковом поле после сбора урожая. Перепрыгивали через ручьи. Отправляющегося на охоту султана приветствовали вышедшие на поле феллахи.

Ветерок приятно холодил кожу. Четырехмесячный поход показался Кутузу гораздо более долгим. Когда они покидали Египет, воды Нила только начинали подниматься, а теперь отступили, оставив по обе стороны обширные отмели. Султан возвращается домой триумфатором, и завтра весь Каир будет славить его имя.

Охотники приблизились к сверкающим водам озера Манзала. Въехали в заросшую тростником лагуну, пугая аистов и прочую пернатую дичь. У берега, где трава была невысокой и упругой, паслись буйволы. Вскоре к воде запрыгали первые зайцы, их коричневый мех резко выделялся на фоне яркой зелени. Охотники пустили коней легким галопом, обходя зайцев справа, и скоро воздух огласили победные крики. Последнего зайца поразил копьем Кутуз.

Он спешился. Воины разошлись собирать добычу. Бейбарс подъехал к друзьям. Соскользнул с коня, не отрывая взгляда от Кутуза.

– Начинаем?

– Да, эмир, – ответил Омар и спрыгнул на землю, держа руку на рукоятке сабли.

То же самое сделал и Калавун.

Актай лениво двинулся к столу для утренней трапезы. Обмахиваясь рукой от духоты, отправил в рот кусок мяса, облизал жир с пальцев. Белый шелковый халат прилип к толстому животу, под мышками обозначились два темных круга. Наконец откуда-то сзади просочился желанный ветерок. Визирь вздохнул, блаженно закрыл глаза и сразу вскрикнул, почувствовав, как в спину кольнуло что-то острое. Крик заглушила припечатавшаяся ко рту ладонь.

Актай в ужасе зажмурился.

– Молчи! – прошипел кто-то на ухо.

Визирь истово закивал, и колоть в спину перестало. Через несколько секунд он осмелился повернуть голову. Перед ним, поигрывая кинжалом с золотой рукоятью, стоял улыбающийся прорицатель Хадир.

– Убирайся отсюда, мерзавец! – попробовал крикнуть Актай. Но вместо крика получился только писк.

Хадир понимающе улыбнулся.

– Тебе привет от моего повелителя. – Он понизил голос до шепота. – У него к тебе дело.

– Какое дело?

Хадир взмахнул кинжалом и остановил острие в дюйме от живота визиря. Тот затрясся так сильно, что потревожил на столе кувшин с кумысом.

– Пожалуйста, не убивай меня!

– Скоро мой повелитель вернется с охоты, ты встретишь его в шатре султана.

– Что эмир Бейбарс от меня хочет? – спросил Актай заикаясь. Он не сводил глаз с кинжала.

Хадир усмехнулся.

– Эмира Бейбарса больше нет. Не его ты должен будешь встретить в шатре. – Он легонько провел кинжалом по животу визиря, разрезав тонкую шелковую ткань, и остановил острие на груди. – Ты встретишь султана Бейбарса.

– Что?.. – Актай расширил глаза.

– Ты будешь просить его занять трон султана Египта и главного атабека войска мамлюков.

– Нет! – возвысил голос Актай. – Твой Бейбарс скоро будет болтаться в петле! – Он рванулся влево – острие кинжала оставило на коже красную царапину – и побежал к выходу.

Хадир мгновенно загородил путь. Затем швырнул его на землю с такой силой, что Актай чуть не лишился чувств. Прорицатель встал над главным визирем султана и отдернул полу грязного халата, открыв подвешенного к поясу мертвого зайца.

Хадир отвязал его и поднял над распростершимся на ковре Актаем.

– Я дал этому существу имя Актай. – Хадир поднял кинжал и, сделав надрез, раскрыл рот зайца. – Актай будет говорить только то, что ему скажут. – Он отсек зайцу одно ухо. – Актай не проронит ни единого плохого слова о Бейбарсе. – Он выковырнул зайцу один глаз и уронил на живот визиря. – И Актай признает власть нового султана. – Хадир положил зайца на вздымающуюся грудь визиря. – Если Актай не выполнит этого… – Хадир поднял кинжал и наполовину вскрыл живот зайца. Кровь и пурпурно-синие внутренности повалились на халат визиря. – Он умрет.

