Октября 2001 (2001-10-30)

Тори, Тори, Тори

Все билеты в концертный зал Orpheum распроданы, и вскоре там увидят многоликую певицу, композитора и самопровозглашённую «рок-матерь» Тори Эймос, чей альбом Strange Little Girls содержит 12 известных песен, спетых с точки зрения женских персонажей.

автор: Keith Spera

музыкальный обозреватель/The Times-Picayune

За те три вечера, что Тори Эймос отыграла в нью-йоркском Beacon Theater, она уловила ощутимые перемены в настроении аудитории Большого Яблока.

«Я играю, а они мне в глаза смотрят», сказала Тори во время телефонного интервью наутро после второго концерта. «Они честны с тобой. С ними не нужно подбирать слова. Они не ждут, что ты скажешь какую-нибудь ересь – потому что ты её уже сказал, и им это не мешает. Кто-то своей тени боится, но больше тех, кому маска не нужна. С ними не нужно уклоняться от откровенных разговоров».

Тори, выступающая сегодня в концертом в зале Orpheum, известна своим прямым подходом к откровенным разговорам. Пианистка, певица и композитор, она продала несколько миллионов дисков и завоевала армию преданных фанатов своими песнями, полными неприкрытых эмоций и откровенных размышлений о религии, сексе и женственности. В свой первый альбом Little Earthquakes, вышедший в 1991 [а где и в 1992] году она включила песню Me and A Gun, основанную на её собственном опыте сексуального насилия. Как отмечает сама Тори, «Я уже давно не играю на вечеринках и свадьбах».

И на новом альбоме, Strange Little Girls, Тори осталась верна себе. Тори перевоссоздала 12 песен, написанных мужчинами, дав голос женским персонажам. Среди выбранных ею песен: I Don't Like Mondays группы The Boomtown Rats, Enjoy the Silence Депеш Мод, Heart of Gold Нила Янга, New Age Лу Рида эпохи Velvet Underground, а также Happiness Is a Warm Gun Битлз. Она также перепела скандальную песню Эминема ‘97 Bonnie & Clyde, в которой главный герой объясняет дочери, почему он убил её мать и затащил тело в багажник машины. Добавьте также песню Raining Blood дэт-метал группы Slayer. А чтобы объяснить слушателям, что она рассказывала каждую историю с точки зрения разной женщины, на обложке альбома и на фото в буклете она изображена в образах каждой из героинь.

Тори и раньше записывала чужие песни, включая неистовое фортепиано-вокальное прочтение гимна Нирваны Smells Like Teen Spirit, но никогда ещё она не создавала альбом каверов. Написанные ею песни находят глубокий отклик у её поклонников, но чтобы достичь того же эффекта альбомом каверов, ей пришлось полностью задействовать свои умения интерпретации и подачи материала.

Тори сумела воссоздать каждую из этих песен, переделав их так, как вряд ли могли бы себе представить их авторы. Большинство песен аранжированы с полной группой, а Тори играет на различных клавишных. Но именно её своеобразный голос, обладающий практически оперным диапазоном и точно выражающий всё, что угодно, позволяет этим песням обрести своих рассказчиц. Её исполнение ‘97 Bonnie & Clyde Эминема намного более пугающее, чем оригинал. Тори поёт размеренно и почти шёпотом, объясняя маленькой дочери главного героя, что у мамочки не кровь, это она кетчупом испачкалась, и её сейчас пустят в озеро поплавать и отмыться.

Вдохновение для альбома пришло непосредственно из нового для Тори опыта материнства. После предыдущего турне она провела полтора года вдалеке от музыкального бизнеса, чтобы посвятить себя исключительно дочери и мужу, её звукоинженеру Марку Хоули. «Я была этакой наседкой, прямо как Хортон (персонаж Доктора Зюсса)», говорит она. «До этого у меня были выкидыши, так что мне нужно было наконец сконцентрироваться и выполнить эту задачу».

Некоторые из её друзей-мужчин были почти заворожены её беременностью, осознанием того, что внутри неё – новая жизнь. «Они, кажется, поняли, что быть этаким домиком на каблуках, быть домашним очагом, быть местом, где кто-то лежит, свернувшись… некоторые из них действительно смогли понять, что это такое», говорит Тори. «Я подумала, что некоторые из них могли бы стать хорошими матерями, хорошими организмами-носителями».

«Мне понравилась эта мысль. Я начала размышлять о мире, где мужчины становятся матерями. Я уже давно песенная мама и чуть больше года мама своей дочке, и эти роли во многом похожи. Это навело меня на мысль, что мужчины являются матерями своим песня – и мне понравилась эта мысль».

После рождения дочери Тори попросила друзей рассказать ей обо всём, что произошло в мире музыки за то время, пока она занималась семьёй. Оказалось, она пропустила появление Лимп Бизкит, взрыв рэп-рока с его женоненавистническими настроениями. Она увидела, что в нём заключён «мужской гнев, совсем не похожий на гнев гранжа – просто самовыражение мужского гнева как такового. Этот новый гнев был направлен на женщин и геев».

