Догадки и теории

Как я уже отмечала, современная наука придерживается мнения, что различия в строении мозга у современных представителей разных полов объясняются их значением для выживания наших предков в доисторическую эпоху. Подобные мнения могут быть лишь догадками, так как базируются на восстановлении подробностей жизни в тот период на основании чрезвычайно малого количества находок. В случае языка находок не просто мало — их вообще нет. Так как первобытные люди не умели писать, их языки не оставили современной науке такого материала для изучения, как орудия труда и произведения искусства.
По окаменелостям и дошедшим до наших дней артефактам невозможно сделать заключения в отношении многих вещей, представляющих интерес для эволюционных психологов, как, например, эмоции первобытных людей, их сексуальные отношения, способы заботы о потомстве. Это же можно сказать и в отношении языка. Ученые вынуждены создавать теории о наших предках, опираясь на смесь того, что нам предположительно известно об их жизни, что мы получаем из наблюдений за современным человеком (а иногда и за современными приматами) и исходя из того, что мы считаем общими принципами эволюции. В то же время они считают, что поведение современного человека должно осмысляться как продолжение основных принципов образа жизни доисторических людей. Этот замкнутый круг порождает догадки, злоупотребляющие легковерием общества. Когда исследователи сообщают, что манера делать покупки отражает черты, унаследованные нами от древних охотников и собирателей, нам легко приходят на память «Флинтстоны», популярный мультфильм о жизни «современной семейки» из каменного века, мир которого копирует американский пригород 1960-х годов, разве что колесо для Флинстонов пока не изобрели.
В отношении исследований, подобных изучению манеры заниматься шопингом, возникает логичный вопрос: «Почему ученые считают необходимым искать некое биологическое обоснование, отслеживая его со времен самого царя Гороха?» Разве не проще объяснить шопинг как феномен культуры? Этот же вопрос может быть задан в отношении гендерных различий в языке. Легко согласиться, что язык является более подходящим объектом для применения эволюционного подхода. Никто не спорит, что сама по себе способность человека к речевой деятельности имеет биологическое основание и, следовательно, должна быть продуктом эволюции. Но из этого не следует, что различия в том, как разные группы людей пользуются этой способностью, должны быть обусловлены природой. Ясно, что потребности в питании и сексе естественны для всех нас, — и мы адаптированы для их удовлетворения (значение этих потребностей очевидно для выживания отдельных особей и всего вида). Однако это не означает, что люди запрограммированы для того, чтобы заниматься фетишизмом или соблюдать этикет за столом. Подобные занятия скорее всего являются культурными феноменами, в особенности если учесть, что они не характерны для разных времен и разных стран.
О языке можно сказать то же самое. Разумеется, способность говорить запрограммирована в сознании человека, но вовсе не обязательно, чтобы разнообразные способы использования этой способности также были заложены в программу. Итак, как эволюционные психологи обосновывают свое мнение о том, что различия в речи мужчин и женщин — не феномен культуры, а биологический императив, корни которого находятся в доисторической эпохе?

Дата добавления: 2015-11-14