Вся трава была усыпана зайцами. Охотники собирали копья. Омар с Калавуном держались поближе к султану.

Кутуз поднял убитого им зайца за уши. Посмотрел на Бейбарса.

– Мы славно поохотились! Верно, эмир?

– Да, – ответил Бейбарс, – славно.

Кутуз подал знак стоящим позади воинам. Они обнажили сабли. Но тут произошло непонятное. Омар тоже обнажил саблю и, воскликнув: «Да восславим нашего султана!» – повалился перед Кутузом на колени.

Приближенные переглянулись и последовали его примеру. Калавун тоже. Остались стоять лишь воины и Бейбарс. Однако через несколько мгновений те не выдержали и тоже преклонили колени. Пока Кутуз удивленно смотрел на подданных, Бейбарс быстро зашел ему за спину.

– Мой повелитель, – продолжил Омар. – Мы все клянемся тебе в верности!

Кутуз улыбнулся, в следующий момент его насквозь проткнул клинок Бейбарса. Султан успел увидеть торчащее из живота острие, но эмир выдернул клинок, и сознание помутилось от горячей крови. В густом тумане Кутуз видел, как Омар и Калавун сражаются с его воинами, но это длилось недолго. Он слабо закашлялся и рухнул на влажную траву рядом со своей добычей – убитым зайцем. Последнее, что видел Кутуз, – это сапоги и саблю Бейбарса, с которой капала кровь. Откуда-то издалека донесся голос:

– Все, Кутуз, кончилось мое рабство.

Переступая через убитых гвардейцев, Бейбарс направился к двум приближенным, стоявшим с обнаженными саблями.

– Бросайте оружие.

– Как ты посмел? – крикнул один.

Бейбарс усмехнулся:

– Мне удалось спрятать свою робость.

Ударом сабли он отсек голову непокорному. С другим расправился Омар.

Все закончилось за несколько минут.

Бейбарс направился к озеру. Уронил саблю на песок, зашел в воду смыть с рук кровь. Задержал взгляд на стае фламинго, парившей над озером и похожей на розовое облако, и засмеялся. Эта стая принадлежала ему. И озеро, и долина, и все остальное. С этой минуты вся страна принадлежала ему. Он зачерпнул рукой чистой воды. «Это моя вода!» В первый раз за многие годы, а может быть, вообще первый раз в жизни, его ничто не ограничивало. Ни иго рабства, ни путы верности султану. Он свободен.

Охотники направились в лагерь. Труп султана, вместе с телами его воинов, которым он приказал убить Бейбарса, и двух непокорных приближенных, остался на съедение стервятникам. Омар и Калавун вели за собой белую кобылу султана и лошадей остальных убитых. Воины в лагере встревожились, увидев коней без всадников. Бейбарс спешился перед шатром султана и вместе с приближенными вошел внутрь. На помосте рядом с троном стоял бледный трепещущий главный визирь Актай. Неподалеку – Хадир. Бейбарс кивнул прорицателю и взошел на помост, повернулся лицом к присутствующим. Слуги широко распахнули полы шатра, чтобы происходящее могли видеть воины.

– Султан Кутуз мертв! – громовым голосом объявил Бейбарс.

Хадир кивнул, и вперед вышел Актай.

– Эмир Бейбарс, – воскликнул он дрожащим голосом, – мы просим тебя занять трон! Он по праву принадлежит тебе.

Его слова потонули в шквале восторженных выкриков. Бейбарс сел на трон, положив ладони на головы золотых львов. Актай упал перед ним на колени.

– Я клянусь тебе в верности, о Бейбарс Бундукдари, султан Египта!

За ним последовали атабеки и воины полка Бари, а затем все остальные, включая наемников и воинов в белых плащах. Новому султану присягнуло все войско.

Калавун и Омар встали рядом с троном. Калавун вскинул саблю.

– Слава тебе, о Бейбарс аль-Малик аль-Захир!

Этот возглас подхватила армия мамлюков, и к небу вознеслось:

– Слава тебе, Бейбарс аль-Малик аль-Захир! Слава Бейбарсу, султану-победителю!

Бейбарс поднялся с трона, подошел к краю помоста. Поднял руку.

Дата добавления: 2015-11-14