Но намного сильнее её поразило то, что некоторые из таких музыкантов маскировали агрессию под довольно красивыми словами. «Ну да, говори что хочешь – обычно я такого мнения придерживаюсь. Но если кто-то заговаривает с тобой о песнях, а ты в ответ: Да это просто слова… И я сказала себе: Ладно, я покажу этим парням, какой силой обладают их слова».

Записав песни, подобные ‘97 Bonnie & Clyde, она подносит их тексты ближе к свету, чтобы можно было лучше рассмотреть. «Некоторые из авторов подключаются к массовому гневу, хотя пытаются выразить свой», говорит она. «Других конкретно бьёт, когда они кладут руку на эти оголённые провода. Иногда, если ты подключаешься к чему-то, чем совсем не являешься, ты даже не думаешь о последствиях».

«Слова могут нанести раны, а могут их залечить. Даже ранящие слова, если преподнести их под иным углом, могут излечить – потому что ты слышишь их оборотную сторону».

Именно так обстояло дело с песней Эминема. Тори «не смогла устоять» перед соблазном перепеть ‘97 Bonnie & Clyde и дать голос жертве в песне, Бонни. «Я ощущала её присутствие почти так, как если бы, когда я слушала песню, она протянула руку из багажника, втянула меня внутрь и сказала: Ты должна услышать всё моими ушами. То, что он сейчас втолковывает нашей дочурке – последние слова, которые я услышу перед смертью».

Чтобы лучше передать голос Бонни, Тори положилась на вариант метода Станиславского. Студийные инженеры построили замкнутый, навевающий клаустрофобию ящик, в котором Тори лежала во время записи песни. Микрофон был настолько близко к её губам, что голос еле узнаваем. «Я провела там какое-то время», говорит Тори, «чтобы она завладела мной».

К каждой песне она подходила по-своему. «Не было какого-то единого подхода. В случае с ’97 Bonnie & Clyde героиня пришла первой. С некоторыми я видела героинь по чуть-чуть. Например, как с Real Men Джо Джексона. Когда я записала песню, я начала понимать, кто её поёт, кто она такая. Real Men – о том, как важно проговаривать каждое слово. Эта женщина говорит о том, где находятся сейчас настоящие мужчины».

Она чередовала песни, которые считает достойными восхищения – «сколько в ней страсти», говорит она о New Age Лу Рида – с теми, которые можно считать достойными осуждения, по крайней мере, на первый взгляд.

«Но даже если они достойны осуждения, у меня отношения с этими песнями, а не с их авторами. С детьми, не с родителями», рассказывает Тори. «Я прекрасно понимаю, что есть такие вещи, которые можно рассказать лишь своей матери. Я действительно в это верю, так что я уважаю все эти песни и их отношения с их авторами. Однако есть и такое, что ты никогда матери не расскажешь».

Именно эти эмоциональные оттенки она и искала. В I Don't Like Mondays она принимает роль не школьницы, устроившей стрельбу, которая готова «застрелить весь этот день» [в оригинале shoot the whole day down], а женщины-полицейского, которой пришлось застрелить девочку.

«Я не хотела пропускать через себя эту девочку, которая всех пристрелила тогда, потому что я не смогла бы впустить её в себя», говорит Тори. «Но меня увлекла мысль о том, что даже тем из нас, кому дано разрешение на убийство, это даётся с трудом. Я не думаю, что они легко это делают, хотя и имеют право. Особенно в данной ситуации, где девочка на самом деле не была злодейкой».

Тори рассказала, что решила записать песни I Don't Like Mondays и Happiness Is A Warm Gun из-за мнений, высказанных членами оружейного лобби по поводу прошлогодних случаев стрельбы в школах. Она считает, что высказанные ими мнения не учитывают той роли, которую сыграл лёгкий доступ к оружию в этих инцидентах. Тори сделала Happiness Is a Warm Gun ещё более политически откровенной, предварив саму песню нарезкой высказываний оружейного лобби и новостного выпуска об убийстве автора песни, Джона Леннона. «Что за песня!» говорит она. «Она была написана тем, кто и подумать не мог, что его самого застрелят».

В то же время Тори признаёт, что материнство освободило в ней дотоле не знакомый её материнский инстинкт, из-за которого её взгляды на оправданное насилие изменились.

«Если вы верите, что насилием проблемы не решить, это ещё не значит, что вы никогда не прибегнете к насилию – например, для защиты любимых людей», говорит она. «С другой стороны, возможно, сперва вы попытаетесь решить проблему, не прибегая к насилию. С другой стороны, после 11 сентября вы понимаете: Я стала матерью-воином. Теперь я - львица».

«Одновременно понимать всё это – точно ходить по канату над пропастью. Потому что в каком-то смысле я пацифист – но лишь до того момента, как ты не нападаешь на моего ребёнка. И если ты пересёк эту черту, готовься к тому, что я порву тебе глотку. Я даже не задумаюсь о своих принципах. Ни на секунду».

Slamm

Дата добавления: 2015-11-14